Читать стих «Дар напрасный, дар случайный» Пушкина Александра Сергеевича непросто, ведь это был тяжелый для него период творчества. В 1828 году он получил разрешение на переезд в Петербург, но шум столицы очень быстро надоел поэту. В его душе поселилась тоска. Этот период характерен затишьем и литературным, ничего значительного автор не написал. Одним из исключений служит текст стихотворения Пушкина «Дар напрасный, дар случайный».

Темой произведения служит поиск ответов на вопросы о смысле существовании и поиска виновных в появившихся бедах. Так стихотворение приобретает богоборческий характер. Пушкин винит во всем Бога. Бог дал ему возможность сомневаться, и поэт показывает это в литературе.Таким образом автора показывает высший класс противопоставления лирического героя и высшие силы.

Глубокое отчаяние полностью охватило разум поэта. Жизнь ему кажется однообразной и пустой. Если в начале стихотворения автор разгневан, то ближе к концу текста тон становится тише. Нет смысла возмущаться, на сердце осталась только тоска. Этот жизненный урок пойдет на пользу автора, о чем говорит его последующее творчество. Произведение небольшое по объему, его можно прочесть онлайн. Легкость манеры дает возможность быстро его учить. Отдельно можно скачать его анализ.

Кто меня враждебной властью
Из ничтожества воззвал,
Душу мне наполнил страстью,
Ум сомненьем взволновал?..

Цели нет передо мною:
Сердце пусто, празден ум,
И томит меня тоскою
Однозвучный жизни шум.

Митрополит ответил на эти стихи так:

Не напрасно, не случайно
Жизнь от Бога мне дана,
Не без воли Бога тайной
И на казнь осуждена.

Сам я своенравной властью
Зло из темных бездн воззвал,
Сам наполнил душу страстью,
Ум сомненьем взволновал.

Вспомнись мне, забвенный мною!
Просияй сквозь сумрак дум –
И созиждется Тобою
Сердце чисто, светел ум!

Пушкин, в свою очередь, посвятил Филарету «Стансы»:

В часы забав иль праздной скуки,
Бывало, лире я моей
Вверял изнеженные звуки
Безумства, лени и страстей.

Но и тогда струны лукавой
Невольно звон я прерывал,
Когда твой голос величавый
Меня внезапно поражал.

Я лил потоки слез нежданных,
И ранам совести моей
Твоих речей благоуханных
Отраден чистый был елей.

И ныне с высоты духовной
Мне руку простираешь ты,
И силой кроткой и любовной
Смиряешь буйные мечты.

Твоим огнем душа палима
Отвергла мрак земных сует,
И внемлет арфе Серафима
В священном ужасе поэт.

Первоначальный текст последней строфы, измененный по требованию цензора, был таков:

Твоим огнем душа согрета
Отвергла мрак земных сует,
И внемлет арфе Филарета
В священном ужасе поэт.

[Однажды митрополит Филарет служил в Успенском соборе. Пушкин зашел туда и, скрестив по обычаю руки, простоял всю длинную проповедь. После обедни возвращается домой.
- Где ты был так долго? - спрашивает жена.
- В Успенском.
- Кого там видел?
- Ах, оставь, - отвечает он и, положив голову на руки, зарыдал.
- Что с тобой? - встревожилась жена.
- Ничего, дай мне скорее бумаги и чернил.

(Из бесед старца Варсонофия с духовными детьми)]

Диалог поэта и митрополита противоречив, но одно несомненно: в эти годы Пушкин начинает ощущать себя новым , а в его творчестве все явственней звучит идея испытания.

Сложность отношений Пушкина и православной Церкви не то же, что отношения Пушкина и христианства («…Важнее не католицизм, а идея Христа» - из его письма к П.Чаадаеву). Но и взаимодействие с православием шло у него все время. Без констатации этого факта не понять светлого преображения Пушкина на пороге смерти.

