Существует ряд общезначимых норм, действительных для всех времен. Это простейшие требования нравственности – не лги, не воруй, не чини насилия, которые человек возводит в свой императив повеления.

Лишь на этом нравственном базисе может утверждаться личностная независимость индивидуума, развиваться его умение направлять свою деятельность, строить свою жизнь осмысленно и ответственно.

Безответственность наиболее чужда индивидуальной независимости. Нет ничего более пагубного для личностной целостности, чем беспринципность.

Тягчайшие испытания, выпавшие на долю людей в XX столетии, подтвердили справедливость этих утверждений. В 1938 г. венский психиатр Бруно Беттельгейм был заключен в концентрационный лагерь. В течение двух лет, проведенных в Дахау и Бухенвальде, он в уме сочинял книгу, где анализировалось состояние и поведение людей в условиях чудовищных массовых экспериментов, затеянных фашизмом. В 1960 г. она вышла в свет под названием «Просвещенное сердце».

Целью гитлеровского концлагеря, свидетельствовал Беттельгейм, была «ампутация личности в человеке» – формирование «идеального заключенного», которой реагировал бы на команды надсмотрщика мгновенно, не рассуждая, наподобие автомата или запуганного ребенка. Содержа людей в условиях хронического недоедания и стадной барачной скученности, применяя унизительные наказания, поддерживая с помощью произвольных казней «общий фон террора», фашисты в основном достигли того, к чему стремились.

Однако оказалось, что «идеальный заключенный», как правило, становился совершенно нежизнеспособным существом. После «ампутации личности» в нем разрушались также качества индивидуальности и индивидуума: атрофировались способности, затухала память, притуплялся даже инстинкт самосохранения. «Идеальный заключенный» был истощен, но не испытывал голода, пока надзиратель не крикнет «ешь», он двигался машинально, безропотно слабел и, наконец, что называется, «весь вымирал». По наблюдению Беттельгейма, в «идеальных заключенных» быстрее всего превращались либо расчетливые циники, либо люди с чиновничье-клерковской психологией, которые никогда не ведали долга, выходящего за рамки инструкций, и привыкли бездумно говорить: «У меня был приказ». И, наоборот, дольше и успешнее других разрушению личности сопротивлялись те, кого принято называть ригористами: «людьми долга», «людьми принципа».

Общечеловеческие нравственные нормы образуют фундамент, над которым надстраивается все многообразие более поздних моральных ценностей и норм.

Можно выделить такие характеристики человека, которыми он обладает, живя в обществе: 1.

Человек изначально деятелен, все его специфические свойства формируются в ходе развития предметной деятельности, то есть исторически. 2.

Человек не может существовать без других людей, ибо специфически человеческий способ жизнеобеспечения – труд уже по своему происхождению является коллективной совместной деятельностью. 3.

Особое значение, которое человек получает внутри общества, в конечном итоге определяется его местом в сложной и многообразной системе отношений, складывающихся относительно общественного труда. Все особые роли и достоинства, отличающие одного индивидуума от другого, являются общественными отношениями. Каждое из качеств, присущих отдельному индивидууму, представляет собой нечто действительное лишь постольку, поскольку реализуется как отношение данного индивидуума к другим людям.

Нравственность не просто средство общественного регулирования индивидуального поведения, это еще и средство духовно-персонального выживания самого индивидуума. Там, где нет свободно выбранных нравственных обязанностей, начинается общая деградация человека. Хочется согласиться с мнением восточного поэта Анвари:

Для человека мысль – венец всего живого,

А чистота души есть бытия основа.

По этим признакам находим человека:

Всех тварей на земле превыше он от века.

А если он живет, не мысля и не веря,

То этот человек не отличим от зверя.

Французский социолог Э. Дюркгейм в книге «Самоубийство» обратил внимание на то, что расчету с жизнью, как правило, предшествует «аномалия» (беззаконность), ценностно-нормативный кризис, состояние, когда для человека ничто не свято и не обязательно.

«Пошел и удавился», – так говорит Евангелие о конце Иуды Искариота, отрекшегося от принципов и предавшего врагам учителя своего. Даже тридцать сребреников, назначенных за предательство, потеряли в глазах Иуды всякую ценность и интерес: перед смертью он бросил их в лицо жрецам-плательщикам. Аномалия, полная апатия и бегство в смерть.

Жизнеспособность животного инстинктивно непроизвольна. Жизнеспособность человека основана на воле к жизни и предполагает постоянное личностное усилие. Смысл жизни по сути своей «сверхпрагматичен», главный вопрос: «ради чего жить?». Один из героев В. М. Шукшина высказывается так: «Ну, живешь, ну, жрешь, ну, детей родишь, – а зачем?.. Родиться бы мне ишо разок! А? Пусть это не считается, что прожил».

Поиск смысла жизни – одна из сложнейших задач, стоящих перед личностью. Самореализоваться, развернуть свой талант можно только в обществе. Человеку заданы не таланты, а предпосылки, задатки. Для самореализации личности нужен принцип высокого гуманизма, здоровый коллектив, доброжелательность, доброта – в общем, объективные условия, способные поднять человеческий дух. Каждый нормальный человек рано или поздно задается вопросом жизни и смерти, конечности индивидуального существования.

Реакция на осознание своей смертности различна. Человек живет, отягощенный знанием о грядущей собственной смерти, хотя таится это знание в скрытых глубинах сознания. И наличием такого знания в духовном опыте человека в значительной степени и объясняется острота, с которой перед ним встает вопрос о смысле и цели жизни.

Человек, осознавая конечность своего земного существования и задаваясь вопросом о смысле жизни, начинает вырабатывать собственное отношение к жизни и смерти.

И тема эта занимает центральное место во всей культуре человечества. История мировой культуры раскрывает извечную связь поисков смысла человеческой жизни с попытками разгадать таинство небытия, а также со стремлением жить вечно, и если не материально, то хотя бы духовно, нравственно победить смерть, например «Нет, весь я не умру» у А.С. Пушкина.

Поиском ответа на этот вопрос занимаются многочисленные науки, каждая из которых пытается предложить человеку определенные решения.

Философия обращается к разуму человека и исходит из того, что человек сам ищет ответ, прилагая собственные духовные усилия.

Накопленный человечеством нравственный опыт долгое время осмысливался в рамках религиозных систем, а обобщение обоснованных ими моральных ценностей подкреплялось ссылками на суд и воздаяние, которые ожидают каждого после смерти.

Философская концепция смысла человеческой жизни исходит прежде всего из ее самоценности и самоцельности, но важно при этом не только видеть смысл жизни человека в самой жизни, но и отвечать на вопрос: «Для чего жить?». Такое научное понимание жизни человека органически соединяется с ценностным подходом. Человеческая жизнь оказывается не случайной и не бессмысленной, поскольку личность рассматривается как часть целого – человеческого общества.

Проблема смысла жизни имеет другую сторону, относящуюся к реальной, природно-биологической бесконечности человечества и бессмертию его разума, а также к возможности других форм жизни и разума, внеземных цивилизаций в бесконечной Вселенной. Эта чрезвычайно интересная сторона вопроса широко обсуждается в современной научной и философской литературе. Космизация человечества (выход в будущем в бесконечные просторы Вселенной) изменит во многом наши представления о времени, что будет связано с новым пониманием смысла человеческой жизни, ее деятельности, смерти и бессмертия, приведет к осознанию космического предназначения и ответственности человека и человечества.

Кант писал, что самая действительно нужная человеку наука – это та, которая поможет занять человеку указанное место в мире и научит его быть человеком. Он провозгласил человека, человеческое счастье (благо, блаженство) самой высокой ценностью и высшей целью. Понятие высших целей человеческого разума, сформулированное Кантом, проникнуто гуманизмом.

