Политический путь Евгения Примакова - одна из самых ярких карьер эпохи. И пик ее, и спад пришелся на самый последний год XX века - новое тысячелетие потребовало новых героев. Тем не менее сегодня Примакова все чаще вспоминают с ностальгией. И за то, что его коалиционное правительство, по общему мнению, вытащило страну из последствий дефолта 17 августа 1998 года. И за то, что своим «разворотом над Атлантикой» он без единого выстрела и без единой колкости в адрес США вернул стране чувство национальной гордости. «Лента.ру» проанализировала основные этапы этой карьеры и попыталась отделить реальность от мифологизированных идеологем.

В публичную политику новой эпохи Примаков вошел в 1989 году, когда был избран в Верховный Совет СССР (ВС) по списку КПСС. Кстати, в это время он еще и возглавлял в ВС комиссию по борьбе с привилегиями. Примаков довольно быстро вошел в ближайшее окружение Михаила Горбачева: стал членом президентского совета и был направлен в Багдад в качестве личного представителя Горбачева, чтобы убедить Саддама Хусейна подчиниться требованиям Совбеза о немедленном выводе войск из Кувейта и обеспечить безопасный выезд советских специалистов из Ирака. Убедить Хусейна тогда не удалось, да и времени было в обрез: Запад уже сделал ставку на военное решение. Но Примаков проявил себя как опытный переговорщик. Его работа в качестве «шерпы» на переговорах Горбачева с «семеркой» укрепила его репутацию как дипломата. Неудивительно, что в качестве человека, приближенного к Горбачеву, Примаков 21 августа 1991 года отправился в Форос вместе с Руцким и Силаевым, в составе так называемой «ельцинской делегации».

Во главе внешней разведки

После путча в обстановке полной неопределенности Примаков был назначен первым зампредом КГБ, при этом сам отказался от генеральского звания. Всего через пару месяцев председатель КГБ Бакатин предложил Примакову возглавить внешнюю разведку - Первое главное управление Комитета госбезопасности (ПГУ). А после распада Союза в конце 1991 года будущий премьер стал главой Службы внешней разведки (СВР) - все того же ПГУ, обретшего организационную самостоятельность. СВР он руководил вплоть до назначения главой МИД в 1996 году.

Разумеется, возможности у чекистов были уже не те, что при СССР: многими направлениями приходилось жертвовать из-за нехватки ресурсов, в то время как из Кремля настойчиво требовали расширять сотрудничество с новыми друзьями, которые еще вчера были врагами. Новый начальник был реалистом и понимал, что горячая дружба с Вашингтоном, в возможность которой так верили в конце 1980-х, может легко смениться враждой, а создание отлаженного агентурного аппарата - дело не одного десятилетия.

Примаков руководил разведкой до 1996 года. В СВР его любили - не говоря о том, что со многими чекистами он был знаком еще с тех времен, когда работал собкором «Правды» на Ближнем Востоке. В эпоху нестабильности новый начальник не стал рубить с плеча и перестраивать аппарат, и без того хорошо работающий. Когда газеты призывали разогнать спецслужбы и люстрировать их сотрудников, Примаков защищал своих подчиненных в прессе и перед властями и старался сделать все, чтобы сберечь кадры в условиях экономических проблем. В 1992 году по инициативе Примакова был принят закон «О внешней разведке РФ».

Дружелюбный змей

Из кресла начальника СВР в январе 1996-го Примаков пересел в кресло министра иностранных дел. Ельцину был нужен новый министр: Козырев слишком скомпрометировал себя и был слишком прозападным - злые языки утверждали, что МИД при нем превратился в филиал Госдепартамента. Первый угар прошел, Москва вспомнила, что у нее тоже могут быть национальные интересы. Для их реализации требовался другой человек.

