50 лет назад, 10 февраля 1962 года, на мосту Глиникер-Брюкке (Glienicker Brucke), соединяющем Берлин и Потсдам, где проходила граница между Германской Демократической Республикой (ГДР) и Западным Берлином, произошел обмен советского разведчика Рудольфа Абеля на американского летчика Фрэнсиса Пауэрса.

Советский военный разведчик, полковник Рудольф Иванович Абель (настоящие имя и фамилия Вильям Генрихович Фишер) с 1948 года находился в США , где выполнял задание по выявлению степени возможности военного конфликта с США, создавал надежные нелегальные каналы связи с Центром, добывал информацию об экономическом положении и военном (в том числе ядерном) потенциале.

В результате предательства 21 июня 1957 года он был арестован. При аресте назвался именем своего друга и сослуживца - Рудольфом Абелем. В ходе следствия категорически отрицал свою принадлежность к разведке, отказался от дачи показаний на суде и отклонил попытки американских спецслужб склонить его к сотрудничеству.

15 ноября 1957 года он был приговорен американским судом к 30 годам каторжной тюрьмы. Наказание отбывал в федеральной тюрьме в Атланте.

Советская разведка начала борьбу за освобождение Абеля сразу же после вынесения ему приговора. Несколько лет шла кропотливая работа, которую проводила большая группа сотрудников КГБ. У заключенного появился "двоюродный брат" Юрген Дривс, под именем которого работал сотрудник резидентуры КГБ в Восточном Берлине Юрий Дроздов , была налажена переписка членов семьи Абеля с его адвокатом в США Джеймсом Донованом через адвоката в Восточном Берлине Вольфганга Фогеля. Сначала дело развивалось вяло. Американцы были очень осторожны, проверяли адреса родственника и адвоката, явно не до конца доверяя "кузену Дривсу" и Фогелю.

События стали развиваться быстрее после международного скандала, случившегося 1 мая 1960 года . В этот день в районе Свердловска (ныне Екатеринбург) был сбит американский самолет-разведчик U-2, управляемый пилотом Фрэнсисом Гэри Пауэрсом. Маршрут разведывательного полета самолета пролегал от базы Пешавар (Пакистан) через территорию Афганистана, значительную часть территории СССР (Аральское море - Свердловск - Киров - Плесецк) и должен был завершиться на авиабазе Буде в Норвегии. Его целью была фотосъемка военных объектов.

После пересечения границы СССР самолет-разведчик несколько раз пытались перехватить советские истребители, но все попытки оканчивались неудачей, так как U-2 мог совершать полеты на высотах, недоступных для тогдашних истребителей: более 21 километра. Самолет был сбит в районе деревни Поварня под Свердловском ракетой зенитного ракетного комплекса (ЗРК) С-75, созданного в НПО "Алмаз" (ныне - Головное системное конструкторское бюро Концерна ПВО "Алмаз-Антей"). ЗРК С-75 впервые был применен для пресечения действий авиации.

Ракета попала по хвостовой части самолета U-2 на высоте более 20 километров. Подбитый самолет стал падать. Пауэрса спасло то, что чудом не разгерметизировалась его кабина, он дождался падения до отметки 10 километров и выпрыгнул с парашютом. После приземления Пауэрс был арестован, а затем осужден на 10 лет тюремного заключения.

На пресс-конференции, в ответ на советские обвинения в том, что Соединенные Штаты осуществляют шпионские действия, посылая свои самолеты в полеты над советской территорией, президент США Дуайт Эйзенхауэр посоветовал русским вспомнить дело Рудольфа Абеля.

Фотографии Абеля и материалы о нем снова появились в прессе. Газета "Нью-Йорк дейли ньюс" в своей редакционной статье первой предложила обменять Абеля на Пауэрса. Эту инициативу подхватили и другие американские газеты. Активизировала свои действия и советская разведка. Американцы прекрасно понимали, что кадровый разведчик-профессионал высокого класса Абель "стоит" гораздо больше, чем простой, хотя и опытный летчик Пауэрс, и надеялись совершить выгодную сделку. В результате переговоров была достигнута договоренность об обмене Абеля на трех американцев . Помимо летчика Пауэрса, советская сторона согласилась освободить американского студента из Йеля Фредерика Прайора, арестованного за шпионаж в Восточном Берлине в августе 1961 года, и молодого американца Марвина Макинена из Пенсильванского университета. Он находился в тюрьме в Киеве (Украина), отбывая 8-летний срок за шпионаж.

Обмен Абеля и Пауэрса было решено проводить 10 февраля 1962 года на мосту Глиникер-Брюкке. Ровно посередине моста, сооруженного над протокой между двумя озерами, проходила государственная граница между ГДР и Западным Берлином. Этот стальной темно-зеленый мост имел длину около ста метров, хорошо просматривались подходы к нему, что позволяло предусмотреть все меры предосторожности. В другом районе Берлина, у контрольно-пропускного пункта "Чарли", должны были освободить Фредерика Прайора.

Утром 10 февраля к мосту с одной стороны подошли американские автомашины, в одной из которых находился Абель. С другой - машины советских и восточногерманских представителей, которые привезли Пауэрса. Их сопровождал крытый фургон с радиостанцией. В нем на всякий случай укрывалась группа пограничников из ГДР.

Как только по рации поступил сигнал о том, что у КПП "Чарли" Прайор передан американцам, началась операция по главному обмену (Макинен был передан через месяц).

Официальные представители обеих сторон встретились на середине моста и завершили заранее обговоренную процедуру . Абель и Пауэрс были приглашены туда же. Офицеры подтвердили, что это именно те люди, которых они ждут.

После этого Абелю был вручен документ об освобождении, подписанный в Вашингтоне 31 января 1962 года президентом США Джоном Кеннеди и министром юстиции Робертом Кеннеди.

Вслед за этим Абель и Пауэрс прошли каждый на свою сторону границы.

Вернувшись в Москву, Фишер (Абель) был отправлен на лечение и отдых, затем продолжил работу в центральном аппарате внешней разведки. Принимал участие в подготовке молодых разведчиков-нелегалов. Скончался в 1971 году в возрасте 68 лет.

Вернувшись на родину, Пауэрс , а затем летал на вертолете телекомпании. В августе 1977 года он погиб при крушении пилотируемого им вертолета, когда возвращался со съемок тушения лесных пожаров в окрестностях Лос-Анджелеса.

(Дополнительный

Рудо́льф Ива́нович А́бель (настоящее имя Ви́льям Ге́нрихович Фи́шер ; 11 июля , Ньюкасл-апон-Тайн , Великобритания - 15 ноября , Москва , СССР) - советский разведчик -нелегал , полковник . С 1948 года работал в США , в 1957 году был арестован. 10 февраля 1962 года был обменян на сбитого над СССР пилота американского разведывательного самолёта Ф. Г. Пауэрса и американского студента-экономиста Фредерика Прайора (англ. ) .