П.Флоренский: «Если есть «Троица» Рублева, значит, есть Бог». По аналогии можно сказать, что, если есть Пушкин, значит, есть тайна русской человечности. Пушкинист В.Непомнящий называет его «удерживающим теперь» для России (образ из послания апостола Павла: «…Ибо тайна беззакония уже в действии , только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь»). При этом Пушкин так же не успел понять чего-то важного, как и Россия до сих пор не разгадала свою тайну. Но тайну эту он проявил всей своей судьбой! Пока у России есть Пушкин – не совершится беззаконие в действии. Пушкин удерживает наш национальный бытийный хребет. Статус его творчества для России – не онтологический, а нуменозный (номен – знак, указующий на что-то, в чем непосредственно участвуют сокрытые силы и энергии мирового процесса).

Главные акценты творчества Пушкина – женоцентричны (доверие жене, оправдание души). Это сопряжено и с чувством России. Любовь предполагает поступок – в этом последняя суть дуэли (не дать казнить душу свою – и своей страны). Это, по сути, религиозный выбор.

[Спасающая любовь должна быть зрячей. Самая опасная любовь – та, которая сопряжена со слепотой (угрозы романтизма).]

Чтобы понять Пушкина, каждый должен подставить грудь под рассекающий меч его поэзии.

Пушкин всегда финален, везде у него ощутима предельная концентрация поэтической идеи, последняя завершенность. Он провоцирует на странную рентгеноскопию в цельном теле культуры. Всегда ли прав поэт? Пушкин сам удивлялся парадоксальности своего дара (Пророк – и Вальсингам из «Пира во время чумы», воплощение «упоения бездной»).

Тайна поэзии имеет отношение к тайне утраченного космоцентризма. Поэтический дар – дар синергийный. Есть в топосе поэта нечто, способное к восходящему движению, к взаимодействию с трансцендентными энергиями. [В пушкинском «Борисе Годунове» идея сердца соприкасается с идеей совести.] Поэсис – «материнский язык человеческого рода».

Главной бытийной энергией остается энергия эроса. Все поэты – жертвы искривленной эротики в общеонтологическом смысле. Вместо нереализованной гомеровской истины (рай, фюсис, космос) – разломанное, расщепленное мироздание. Тем не менее, поэтическое начало все еще живо.

Эрос – то, что задает движение в направлении от начала к цели (от желудя – к дубу). В античном космосе курос всегда идет к коре, нога у него всегда четко выставлена влево, он знает, куда двигаться. И это не интеллектуальное, а сердечное действо – квантовый импульс движения.

Самые опасные вещи – общие. Мы обречены на ошибку, если будем опираться на самоочевидность. Пушкиноведение в своем беспокойстве показало, что все ошибаются. Пушкин часто оказывается инструментализированным для собственного спокойствия, за него легко спрятаться («Пушкин прекрасен, и точка»). Так формируется бухгалтерия суждений. Пушкин, в том числе, становится индульгенцией для собственной недисциплинированности.

[Трагедия гениев – в их почти общей нереализованности (не успели всего). Даже Чехов не успел посадить семена вишневого сада.

Религия – то, что связывает нас с Богом, отринутым в трансцендентное.

Поэсис – сущее воплощается в слове. Язык – самое ответственное, что даровано нам эволюцией. Он сопрягает нас со смыслом, создает реальность. Однако интуиции нуждаются в ответственном отношении.]

Тайна русской человечности сопряжена с высотами и низинами Пушкина. Его, как и Россию, надо решать. Проживать – для собственного изменения.Иное – предательство Пушкина. Сегодня, в почти повсеместном ощущении конца (истории, культуры, науки, искусства) у нас просто не осталось времени предполагать, празднично, а не сущностно подходить к той же литературе. Нам необходима зрячесть, внятность . Кульминационный вопрос любой возможности – где наша совесть? Жизнь пронизана реальностью каждого из нас. В нас аккумулирован мир. Цивилизация должна стать образованной.

Да, есть «красивая» поэзия Пушкина – но есть и правда того же Пушкина, и наша ответственность за него.