Гуманизм – это совокупность взглядов, выражающих уважение к достоинству и правам человека, его ценности как личности; заботу о благе людей, их всестороннем развитии, о создании достойных человека условий жизни. Как идейное течение гуманизм складывается в эпоху Возрождения (IV–VI вв.). В этот период гуманизм является идеологией прогрессивной буржуазии, боровшейся против феодализма и геологических взглядов Средневековья.

Гуманисты провозгласили свободу человеческой личности, право человека на наслаждения и удовлетворение земных потребностей. Крупнейшие гуманисты эпохи Возрождения – Ф. Петрарка, А. Данте, Д. Боккаччо, Леонардо да Винчи, Э. Роттердамский, Д. Бруно, Ф. Рабле, М. Монтень, Н. Коперник, В. Шекспир, Ф. Бэкон и другие – сыграли важную роль в формировании нового гражданского мировоззрения.

Человек – главная фигура общества и его истории. Из этого мы и должны исходить, когда рассматриваем гуманистические традиции в истории общества. Человек имеет много измерений, но самое главное – это осознание свободы. Свобода человека означает его независимость и раскрепощенность, с одной стороны, от природной, с другой стороны, от социальной зависимости. Именно потребность в сохранении свободы заставляет человека объединяться, потому что только объединенные усилия людей позволяют им противостоять царству слепой необходимости, природе. Воздействуя на природу, человек начинает использовать ее для себя, расширяя свой крохотный островок свободы.

Проблема свободы тесно связана с проблемой справедливости. Справедливость – морально-нравственная категория, связанная с исторически меняющимися представлениями о правах человека.

Идеи гуманизма были заложены в систему традиций человеческого общения и имеют свою многовековую историю. На Руси издавна были фамильные династии ученых, политиков, военных деятелей, промышленников. От старшего поколения к младшему передавалось не только профессиональное мастерство, но и нормы поведения, определенные нравственные установки. Содержанием общечеловеческих ценностей является знание языка, литературы, умение разбираться в живописи, искусстве. Это способствует развитию гуманизма.

Каждая историческая эпоха формирует свои ценности, которые в той или иной степени определяют поведение человека. В процессе своего самоутверждения человек опирается на те ценности, которые для него кажутся несомненными. В наше время такими несомненными ценностями являются мир, демократия, прогресс и сам человек как ценность особого рода. Указанные ценности тесным образом взаимосвязаны. Это мир в условиях демократии, служащая миру демократия, человек как высшая ценность и демократическое общество, располагающее гуманистическими социальными институтами и отношениями; демократическое общество как форма человеческого общежития, благоприятствующее решению жизненных проблем человечества.

Познание каждым человеком этих ценностей служит основанием для становления целостного человека. Отсюда образ человека предстает в единстве материального и духовного мира, когда истинно человеческой сущностью признается не только одна сторона его существа, скажем разумная, духовная, в противовес телесной, биологической. Образ целостного человека основан на гуманистическом единстве духа и природы, заключенном в самом человеке.

Образ человека нового типа, несомненно, является идеалом, но идеалом жизненным, в определенной степени обусловливающим диалектику объективных и субъективных личностных сил общественного развития. Этот идеал целостного человека в определенной степени объективирован в результатах материальной и культурной деятельности.

5.4. Ценностное осмысление социальных проблем человека

в потребительской кооперации

Каждая историческая эпоха формирует свои ценности, которые в какой-то степени определяют поведение человека.

В социальной работе такими ценностями являются: толерантность, эмпатия, благотворительность. Ценностями потребительской кооперации также являются уважение к человеку, помощь, борьба с бедностью, возрождение духовности, забота об обществе взаимопомощь.

Кооперативная культура – социально значимая творческая деятельность, опредмеченная в кооперативных нормах, ценностях, традициях.

Кооперативная философия – это способ бытия человека в мире, способ отношения к миру через систему кооперативных ценностей.

Социальная работа в кооперации – вид профессиональной деятельности, направленный на удовлетворение социально гарантированных и личностных интересов пайщиков, на создание условий, позволяющих смягчать жизненные трудности и преодолевать бедность.

Психология управления в кооперации – отрасль психологической науки, изучающая динамику психической деятельности человека по управлению персоналом в кооперации. Психологические отношения в управлении кооперативными организациями определяются спецификой норм, задач и ценностей кооперативного движения.

Потребительская кооперация характеризуется как социально ориентированная система. Это означает, что она реализует социальную миссию.

Социальная миссия включает такие присущие только кооперации черты, как демократичность, главенствующую роль пайщиков, автономность, а также предусматривает борьбу с бедностью, предоставление людям работы, заботу о нетрудоспособных, инвалидах, пенсионерах, привлечение в органы управления и контроля женщин и молодежи и многие другие.

Выполнение социальной миссии потребительской кооперации связано с сохранением рабочих мест на действующих предприятиях и созданием новых рабочих мест за счет увеличения объемов деятельности и развития новых производств. Реализация социальной миссии включает увеличение бытовых и производственных услуг для населения.

Задача потребительских обществ и союзов – превратить кооперативы в центры духовной жизни сельского населения.

Отсюда образ человека предстает в единстве материального и духовного мира, образ целостного человека основан на гуманистическом единстве духа и природы, заключенном в самом человеке. Идеал целостного человека в определенной степени объективирован в результатах материальной и культурной деятельности.

Феноменологическая редукция позволяет понять сознание человека как реального соучастника реально существующего мира. Без включения сознания в конкретную картину мира нельзя понять мир культурных форм, а также эволюцию Вселенной.

Многие авторы, отдавая дань времени, обрушились на тезис, что сознание отражает общественное бытие, называя этот тезис бессмысленным. Однако пока не создана такая парадигма мышления, которая помогла бы рационально объяснить и предсказать все явления общественной жизни. Поэтому так актуально звучит проблема целостного человека как субъекта и как объекта социальной работы.

Сегодня возникла проблема целостного осмысления человека и как субъекта, и как объекта социальной работы, её теоретического постижения, моделирования и практического, прикладного освоения как повседневной социальной практики.

Ф. Р. ВЕЙСС
НРАВСТВЕННЫЕ ОСНОВЫ ЖИЗНИ

МИНСК
«ЮНАЦТВА
1994

Печатается по изданию:
Вейсс Ф. Р. Нравственные основы жизни.- СПб., 1881
Для старшего школьного возраста
Перевод с французского

Уважаемый читатель!

В твоих руках необычная книга. Ей около двух столетий. Но, появившись в самом начале девятнадцатого века, она и сегодня является актуальной и полезной. Ибо посвящена нравственным основам жизни, ее смыслу, что во все времена непреходяще для человека, а также общества, в котором он живет.

В переводе на русский язык эти популярные философские размышления вышли отдельной книгой в 1881 году в Санкт-Петербурге и не переиздавались.

Предлагая новое издание книги, мы не делаем никаких сокращений и не утверждаем, что с позиций современности в ней все безупречно. Мы только хотим подчеркнуть, что в этой книге немало ответов на многие вопросы, которые ставит жизнь,- от морально-этических, касающихся отдельного человека, до широко государственных.

Написанная в исповедальной, легкодоступной манере, книга, тем не менее, глубока по содержанию, философски заострена и обобщена, а главное, читаемая, как будто она создавалась в наши дни. «Философия обыденной жизни» - так емко можно было бы сказать о книге.

Надеемся, что oна станет не менее популярна работ известного американского исследователя в области человеческих взаимоотношений Д. Карнеги.

Итак, в добрый путь, читатель. И если книга заставит тебя задуматься, побудит душу трудиться, значит, наши старания не напрасны.
Издательство «Юнацтва»

От издателя (Вступительная статья к санкт-петербургскому изданию 1881 года.)

Издавая сочинение писателя, давно умершего, но значение которого лучше всего доказывается тем, что предлагаемая читателям книга выдержала в свое время десять изданий (Последнее было в 1828 году.), необходимо сказать несколько слов как о личности самого автора, так равно и о причинах, по которым издатель считал появление означенного сочинения небесполезным для современной русской читающей публики.