Биография

В 1920 году семья Фишеров возвратилась в Россию и приняла советское гражданство, не отказавшись от английского, и вместе с семьями других видных революционеров одно время жила на территории Кремля .

В 1921 году в результате несчастного случая погибает старший брат Вильяма Гарри.

Абель по приезде в СССР первое время работал переводчиком в Исполкоме Коммунистического интернационала (Коминтерна). Затем поступил во ВХУТЕМАС . В 1925 году был призван в армию в 1-й радиотелеграфный полк Московского военного округа, где получил специальность радиста. Проходил службу вместе с Э. Т. Кренкелем и будущим артистом М. И. Царёвым . Имея врождённую склонность к технике, стал очень хорошим радистом, первенство которого признавали все .

После демобилизации работал в НИИ ВВС РККА радиотехником . 7 апреля 1927 года женится на выпускнице Московской консерватории арфистке Елене Лебедевой. Её ценила преподаватель - знаменитая арфистка Вера Дулова . Впоследствии Елена стала профессиональным музыкантом. В 1929 году у них родилась дочь.

31 декабря 1938 года был уволен из НКВД (из-за недоверия Берии к кадрам, работавшим с «врагами народа») в звании лейтенанта ГБ (капитан) и работал некоторое время во Всесоюзной торговой палате , а затем на авиационном заводе. Неоднократно обращался с рапортами о восстановлении его в разведке. Обращался также к другу отца, тогдашнему секретарю ЦК партии Андрееву .

С 1941 года вновь в НКВД, в подразделении, организующем партизанскую войну в тылу немцев. Фишер готовил радистов для партизанских отрядов и разведывательных групп, засылаемых в оккупированные Германией страны. В этот период он познакомился и работал вместе с Рудольфом Абелем , именем и биографией которого он позднее воспользовался.

После окончания войны было принято решение направить его на нелегальную работу в США , в частности, для получения информации от источников, работающих на ядерных объектах. Он перебрался в США в ноябре 1948 года по паспорту на имя гражданина США литовского происхождения Эндрю Кайотиса (который умер в Литовской ССР в 1948 г.) . Затем он поселился в Нью-Йорке под именем художника Эмиля Роберта Гольдфуса, где руководил советской агентурной сетью, а для прикрытия владел фотостудией в Бруклине . Агентами-связниками для «Марка» (псевдоним В. Фишера) были выделены супруги Коэн .

К концу мая 1949 года «Марк» решил все организационные вопросы и активно включился в работу. Она была настолько успешной, что уже в августе 1949 года за конкретные результаты он был награждён орденом Красного Знамени .

В 1955 году на несколько месяцев лета-осени возвращался в Москву .

Провал

Чтобы разгрузить «Марка» от текущих дел, в 1952 году в помощь ему был направлен радист нелегальной разведки Хяюхянен (фин. Reino Häyhänen , псевдоним «Вик»). «Вик» оказался морально и психологически неустойчивым, и через четыре года было принято решение о его возвращении в Москву. Однако «Вик», заподозрив неладное, сдался американским властям, рассказал им о своей работе в нелегальной разведке и выдал «Марка».

В 1957 году «Марк» был арестован в нью-йоркской гостинице «Латам» агентами ФБР . В те времена руководство СССР заявляло, что не занимается шпионажем. Для того, чтобы дать Москве знать о своём аресте и о том, что он не предатель, Вильям Фишер при аресте назвался именем своего покойного друга Рудольфа Абеля . В ходе следствия он категорически отрицал свою принадлежность к разведке, отказался от дачи показаний на суде и отклонил попытки сотрудников американских спецслужб склонить его к сотрудничеству.

В том же году был осуждён на 32 года тюремного заключения. После объявления приговора «Марк» находился в одиночной камере следственной тюрьмы в Нью-Йорке, затем был переведён в федеральную исправительную тюрьму в Атланте . В заключении занимался решением математических задач, теорией искусства, живописью. Писал картины маслом. Владимир Семичастный утверждал, что написанный Абелем в заключении портрет Кеннеди был по просьбе последнего ему подарен и после долго висел в Овальном кабинете .

Освобождение

После отдыха и лечения Фишер вернулся к работе в центральном аппарате разведки. Принимал участие в подготовке молодых разведчиков-нелегалов, на досуге писал пейзажи. Фишер также участвовал в создании художественного фильма «Мёртвый сезон » (1968), сюжет которого связан с некоторыми фактами из биографии разведчика.

Вильям Генрихович Фишер скончался от рака лёгких на 69-м году жизни 15 ноября 1971 года . Похоронен на Новом Донском кладбище в Москве рядом с отцом.

Награды

За выдающиеся заслуги в деле обеспечения государственной безопасности СССР полковник В. Фишер награждён:

• тремя орденами Красного Знамени
• орденом Ленина - за деятельность в годы Великой Отечественной войны
• орденом Трудового Красного Знамени
• орденом Отечественной войны I степени
• орденом Красной Звезды
• многими медалями.

Память

• Его судьба вдохновила Вадима Кожевникова на написание известного приключенческого романа «Щит и меч ». Хотя имя главного героя - Александр Белов и связано с именем Абеля, сюжет книги значительно отличается от реальной судьбы Вильяма Генриховича Фишера .
• В 2008 году был снят документальный фильм «Неизвестный Абель» (режиссёр Юрий Линкевич).
• В 2009 году Первым каналом создан художественный двухсерийный биографический фильм «Правительство США против Рудольфа Абеля» (в главной роли Юрий Беляев).
• Впервые широкой публике Абель показал себя в 1968 году , когда обратился к соотечественникам с вводной речью к фильму «Мёртвый сезон » (как официальный консультант картины).
• В американском фильме Стивена Спилберга «Шпионский мост » (2015) его роль исполнил британский актёр театра и кино Марк Райлэнс , за эту роль Марк удостоился множества наград и премий, в том числе и премии Американской киноакадемии «Оскар ».
• 18 декабря 2015 года, в преддверии Дня работников органов госбезопасности , в Самаре состоялась торжественная церемония открытия мемориальной доски Вильяму Генриховичу Фишеру. Табличка, автором которой стал самарский архитектор Дмитрий Храмов, появилась на доме №8 по ул. Молодогвардейской . Предполагается, что именно здесь в годы Великой Отечественной войны проживала семья разведчика. Сам Вильям Генрихович в это время преподавал радиодело в секретной разведшколе, а позже из Куйбышева вел радиоигры с немецкой разведкой.