Беседы на подобные темы должны иметь серьезное герменевтическое основание, недопустим просто разговор – слишком много открытых вопросов. В том числе, нужно говорить о том, как поэтическое с его особой идейно-чувственной геометрией, отличной от всех остальных (религиозной, научной), оказывается сопряженным с пушкинской драмой. Заступая за тайну Пушкина, мы начинаем вглядываться в тайну поэтического бытия и сознания.

Здесь вырисовываются два характерных вектора:

1. Мотив пилигримства, странничества – один из основных в России;

2. Мотив Иова-пророка, испытуемого не только духовными соблазнами, но и, подобно Фаусту, соблазнами взыскующего зла.

В свой перевод «Чудный сон мне Бог послал…» Пушкин включает поэтический парафраз молитвы Иоанна Дамаскина: «…Устроя мне вещь». В данном контексте (в старорусском звучании) вещь – это то, что вещает. О вещей специфике его творчества говорили многие. В т.ч. И.А.Ильин пишет, что Пушкин был дан, чтобы создать солнечный центр нашей истории («Пророческое призвание Пушкина»).

В.С.Непомнящий, как уже говорилось выше, придал Пушкину онтологический статус «удерживающего теперь». Пушкин – центр русского духовного архетипа, отдельного от западного. Запад – наш вечный партнер по диалогу (пасхальный архетип против рождественского). Ключевым для понимания различия является образ креста. Для западной культуры крест – символ страждущего естества (предмет – особые отношения с действительностью ). Для восточного (пасхального) мировоззрения крест – символ человеческой вины перед скорбящим Богом, нами распинаемым, но и побеждающим, и нас возвышающим над скорбью естества (особые отношения с идеалом ). Пушкин в этом – оберегающий особую сущностную специфику русской бытийной архетипики.

Сегодня тайна поэтического утрачивается, искусство становится предметом потребления, а не формой познания бытия. Для Аристотеля оно – «попытка подражания прекрасной природе» (т.о., он тоже, по сути, пост-классичен, тайна архаики утрачена уже тогда). По мнению М.Хайдеггера, истина, ставшая абсолютной утаенностью для остальных форм сознания, сохраняется в поэсисе. Это близко к «переживанию», его экзистенциальному аспекту. Суть – в той степени, в какой истина проникает в нас, насколько мы реагируем на нее бессознательным. Так рождается особый вид определенности. Человек, раздираемый плюрализмом и соблазнами, выпрямляется и корректируется, когда поэзия находит читателя. В однополярности (только автор) она мертва, в диалоге же дает возможность избавиться от фикциональности, симулятивности.

Поэты часто оказываются беспомощны в плане владения своим даром. Бесконтрольность гения, его шокированность собственными прозрениями – лейтмотив судьбы Пушкина («что бы ни сказал – все гениально!»). Творцы – заложники тайны общей судьбы. Феномен гениальности – чувственное подключение к высшей реальности, ощущение связанности всех друг с другом. У поэсиса как особого типа общественного сознания – свои законы (временно-пространственное обустройство, образы, в которые воплощаются идеи и т.д.). Поэт всегда встроен в особую симфонию мироздания, он прозревает голографию бытия, где всё имеет значение, во всем – знаки откровения, сам же он обречен видеть. Подобное чувственно-душевное подключение ко все большей утаенности часто сопрягается с соблазнами и опасностями (может как духовно возвысить, так и убить).

Судьба Пушкина переполнена знаками. Он открывается для России после 1812 года – в момент, когда вся страна живет в этике возвышенного. Здесь – истоки феномена декабристов (для которых поэт с его неистовым стремлением к свободе, звучавшим в стихах, был своеобразной программой) и гения самого Пушкина.