В МИД Примаков переходить не хотел, но, как он сам писал впоследствии, предложение Ельцина было слишком настойчивым, и отвергнуть его он не смог. На Западе назначение Примакова вызвало, мягко говоря, неоднозначную реакцию. Вместо Козырева, который был готов на все, лишь бы партнеры из НАТО были довольны, российскую внешнюю политику возглавил «дружелюбный змей из шпионского агентства», как охарактеризовала Примакова статья в The New York Times. В МИДе нового руководителя встретили очень тепло, вскоре прозвав его за глаза Максимычем. Как вспоминал Сергей Лавров, в коридорах высотки на Смоленской площади царил энтузиазм: с приходом Примакова в российскую внешнюю политику возвращалось позабытое достоинство.

Примаков оказался одним из самых сильных российских министров иностранных дел. Он кропотливо восстанавливал контакты с бывшими союзниками СССР, с такой легкостью оборванные Козыревым: Индией, Сирией, Кубой; призывал забыть старые обиды Венгрию, Чехию и Польшу; искал общие интересы со «старой Европой» - Францией, Италией и Германией. Он был сторонником принципа многовекторности. Именно при Примакове начался российский «разворот на Восток»: министр понимал, что КНР - один из важнейших соседей и потенциальных партнеров для России, и отстаивал идею треугольника Россия - Индия - Китай. Все эти действия позволили нынешнему главе МИД Сергею Лаврову говорить о «доктрине Примакова».

Американцам назначение Примакова особой радости не принесло: в отличие от предшественника, новый министр не стеснялся демонстрировать, что Россия претендует на роль великой державы, и активно протестовал против расширения НАТО на восток, подыскивая в Альянсе тех, кто был недоволен американским доминированием. Благодаря такой политике Берлин вскоре выступил с идеей создания Совета Россия - НАТО, а Париж предложил отложить расширение до того момента, как с Россией удастся найти общий язык. При этом ни о каком разрыве отношений между Москвой и Вашингтоном речи не шло: жестко критикуя «расползание» НАТО, Россия сотрудничала с американцами на других направлениях. Когда американцы начали готовить новый удар по Ираку в 1997 году, Москва выступила в качестве посредника, убедив Саддама не высылать спецкомиссию ООН по Ираку.

Правительство политического компромисса

Для истории Примаков будет политиком ельцинской эпохи, однако отношения с президентом Ельциным у него были неоднозначные. Известно, что указ о роспуске Верховного Совета в 1993 году Примаков не поддержал: сам с советами не выступал, но на вопрос ответил без обиняков. Рассказывают, что Ельцин после этого месяц с ним не разговаривал.

Однако осенью 1998 года, после катастрофического дефолта 17 августа, именно Примаков стал компромиссной фигурой премьер-министра. Пожалуй, в новейшей российской истории это единственный пример столь сложного и кропотливого согласования интересов при назначении на эту должность. На последних выборах в Госдуму в 1995 году победили коммунисты, парламент в значительной степени контролировали они. «Красная» Дума даже и Сергея Кириенко весной 1998 года утвердила только с третьей попытки. После третьего отказа Ельцин по закону имел право распустить нижнюю палату.

31 августа Думе предложили утвердить премьером Виктора Черномырдина, и коммунисты в очередной раз закусили удила: отказали раз, потом второй. Борис Ельцин в своей книге «Президентский марафон» писал, что лидер КПРФ Геннадий Зюганов тогда продвигал в премьеры мэра Москвы Юрия Лужкова - реального кандидата для следующих президентских выборов. А Примаков, по свидетельству Ельцина, заранее заявил, что «в премьеры не пойдет ни под каким видом». Третий раз предлагать Думе Черномырдина было рискованно, - в случае роспуска нижней палаты коммунисты на волне кризиса легко выиграли бы выборы. И депутаты сами предложили Ельцину несколько кандидатур. Среди них действительно был Лужков, а еще - глава парламентского комитета по экономической политике коммунист Юрий Маслюков, известный банкир Виктор Геращенко, спикер Совета Федерации Егор Строев и сам Евгений Примаков, глава МИД. «Уговаривайте Примакова», - был ответ Ельцина.