Напишите отзыв о статье "Рудольф Абель"

Примечания

Литература

• Николай Долгополов . Абель-Фишер. ЖЗЛ, выпуск 1513, Москва, Молодая гвардия, 2011 ISBN 978-5-235-03448-8
• Владимир Карпов (составитель). Рассекречено внешней разведкой//Б. Я. Наливайко . ОПЕРАЦИЯ «АЛЬТГЛИННИКЕ-БРЮККЕ». М.:ОЛМА-ПРЕСС Образование, 2003. ISBN 5-94849-084-X .

Ссылки

• в библиотеке Максима Мошкова
• . Служба внешней разведки Российской Федерации (2000). Проверено 3 мая 2010. .

Отрывок, характеризующий Рудольф Абель

Лицо княжны покрылось красными пятнами при виде письма. Она торопливо взяла его и пригнулась к нему.
– От Элоизы? – спросил князь, холодною улыбкой выказывая еще крепкие и желтоватые зубы.
– Да, от Жюли, – сказала княжна, робко взглядывая и робко улыбаясь.
– Еще два письма пропущу, а третье прочту, – строго сказал князь, – боюсь, много вздору пишете. Третье прочту.
– Прочтите хоть это, mon pere, [батюшка,] – отвечала княжна, краснея еще более и подавая ему письмо.
– Третье, я сказал, третье, – коротко крикнул князь, отталкивая письмо, и, облокотившись на стол, пододвинул тетрадь с чертежами геометрии.
– Ну, сударыня, – начал старик, пригнувшись близко к дочери над тетрадью и положив одну руку на спинку кресла, на котором сидела княжна, так что княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески едким запахом отца, который она так давно знала. – Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь видеть, угол abc…
Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу.
Старик выходил из себя: с грохотом отодвигал и придвигал кресло, на котором сам сидел, делал усилия над собой, чтобы не разгорячиться, и почти всякий раз горячился, бранился, а иногда швырял тетрадью.
Княжна ошиблась ответом.
– Ну, как же не дура! – крикнул князь, оттолкнув тетрадь и быстро отвернувшись, но тотчас же встал, прошелся, дотронулся руками до волос княжны и снова сел.
Он придвинулся и продолжал толкование.
– Нельзя, княжна, нельзя, – сказал он, когда княжна, взяв и закрыв тетрадь с заданными уроками, уже готовилась уходить, – математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится слюбится. – Он потрепал ее рукой по щеке. – Дурь из головы выскочит.
Она хотела выйти, он остановил ее жестом и достал с высокого стола новую неразрезанную книгу.
– Вот еще какой то Ключ таинства тебе твоя Элоиза посылает. Религиозная. А я ни в чью веру не вмешиваюсь… Просмотрел. Возьми. Ну, ступай, ступай!
Он потрепал ее по плечу и сам запер за нею дверь.
Княжна Марья возвратилась в свою комнату с грустным, испуганным выражением, которое редко покидало ее и делало ее некрасивое, болезненное лицо еще более некрасивым, села за свой письменный стол, уставленный миниатюрными портретами и заваленный тетрадями и книгами. Княжна была столь же беспорядочная, как отец ее порядочен. Она положила тетрадь геометрии и нетерпеливо распечатала письмо. Письмо было от ближайшего с детства друга княжны; друг этот была та самая Жюли Карагина, которая была на именинах у Ростовых:
Жюли писала:
«Chere et excellente amie, quelle chose terrible et effrayante que l"absence! J"ai beau me dire que la moitie de mon existence et de mon bonheur est en vous, que malgre la distance qui nous separe, nos coeurs sont unis par des liens indissolubles; le mien se revolte contre la destinee, et je ne puis, malgre les plaisirs et les distractions qui m"entourent, vaincre une certaine tristesse cachee que je ressens au fond du coeur depuis notre separation. Pourquoi ne sommes nous pas reunies, comme cet ete dans votre grand cabinet sur le canape bleu, le canape a confidences? Pourquoi ne puis je, comme il y a trois mois, puiser de nouvelles forces morales dans votre regard si doux, si calme et si penetrant, regard que j"aimais tant et que je crois voir devant moi, quand je vous ecris».
[Милый и бесценный друг, какая страшная и ужасная вещь разлука! Сколько ни твержу себе, что половина моего существования и моего счастия в вас, что, несмотря на расстояние, которое нас разлучает, сердца наши соединены неразрывными узами, мое сердце возмущается против судьбы, и, несмотря на удовольствия и рассеяния, которые меня окружают, я не могу подавить некоторую скрытую грусть, которую испытываю в глубине сердца со времени нашей разлуки. Отчего мы не вместе, как в прошлое лето, в вашем большом кабинете, на голубом диване, на диване «признаний»? Отчего я не могу, как три месяца тому назад, почерпать новые нравственные силы в вашем взгляде, кротком, спокойном и проницательном, который я так любила и который я вижу перед собой в ту минуту, как пишу вам?]
Прочтя до этого места, княжна Марья вздохнула и оглянулась в трюмо, которое стояло направо от нее. Зеркало отразило некрасивое слабое тело и худое лицо. Глаза, всегда грустные, теперь особенно безнадежно смотрели на себя в зеркало. «Она мне льстит», подумала княжна, отвернулась и продолжала читать. Жюли, однако, не льстила своему другу: действительно, и глаза княжны, большие, глубокие и лучистые (как будто лучи теплого света иногда снопами выходили из них), были так хороши, что очень часто, несмотря на некрасивость всего лица, глаза эти делались привлекательнее красоты. Но княжна никогда не видала хорошего выражения своих глаз, того выражения, которое они принимали в те минуты, когда она не думала о себе. Как и у всех людей, лицо ее принимало натянуто неестественное, дурное выражение, как скоро она смотрелась в зеркало. Она продолжала читать: 211
«Tout Moscou ne parle que guerre. L"un de mes deux freres est deja a l"etranger, l"autre est avec la garde, qui se met en Marieche vers la frontiere. Notre cher еmpereur a quitte Petersbourg et, a ce qu"on pretend, compte lui meme exposer sa precieuse existence aux chances de la guerre. Du veuille que le monstre corsicain, qui detruit le repos de l"Europe, soit terrasse par l"ange que le Tout Рuissant, dans Sa misericorde, nous a donnee pour souverain. Sans parler de mes freres, cette guerre m"a privee d"une relation des plus cheres a mon coeur. Je parle du jeune Nicolas Rostoff, qui avec son enthousiasme n"a pu supporter l"inaction et a quitte l"universite pour aller s"enroler dans l"armee. Eh bien, chere Marieie, je vous avouerai, que, malgre son extreme jeunesse, son depart pour l"armee a ete un grand chagrin pour moi. Le jeune homme, dont je vous parlais cet ete, a tant de noblesse, de veritable jeunesse qu"on rencontre si rarement dans le siecle оu nous vivons parmi nos villards de vingt ans. Il a surtout tant de franchise et de coeur. Il est tellement pur et poetique, que mes relations avec lui, quelque passageres qu"elles fussent, ont ete l"une des plus douees jouissances de mon pauvre coeur, qui a deja tant souffert. Je vous