Пушкин – поэтическая точка бифуркации в совершенно особый период русской истории. В этом его ответственность – и, возможно, вечный упрек за трагическое «а если бы?..» («…А мне приснился сон, что Пушкин был спасен»). В самом начале самого трудного для человечества времени успел создать свои энциклопедии бытия Шекспир. Гете тоже оставил архетипический свод предостережений для современного человека (фаустовского). Подобную каталогизацию проводил и Пушкин – отсюда его открытость для гениев иных наций, для тайн истории многих народов. По сути, все его творчество – это поэзия «на случай» (собственной жизни и иных культур). И это естественно: прежде, чем сказать новое, нужно разобраться с тем, что мы уже имеем, осознать его (сегодняшняя проблематика).

Так же бытийно важно для нас счастье и несчастье семейной жизни Пушкина («Черт меня дернул грезить о счастье»). Поэзия всегда сводится к тайне отражения судьбы любви (которая касается и всех остальных сфер сознания). Действительность может быть нереальной. Реальность – только то, что сущностно живо, то, что мы любим. Действительность – функция от векторности любви. Что предпочтительно – форма или содержание? (поэтическое предостережение культу телесности).

И в Пушкине – отражение тайны любви (со всем опытом предшествующей культуры). Он рано открывает «грот Афродиты». Пушкин хорошо знал Священное Писание – отсюда множественность евангельских аллюзий в его творчестве (в т.ч. тайна блудницы), при этом – эротомания, феноменальная влюбчивость. «Познал многое» – отсюда широкая и точная диагностика эротической гравитации. В зените любви к графине Елизавете Воронцовой Пушкин оставляет несколько стихотворений-тайнописей, заложником смысла которых становится сам.

«Прозерпина» – самая трудная тайна античного мифа, символ украденной души. [В русской народной образности олицетворением души является Василиса (имманентная премудрость, инстинкт совести), ее похищает змей, а спасет Иван, добывающий душу из логова телесности.] В греческом мифе Гадес-Аид уносит Прозерпину на черных конях (метафорика воли). Для Пушкина ее знак стал апокалиптическим, в этой образности он почувствовал свое место. Тогда же рождается мотив Клеопатры – символ ядовитой гремучести и власти безудержного эроса. Тайна любви оказывается связанной с тайной смерти. Сам Пушкин становится жертвой изломанной эротической векторности – отсюда его безблагостное, надрывное состояние накануне Черной речки. Предчувствие его звучит уже в лицейском стихотворении «Безверие». Хора демонизма обнаруживается в «Сценах из «Фауста» («Мне скучно, бес»). Фауст, зачумленный безблагодатностью, топит корабль бытия. Между тем, Карамзину Пушкин посвящает свое упование на спасительную идею совести – драму «Борис Годунов».

Последний период его жизни – диссонанс между поэтическим Пушкиным (проявляются тайна и парадокс гения) и публицистическо-прозаическим. В нем никак не могут согласоваться рождающееся христианское сознание – и мятущееся поэтическое. В стихах Пушкина – «жизнь как чума», публицистика же его – ровно-просветленная. Говоря об этом, мы снова подходим к вопросу макимума поэтической способности.

Последняя потаенность поэзии – в тайне общей судьбы. Об этом – знаменитая речь Ф.М.Достоевского при открытии памятника Пушкину. Специфика братства людей – миссия русского сердца. Вмещение в душу чужих гениев как родных – открытие Пушкина. Живи он дольше – меньше стало бы раздоров? «…Пушкин умер в полном развитии своих сил и бесспорно унес с собою в гроб некоторую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем».

"Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
Иль зачем судьбою тайной
Ты на казнь осуждена?
Кто меня враждебной властью
Из ничтожества воззвал,
Душу мне наполнил страстью,
Ум сомненьем взволновал?..
Цели нет передо мною:
Сердце пусто, празден ум,
И томит меня тоскою
Однозвучный жизни шум".

Читаешь это стихотворение Пушкина и невольно начинаешь ему сопереживать, настолько сильно он отразил в нем свое душевное состояние. Что же послужило причиной такого депрессивного состояния поэта, и почему он решил, что жизнь его «на казнь осуждена»?
Стихотворение это Пушкин написал 26 мая 1828 года в день своего рождения. Что же такое могло случится с Пушкиным в то время, заставившего его написать эти, пронизанные тоской и унынием стихи?