Уговорили. 10 сентября 1998 года Примаков был утвержден премьером, причем голосовали за него 315 депутатов из 450, - для сравнения: Дмитрий Медведев получил в 2012 году меньше голосов в абсолютно лояльной президенту нижней палате. Правительство Примаков формировал на основе коалиции всех правящих сил, и чем глубже кризис в текущем 2015 году, тем больше было поводов у оппозиции вспоминать это правительство добрым словом. Хотя, как признают многие, самое мудрое, что оно сделало, - просто не мешало экономике восстанавливаться. В результате дефолт даже встряхнул отечественного производителя, оказав на экономику импортозамещающее воздействие, которого мы сегодня добиваемся целый год с помощью продуктового эмбарго.

Фото: Владимир Федоренко / РИА Новости

«Петля Примакова»

Именно на посту премьера наш герой совершил свой самый знаменитый внешнеполитический шаг, вошедший в историю как «разворот над Атлантикой», или «петля Примакова» - в ответ на удар НАТО по Югославии. 23 марта 1999 года премьер вылетел в США, чтобы принять участие в заседании российско-американской комиссии. Ситуация была напряженной: спецпредставитель президента Клинтона Ричард Холбрук прибыл в Белград, где предъявил Слободану Милошевичу ультиматум НАТО, требуя немедленно вывести войска из Косова. Переговоры явно срывались, Примаков понимал, что ситуация висит на волоске, и заранее предупредил вице-президента США Альберта Гора, что в случае начала бомбардировок заседания комиссии не будет. Американцы решили продемонстрировать свою решимость и не стали откладывать удар по Югославии. Узнав об этом, Примаков приказал развернуть самолет обратно на Москву. Этот резкий шаг без всякой риторики времен холодной войны продемонстрировал, что Россия не приемлет пренебрежения своими внешнеполитическими интересами и не позволит с собой разговаривать с позиции силы. Пожалуй, именно этот поступок принес профессиональному аппаратчику Примакову еще и народную любовь: чувство национальной гордости и отстаивание геополитических интересов впервые демонстрировались отнюдь не в старой советской стилистике.

Популярный премьер Примаков естественным образом превратился в 1999 году в реального кандидата в президенты, в то время как ельцинская группировка нуждалась в другой фигуре. Сам Ельцин в мемуарах пишет, что Примаков стал концентрировать вокруг себя «антилиберальные, антирыночные силы», что он стал раздражающим фактором для разных сил в обществе и мог вызвать его поляризацию. Хотя после отставки Примакова фонд «Общественное мнение» провел опрос и выяснил, что 81 процент россиян эту отставку не одобрили.

Фото: Владимир Родионов / РИА Новости

Как бы то ни было, отставка Примакова 12 мая 1999 года не стала следствием политической интриги или ревности Ельцина. Ответственность за нее во многом лежит на КПРФ, которая вовремя не оставила затею с импичментом. Процедура была начата еще весной 1998 года, до дефолта и назначения коалиционного правительства. Что это было - неумелая интрига, неуместная идеологическая упертость или политический эгоизм? Останься Примаков премьером до парламентских выборов 1999 года, он бы повел в Думу не коммунистов, а провластный блок вроде «Нашего дома - России». И стал бы главным конкурентом Геннадия Зюганова.

Жертва информационной войны

Между тем Юрий Лужков, проигравший в борьбе за премьерское кресло Примакову, еще осенью 1998 года учредил движение «Отечество» и стал его председателем. Отправленный Ельциным в отставку Примаков превратился в союзника недавнего конкурента: в августе 1999 года Примаков вместе с Лужковым стали сопредседателями избирательного блока «Отечество - Вся Россия» (ОВР). Интересно, что членство в блоке тогда зарегистрировал член Совета Федерации, а ныне мэр Москвы Сергей Собянин, сменивший на этом посту основателя «Отечества» Лужкова. Однако поддержка губернаторов и сенаторов оказалась недостаточной. Прошедшая в 1999 году парламентская избирательная кампания, кажется, уже вошла в учебники политологии и журналистики как пример «черной» информационной войны. Достаточно напомнить лишь самый яркий ее эпизод - показанный в программе Сергея Доренко сюжет об операции по протезированию тазобедренного сустава, которую Примакову сделали в швейцарской клинике. Пафос сюжета состоял в противопоставлении молодого энергичного кандидата Путина якобы дряхлому и больному Примакову. По иронии судьбы, после этого он еще отработал два срока на президентском посту - только возглавлял не Россию, а Торгово-промышленную палату.