raconterai un jour nos adieux et tout ce qui s"est dit en partant. Tout cela est encore trop frais. Ah! chere amie, vous etes heureuse de ne pas connaitre ces jouissances et ces peines si poignantes. Vous etes heureuse, puisque les derienieres sont ordinairement les plus fortes! Je sais fort bien, que le comte Nicolas est trop jeune pour pouvoir jamais devenir pour moi quelque chose de plus qu"un ami, mais cette douee amitie, ces relations si poetiques et si pures ont ete un besoin pour mon coeur. Mais n"en parlons plus. La grande nouvelle du jour qui occupe tout Moscou est la mort du vieux comte Безухой et son heritage. Figurez vous que les trois princesses n"ont recu que tres peu de chose, le prince Basile rien, est que c"est M. Pierre qui a tout herite, et qui par dessus le Marieche a ete reconnu pour fils legitime, par consequent comte Безухой est possesseur de la plus belle fortune de la Russie. On pretend que le prince Basile a joue un tres vilain role dans toute cette histoire et qu"il est reparti tout penaud pour Petersbourg.
«Je vous avoue, que je comprends tres peu toutes ces affaires de legs et de testament; ce que je sais, c"est que depuis que le jeune homme que nous connaissions tous sous le nom de M. Pierre les tout court est devenu comte Безухой et possesseur de l"une des plus grandes fortunes de la Russie, je m"amuse fort a observer les changements de ton et des manieres des mamans accablees de filles a Marieier et des demoiselles elles memes a l"egard de cet individu, qui, par parenthese, m"a paru toujours etre un pauvre, sire. Comme on s"amuse depuis deux ans a me donner des promis que je ne connais pas le plus souvent, la chronique matrimoniale de Moscou me fait comtesse Безухой. Mais vous sentez bien que je ne me souc nullement de le devenir. A propos de Marieiage, savez vous que tout derienierement la tante en general Анна Михайловна, m"a confie sous le sceau du plus grand secret un projet de Marieiage pour vous. Ce n"est ni plus, ni moins, que le fils du prince Basile, Anatole, qu"on voudrait ranger en le Marieiant a une personne riche et distinguee, et c"est sur vous qu"est tombe le choix des parents. Je ne sais comment vous envisagerez la chose, mais j"ai cru de mon devoir de vous en avertir. On le dit tres beau et tres mauvais sujet; c"est tout ce que j"ai pu savoir sur son compte.
«Mais assez de bavardage comme cela. Je finis mon second feuillet, et maman me fait chercher pour aller diner chez les Apraksines. Lisez le livre mystique que je vous envoie et qui fait fureur chez nous. Quoiqu"il y ait des choses dans ce livre difficiles a atteindre avec la faible conception humaine, c"est un livre admirable dont la lecture calme et eleve l"ame. Adieu. Mes respects a monsieur votre pere et mes compliments a m elle Bourienne. Je vous embrasse comme je vous aime. Julie».
«P.S.Donnez moi des nouvelles de votre frere et de sa charmante petite femme».
[Вся Москва только и говорит что о войне. Один из моих двух братьев уже за границей, другой с гвардией, которая выступает в поход к границе. Наш милый государь оставляет Петербург и, как предполагают, намерен сам подвергнуть свое драгоценное существование случайностям войны. Дай Бог, чтобы корсиканское чудовище, которое возмущает спокойствие Европы, было низвергнуто ангелом, которого Всемогущий в Своей благости поставил над нами повелителем. Не говоря уже о моих братьях, эта война лишила меня одного из отношений самых близких моему сердцу. Я говорю о молодом Николае Ростове; который, при своем энтузиазме, не мог переносить бездействия и оставил университет, чтобы поступить в армию. Признаюсь вам, милая Мари, что, несмотря на его чрезвычайную молодость, отъезд его в армию был для меня большим горем. В молодом человеке, о котором я говорила вам прошлым летом, столько благородства, истинной молодости, которую встречаешь так редко в наш век между двадцатилетними стариками! У него особенно так много откровенности и сердца. Он так чист и полон поэзии, что мои отношения к нему, при всей мимолетности своей, были одною из самых сладостных отрад моего бедного сердца, которое уже так много страдало. Я вам расскажу когда нибудь наше прощанье и всё, что говорилось при прощании. Всё это еще слишком свежо… Ах! милый друг, вы счастливы, что не знаете этих жгучих наслаждений, этих жгучих горестей. Вы счастливы, потому что последние обыкновенно сильнее первых. Я очень хорошо знаю, что граф Николай слишком молод для того, чтобы сделаться для меня чем нибудь кроме как другом. Но эта сладкая дружба, эти столь поэтические и столь чистые отношения были потребностью моего сердца. Но довольно об этом.
«Главная новость, занимающая всю Москву, – смерть старого графа Безухого и его наследство. Представьте себе, три княжны получили какую то малость, князь Василий ничего, а Пьер – наследник всего и, сверх того, признан законным сыном и потому графом Безухим и владельцем самого огромного состояния в России. Говорят, что князь Василий играл очень гадкую роль во всей этой истории, и что он уехал в Петербург очень сконфуженный. Признаюсь вам, я очень плохо понимаю все эти дела по духовным завещаниям; знаю только, что с тех пор как молодой человек, которого мы все знали под именем просто Пьера, сделался графом Безухим и владельцем одного из лучших состояний России, – я забавляюсь наблюдениями над переменой тона маменек, у которых есть дочери невесты, и самих барышень в отношении к этому господину, который (в скобках будь сказано) всегда казался мне очень ничтожным. Так как уже два года все забавляются тем, чтобы приискивать мне женихов, которых я большею частью не знаю, то брачная хроника Москвы делает меня графинею Безуховой. Но вы понимаете, что я нисколько этого не желаю. Кстати о браках. Знаете ли вы, что недавно всеобщая тетушка Анна Михайловна доверила мне, под величайшим секретом, замысел устроить ваше супружество. Это ни более ни менее как сын князя Василья, Анатоль, которого хотят пристроить, женив его на богатой и знатной девице, и на вас пал выбор родителей. Я не знаю, как вы посмотрите на это дело, но я сочла своим долгом предуведомить вас. Он, говорят, очень хорош и большой повеса. Вот всё, что я могла узнать о нем.
Но будет болтать. Кончаю мой второй листок, а маменька прислала за мной, чтобы ехать обедать к Апраксиным.
Прочитайте мистическую книгу, которую я вам посылаю; она имеет у нас огромный успех. Хотя в ней есть вещи, которые трудно понять слабому уму человеческому, но это превосходная книга; чтение ее успокоивает и возвышает душу. Прощайте. Мое почтение вашему батюшке и мои приветствия m lle Бурьен. Обнимаю вас от всего сердца. Юлия.
PS. Известите меня о вашем брате и о его прелестной жене.]