Перебирая жизнь поэта, можно прийти к выводу, что причиной такого состояния поэта послужила его богохульная поэма «Гавриилиада». Поэма была написана в 1821 году в Кишиневе и, конечно же, предназначалась только узкому кругу друзей и ни в коем случае не для распространения. Но, как говорится, нет ничего тайного, что не стало бы явным.

Списки поэмы размножались и к 1825 году получили широкую известность. В 1828 году поэма дошла до высшего иерарха православной церкви петербургского митрополита Серафима. Тот познакомил с поэмой царя, последний приказал выяснить автора поэмы. По расследованию этого дела была назначена специальная комиссия под председательством графа П.А.Толстого.

Поэт был вызван на допрос. Пушкин был серьезно напуган и решил отрицать свое авторство. В объяснительной записке он написал: «В первый раз видел я Гавриилиаду в Лицее в 15-м или 16-м году и переписал ее; не помню, куда дел ее – но с тех пор не видал ее».

Царь приказал еще раз допросить поэта, но и на этот раз Пушкин продолжал отрицать свое авторство: «Рукопись ходила между офицерами Гусарского полку, - писал он в свое оправдание, - но от кого из них именно я достал оную, я никак не упомню. Мой же список сжег я вероятно в 20-м году. Осмелюсь прибавить, что ни в одном из моих сочинений, даже из тех, в коих я наиболее раскаиваюсь, нет следов духа безверия или кощунства над религией. Тем прискорбнее для меня мнение, приписывающее мне произведение столь жалкое и постыдное».

Пушкин отпирался как мог. Он знал, что оскорбление церкви карается, в лучшем случае, ссылкою в отдаленные места Сибири и предчувствовал это. Это его состояние в то время отразилось еще в одном его стихотворении «Предчувствие»:

"Снова тучи надо мною
Собралися в тишине;
Рок завистливый бедою
Угрожает снова мне...
Сохраню ль к судьбе презренье?
Понесу ль навстречу ей
Непреклонность и терпенье
Гордой юности моей?

Бурной жизнью утомленный,
Равнодушно бури жду:
Может быть, еще спасенный,
Снова пристань я найду...
Но, предчувствуя разлуку,
Неизбежный, грозный час,
Сжать твою, мой ангел, руку
Я спешу в последний раз".

В душе он, может, надеялся, что пронесет, но не пронесло. Царь потребовал от комиссии продолжать розыски автора Гавриилиады. Он написал:
«Г.Толстому призвать Пушкина к себе и сказать ему моим именем, что, зная лично Пушкина, я его слову верю. Но желаю, чтоб он помог правительству открыть, кто мог сочинить подобную мерзость и обидеть Пушкина, выпуская оную под его именем».

Хитер же был царь! Знал, что Пушкин может наврать комиссии, но императору не посмеет. Так и получилось. Пушкин принял решение: написать царю личное письмо и признать в нем свое авторство «Гавриилиады». Будь что будет. В протоколе уже третьего по счету допроса Пушкина говорилось: «... по довольном молчании и размышлении спрашивал (Пушкин.- НИК): позволено ли будет ему написать прямо государю императору, и, получив на сие удовлетворительный ответ, тут же написал его величеству письмо, и, запечатав оное, вручил графу Толстому. Комиссия положила, не раскрывая письма сего, представить оное его величеству». Вот текст письма Пушкина царю:
«Будучи вопрошаем Правительством, я не почитал себя обязанным признаться в шалости, столь же постыдной, как и преступной. - Но теперь, вопрошаемый прямо от лица моего Государя, объявляю, что Гаврилиада сочинена мною в 1817 году. Повергая себя милосердию и великодушию царскому есмь Вашего Императорского Величества верноподданный Александр Пушкин. 2 октября 1828. С. Петербург».