Франциск Родольф Вейсс, родом швейцарец, родился в Ивердёне, в 1751 году. Одаренный от природы замечательными способностями и неудержимой жаждой к приобретению познаний, он большую часть жизни провел в путешествиях. В молодости занимал он должность бальи в Мудоне, затем был начальником городской стражи в Берне, членом городского совета того же города. Сочувствуя идеям, господствовавшим тогда во Франции, он просил и получил место полномочного агента Бернского сената при Парижском конвенте, а затем сделан был в 1797 г. комендантом Ваадского кантона, где и остался до вторжения французов в Швейцарию. После этого события Вейсс оставил политическую карьеру и посвятил остальную жизнь путешествиям и литературе. Прожив довольно долго в Германии, он вернулся после 18-го Брюмера в свое отечество, где нашел все до того изменившимся, что не мог уже рассчитывать на получение какого-либо места или на какие- либо занятия. Сраженный и убитый горем в лучших своих мечтах приносить обществу пользу личной службой, провел он остальную часть жизни добровольным изгнанником и, наконец, не выдержав нападков ужасной нервной болезни, которой подвергался вследствие тех же неудач и горестей, кончил жизнь самоубийством в Нионе в 1818 г.

Вейсс написал довольно большое число нравственно философских сочинений, но истинную авторскую славу доставила ему только предлагаемая ныне в переводе книга, которая в подлиннике озаглавлена: «Principes philosop- hiques, politiques et moraux». Живя в веке, когда идеалистическая философия вступала в период своего высшего развития и когда почти все, занимавшиеся философией, бросились на разрешение высших метафизических задач, Вейсс не увлекся этим общим потоком и вместо паренья в туманных областях метафизики избрал предметом своих исследований человека с его нравственною деятельностью, обнаруживающейся в самых обыкновенных событиях вседневной жизни. Выражение «познай себя» могло бы служить прекрасным эпиграфом к его книге, и она сама всего лучше могла бы быть озаглавлена «Философия обыденной жизни». Действительно, читая его книгу, нельзя не подивиться той искренности и той неумолимой правде, с которой автор вскрывает скальпелем философского исследования и выводит на свет те тайные, основные побуждения, которыми человек руководствуется в поступках своей жизни, начиная с самых важных и кончая самыми обыкновенными. Ничего не остается скрытым перед проницательным взглядом прямодушного исследователя. Читатель при чтении книги как бы исповедуется самому себе и нередко против воли принужден бывает сознаться и сказать: «Да! Таковы люди, таков я сам, таковы мои собственные побуждения и поступки!».

Заключения и выводы автора дышут иногда простотой, доходящей до наивности, особенно когда он говорит о житейских мелочах, но ведь девять десятых нашей жизни состоят именно из мелочей, и потому для того, чтоб узнать хорошо жизнь, нельзя оставить эти мелочи без исследования. Немало придает книге достоинства и интереса еще то обстоятельство, что она написана самым удобопонятным, простым языком, делающим чтение её равно доступным людям всех классов и состояний, на какой бы степени развития они ни стояли, чего, к сожалению, нельзя сказать о большинстве философских и нравственных сочинений. Тон и взгляды автора до того чисты и искренни, что напоминают иной раз почти евангельскую простоту.

Ввиду такого значения книги, издатель полагал, что появление ее в настоящее время на русском языке, во всяком случае, не будет бесполезным. Мы вообще не можем похвастать распространением в нашем обществе сведений, которые имели бы предметом нравственное существо человека и притом в той форме его деятельности, которая относится ко вседневным фактам жизни. В этом случае мы, как в науке, более любим разрешать мировые задачи и считаем ниже своего развития и достоинства заниматься более близкими и простыми вопросами. Что же касается до нравственной самооценки, то в ней (можно быть уверенным, что с этим согласится всякий из прочитавших эти строки) мы очень склонны к самообольщению. Если эта книга откроет хоть до некоторой степени кому-нибудь глаза на самого себя и поможет сделать шаг по пути к верной самооценке и самоулучшению, то издание ее уже можно будет почесть принесшим ожидавшуюся от него пользу.

В заключение необходимо напомнить читателю, что автор книги жил и писал почти сто лет тому назад; потому, отдавая дань справедливости философской и нравственной части его сочинения, следует заметить, что приводимые им собственно исторические и другие факты во многих случаях уже не могут иметь прежнего значения. Естественные науки, на которые автор часто ссылается, ушли далеко вперед; в наше время не существует также ни инквизиции, ни многих других злоупотреблений, и, наконец, немало взглядов на общественные отношения, считавшиеся в то время правильными, ныне изменились вполне, как, например, вопрос о значении женщины в обществе. Тем не менее благоразумный читатель поймет, что всякий автор бывает сыном своего века и может рассуждать только на основании фактов, существовавших в его время, что, однако, не мешает его взглядам и выводам оставаться верными и достойными внимания. Издатель не считал себя вправе делать в сочинении какие-либо выпуски, кроме самых незначительных, относившихся до вопросов, потерявших уже решительно всякое значение, но, во всяком случае, читая книгу, легко отделить в ней устарелое и ошибочное от истинного и хорошего, а этого последнего заключается в ней, по мнению издателя, слишком достаточно для того, чтобы возбудить и заинтересовать внимание читателей.

ПРЕДИСЛОВИЕ

В двадцать лет я считал себя мудрецом, в тридцать стал подозревать, что я не более как глупец. Правила мои были шатки, суждения лишены выдержки, страсти противоречили одна другой.

Я много видел, много читал и успел испытать в жизни почти столько же радостей, сколько и горя. Судьбу и людей обвинял я безразлично. Они действительно были виноваты во многом, но не до такой степени, как это мне воображалось.

В один счастливый день я внезапно сделал сам себе смелый вопрос: не имели ли люди столько же причин жаловаться на меня, сколько я на них? Взглянув беспристрастно на свою жизнь, я, как мне показалось, ясно увидел, что большая часть тех событий, которые я называл несчастьями, были вызваны ошибками с моей же стороны, что я был одурачен моими собственными юношескими увлечениями и что будь во мне поменьше самолюбия и глупости и, наоборот, поболее умеренности и такта, я, наверно, избежал бы многих неприятных положений, о которых одно воспоминание до сих пор обдает меня холодом.

Это сделанное мной самому себе тягостное, но вместе утешительное признание повело за собой другие. Мне захотелось узнать, на чем были основаны мои собственные убеждения и мои знания. Я постарался дать себе отчет в моих взглядах и был поражен их непоследовательною слабостью в самых важных вопросах. Я увидел ясно, что умозаключения мои диктовались гораздо более рутиной и случаем, чем рассудком, что остроумие и чужой пример соблазняли меня гораздо более, чем строгие выводы собственного ума, и что, нахватав бездну ни на что ненужных сведений, я упустил из виду самые необходимые. Сделавшись скромнее, я стал искать себе руководителя среди лучших писателей. Мне хотелось заимствовать и выработать себе взгляды равно чуждые как суеверия, так и нечестья, с помощью которых мой ум мог бы привести в полную гармонию мои стремления. Но попытка моя оказалась тщетной: один автор оказывался ханжей, другой атеистом, один поверхностным, другой неясным.

Большинство разрабатывало только отдельные вопросы, и самые лучшие не были чужды наших общих национальных недостатков: преклонялись перед властью, поощряли рабство или, что еще хуже, обнаруживали отсутствие опытности, честности и великодушия.

Недовольный ими, я стал думать о занимавших меня вопросах сам и, припомнив все, что знал, выработал свою систему мировоззрения. Влияние, оказанное этой системой на мое собственное счастье, всего громче убеждает меня в ее истине.