Настоящее имя человека, которого считают самым выдающимся разведчиком ХХ века, Фишер Вильям Генрихович. Он родился 11 июля 1903 года в английском городе Ньюкасл-на-Тайне.

Профессиональный революционер, обрусевший немец из Ярославской губернии Генрих Фишер волею судеб оказался жителем Саратова. Женился на русской девушке Любе. За революционную деятельность был выслан за границу.

Генрих Фишер,был убежденным марксистом, лично знавшим Ленина, Кржижановского. Мать – Любовь Васильевна, уроженка Саратова, была его соратником по борьбе. В Германию он ехать не мог: там на него было заведено дело, и молодая семья обосновалась в Англии, в шекспировских местах. 11 июля 1903 года в городе Ньюкастле-на-Тайне у Любы родился сын, которого в честь великого драматурга назвали Вильямом.

В шестнадцать лет Вильям поступил в университет, но долго учиться там не пришлось: в 1920 году семья Фишеров вернулась в Россию и приняла советское гражданство. Семнадцатилетний Вильям полюбил Россию и стал её страстным патриотом. На Гражданскую войну попасть не довелось, но в Красную армию пошёл с охотой. Приобрёл специальность радиотелеграфиста, которая весьма пригодилась ему в дальнейшем.

На парня, одинаково хорошо говорившего по-русски и по-английски, а также знавшего немецкий и французский языки, к тому же владевшего радиоделом и обладавшего незапятнанной биографией, не могли не обратить внимания кадровики ОГПУ. В 1927 году его зачислили в органы госбезопасности, а точнее, в Иностранный отдел ОГПУ, который возглавлял тогда Артузов.

Поначалу он исполняет хорошо знакомые ему обязанности переводчика, а потом радиста. Поскольку его родиной была Англия, руководство ОГПУ решило отправить для работы Фишера на Британские острова.

Начиная с 1930 года, он в течение несколько лет в качестве резидента советской разведки проживал в Англии, периодически выезжая в другие страны западной Европы. Исполнял обязанности радиста резидентуры, организовал тайную радиосеть, передавая радиограммы в центр от других резидентов. По поручению, которое шло от самого Сталина, ему удалось уговорить вернуться в СССР из Англии известного физика Петра Капицу, который в то время преподавал в Оксфорде. Также есть некоторые сведения, что в это время Фишер несколько раз был в Китае, где познакомился и подружился со своим коллегой из иностранного отдела ОГПУ Рудольфом Абелем, под именем которого он и вошел в историю.

В мае 1936 года Фишер вернулся в Москву и занялся подготовкой нелегалов. Одной из его учениц оказалась Китти Харрис, связник многих наших выдающихся разведчиков, в том числе Василия Зарубина и Дональда Маклейна. В её деле, хранящемся в архиве Внешней разведки, сохранилось несколько документов, написанных и подписанных Фишером. Из них видно, каких трудов ему стоило обучение неспособных к технике учениц. Китти была полиглотом, прекрасно разбиралась в политических и оперативных вопросах, но оказалась абсолютно невосприимчивой к технике. Кое-как сделав из неё посредственного радиста, Фишер вынужден был написать в «Заключении»: «в технических вопросах легко путается…» Когда она оказалась в Англии, он не забывал её, помогал советами.

И всё же в своём рапорте, написанном уже после её переучивания в 1937 году, оперуполномоченный Вильям Фишер пишет, что «хотя „Джипси“ (псевдоним Китти Харрис) получила точные инструкции от меня и т. Абеля Р. И., работать радисткой она не может…»

Здесь мы впервые встречаем имя, под которым Вильям Фишер много лет спустя станет всемирно известным.

Кем же был «т. Абель Р. И.»?

Вот строки из его автобиографии:

«Родился я в 1900 г. 23/IX в г. Риге. Отец - трубочист, мать - домохозяйка. До четырнадцати лет жил у родителей, окончил 4 кл. элементарного училища… работал мальчиком-рассыльным. В 1915 году переехал в Петроград».

Вскоре началась революция, и молодой латыш, подобно сотням его соотечественников, встал на сторону советской власти. В должности рядового-кочегара Рудольф Иванович Абель воевал на Волге и Каме, ходил на операцию в тыл белых на миноносце «Ретивый». «В этой операции отбили у белых баржу смерти с заключёнными».

Затем были бои под Царицыном, класс радистов в Кронштадте и работа радистом на самых дальних наших Командорских островах и на острове Беринга. С июля 1926 года был комендантом шанхайского консульства, затем радистом советского посольства в Пекине. С 1927 года - сотрудником ИНО ОГПУ. Через два года, «в 1929 году направлен на нелегальную работу за кордон. На этой работе находился по осень 1936 года». Подробностей об этой командировке в личном деле Абеля нет. Но обратим внимание на время возвращения - 1936 год, то есть почти одновременно с В. Фишером.

С этого времени, судя по приведённому выше документу, они работали вместе. А то, что они были неразлучны, известно из воспоминаний их сослуживцев, которые, когда те приходили в столовую, шутили: «Вон, Абели пришли». Они дружили и семьями. Дочь В. Г. Фишера, Эвелин, вспоминала, что дядя Рудольф появлялся у них часто, всегда был спокоен, жизнерадостен, умел ладить с детьми…

Своих детей у Р. И. Абеля не было. Его жена, Александра Антоновна, происходила из дворян, что, видимо, мешало его карьере. Ещё хуже было то, что его родной брат Вольдемар Абель, начальник политотдела морского пароходства, в 1937 году оказался «участником латвийского контрреволюционного националистического заговора и за шпионско-диверсионную деятельность в пользу Германии и Латвии осуждён к ВМН». В связи с эти Р.И. Абель был уволен из рядов НКВД. Но с началом войны снова вернулся на службу в НКВД. Как записано в личном деле: «В период Отечественной войны неоднократно выезжал на выполнение специальных заданий… выполнял спецзадания по подготовке и заброске нашей агентуры в тыл противника». В конце войны был награждён орденом Красного Знамени и двумя орденами Красной Звезды. В сорокашестилетнем возрасте был уволен из органов госбезопасности в звании подполковника. Рудольф Иванович Абель скоропостижно скончался в 1955 году, так никогда и не узнав, что его имя вошло в историю разведки.