Почему Пушкин написал царю, что сочинил «Гаврилиаду» в 1817 году, а не в 1821, как это было на самом деле? Вероятнее всего, он рассчитывал, что ему будет скидка на молодость. Все же с семнадцатилетнего юнца меньше спрос, чем с уже созревшего двадцатидвухлетнего мужчины.

Выдающийся филолог и пушкинист Б.Томашевский отрицает принадлежность этого письма Пушкину, но скорее всего, Пушкин, действительно, признал авторство, т.к. следствие было сразу прекращено резолюцией Николая I: «Мне дело подробно известно и совершенно кончено».

Видимо, царь Николай-1 по достоинству оценил чистосердечное признание Пушкина, простил его и дело о «Гавриилиаде» приказал прекратить. Слава Пушкина гремела уже по всей России, и поэтому сослать Пушкина в Сибирь царь не решился. Но под надзором поэт был до конца жизни.

Друг Пушкина Вяземский говорил, что в позднейшие годы жизни Пушкин не терпел даже упоминания Гаврилиады в его присутствии, настолько это ему было неприятно. "Многое желал бы я уничтожить, - писал он, - как недостойное даже и моего дарования, каково бы оно ни было. Иное тяготеет, как упрек на совести моей..."

Вот в этом, вероятнее всего, была причина упаднического настроения Пушкина, которое выразилось в стихотворении «Дар напрасный, дар случайный».
Позже стихотворение это попало в руки митрополита московского Филарета. Филарет был весьма умен, образован, хорошо разбирался в поэзии и литературе, сам писал стихи. В доказательство, приведу одно из его стихотворений:
"Когда креста нести нет мочи,
Когда тоски не побороть,
Мы к небесам возводим очи,
Творя молитву дни и ночи,
Чтобы помиловал Господь.
Но если вслед за огорченьем
Нам улыбнется счастье вновь,
Благодарим ли с умиленьем,
От всей души, всем помышленьем
Мы Божью милость и любовь!"

Филарет, прочитав стих Пушкина, откликнулся на него своим. Он пишет, как бы за Пушкина:
"Не напрасно, не случайно
Жизнь от Бога мне дана,
Не без воли Бога тайной
И на казнь осуждена.

Сам я своенравной властью
Зло из темных бездн воззвал,
Сам наполнил душу страстью,
Ум сомненьем взволновал.

Вспомнись мне, Забвенный мною!
Просияй сквозь сумрак дум –
И созиждется Тобою
Сердце чисто, светлый ум".

Пушкина не оставил равнодушным этот неожиданно обращенный к нему голос знаменитого и уважаемого народом святителя. Он пишет митрополиту послание, в котором звучит неподдельное чувство благодарности и умиления:

"В часы забав иль праздной скуки,
Бывало, лире я моей
Вверял изнеженные звуки
Безумства, лени и страстей.

Но и тогда струны лукавой
Невольно звон я прерывал,
Когда твой голос величавый
Меня внезапно поражал.

Я лил потоки слез нежданных,
И ранам совести моей
Твоих речей благоуханных
Отраден чистый был елей.

И ныне с высоты духовной
Мне руку простираешь ты,
И силой кроткой и любовной
Смиряешь буйные мечты.

Твоим огнем душа палима
Отвергла мрак земных сует,
И внемлет арфе Серафима
В священном ужасе поэт".

Первоначальный текст последней строфы, измененный по требованию цензора, был таков:

Твоим огнем душа согрета
Отвергла мрак земных сует,
И внемлет арфе Филарета
В священном ужасе поэт.

Вот такова история стихотворения Пушкина «Дар напрасный...»

«Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная», - говорил Пушкин.
Следовать за мыслями великого Пушкина не только занимательно, но и полезно. «Читая только одни произведения Пушкина, - говорил Белинский, - можно превосходным образом воспитать в себе человека».

Рецензии

НИК, как думаешь, про что, или о ком Пушкин написал эти строки?

«Он звезды сводит с небосклона,
Он свистнет - задрожит луна;
Но против времени закона
Его наука не сильна».