«Отечество» на выборах в декабре 1999 года уступило пропутинскому «Единству», получив 13 процентов против 23 процентов у соперников. Бенифициаром раскола в правящих элитах оказалась занявшая первое место КПРФ. Примаков стал не президентом, а простым депутатом. Вместе с ним по списку ОВР были избраны, в частности, нынешний первый замглавы Администрации президента Вячеслав Володин, вице-спикер Госдумы Александр Жуков. Однако ОВР очень скоро слилось с «Единством» в «Единую Россию». В 2011 году Примаков завершил политическую карьеру, отказавшись баллотироваться на третий срок на посту президента ТПП. «Этого вполне достаточно», - такими чертами подвел он итог под своими двумя сроками. Пожалуй, эта фраза хорошо характеризует примаковский стиль в политике: взвешенный и умеренный.

Упущенный шанс России

Интернет на кончину Примакова откликнулся воспоминаниями о двух ключевых сюжетах: «развороте над Атлантикой» и преодолении последствий кризиса. Все это звучит неожиданно актуально сегодня, когда на повестке дня - баланс между национальной гордостью и нормальными отношениями с Западом, а также импортозамещение на фоне роста курса доллара. Не был ли примаковский стиль в политике упущенным шансом России?

«Правительство Примакова сразу стало конфликтным, - рассказал «Ленте.ру» вице-президент Центра политтехнологий Алексей Макаркин. - Он был человеком скорее эпохи Горбачева, хотя сейчас эти фигуры часто противопоставляют. Не хотел и не любил больших изменений и либеральных экономистов, хотя считал, что рыночные реформы стране необходимы. То, что правительство просуществовало без больших конфликтов, обусловлено только кратковременностью его существования». Но первый звоночек возможных конфликтов уже прозвенел, когда Дума при Примакове не стала принимать Земельный кодекс - «Родиной не торгуем». Однако пример политического компромисса на короткой дистанции Примаков показал.

А что до «разворота над Атлантикой», то нынешних антиамериканистов его автор непременно разочаровал бы своей умеренностью. «Петля Примакова» никогда не превращалась в удавку для нормальной интеграции России с Западом. «Если политика - искусство возможного, то Примаков всегда очень четко чувствовал границы этого возможного», - подытоживает Макаркин. Может быть, вот этого качества нам сегодня часто и не хватает.

Обид они никогда и никому не прощали. И Геродот, «отец истории» (так называл его Цицерон), в своем трактате называл их не как иначе как убийцами мужчин! По его словам, племена амазонок, жившие на берегу реки Фермодон (территория современной Турции), наводили ужас на Малую и Южную Азию. Отправляясь в поход с боевыми песнями и плясками во главе с царицей Лисиппой, они еще издалека напоминали о недружелюбных намерениях. Амазонки вихрем сметали на своем пути врагов, удивляя мужчин своей прекрасной воинской выучкой и строжайшей дисциплиной. Эти, мягко говоря, бешеные в бою женщины не умели отступать!

Да, они не любили мужчин, можно сказать, фибрами души люто ненавидели представителей сильного пола. Амазонки держались одного неукоснительного правила, о котором упомянет автор «Истории» Геродот

Оно гласило: ни одна девушка не должна познать мужчину, пока не убьет врага. А кто первейший враг амазонки, догадаться нетрудно. Жестокие нравы в царстве женщин до сих пор тенью ужаса проносятся в памяти людей. Мужчины были для амазонок неким временным материалом для продолжения рода. Раз в год, завершив свое предназначенное от природы дело, они пачками гибли от боевых топоров воительниц. Некоторым, конечно, везло. Но условно. Некоторых пленников превращали в домашних нянек, которые приглядывали за своими же малолетними дочерями и тащили на своих крепких плечах все хозяйственные заботы. Правда, позже амазонки отказались от этой практики и приходящим будущим отцам старались не причинять вреда. Они даже возвращали мужчинам новорожденных мальчиков, чтобы те счастливыми и довольными покидали стан воительниц.