Вильяма Генриховича Фишера предвоенная судьба тоже не побаловала. После того, как в начале 1938 года в США сбежал, прихватив с собой кассу НКВД, куратор резидентов в Западной Европе Александр Орлов, Вильям Фишер был отозван в СССР, поскольку ему грозило разоблачение. Недолго проработав в аппарате внешней разведки в Москве, он 31 декабря 1938 года был уволен из органов без объяснения причин и отправлен на пенсию. После увольнения Фишер устроился работать сначала во Всесоюзную торговую палату, а через полгода на авиапромышленный завод, при этом постоянно писал рапорты в ЦК с просьбой восстановить его в разведке.

Когда началась Отечественная война, о Вильяме Фишере, вспомнили, как о высококлассном специалисте и в сентябре 1941 года он был назначен на должность начальника отдела связи в центральном аппарате разведки на Лубянке. Сохранились данные о том, что он занимался обеспечением парада 7 ноября 1941 года на Красной площади в Москве. До конца войны Фишер занимается технической подготовкой радистов диверсионных групп, которые засылались в немецкий тыл, включая оккупированные Гитлером страны. Преподавал радиодело в куйбышевской разведшколе, участвовал в радиоиграх с немецкими радистами, в том числе «Монастырь» и «Березино».

В последней из них, Фишер смог одурачить такого немецкого мастера диверсий как Отто Скорцени, который послал в помощь несуществующему немецкому подполью на территории СССР своих лучших людей, где их уже ждали советские спецслужбы. До конца войны немцы так и не узнали, что их ловко водили за нос. За свою деятельность в годы Отечественной войны был награжден орденами Ленина и Отечественной войны I степени.

Не исключено, что Фишер лично выполнял задание в тылу у немцев. Известный советский разведчик Конон Молодый (он же Лонсдейл, он же Бен) вспоминал, что, будучи заброшенным за линию фронта, он почти тотчас был пойман и доставлен на допрос в немецкую контрразведку. В допрашивавшем его офицере он узнал Вильяма Фишера. Тот поверхностно допросил его, а оставшись наедине, обозвал «идиотом» и чуть ли не сапогами вытолкнул за порог. Быль это или небыль? Зная привычку Молодого к мистификациям, можно скорее предположить второе. Но что-то, возможно, и было.

В 1946 году Фишера вывели в особый резерв и начали готовить к длительной командировке за рубеж. Ему тогда было уже сорок три года. У него подрастала дочь. Расставаться с семьёй было очень трудно.

В начале 1948 года в нью-йоркском районе Бруклин поселился свободный художник и фотограф Эмиль Р. Гольдфус, он же Вильям Фишер, он же нелегал «Марк». Его студия находилась в доме 252 по Фултон-стрит. Рисовал на профессиональном уровне, хотя нигде этому не обучался.

Это было тяжёлое время для советской разведки. В США в полном разгаре были маккартизм, антисоветизм, «охота за ведьмами», шпиономания. Разведчики, работавшие «легально» в советских учреждениях, находились под постоянным наблюдением, в любой момент ждали провокаций. Связь с агентурой была затруднена. А от неё поступали ценнейшие материалы, связанные с созданием атомного оружия.

Подчиненные Фишера действовали независимо от советской резидентуры с легальным прикрытием – дипломатов, сотрудников консульств. У Фишера для связи с Москвой была отдельная система радиосвязи. В качестве агентов-связных, у него была знаменитая впоследствии супружеская пара «Луис» и «Лесли» - Морис и Леонтина Коэны (Крогеры).

Они впоследствии вспоминали, что с Марком - Рудольфом Ивановичем Абелем работать было легко: "После нескольких встреч с ним мы сразу почувствовали, как постепенно становимся оперативно грамотнее и опытнее "Разведка, - любил повторять Абель, - это высокое искусство… Это талант, творчество, вдохновение…" Именно таким - невероятно богатым духовно человеком, с высокой культурой, знанием шести иностранных языков и был наш милый Мильт - так звали мы его за глаза. Сознательно или бессознательно, но мы полностью доверялись ему и всегда искали в нём опору. Иначе и не могло быть: как человека в высшей степени образованного, интеллигентного, с сильно развитым чувством чести и достоинства, добропорядочности и обязательности его нельзя было не любить. Он никогда не скрывал своих высоких патриотических чувств и преданности по отношению к России" .

Фишеру удалось создать советскую шпионскую сеть не только на территории США, но и в странах Латинской Америки – Мексике, Бразилии, Аргентине. В 1949 году за получение важных данных, касающихся американского атомного эксперимента «Манхеттен», Вильям Фишер был награжден орденом Красного Знамени. Им была добыта информация о создании в США Центрального Разведывательного Управления и Совета национальной безопасности, с подробным перечнем задач, возложенных на них.

К сожалению, нет доступа к материалам о том, чем занимался и какую информацию передал на Родину Вильям Фишер за этот период. Остаётся надеяться, что когда-нибудь они будут рассекречены.

В 1955 году Фишер на несколько месяцев вернулся в Советский Союз, когда умер его близкий друг Рудольф Абель.

Разведывательная карьера Вильяма Фишера завершилась, когда связник и радист Рейно Хейханен выдал его. Узнав о том, что Рейно погряз в пьянстве, разврате, руководство разведки решило отозвать его, но не успело. Он залез в долги и стал предателем.

В ночь с 24 на 25 июня 1957 года Фишер под именем Мартина Коллинза остановился в нью-йоркской гостинице «Латам», где провёл очередной сеанс связи. На рассвете в номер ворвались трое в штатском. Один из них заявил: «Полковник! Мы знаем, что вы полковник и что вы делаете в нашей стране. Давайте знакомиться. Мы агенты ФБР. В наших руках достоверная информация о том, кто вы и чем занимаетесь. Лучший для вас выход - сотрудничество. В противном случае арест ».

Вильяму удалось выйти в туалет, где он избавился от шифра и телеграммы, полученной ночью. Но агенты ФБР нашли некоторые другие документы и предметы, подтверждавшие его принадлежность к разведке. Арестованного в наручниках вывели из гостиницы, усадили в машину, а затем на самолёте доставили в штат Техас, где поместили в иммиграционный лагерь.

Фишер сразу догадался, что его выдал Хейханен. Но тот не знал его настоящего имени. Значит, можно не называть его. Правда, отпираться в том, что он выходец из СССР, было бесполезно. Вильям решил назваться именем своего покойного друга Абеля, считая, что как только сведения о его аресте станут известны, дома поймут, о ком идёт речь. Он опасался, что американцы могут начать радиоигру. Взяв известное Центру имя, он давал понять службе, что находится в тюрьме. Американцам заявил: «Буду давать показания при условии, что вы разрешите написать в Советское посольство». Те согласились, и письмо действительно поступило в консульский отдел. Но консул не понял сути. Он завёл «дело», подшил письмо, а американцам ответил, что такой совгражданин у нас не значится. А в Центр и не подумал сообщить. Так что об аресте «Марка» наши узнали только из газет.