Установив таким образом порядок в своих мыслях, я получил возможность привести в большую гармонию мои чувства, внести более последовательности в мои действия и достичь лучшего успеха в предприятиях. Прежде я вечно волновался - теперь стал спокоен; прежнее ко всему отвращение сменилось во мне чувством довольства. Я сознал, что могу жить с удовольствием в обществе и нимало не тяготиться одиночеством. Если я не мог по-прежнему уважать людей, то научился по крайней мере им прощать, поняв, что и самому мне нередко приходилось нуждаться в снисходительности с их стороны.

Всякое расширение знаний вселяет непременно в каждого же- лание быть более полезным, и вот почему я подумал, что откровенное изложение моих прошлых ошибок может предостеречь от них других людей. Я решил изложить их не как откровение истины, а просто как ряд обыкновенных предположений. Потому приглашаю каждого читателя отнюдь не доверяться им безусловно, но, напротив, подвергнуть их зрелому обсуждению. Предупреждаю, что есть немало людей, считающих себя очень умными, в чьих глазах я не более как экзальтированная голова, зараженная непомерным самолюбием. И, может быть, я именно для того, чтобы скрыть это самолюбие, издаю мою книгу не как самостоятельное хорошее сочинение, но как ряд комментариев и дополнений к сочинению такого рода, которое еще пока никем не написано. Всякий человек обязан дать обществу отчет в своей деятельности и стремиться к тому, чтобы жизнь его не прошла без честного следа.

Стремясь к этой цели, я гораздо менее заботился о славе, чем о простом желании принести пользу. Во мне не было ни малейшей претензии сказать что-либо новое на поприще, где подвизались великие писатели всех веков. К счастью, для человечества принципы, о которых я говорю, также стары, как оно само, и потому современным авторам остается здесь не столько делать новые открытия, сколько выбирать, компилировать и применять к обстоятельствам давно ужо известное.
Людям вообще следовало бы более заботиться об усовершенствовании существующего, чем стремиться к созданию чего-либо нового. Я хотел под обложкою возможно небольшой книги, соединить как можно большее количество истин, относящихся равно как к частной, так и к публичной жизни, но при этом я постоянно стремился избежать сухости и темноты. Цель моя была составить краткий трактат о том, как следует думать, и при этом придать всему сочинению тот характер единства и гармонии, который так трудно достигается при обработке содержания, заимствованного из сочинений крайне разнообразных и к тому же часто проводящих совершенно противоположные взгляды. Я хотел говорить тем посредствующим тоном, который, сближая совершенно противоположные мнения, успевает часто их между собой примирить и подвести под одну общую систему.

План мой слишком обширен, предметы обсуждения слишком разнообразны, границы же, в которых я могу действовать, слишком узки, а потому я не могу претендовать на вполне совершенное выполнение своей задачи. Трудно помирить существенность с предрассудком, нравственность с требованиями политики, силу со слабостью, истинное с сомнительным и в то же время говорить обо всем этом точно, внушительно и приятно. Я, конечно, часто грешил против этой программы в подробностях, но, сравнивая мой труд с попытками в этом роде моих предшественников, мне кажется, я был счастливее их в общем. Впрочем, кто мне укажет автора, который не ценил бы своего труда выше его достоинства? Хотя мне очень бы хотелось услышать суждение о моей книге только от тех лиц, которые прочли ее с начала до конца, но я понимаю, что это значило бы требовать слишком многого.

Говоря о человеке вообще, я, конечно, мог говорить только о слишком уже известных предметах, страстях, причинах и следствиях; но неужели художник должен отказаться рисовать фигуры только потому, что его картины, точно так же, как и картины его собратьев по ремеслу, будут непременно состоять из глаз, ртов, ног и рук? Я пишу так, как многие рисуют, то есть потому, что чувствую в этом потребность, а отнюдь не по профессии (Авторское призвание принадлежит к числу самых неприятных. Жизнь большинства писателей, даже самых гениальных, представляет обыкновенно картину политических преследований, которым они подвергались, литературных распрей и материальных нужд.) , и при этом, говоря искренно, придаю сам своему труду так же мало значения, как, без сомнения, немного уделит ему внимания и публика. Я привык встречать ее порицания с таким же равнодушием, с каким она их высказывает. Я долго изучал эту публику и не раз задавал себе вопрос: много ли в среде ее лиц, чья похвала могла бы доставить мне истинное удовольствие? Ответ на этот вопрос изумил меня самого! Говорить ли?.. Оказалось, что я не знаю ни одного человека, которому мне хотелось бы понравиться безусловно. Есть даже много таких людей, чья похвала была бы для меня равносильна самому унизительному порицанию, потому что, похвалив меня, они этим доказали бы, что мои нравственные принципы похожи на их собственные.

Это недоверие к суждению других не уничтожило, впрочем, во мне того уважения, которое всякий разумный человек должен иметь к своим собственным мнениям. Если меня обвинят, что я написал дурную книгу, я соглашусь с этим без большого горя, утешаясь мыслью, что потерять время на подобный труд отнюдь не хуже, чем истратить его на обыкновенные удовольствия. Глупость за глупость - и притом одна стоит другой. Если я лелеял химеру, то доставленное мне ею удовольствие было действительностью. Забава, доставленная себе без малейшего вмешательства чужого каприза, во всяком случае, приятна. Затея моя мне нравилась, меня забавляла, и часто утренний труд помогал мне весело скоротать вечер, хотя я охотно сознаюсь, что результат моего труда вышел гораздо ниже моих ожиданий. Сказать по правде, я ждал создать что- нибудь большее и даже чувствовал, что на это способен, но для достижения подобной цели надо было потратить более трудов и времени, которое мне не хотелось терять, не будучи уверенным в успехе. Что ни говорить, но мое я в качестве светского человека готово всегда подтрунить над моим я в качестве писателя.

Посмеемтесь же, пожалуй, вместе со мной над его претензией поучать род людской, но все-таки простимте ему ради честности его намерений!

Впрочем, каков бы ни был результат моей попытки, я все-таки не согласен сказать, будто цель моя не достигнута вовсе. Я прежде всего хотел оценить мое нравственное существо. Сочинение подобного рода есть, во всяком случае, верное изображение души, степени познаний и умственного развития. Если результат его ограничится даже только тем, что сам я сделаюсь скромнее, то и тут я буду считать себя вознагражденным. Если мне укажут низшее место против того, которое я хотел занять, я удалюсь на это место без малейшего стыда или дурного расположения духа, вернусь опять в толпу, где, будучи низведен на степень простого зрителя, буду без зависти рукоплескать тем, кому удастся пожать ускользнувшие от меня лавры. Лишенный титула великого человека, я без сожаления удовлетворюсь скромным званием хорошего, которое, может быть, гораздо более подходит к моим требованиям, а сверх того, и гораздо спокойнее. Я откажусь от выполнения слишком трудных для меня задач и, убаюканный беспечностью, мирно вкушу покой и объятия золотой посредственности, утешая себя мыслью, что принадлежу к большинству людей.

Я протестую вперед против тиранического приговора толпы, которая хочет непременно выделить из своей среды всякого, кто отдал ей на суд свои мысли, и поставить его особняком в классе людей, от которых многого требуют и, напротив, очень мало им дают. О таких людях обыкновенно составляют на первых порах очень высокое мнение, а затем низводят их на крайне низкую степень. Их слова и поступки постоянно сравнивают с тем, что они пишут, и изумляются, находя нередко, что одно противоположно другому. Я предупреждаю, что принципы, высказанные в моей книге, далеко лучше тех, которые я применял в практической жизни сам. Принципы моего сочинения принадлежат к лучшим, светлейшим образам, когда-либо являвшимся моему воображению, а, сверх того, до многих истин я додумался только тогда, когда уже было слишком поздно их применять к делу.

Хотя философия в широком смысле обнимает всякую деятельность ума, но выводы ее гораздо удобопонятнее, когда их применяют к практическим целям. Я всегда предпочитал реальное умозрительному и заботился гораздо больше о содержании, чем о форме. Манера мышления философов делала в моих глазах знание подозрительным, и я уверен, что выспренные выводы метафизики породили много педантов, много лицемеров и очень мало честных людей.