Античные авторы не уставали воспевать беспримерную отвагу амазонок, которые нередко участвовали в совместных с мужчинами военных кампаниях. По словам римского историка Диона Кассия, император Коммод, известный своим буйным нравом и невменяемым поведением, выходил на арену Колизея и жестоко бился как с гладиаторами, так и со зверями. Повергая их мечом, он заставлял сенаторов и зрителей кричать: «Ты – властелин мира! Во славе своей подобен ты амазонкам!» Кстати, великий Гомер не любил амазонок и в своих сказаниях об аргонавтах вывел воительниц фуриями – отвратительными и мерзкими существами. Может быть, слепой поэт поверил слухам, что они отрезают себе левую грудь, дабы не мешала меткой стрельбе из лука. И, мол, стараются вытравить в себе все женское и привлекательное.

Мы вряд ли согласимся с этим мнением, потому что древнегреческие живописцы изображали амазонок красивыми женщинами, не лишенными сексуального обаяния. Однажды царица амазонок Фалестра пришла в лагерь к Александру Македонскому с необычным предложением. Вот как описывает это событие в своей книге древнегреческий историк Диодор Сицилийский. Пораженный красотой воительницы, великий полководец услышал следующие слова: «Я прибыла, чтобы подарить тебе сына, а если родится дочь – забрать ее себе, потому что нет выше меня женщины по силе и храбрости и нет мужчины славнее тебя». Впрочем, первое яркое впечатление от встречи с царицей не помешало Александру Македонскому почти полностью уничтожить племена амазонок и развеять их по миру. Пройдет некоторое время, и эти необычные, загадочные женщины не появятся более ни в одном уголке земли. Они исчезнут, оставят после себя яркий незабываемый след и мифы о своем славном прошлом. И сдается, что с каждым веком они обрастают фантастическими подробностями, в которые мало кто верит. Возможно, это создается ради одной «благородной» цели: женщины стыдятся, что они когда-то были очень жестоки, а мужчины не желают верить, что когда-то были нещадно биты и ходили у них под пятой. С подобным мнение в корне не согласны археологи, которые время от времени находят захоронения, свидетельствующие о реальном существовании амазонок.

Впервые сведения о женщинах-воительницах, названных впоследствии амазонками, появились у древнегреческих (эллинских) историков. Видимо, зарождавшийся античный мир, созданный и расширяемый древними греками, сначала соприкоснулся, а затем и столкнулся с уходящим миром матриархата, где правили женщины. И этот мир поразил древних греков настолько, что отразился в их мифологии, легендах и сказаниях.

Древнегреческий историк Диодор Сицилийский писал, что женщины-амазонки жили на границах обитаемого мира (то есть за пределами известных эллинам территорий). По его словам, женщины-амазонки управляли обществом и занимались военным делом, а мужчины хлопотали по хозяйству, выполняя указания своих жен. И когда рождались дети, заботиться о них поручали мужчинам.

Легенды и свидетельства древних историков приписывают амазонкам участие в Троянской войне, вторжение с киммерийцами (кочевым народом, обитавшим в Крыму и близлежащих степях) в Малую Азию, поход в Аттику (страну древнегреческих городов-государств) и осаду Афин.

В битвах с амазонками участвовали Геракл и Тесей, который похитил царицу амазонок Антиопу, женился на ней и с ее помощью отразил вторжение дев-воительниц в Аттику. Один из двенадцати знаменитых подвигов Геракла состоял в похищении волшебного пояса царицы амазонок, красавицы Ипполиты, что потребовало от героя немалого самообладания.