В октябре 1957 года в федеральном суде Нью-Йорка начался открытый судовой процесс против Фишера-Абеля, в котором он был обвинен в шпионаже, его имя стало известным не только в США, но и во всем мире. Он категорически отказался признать вину по всем пунктам обвинений, отказался от дачи показаний в суде и отверг все предложения американской стороны о сотрудничестве.

О поведении Абеля в суде американский публицист И. Естен писал в книге «Как работает американская секретная служба»: «В течение трёх недель Абеля пытались перевербовать, обещая ему все блага жизни… Когда это не удалось, его начали пугать электрическим стулом… Но и это не сделало русского более податливым. На вопрос судьи, признаёт ли он себя виновным, он не колеблясь отвечал: „Нет!“ От дачи показаний Абель отказался ».

К этому надо добавить, что как посулы, так и угрозы Абелю поступали не только во время, но и до и после суда. И все с одинаковым результатом.

Адвокат Абеля Джеймс Бритт Донован, знающий и добросовестный человек, много сделал как для его защиты, так и для обмена. 24 октября 1957 года он произнёс прекрасную защитительную речь, во многом повлиявшую на решение «дам и господ присяжных». Приведём лишь несколько отрывков из неё:

«…Давайте предположим, что этот человек является именно тем, кем его считает правительство. Это означает, что, служа интересам своей страны, он выполнял чрезвычайно опасную задачу. В вооружённых силах нашей страны мы посылаем с такими заданиями только самых храбрых и умных людей. Вы слышали, как каждый американец, знакомый с Абелем, невольно давал высокую оценку моральных качеств подсудимого, хотя и был вызван с другой целью…

…Хейханен - ренегат с любой точки зрения… Вы видели, что он собой представляет: ни на что не годный тип, предатель, лжец, вор… Самый ленивый, самый неумелый, самый незадачливый агент… Появился сержант Роудс. Все вы видели, что это за человек: распущенный, пьяница, предатель своей страны. Он никогда не встречался с Хейханеном… Он никогда не встречался с подсудимым. В то же время он подробно рассказал нам о своей жизни в Москве, о том, что всех нас продавал за деньги. А какое это имеет отношение к подсудимому?..

И вот на основе такого рода свидетельских показаний нам предлагают вынести в отношении этого человека обвинительный приговор. Возможно, отправить в камеру смертников… Прошу вас помнить об этом, когда будете обдумывать ваш вердикт… »

В ноябре 1957 года Фишер был приговорен к 32 годам тюрьмы, наказание отбывал в одиночной камере в Атланте.

Аллен Даллес

Самым трудным в тюрьме для него был запрет на переписку с семьёй. Её разрешили (при условии строгой цензуры) лишь после личного свидания Абеля с шефом ЦРУ Алленом Даллесом, который, попрощавшись с Абелем и обращаясь к адвокату Доновану, мечтательно сказал: «Я хотел бы, чтобы мы имели трёх-четырёх таких людей, как Абель, в Москве ».

Началась борьба за освобождение Абеля. Кропотливая работа шла несколько лет. События стали развёртываться более ускоренным темпом лишь после 1 мая 1960 года, когда в районе Свердловска был сбит американский разведывательный самолёт У-2 и захвачен его пилот Фрэнсис Гарри Пауэрс.

Кадр из фильма "Мертвый сезон"

10 февраля 1962-го года на Глиникскому мосту, между Восточным и Западным Берлином состоялась процедура обмена. Поскольку американцы хорошо представляли уровень агента Фишера, кроме Гарри Пауэрса советской стороне пришлось передать также еще и Фредерика Прайера и Марвина Макинена – студентов, осужденных в СССР за шпионаж.

Очевидцы вспоминают, что Пауэрса передали американцам в хорошем пальто, зимней пыжиковой шапке, физически крепким, здоровым. Абель же оказался в серо-зелёном тюремном балахоне и кепочке, и, по словам Донована, «выглядел худым, усталым и сильно постаревшим».

Через час Абель встретился в Берлине с женой и дочерью, а на следующее утро счастливая семья улетела в Москву.

Последние годы жизни Вильям Генрихович Фишер, он же Рудольф Иванович Абель, он же «Марк», работал во внешней разведке. Один раз снялся в кино со вступительным словом к фильму «Мёртвый сезон». Выезжал в ГДР, Румынию, Венгрию. Часто выступал перед молодыми работниками, занимался их подготовкой, инструктажем.

Выступил в качестве консультанта при создании советского фильма о разведчиках «Мёртвый сезон», где были экранизированы факты его собственной биографии.

Умер 15 ноября 1971 года. Похоронен под своим именем на Донском кладбище Москвы. В 2015 году в Самаре на доме, где он жил во время войны, была установлена памятная табличка.

О Рудольфе Ивановиче Абеле заговорила вся страна в 1969 году после выхода на экраны Советского Союза художественного фильма «Мёртвый сезон».

В 2015 году в Самаре на доме, где он жил во время войны, была установлена памятная табличка.

В том же году, в Голливуде вышел фильм «Шпионский мост» режиссера Стивена Спилберга, повествующий об истории жизни Вильяма Фишера от момента ареста и до обмена.