Образованный читатель поймет с первого взгляда на мою книгу, что я мог бы написать ее гораздо глубже и основательней, но тогда я не был бы так искренен и книга не получила бы большого распространения, а следовательно, не принесла бы такой пользы. Я очень охотно беседую с учеными, но писать для них не люблю. Эти господа и без меня знают все, я же, со своей стороны, посоветовал бы им только более сближать свои теории с практикой. Этому правилу я всеми силами старался следовать сам и им также желаю в том успеха.

Учиться, конечно, должен тот, кто чувствует в этом наиболее потребность. Что до настоящей книги, то, не отрицая пользы учения и в людях зрелого возраста, я должен сказать, что писал ее преимущественно для юношей, только что начинающих жизнь. Пусть будут они предупреждены, что, посвящая себя преследованию великого, истинного и справедливого, они этим приносят себя в жертву общественному благу! Может быть, долгое время придется им страдать и терпеть за то, что их взгляды и чувства будут противоречить взглядам и чувствам толпы. Но да не смутится их сердце! Еще один шаг к самоулучшснию, и они достигнут того мирного и сознательного спокойствия, с которым убежденный человек входит в самого себя и обретает то решительное чувство сознания собственного достоинства, которое удовлетворяет нас даже при отсутствии естественных спутников добродетели: дружбы, доверия и уважения. Они почувствуют в себе довольно силы, чтобы противостоять даже несчастиям и преследованию, и привыкнут видеть руку благой судьбы во всем, что их касается. Они поймут, что принципам жизни нельзя научиться у толпы, что благородство может всегда идти об руку с прямотою и что эта последняя достигает преследуемых ею целей только при помощи смелости, деятельности и настойчивости. Увлечение чужим примером потеряет для них всякую прелесть; они перестанут им удивляться и этим избегнут отвращения как неизбежного последствия подобных учений. Моя цель состоит в том, чтобы заставить их вовремя остановиться на этом скользком пути, где опытность приобретается слишком дорогой ценой и нередко уже тогда, когда пройдет время, чтоб воспользоваться ее указаниями. Мне хочется дать им истинные понятия о добродетели, предостеречь их от увлечения ложными достоинствами и вместе с тем предотвратить опасность, грозящую им от ложных философских умозаключений. Пусть они поймут, что жизнь надо брать такой, какова она есть, а не такой, какой мы желали бы ее сделать. Наконец, я желал бы способствовать образованию их ума и сердца; сделать их счастливыми и полезными!

Таковы нравственные основы, до которых мне искренне хотелось бы дойти еще в моей молодости и которые я непременно постараюсь передать моим собственным детям. Много пришлось мне перенести в жизни вследствие слишком позднего знакомства с этими основами, и от многого дурного избавили они меня, когда я успел до них додуматься. В этом последнем случае успех превзошел мои самые смелые ожидания.

Если высказываемые мною мысли могут показаться иногда резкими, то на это я возражу, что, по моему убеждению, содействовать образованию твердого характера могут только твердо поставленные истины. Обыденные тривиальные правила, достаточные для детского возраста, не произведут никакого впечатления на человека, достигшего зрелых лет. Люди требуют, чтоб даже в умении склоняться перед неизбежной бедой сквозила энергия, способная бороться с бедой низшей степени, презирать опасности и побеждать препятствия. Хоть в книге моей не найдется ни одного факта, не проверенного опытом и не разъясненного в его последствиях, но я, однако, принимаю на себя ответственность только за чистоту моих намерений, а никак не за безусловную непогрешимость моих выводов. Желание быть кратким заставляло меня иногда устранять излишние подробности и вводные пояснения, вследствие чего меня могут справедливо упрекнуть за недостаточность связи в том, что я писал; но я надеюсь, что недостаток этот будет вознагражден точностью и ясностью.

В изложении я старался освободиться от всяких схоластических правил и следовал исключительно порядку, который, как мне казалось, более соответствовал простому здравому умозаключению и естественному вытеканию последствий из их причин. Я взглянул на человека вообще с точки зрения его личного интереса, составляющего, как известно, главнейший стимул всей нашей деятельности.

Отрешившись вначале от всякого религиозного взгляда, я начал с внушения убеждения, что добродетель и честь совершенно одно и то же, и уже потом только подкрепил это убеждение религиозными выводами. Установив идею религии, я доказал существование будущей жизни и Бога, как справедливого судьи и воздавателя за наши грехи и добродетели.

Всего труднее говорить языком, равно понятным для всех состояний. Если полное отрешение от предрассудков очень желательно в образованных высших классах, то чуть ли не полезнее желать, чтоб предрассудки эти до некоторой степени сохранились в классах низших. Отнимать у несчастных их воображаемые утешения было бы так же жестоко, как умышленно воспитывать в сердцах рабов героические чувства.

Различные нации с трудом поймут истину, если она будет излагаться им в одной и той же форме. Будучи неизменна в основе, истина может являться в подробностях под очень разнообразными видами, смотря по времени и месту своего применения к делу. В обществе мало образованном, где ум еще робок, а философия не вышла из колыбели, посредственные сочинения будут непременно иметь более успеха, чем хорошие, в силу того простого обстоятельства, что они менее разногласят с принятыми идеями и порядком. Триста лет назад сочинения, признаваемые ныне образцовыми, были бы непременно отнесены в разряд никуда негодных. Их бы сожгли рукою палача или, по меньшей мере, не стали бы читать, и это в силу той же причины, по которой невежда, зевающий над сочинениями Локка и Монтескье, читает с восторгом какую-нибудь глупейшую сказку о похождениях Фортуната или прекрасной Магелоны, или по тому же самому, почему мысли, свободно высказываемые в Лондоне, Петербурге, Берлине, а с недавнего времени даже в Вене, подлежали бы запрещению в Париже, были бы сочтены опасными в Венеции, безбожными в Риме, проклятыми в Мадриде и достойными костра в Лиссабоне. Одна и та же книга не может удовлетворить своим содержанием всех людей точно так же, как нельзя применять к различным народам один и тот же кодекс законов. Климат, государственное устройство, степень просвеще- ния общества и его терпимости - все должно иметь влияние на манеру изложения автора. Я полагаю, что отдаю должную дань справедливости моей родине, выразив надежду, что не перешел по отношению к ней границ этих последних условий.
Если бы моя главная цель была поправиться, то мне ничего не стоило бы достичь этого, смягчив несколько мой тон и польстив чужому самолюбию, обеспечив таким образом триумф моего собственного. Несколько лишних дней труда были бы достаточны для того, чтоб сгладить те слишком резкие истины, которые не могут понравиться ни серьезным, ни беззаботным людям. Я спрашивал многих благоразумных людей, какой, по их мнению, книга моя произведет эффект. По их словам, я приобрету несколько посредственных друзей и много заклятых врагов.

Меня, впрочем, более интересовал ответ на другой вопрос, а именно: будет ли моя книга полезна? Будет, отвечали мне. А если так, то пускай же ее напечатают.
Если очень развитые люди найдут, что я был слишком сдержан и не договорил многих мыслей более глубоких и серьезных, то таких людей я прошу вспомнить, что слишком большой свет для иных может показаться чересчур ослепительным. Если меня упрекнут в слишком легком отношении к иным вполне серьезным вопросам и, напротив, в излишней строгости к вопросам и обязанностям второстепенным и если, наконец, найдут, что я порой употреблял слишком блестящие слова и метафоры в ущерб простоте, то на это я отвечу, что для того, чтобы научить, надо сначала понравиться, что для проведения мыслей надо добиться, чтоб их прочитали, и что снисходительность к мелочам побуждает серьезнее отнестись к важным предметам.

Вообще же всем строгим критикам ответ мой будет один: напишите лучше! И тогда я первый прочту вас с удовольствием и благодарностью.