Упоминания об амазонках встречаются в легендах и мифах многих народов мира как отзвук древнего матриархата. В этих легендах и мифах амазонкам приписываются многие качества и свойства, большинство которых, впрочем, не нашло исторического подтверждения. Например, передавали, что амазонкам прижигали одну грудь, чтобы было удобнее стрелять из лука.

Молодой девушке не разрешалось заводить ребенка до тех пор, пока она не убьет первого врага. Только после этого она становилась полноправной. Как воины амазонки отличались бесстрашием и жестокостью.

Поэтому их сравнительно небольшие, полудикие племена наводили какой-то мистический, стихийный ужас даже на крупные города - мегаполисы. Участвовавшие в боях с ними воины-мужчины рассказывали, что победить их можно, только убив всех до одной. Такие же легенды существовали и у персов.

На фото: Раненая амазонка Франц фон Штук

Судя по количеству, уже в наше время, женщин на высших государственных постах в разных странах, можно подумать, что матриархат возвращается, амазонки вновь завоевывают утраченные когда-то позиции. А китайские ученые так вообще считают, что женщины лучше подходят для службы в армии, чем мужчины. Женщины лучше переносят стрессовые ситуации, менее чувствительны к боли, быстрее усваивают новую информацию, лучше приспосабливаются к изменяющейся обстановке и т.д. В Китае уже есть целые воинские подразделения, состоящие из солдат-амазонок.

Да и в России в период ускоренной капитализации оказалось, что женщины быстрее приспособились к новым условиям жизни, чем мужчины. Ведь и до сих пор большинство «челноков» и торговцев составляют женщины. Многие из женщин создали собственные малые и средние предприятия и процветают.

И в российской армии начинает служить все большее число женщин.

Источники: godsbay.ru, shkolazhizni.ru

О.БУЛАНОВА

Предания об амазонках распространены по всему миру. Естественно, в разных странах они именуются по-разному. Но дошедшие до нас и, к счастью, записанные сказания – несомненный отголосок древнейшей эпохи, когда миром правили женщины.

В 1741 году аббат Гюйон выпустил в свет в Брюсселе “Историю древних и современных амазонок”, полную весьма любопытных сведений. Но тем, кто интересуется вопросом об амазонках, следует прежде всего обратиться к легендам об амазонках, представленных в греческой мифологии.

Многие из нас, даже из курса истории средней школы, знают, что убеждение в существовании амазонок было распространено в Греции в самой отдаленной древности. Непобедимый Одиссей “встречался” с ними в одноименном произведении Гомера; отзвуки его можно найти в “Иллиаде” – в эпизоде, рассказывающем о любви между Ахиллом и царицей амазонок.

Собственно, для многих из нас знакомство с амазонками на этом и заканчивается. Однак, все оказывается гораздо более интересным. Все древнегреческие легенды упоминают о воинственном народе женщин – “мужененавистниц” (другое толкование слова амазонки – “равные мужчинам”).

Древнейший в греческой литературе рассказ об амазонках принадлежит историку Геродоту (5 век до н.э.). Он упоминает, в частности, что “относительно браков соблюдается у амазонок следующее правило: ни одна девушка не выходит замуж прежде чем не убьет хотя бы одного врага; некоторые доживают до старости девушками, потому что не могли выполнить это требование”.

В свою очередь, знаменитый древнегреческий медик Гиппократ (V век до н.э.) рассказывает об амазонках еще более удивительные истории: “Правой груди они не имеют, так как еще в младенчестве матери накладывают на эту грудь специально для этого сделанный медный инструмент в накаленном состоянии и прижигают, чтобы прекратить рост груди и чтобы вся сила перешла к правому плечу и правой руке”.

Можно не доверять тому, что сообщают древний историки. Но современные археологи во время раскопок в местах, где, по данным Геродота, обитали савроматы, находили женские погребения, в которых, как и в мужских, было оружие.

В главе 53-й своей “Исторической библиотеки” великий историк античности Диодор Сицилийский (I век до н.э.) рассказывает нам даже о том, как царица амазонок Мирина, собрав из женщин-воительниц сильную армию, смогла с ее помощью завоевать легендарную Атлантиду!