А.С. Пушкин, "Руслан и Людмила"

Это произведение было написано, 26 мая 1828г – в не самый благополучный для поэта промежуток времени. Кажется, уже в прошлом его гонения по ссылкам, восстание декабристов и трагические события, которые последовали за этим. В мае 1829г. поэт наконец-то получает разрешение переехать в Санкт-Петербург. Но этот город ему достаточно быстро надоел. Шум и вечная суматоха не устраивают Александра Сергеевича. Нельзя так же назвать этот промежуток его творческим вдохновением. Не редко он пишет достаточно неудачные работы.

Его главные произведения, написанные здесь, всего два. Одно из них есть данное стихотворение, где рассказывается о лирическом персонаже, охваченным горем. Он желает найти суть жизни, дать ответ на свои вопросы. Заключение выходит удручающим, что хорошо видно в конце четверостишии – задачи нет, сердце опустошено.

Произведение затрагивает и само понимание Бога. Ведь главный герой, винит его во всех своих страданиях и не удачах. Но на свои высказывания, автор все-таки получил ответ, через митрополита Московского и Коломенского Филарета. В произведении «Не напрасно, не случайно». Где самый главный человек в русской православной церкви сообщал, что человеку жизнь дается не случайно, что он сам своими проступками будит злость из бездны, сам заполняет душу страстью и мучается сомненьями. Подобное сочинение – ненавязчиво, невраждебно, с ноткой такта переоценить свое отношение к Богу, к своей вере, поменять свою жизненную позицию. Спустя пару лет, поэт написал стихотворение «В часы забыв или праздной скуки…», и посвятил его митрополиту.

А. С. Пушкин осознал, что хотел объяснить богослужителю своим произведением, что принял его мысли, его точку зрения. В нем поэт увидела посланника Божьего на землю.

Анализ стихотворения Дар напрасный дар случайный по плану

Возможно вам будет интересно

• Анализ стихотворения Женщине Брюсова

  В лирике нередко встречается обожествление, обозначающее крайнюю степень восхищения, преклонение перед объектом. Наиболее часто божеством лирики становится женщина. Аналогичная ситуация и в произведении В. Я. Брюсова Женщине.

• Анализ стихотворения Пушкина Арион 9 класс

  В своем поэтическом повествований Пушкин выбрал выдумку о древнегреческом Арионе, он был известен как певец. Данный персонаж зарабатывал путем путешествий и исполняя лирические баллады пред знатными зрителями

• Анализ стихотворения Снегирь Барто

  Произведение является одним из стихотворений, вошедших в цикл «Мы с Тамарой ходим парой», и имеет в качестве основной тематики раскрытие детского характера в целях нравственного воспитания при помощи юмористических средств.

• Анализ стихотворения На птичку Державина 7 класс

  Как известно, иногда всего в нескольких словах есть возможность выразить глубокую мудрость и поэту доступно такое умение. Он владеет словом, в которое может облекать различные смыслы.

• Анализ стихотворения Тютчева Ещё томлюсь тоской желаний

  Глубокое лирическое произведение Ф. И. Тютчева «Ещё томлюсь тоской желаний…» посвящено Элеоноре Петерсон, первой жене поэта. Они встретились во времена его молодости.

«Дар напрасный, дар случайный...» Пушкин

Анализ произведения — тема, идея, жанр, сюжет, композиция, герои, проблематика и другие вопросы раскрыты в этой статье.

История создания

Под стихотворением «Дар напрасный, дар случайный... » стоит дата 26 мая 1828 года. Это день, когда Пушкину исполнилось 29 лет. 1828 год - тяжёлый период в жизни Пушкина. В июне этого же года начинает работу комиссия, которая должна была вынести вердикт о «Гавриилиаде» (1821). Сам Пушкин давно отказался от своих юношеских взглядов и искал гармонии в отношениях с Богом. Возможно, именно стихотворение «Дар...» и последующий ответ на него митрополита Филарета стали переломными в мировоззрении Пушкина.