Тема урока	ПРАКТИКУМ ПО ТЕМЕ «НРАВСТВЕННЫЕ ОСНОВЫ ЖИЗНИ»
Тип урока	Обобщение и систематизация знаний
Цель урока	Создать условия для закрепления знаний учащихся по теме «Нравственные основы жизни»
План урока	1. Устные задания для обобщения и систематизации знаний по пройденной теме. 2. Письменные задания по теме урока 3. Представление мини-проектов.
м етоды и формы обучения	Методы: наглядный, частично-поисковый, практический, проектный, контроля. Формы: индивидуальная, фронтальная
Основные понятия	Человечность, гуманизм, страх, смелость, бесстрашие
Планируемые результаты
Предметные		Метапредметные УУД	Личностные УУД
Научатся: анализировать свои поступки и отношение к окружающим людям. Получат возможность научиться: работать с текстом учебника; высказывать собственное мнение, суждения		Познавательные: ставят и формулируют цели и проблему урока; осознанно и произвольно строят сообщения в устной и письменной форме, в том числе творческого и исследовательского характера. Коммуникативные: адекватно используют речевые средства для эффективного решения разнообразных коммуникативных задач. Регулятивные: планируют свои действия в соответствии с поставленной задачей и условиями её реализации, в том числе во внутреннем плане	Определяют свою личностную позицию; адекватную дифференцированную самооценку своей успешности

ОРГАНИЗАЦИОННАЯ СТРУКТУРА УРОКА

Этапы урока	Время (мин)	Обучающие и развивающие компоненты, задания и упражнения	Деятельность учителя	Деятельность учащихся	Формы организации совзаимодействия на уроке	Универсальные учебные действия (УУД)	Формы контроля
I. Мотивация к учебной деятельности		Эмоциональная, психологическая и мотивационная подготовка учащихся к усвоению изучаемого материала	Создаёт условия для возникновения у обучающихся внутренней потребности включения в учебную деятельность, уточняет тематические рамки. Организует формулировку темы и постановку цели урока учащимися Просмотр видеопритчи «Яма»	Слушают и обсуждают тему урока, обсуждают цели урока и пытаются самостоятельно их формулировать	Фронтальная работа	Личностные: понимают необходимость учения, выраженного в преобладании учебно-познавательных мотивов и предпочтении социального способа оценки знаний. Регулятивные: самостоятельно формулируют цели урока после предварительного обсуждения
II. Актуализация знаний			Организовывает беседу по вопросам: – Как вы понимаете слово «добродетель»? Работа с пословицами (приложение 1)	Отвечают на вопросы, составляют предложения	Фронтальная работа	Познавательные: осуществляют поиск нужной информации. Коммуникативные: высказывают собственное мнение;слушают друг друга, строят понятные речевые высказывания	Устные ответы
III. Обобщение и систематизация знаний и умений		1. Чтение анализ стихотворения «В жизни по-разному можно жить…» (Приложение 2). 2. Работа по дидактическому материалу к уроку (Приложение 3 3. Индивидуальное задание 4. Представление своих видеороликов о добрых делах	1. Организует работу по прочтению и обсуждению стихотворения: – Что означает слово «добродетель»? – Что значит быть добродетельным? – Что символизируют последние строки стихотворения? – А какое слово мы противопоставим слову «добродетель»? 2. Организует работу в группах по дидактическому материалу, определяет правила работы с дифференцированными заданиями. 3. Формулирует задание, проводит его проверку и обсуждение «Мои пять самых…». Необходимо записать пять самых: 1) презираемых качеств личности человека; 2) близких людей; 3) веселых и смешных событий в жизни; 4) ненавистных вам явлений в жизни; 5) главных дел, которые мечтаешь совершить в жизни; 6) самых больших ценностей 4. Организует демонстрацию результатов своей проектной деятельности	1. Читают и анализируют стихотворение, отвечают на вопросы. 2. Самостоятельно выполняют задания. 3. Выполняют задания, зачитывают, обсуждают, сравнивают различные мнения, приходят к общему выводу 4. Представляют результаты своей проектной деятельности	1. Фронтальная работа. 3. Индивидуальная и фронтальная работа 4. Индивидуальная работа	Личностные: определяют внутреннюю позицию обучающегося на уровне положительного отношения к образовательному процессу; понимают необходимость учения. Регулятивные: планируют свои действия в соответствии с поставленной задачей и условиями её реализации, в том числе во внутреннем плане. Познавательные: ставят и формулируют цели и проблему урока; осознанно и произвольно строят сообщения в устной и письменной форме, в том числе творческого и исследовательского характера. Коммуникативные: адекватно используют речевые средства для эффективного решения разнообразных коммуникативных задач	1. Устные ответы. 2. Письменная работа, устные ответы. 3. Устные ответы 4. Представление мини-проектов
IV. Итоги урока. Рефлексия		Обобщение полученных на уроке сведений	Организует работу по определению правил терпимого отношения друг к другу Приложение 4	Составляют и обсуждают правила. Определяют свое эмоциональное состояние на уроке	Фронтальная работа	Личностные: понимают значение знаний для человека и принимают его. Регулятивные: прогнозируют результаты уровня усвоения изучаемого материала	Оценивание учащихся за работу на уроке
Домашнее за-дание		Подготовка к уроку-конференции.	Конкретизирует домашнее задание Индивидуальные задания по темам: «Что значит относиться к людям по-человечески»; « «Что такое сострадание»	Записывают домашнее	Индивидуальная работа

Приложение 1

Работа с пословицами

Существует множество пословиц и поговорок о добре.

Собери пословицу и объясни значение.

Добро помни, а
Что посеешь, то и	Зло забывай
	Добра не делает никому
Худо тому, кто	Добром плати

А какие пословицы знаете вы и как вы их понимаете?

Доброе слово лечит, а злое калечит.

Злой не верит, что есть добрый.

Добрая слава лежит, а худая бежит.

Доброго чтут, а злого не жалуют.

Добряк творит добро, быть может, и не зная, что от того болит душа у негодяя.

Приложение 2

В жизни по-разному можно жить…

В жизни по-разному можно жить – А можно так:

Можно в беде, На рассвете встать –

а можно – в радости, И, помышляя о чуде,

Вовремя есть, вовремя пить, Рукой обожженной солнце достать

Вовремя делать гадости. И подарить его людям.

С. Островой

Приложение 3

Дидактический материал по обществознанию для обобщения знаний обучающихся

6класс по разделу «Нравственные основы жизни»

Задание №1: используя учебник стр. 86-105 , разгадайте кроссворд.

1.Правила доброго поведения.

2.Короткий поучительный рассказ.

3.Горы, которые покорил А.В.Суворов и его солдаты.

4.Выдающийся защитник прав человека.

5.Птица, которая помогла Счастливому Принцу сделать доброе дело.

6.Качество человека, которое помогает ему побеждать страх.

7.Одно из добрых чувств.

8.Богиня красоты и любви в древнегреческих мифах.

9.То, в чем больше всего нуждаются пожилые люди.

10.То, что может быстро избавить человека от страха.

Задание № 2: составьте и запишите предложение с каждым из предложенных понятий.

1) Золотое правило нравственности

1.Золотое правило нравственности требует от нас хорошего отношения только к тем людям,

которые этого достойны.

2.Доброта начинается с заботы о близких.

3.Добрыми бывают не слова, а дела.

4.Чувство страза знакомо только людям.

5.Страх является врожденной защитной реакцией живого организма.

6.Смелость – это врожденное качество человека.

7.Смелому человеку незнаком страх.

8.Гуманизм – это ценное человеческое качество.

9.Гуманный человек способен на любую жестокость.

10.Отношение к старым людям – показатель доброты и человечности.

Задание №4: запишите свое выступление на тему «Могут ли поступки человека быть бесчеловечными?»