Как это ни парадоксально, стойкое убеждение в существовании народа женщин постоянно имело место в стародавние времена, охватывая все древние культуры. Чем глубже проникаем мы в события той отдаленной эпохи, тем к более удивительным выводам мы приходим: амазонки существовали не только в Греции, но и в Европе и даже на Русском Севере! Более того, во множестве европейских стран не найти фольклора, в котором не упоминалось бы о далеких временах, когда женщины играли доминирующую роль в магии и в религии.

Считалось, что они владели искусством иллюзии, умели вызывать бури, покрывать землю туманом, чтобы внести замешательство в ряды войск противника или укрыть себя от глаз неприятеля.

Они владели искусством преобразования тела. Они умели видеть на большом расстоянии. Они умели пророчествовать.

Первое в европейской литературе упоминание об амазонках Европы принадлежит историку короля Карла Великого Павлу Диякону (ок. 720 – ок. 799). Рассказывая о Германии, он сообщает, что “и по сегодняшний день в глубинах Германии еще существует народ этих женщин”. Если учесть, что эти строки были написаны в конце VIII века н.э., то приходится признать, что эти удивительные создания жили и в христианскую эпоху.

Другой областью местопребывания амазонок в Европе оказывается древняя Чехия, о чем повествует в начале ХII столетия старейший чешский историк Козьма Пражский: “В ту пору, – рассказывает Козьма, – чешские девушки росли на свободе, владели оружием и выбирали своих предводительниц. Не их мужчины, а сами они когда и кого хотели брали себе в мужья. Смелость женщин дошла до того, что они соорудили недалеко от города Праги на скале неприступную крепость, которую назвали Девин”.

Другой историк добавляет даже, что “амазонки древней Чехии, чтобы обезопасить себя от захвата власти со стороны мужчин, выжигали мальчикам правый глаз и отрезали им большой палец на правой руке”.

Дальше еще интереснее. По широко распространенному представлению, местопребывание европейских амазонок обозначается на севере Европы, в частности, в районе Балтийского моря. Первым автором, сообщившим об этих северных, или балтийских, амазонках был арабский путешественник и автор путевых заметок еврейского происхождения Ибрахим ибн Якуб.

Его путевые заметки о славянских странах, датируемые 965 годом, указывает, что “в соседстве с руссами находится город женщин. Они владеют землями и рабами. Они беременеют от своих рабов и когда кто-либо из них родит сына, то убивает его. Они ездят верхом и сами ходят на войну, отличаясь смелостью и храбростью”.

Знаменитый арабский географ и путешественник первой половины ХII столетия Аль- Идриси рассказывает, что в Северном океане существуют два острова, называемых “островами амазонок”, а северогерманский хронист, историк и географ Адам Бременский (после 1081), описывая европейский север, указывает: “Около восточного берега Балтийского моря обитают амазонки, почему и земли эти называют “землей женщин”. Они избегают общения с мужчинами; если те являются, то они храбро их прогоняют”.

Старинная хроника Норвегии также повествует о диких, туманных берегах Белого моря, где находилась “земля девушек”. Ей вторит и одна из старинных русских книг, так называемый Азбуквин. В частности, так можно прочитать следующее: “Амазонки есть в Мурских странах”. Исследователи данного текста предполагают, что “мурские страны” здесь означает “мурманские страны”, то есть земли, и речь идет о Кольском полуострове.

Приведенные выше сообщения о северных амазонках не остались незамеченными историками и неоднократно комментировались в исторической литературе. При этом часто повторялась высказанная догадка, что все эти известия имеют своим источником старинные представления народов страны квенов – древнейшего населения нынешней Финляндии и сопредельных районов, в том числе и части территории современной Карелии.