Литературное направление, жанр

Лирический герой стихотворения романтик. Он презирает напрасную и случайную жизнь, ничуть ею не дорожит. Он наполнен страстями и сомнениями, его существование бесцельно. Можно только предполагать, к чему приведёт романтического героя тоска и поиск ярких впечатлений.

И всё-таки это не стихотворение поэта-романтика, упивающегося тоской, томлением, страстями. Это философское рассуждение о смысле жизни, наиболее близкое по жанру к элегии. Реализм прочитывается в вопросах стихотворения. Если они риторические - это плач романтика. А если они не риторические - то это вопросы опомнившегося человека, который перешёл уже рубеж молодости и вступает в пору зрелости. Это вопросы кризисного возраста, позволяющие, найдя на них ответы, продолжить жизненный путь.

Тема, основная мысль и композиция

Стихотворение состоит из трёх строф. Первая и вторая - это вопросы о смысле жизни: зачем она дана, зачем она будет оборвана (на казнь осуждена), кто дал её лирическому герою и почему она так несовершенна (со страстями и сомненьями). Третья строфа - своеобразный горький вывод: жизнь лирического героя бесцельна. После двоеточия разъясняется, что это значит: пустое (без любви) сердце и праздный (бездеятельный) ум. Такое состояние лирического героя делает жизнь однообразной и унылой, тоскливой.

Тема стихотворения - рассуждения человека о смысле жизни.

Основная мысль: человек должен найти цель и смысл жизни, иначе она будет несчастной, полной уныния и разочарований.

Размер и рифмовка

Стихотворение написано четырёхстопным хореем. Первое ударение в каждой строчке падает на ключевое слово, почти всегда односложное: дар, жизнь, кто, ум, душу, цели, сердце. Рифмовка перекрёстная, женская рифма чередуется с мужской.

Тропы и образы

Жизнь в произведении метафорически называется даром, подарком. Но эпитеты обесценивают этот подарок в глазах лирического героя: дар напрасный , случайный . Этот образ бесполезной жизни и дальше углубляется с помощью эпитетов: отнимает жизнь тайная судьба, а даёт жизнь враждебная власть. Таинственность и враждебность - это характеристики некой высшей силы, в руках которой судьба и власть. Слово Бог не произносится лирическим героем. Да он и не уверен, что это Бог, ведь враждебная сила душу наполнила страстью, а ум взволновала сомненьем. В третьей строфе описаны последствия пороков лирического героя. Душевные страсти привели к сердечной пустоте, а сомнения ума к праздности. Герой погружается в бездну уныния, которое вызывается пустой жизнью, метафорически названной «однозвучным жизни шумом».

Ответ митрополита Филарета

Стихотворение положило начало поэтической переписке Пушкина с митрополитом Филаретом, которому была небезразлична судьба русского гения.

В стихотворении Филарета нет ни одного вопроса. Оно написано верующим человеком, не сомневающимся в своей цели и предназначении. Воспользовавшись каркасом стихотворения Пушкина, митрополит дал ответы на все вопросы.

Жизнь - не напрасный и не случайный дар, данный нам Богом, по Его тайной воле, и им же отнимаемый. Всё плохое в жизни человека исходит от него самого:

Сам я своенравной властью
Зло из тёмных бездн воззвал,
Душу сам наполнил страстью,
Ум сомненьем взволновал.

Митрополит минимально меняет две последние пушкинские строки, изменив мне на сам . Последняя строфа - это не вывод, как у Пушкина, это выход, молитва: «Вспомнись мне, Забытый мною». Это просьба сотворить в молящемся «сердце чисто, правый ум». Филарет просто меняет эпитеты Пушкина, почти дословно цитируя православную молитву: «Сердце чистое сотвори во мне, Господь, и Дух правый обнови во утробе моей».

Пушкин ответил митрополиту новым стихотворением «В часы забав иль праздной скуки», из которого понятно, что он принял духовное наставничество митрополита. Уныние и тоска в его поэзии сменились светлыми мотивами.