Приложение 4

Давайте попробуем выработать другие правила и вместе составим свод правил “Спешите делать добро” (5 минут). Раздать детям листочки по группам.

Совершать хорошие дела просто так, из хороших побуждений

Любить людей знакомых и незнакомых.

Призывать окружающих к хорошим взаимоотношениям

Делать добро для близких, друзей.

Не завидовать.

Не вредничать.

Нравственные основы семейной жизни. 11 класс: Методические рекомендации для учителя. – Екатеринбург: Издательство Екатеринбургской епархии; 2014 – 290 с.: ил+DVD-ROM.

Глава 4. Семейное воспитание
Урок 16. Тема: «Традиции семьи, рода, народа»

Понятие «традиция». Трансляция традиции в череде поколений. Семейные традиции. Последствия нарушений семейных традиции для народа и Отечества. Изменение семейных ценностей. Факторы дестабилизации семейных отношений как составная часть контр-культуры. Меры противодействия факторам дестабилизации семейных ценностей.
Цель: раскрыть для учащихся важность передачи культурных традиций в череде поколений; показать им значение трансляции культурных традиций для формирования системы ценностей человека, а также стабильности и жизнеспособности государства; способствовать формированию у старшеклассников установки на сохранение и передачу традиционных семейных ценностей.

Ход урока:

1 этап

В каждом роду, семье - своя сокровищница традиций....
Эти традиции - драгоценности духа,
«золотой фонд» в нашей культуре духовно-нравственного наследия.
Н. Горнякова-Гительсон,
член Российской ассоциации перинатальной психологии и медицины


2 этап. Сообщение нового материала по проблеме: «Понятие «традиция»

Каждый народ отличается своеобразием своих традиций. Это своеобразие формировалось веками и происходит из традиции конкретных родов и семей. Слово «традиция» переводится с латинского (traditio) как «передача», «преемственность». В Словаре русского языка дается такое определение: «Традиция - 1. Исторически сложившиеся, передаваемые из поколения в поколение обычаи, нормы поведения, взгляды, вкусы и т.п.
2. Спец. Устная передача каких-либо исторических сведений, предание».
Человеку важна принадлежность к определенной традиции и осознание. Культуролог, религиовед О.А. Жукова отмечает: «Сознательное и свободное самоопределение по отношению к культурной традиции говорит о наличии некоего плана жизни человека, имеющего своим содержанием набор целей, средств, смыслов и абсолютных значений.

Культура в высшем своем значении - это духовное пространство жизни человека или идеальный план его жизни, идеальное смысловое бытие. В этом духовном пространстве человек находит себя и осуществляет свой путь к идеалу - желаемому совершенству жизни».

Принадлежность человека к традиции позволяет ему смотреть на себя и на свою жизнь с точки зрения истории своего народа и рода, с точки зрения вечных ценностей.

Русский философ и мыслитель И.А. Ильин писал: «В современном мире есть большая беда, а именно: оторванность человека от корней.

Люди блуждают, носимые ветром судьбы, как блеклые листья, нигде не закрепляясь, ни с чем не срастаясь, нигде не оседая, нигде не становясь верными - как внешне, так и внутренне <...> Отрыв от корней - большая опасность в современном мире: потерявшая корни жизнь становится противоестественной; лишенная корней душа - безбожной. Затем наступает развязка: человечество разрушается» (Ильин И.А. Книга раздумий и тихих созерцаний. М.: Альта-Принт, 2006. С.110,115)

3 этап. Сообщение нового материала по проблеме: «Трансляция традиции в череде поколений»

Традиция не существует сама по себе, как некая абстрактная категория. Она живет в реальных людях, которые передают эстафету культуры от одного поколения другому. По мнению архимандрита Рафаила (Карелина), «традиция в большинстве случаев является кристаллизацией духовно-нравственных понятий, а также житейского опыта и передачи их из поколения в поколение. Поэтому каждая традиция носит в себе информацию. Нарушая традицию, мы теряем информацию, заложенную в ней».

От родителей детям, а потом внукам и правнукам передается информация не только на генетическом уровне. Благодаря существованию традиций через культуру передается образ жизни и жизненные навыки, видение мира, отношение к себе и другим членам семьи, в общем - весь комплекс ценностей, знаний и опыта, которые накоплены предыдущими поколениями.

В процессе семейного воспитания у ребенка формируются определенные ценности, которые обычно соответствуют ценностям , принятым в родительской семье.

Ценность - понятие, используемое в разных сферах общественной жизни для обозначения явлений, объектов, их свойств, а также абстрактных идей, воплощающих в себе идеалы должного для отдельного человека или совокупности людей. Ценность отражает значимость того или иного явления или предмета. Она формирует представление о пользе человеке деятельности как в материальном, так и в духовном смысле, а также степень того, чем человек мог бы пожертвовать ради сохранения того явления или предмета, который обладает для него ценностью (например, для сохранения ценности свободы отечества, ценности неразрушимости брака, ценности культурной традиции и др.).

Обычно как для каждого конкретного человека, так и для всего общества ценность не выступает отдельно сама по себе, но встраивается в определенную систему ценностей . Именно эта сформировавшаяся устойчивая система ценностей определяет характер и содержание всей жизни человека и общества.

Культура, благодаря существованию в ней традиций, позволяет решать задачу сохранения и передачи системы ценностей из поколения в поколение.

Постоянство культурной традиции, единство культурного пространства как в малой общности - семье, так и в большой общности - народе обеспечивает стабильное и благополучное существование ее членов. Всякий разрыв этой культурной традиции сопряжен с потрясениями и потерями.

Отношение человека к обществу созревает в первую очередь в семье. Именно в ней, как в колыбели, вырастает новая личность, впитывая с молоком матери те ценности и обычаи, которые потом сформируют ее связи с обществом.

4 этап. Сообщение нового материала по проблеме: «Семейные традиции»

В отличие от традиций народных, традиции семьи могут быть мало заметны и не осознаваться даже их носителями. Однако это вовсе не уменьшает их значения. Главной семейной традицией является умение жить всей семьей вместе , как это выражено в поговорке: «семья вместе, так и душа на месте». Эту традицию часто утрачивают даже официально зарегистрированные семьи. В этом случае существует видимость семьи, но члены живут сами по себе, своей собственной жизнью. Для того чтобы семья реально существовала, она должна представлять собой целостный организм, скрепленный едиными для всех ее членов ценностями, одними духовными связями. Эта целостность семьи поддерживается через соблюдение единых правил, обычаев, норм.

Для семьи важно хранить обычай совместно проводить время: обедать, ужинать, праздновать совместные праздники, совместно трудиться отдыхать. Следует бережно хранить семейные реликвии - святыни, через которые особенно явно ощущается живая связь поколений.

Одной из главных сфер семейных традиций является сфера воспитания детей . В разных семьях и народах эта традиция может отличаться. Супругам, выросшим в разных семьях, следует находить взаимопонимание в вопросах воспитания детей, тем самым продолжая традиции своего рода и закладывая собственные семейные традиции по воспитанию достойной смены. Существенной стороной семейных традиций являются вера и религиозная жизнь, которые дети обычно усваивают в семье.

Традиционной в российской семье была взаимная помощь и взаимная моральная поддержка ее членов. К традициям можно отнести и правило, согласно которому в семейных отношениях в русском народе был непререкаемый авторитет мужчины как главы семейства . Традиционным было ухаживание старших детей за младшими в многодетной семье. Тем самым они оказывали помощь своим родителям в воспитании малышей.

В народных обычаях было выбирать жениха или невесту , присматриваясь к будущей родне: нет ли среди нее пьяниц, развратников, психически больных людей, тунеядцев. Традицией являлось соблюдение девической чистоты, целомудрия . В некоторых местах после первой брачной ночи вывешивали простыню в знак того, что невеста, выданная замуж в другую семью, действительно была девственницей.