Также историки ссылаются на “Историю Норвегии” – латиноязычную хронику, охватывающую историю норвежских конунгов (правителей) с древнейших времен до 1115 года. Хроника сохранилась в единственной рукописи середины ХV столетия и стала доступна современному читателю, в том числе, благодаря изданной в Петрозаводске в 1990 году книге “Письменные известия о карелах”, авторским коллективом которой являлись С. Кочкуркина, А. Спиридонов и Т. Джексон.

Кроме “Истории Норвегии”, в данном издании впервые приводится свод древнескандинавских письменных источников по истории Карелии. Особая ценность этих источников определяется тем, что в них имеется информация по истории карельского края до ХII столетия – времени, практически совершенно не освещенному в русских письменных памятниках.

На северо-восток, – указывается в “Истории Норвегии”, – простираются за Норвегию многочисленные племена, преданные язычеству, кирьялы (древние карелы) и квены, рогатые финны (в данном случае автор “Истории” подразумевал саамов) и те и другие бьярмоны (жители легендарной Бьармии). Но мы не знаем точно, какие племена обитают за этими.

Однако когда некие моряки стремились проплыть от Ледяного острова (современная Исландия) к Норвегии и встречными бурями были отброшены в зимнюю область, где приблизились между вириденами (гренландцами) и бьярмонами, где, как свидетельствуют, обретались люди удивительной величины и была “страна дев”, поскольку Квенланд (племя квенов) переводится как “Страна дев”.

Данные сведения перекликаются с рассказами норвежца Оттара, изложенными в “Орозии короля Альфреда” конца IХ столетия, – этот на триста лет более ранний источник также упоминает квенов, финнов (терфиннов) и бьярмов. Однако присутствие древних карелов в этом регионе впервые фиксируется именно “Историей Норвегией”. Согласно контексту, кирьялов уже до 1170 года встречали где-то вблизи областей расселения квенов и финнов.

У соседствующих с карелами славян тоже есть свои народные сказания и былины об “амазонках”, женщинах-воинах – поляницах. В былинах поляницы по своей удали и умению владеть оружием мало в чем уступают богатырям-мужчинам. А порой и превосходят их.

Русские летописи также сообщают о женщинах-воительницах, которые принимали участие в обороне осажденных татаро-монголами, крестоносцами, литовцами и поляками городов. Причем участие их заключалось не только в том, что они лишь подносили стрелы или поливали врагов со стен кипятком и смолой, но и в конкретных сражениях – с оружием в руках.

Известно, что в 1641 году, во время известного “Азовского сидения”, в сражениях с турками помимо воинов-мужчин участвовали и казачки-наездницы. Они прекрасно стреляли из лука и наносили туркам значительный урон. Впрочем, казачкам всерьез воевать было не привыкать…

Казалось бы, что удивительного в легендах об амазонках? А удивительно здесь то, что мужские поступки совершает женщина. Но, что еще более удивительно, – ее современникам эти поступки не казались чем-то из ряда вон выходящими. Дело в том, что мужественность была чертой, общей для людей того времени – и мужчин, и женщин. Это были века силы, отваги и славных дел.

Между прочим, о мужестве славянских женщин в языческую эпоху можно прочесть еще в византийских рукописях. Летописцы рассказывают, что во времена войны Святослава с греками, после одной жестокой битвы, когда греки стали раздевать убитых “скифов”, то нашли немало женских трупов. Оказывается, эти женщины на равных сражались среди мужчин.

“Мужество и мудрость в том далеком от нас времени являлись не только положительными свойствами характера и ума, но и вещею силою, приближавшею человека к богам, – читаем в книге русского историка Ивана Забелина “Домашний быт русских цариц”. – Вообще, языческий идеал присваивает женской личности существо мифическое. Она обладает даром гаданий, чарований, пророчества; она знает тайны естества и потому в ее руках хранится врачевание, колдовство, заговоры, заклинания. Она в близких связях с мифическими силами, в ее руках и добро, и зло этих сил”.

С течением времени, исторические заметки о загадочных амазонках все более привлекают внимание специалистов. Возможно, изучение данного направления еще более обогатит наши представления о предыстории народов, населявших северные территории Европы, в том числе и народов, проживавших на территории современной Карелии.