Е.А. Морозова пишет: «К сожалению, сегодня оказались утраченными многовековые традиции воспитания девиц. <...> В прежние времена девушек воспитывали очень строго, вплоть до XVIII века для дочек бояр и купцов строили особые помещения - светелки или горницы, терема, в которых будущие невесты проводили время в молитвах, чтении, рукоделии. По «Домострою» девиц учили, как жить в семье, любить мужа, воспитывать детей, вести хозяйство. Женихам разрешалось только ухаживать, чинно, деликатно, без грубых прикосновений. И создаваемые семьи в итоге были крепкими, разводов практически не было. <...>

В прошедшие века на Руси даже княжеских дочек с детства обучали рукоделию : шитью, вышиванию, плетению кружев. Этот труд требовал особых навыков и, прежде всего, смирения и терпения, надежды на радость близких, так как рукоделие всегда кому-то адресовалось. Сегодня девочек, девушек в семьях практически этому не обучают; замечательный школьный курс «Домоводство» заменен другими дисциплинами. В итоге вместо трудолюбия у девушек формируется праздность, которая является источником многих бед в дальнейшем: депрессия, уныние, скука становятся спутниками на многие годы».

Традиция семейного чтения . На Руси был накоплен богатый опыт проведения семейного досуга. Помимо активных форм досуга: прогулок, игр и др. - в русском народе была распространена традиция семейного чтения. Радио и телевидение в старину с успехом заменяла книга. Великие Четьи Минеи святителя Макария Московского, Жития святых святителя Дмитрия Ростовского были излюбленным чтением в семейном кругу.

В отличие от просмотра телевизора, в котором кадры мелькают друг за другом, чтение книги позволяет всем членам семьи лучше осмыслить отдельные эпизоды, вернуться к какому-то моменту произведения эмоционально сопереживать героям прочитанных книг. Для семейного чтения взрослые специально отбирали книги, которые воспринимались ими как важное средство духовно-нравственного воспитания детей. Применительно к телевизионным передачам такой отбор сделать крайне трудно.
За семейным чтением дети имели порой редкую возможность слышать живой голос отца, читающего книгу. Такое проведение досуга за чтением создавало чувство семейного единения, чувство «мы».

5 этап. Сообщение нового материала по проблеме: «Последствия нарушений семейных традиции для народа и Отечества. Изменение семейных ценностей»

Начиная с 1917 года, в России насильственным образом были изменены смысложизенные ориентиры у большинства населения страны. Если раньше на уровне государственной идеологии предлагалось жить в системе православных ценностей, то после Октябрьской революции эта духовная устремленность ввысь стала старательно блокироваться и заземляться. Человек в советском государстве должен был жить в другой системе координат: не осмысливая жизнь духовно, не представляя ее в перспективе вечности, а воспринимая ее как короткий отрезок существования от момента рождения до физической смерти. Людей стали приучать смотреть не в вглубь своего сердца, не прислушиваться к голосу совести, а обращать внимание лишь на социальную и техническую стороны жизни этого мира.

Однако и в советский период ценности социального порядка, ценности душевных качеств человека все еще имели высокую значимость. Человека ориентировали на то, чтобы он не замыкался на своих эгоистических интересах, а жил интересами коллектива. Это стадия перехода от ценностей духовно-нравственных к ценностям идеологическим .

Следующий этап изменения ценностных ориентаций, приводящии к дальнейшей духовной деградации личности, - переход со стадии идеологии на стадию утилитарных материальных ценностей , который стал осуществляться в нашей стране, начиная с 90-х годов XX века. Для него характерно внедрение эгоистических, гедонистических установок, разрушение ценностей социального порядка, включая семейные, насаждение ценностей «общества потребления» и «контр-культуры».

Главный редактор журнала «Фома» Владимир Романович Легоида одной из статей заметил, что в потребительском обществе семья как ценность отсутствует. Вселенная в обществе потребления должна вращаться вокруг индивида, повинуясь любым его прихотям и желаниям. В такой ценностной среде нет места жертвенности, потому что клиент не должен жертвовать. А где нет места жертвенности, там нет места и любви. Но без любви семьи не было, нет и быть не может.

Высмеивание через СМИ традиционных для нашей культуры семейных ценностей, таких как многодетность, супружеская верность, целомудрие, послушание старшим и др., является формой информационной диверсии, цель которой - разрушение института семьи и нашего Отечества.

Ерничение над положительными ценностными ориентирами самым негативным образом сказывается на выборе подрастающими поколениями конструктивных жизненных стратегий, снижает вероятность создания ими в будущем гармоничных семей.

Факторы дестабилизации семейных отношений являются составной частью контр-культуры . К ним относятся и деструктивная музыка, и сексуальная распущенность, и алкоголизм, и наркомания. Одним из важных разрушительных элементов контр-культуры является непочтительное отношение к старшим. Человек, оторванный от родовых корней, не ценит в должной мере свою жизнь, к которой он относится безответственно.

В контр-культуре происходит подмена вечных и духовных ценностей сиюминутными и прагматичными. Для нее очень характерен гедонизм - образ жизни, направленный на достижение исключительно собственных удовольствий.

6 этап. Сообщение нового материала по проблеме: «Противодействие факторам дестабилизации семейных ценностей»

К мерам противодействия факторам дестабилизации семейных ценностей можно отнести укрепление института семьи силами государства, традиционных религиозных конфессий, общественных организаций и бизнес-сообщества; пропаганду семейных ценностей и семейного образа жизни; борьбу с социальными явлениями, растлевающими молодежь.

Задача сохранения семейных традиций от разрушения в первую очередь лежит на родителях. От них зависит, сумеют ли они создать духовную атмосферу в доме , возродить испытанные временем обычаи, восстановить утраченные корни - вспомнить своих предков, исправить допущенные ошибки. Путь выхода из современного кризиса семьи лежит через возрождение семейных традиций. Как сказано в Библии, «дом беззаконных разорится, а жилище праведных процветет» (Притч. 14, 11).

«Нравственные основы семейной жизни», который рассчитан на учеников десятого и 11-го классов и должен подготовить их к «созданию крепкой многодетной счастливой семьи». Авторы курса - священник Дмитрий Моисеев и монахиня Нина Крыгина. В ноябре Минобрнауки рассмотрит вопрос о его включении в список обязательных. Однако уже сейчас у курса множество противников, которые указывают на неверную статистику и навязывание православия в учебнике. The Village собрал мнения протодиакона, сексолога и других экспертов, чтобы понять, насколько хорош новый курс.

«На основе исследований, проведенных в США и Европе относительно умственных способностей людей разного пола, был сделан вывод о том, что среди мужчин больше высокоодаренных людей и, вместе с тем, больше умственное отсталых индивидов. То есть диапазон умственных способностей мужчин значительно шире, чем у женщин». (страница 34)

«Научные факты смешиваются с заявлениями религиозного характера»

Жаль, что в учебнике не указан список использованной литературы. Очень интересно ознакомиться с исследованиями, согласно которым, например, «у девочек даже в 13 лет нет специализации полушарий» (страница 34). Авторы весьма своеобразно трактуют и реально существующие работы: например, из информации, что мужчины в целом притязательнее, они делают вывод о глубинных различиях в психологии, записанных на генетическом уровне.

Не самой приятной особенностью учебника также является стремление авторов смешивать в одну кучу неравномощные утверждения. Так, в теме 5.2 «Чудо жизни» есть предельно упрощенный абзац про информацию, закодированную в ДНК. Несколькими строками позже автор раздела переходит к появлению у зиготы души - причем тон повествования не меняется, и все это подается как очередная прописная истина. Научные факты смешиваются с заявлениями религиозного характера, что некорректно, так как вопросы веры не соответствуют критерию Поппера (критерий научности эмпирической теории. - Прим. ред.) , а для научного метода он - основа. Мне кажется, что существование души у отдельной клетки не вполне соотносится с официальной позицией Церкви.