Рубрика: Войны спецслужб

Самый успешный советский разведчик времён холодной войны

Несостоявшийся художник

Будущий разведчик родился в Ньюкасле, в Англии, где осели его родители, высланные в 1901 году из России за революционную деятельность. Отец разведчика был близко знаком со многими видными революционерами, в том числе и с Владимиром Лениным. По некоторым данным, принимал участие в организации 2-го съезда РСДРП, проходившего в Лондоне летом 1903 года. Незадолго до начала работы съезда, где оформилась большевистская фракция, 11 июля 1903 года, в семье Генриха Матвеевича Фишера родился второй ребёнок, названный Вильямом в честь Шекспира. Отец Вилли говорил на нескольких языках, и сыновья тянулись за ним. Ну и языковая среда помогала. Так что Вилли с раннего детства говорил на трёх языках. А ещё проявлял живейший интерес к естественным наукам, весьма неплохо разбирался в химии и физике. Но кроме этого, Вилли хорошо рисовал, играл на пианино и гитаре. В общем, рос разносторонним мальчиком.
В 15 лет Вильям Фишер устроился работать учеником чертёжника на судоверфь. Через год сдал экзамены для поступления в Лондонский университет. Но об учёбе в университете достоверно подтверждённых данных не имеется. В 1920 году Фишеры вернулись в Россию и приняли советское гражданство. Некоторое время они жили вместе с другими семьями видных революционеров на территории Кремля.
Сперва Вильям работал переводчиком в Исполкоме Коминтерна, потом поступил во ВХУТЕМАС (Высшие художественно-технические мастерские). В 1924 году Фишер поступает в Институт востоковедения и принимается за изучение Индии. Но через год его призывают в армию, и учёбу пришлось оставить. Служить Вильям попал в 1-й радиотелеграфный полк Московского военного округа. Где служил вместе со знаменитым в будущем полярником Эрнстом Кренкелем.
После демобилизации работал в НИИ ВВС РККА радиотехником, оставив попытки стать художником. В ИНО (иностранный отдел) ОГПУ пришёл в мае 1927 года. Сперва работал переводчиком и радистом, но довольно быстро выдвинулся в заместители резидента. Работал на нелегальной основе в Европе до 1938 года. А потом в ОГПУ начались чистки, и Фишер попал под каток. К счастью, его не посадили, а лишь уволили из органов.
Вернуться в разведку Фишер смог лишь в 1941 году. Участвовал в подготовке радистов для партизанских отрядов и разведывательных групп. Именно тогда он познакомился и довольно долго работал с Рудольфом Абелем. Судьбы двух разведчиков были очень схожи: оба были уволены из спецорганов в 1938 году и призваны на службу в 1941-м.
После войны Фишер некоторое время работал в Восточной Европе, налаживая связи вновь создаваемых разведок социалистических стран с органами безопасности СССР. А затем полковника
Фишера было решено направить в США, где он должен был возглавить существенную часть советской резидентуры, занимавшуюся добычей американских атомных и ядерных секретов.
Разведчик прибыл в США по документам на имя Эмиля Роберта Гольдфуса, художника-любителя и профессионального фотографа в конце 1948 года. Основными связниками Марка (кодовое имя разведчика) стали супруги Коэн, о которых мы писали ранее. Но плодотворная работа с супругами Коэн длилась всего два года. В Америке началась «охота на ведьм», и руководство принимает решение о вывозе супругов-разведчиков из США. Фишер опять остался один, а на связи с ним находилось несколько десятков агентов.
Работа Марка в США оказалась столь успешной, что уже в августе 1949 года, менее чем через год после прибытия, разведчика за огромные успехи в разведывательной деятельности наградили орденом Красного Знамени.

«Плохой» помощник

Вильям Фишер был очень осторожным разведчиком, строго соблюдавшим правила конспирации. В те времена это стало весьма актуальным. Процессом над супругами Розенберг власти США показали всему миру, что цацкаться со шпионами они не собираются. Так что провалившегося разведчика скорее всего ждал тот же путь, что и супругов Розенберг: арест, суд, смертная казнь на электрическом стуле. Нелегальная разведывательная деятельность опять (как во время Второй мировой войны) превращалась из интеллектуального поединка разведок в смертельно опасное занятие.
Для обычных американцев Эмиль Гольдфус был добропорядочным владельцем фотостудии и художником-любителем, часто рисующим пейзажи в городских парках. И никто не догадывался, что во время таких рисований часто происходит обмен секретными сведениями. Для таких обменов Фишер использовал самые неожиданные тайники. В частности, как-то он рисовал в Форт-Трайон пейзаж и приметил почти выпавший из уличного фонаря обычный болт. Фишер забрал его с собой, лично высверлил в нём полость, а затем вернул на место. Агент забрал болт, вложил в него микрофильм и вставил обратно. Через пару недель в институте Курчатова уже изучали секретные документы из Лос-Аламоса.
По некоторым данным, Фишер настолько хорошо разбирался в добываемых им сведениях, что частенько сопровождал шифровки собственными комментариями. Как-то Курчатов прямо спросил у офицера КГБ, кто снабжает комментариями добываемые сведения. Конечно же ответа он не получил, но, хмыкнув, заявил:
- Когда этот комментатор выйдет у вас на пенсию, я возьму его в свой институт.
Справляться в одиночку со все расширяющейся разведывательной сетью Фишеру становилось труднее. В 1952 году ему в США прислали помощника. Это был подполковник госбезопасности Рейно Хейханен. По воспоминаниям американского резидента, новый помощник (кодовое имя Вик) ему сразу не понравился. Но у Хейханена были высокие покровители в Москве и его почти полгода готовили для работы именно в США. Так что другого помощника ждать не приходилось. Вик повёл себя в США крайне безответственно, вызвал из Финляндии, где жил последние несколько лет, гражданскую жену, вёл разгульный образ жизни, часто пил, поколачивал жену, умудряясь даже привлекать внимание полиции. Совершенствоваться в языке отказывался напрочь; в небольшом магазинчике, который был куплен на деньги резидентуры, почти год делал ремонт. В общем, тот ещё типчик. И Фишер относился к нему соответственно. Поручая лишь мелкие задания. Хейханен даже не знал его настоящего имени.
В 1953 году Вик, будучи пьяным, умудрился расплатиться где-то пятицентовой монетой. Это была не просто монетка, а настоящий шпионский контейнер для передачи микрофильмов. 22 июня эта монетка попала в руки 13-летнего продавца газет. А тот уронил её на мостовую, от чего монета… распалась на две половинки. Мальчик показал необычную монетку своим соседкам-девочкам, а те рассказали о монете отцу-полицейскому. Через пару дней шпионский контейнер уже изучали специалисты ФБР. Расшифровать микрофильм они не смогли, но зато уверились в том, что в Нью-Йорке действует глубоко законспирированная шпионская сеть. Сотрудники ФБР попытались проследить путь монеты, но это оказалось невозможно. Монета как минимум полгода гуляла по разным рукам и установить, кто был настоящим хозяином контейнера, не представлялось возможным. Так и лежала эта монетка в закромах ФБР долгих четыре года.

Страна не забыла

Последней каплей для Фишера стало то, что Вик пропил пять тысяч долларов, предназначенных для оплаты адвоката одного из агентов, арестованного по «делу супругов Розенберг». Фишер был в ярости и потребовал от Москвы отозвать помощника. Вскоре Хейханен получил приказ прибыть в Европу. Однако подполковнику возвращаться категорически не хотелось. Иначе пришлось бы за многое отвечать. В мае 1957 года он прибыл во Францию, откуда его должны были переправить в социалистический сектор Европы. Но Вик отправился прямиком в американское посольство, назвал своё настоящее имя и попросил политического убежища.
Через несколько дней предателя на военном самолёте переправили обратно в США. Он должен был помочь арестовать загадочного Марка, который, по утверждениям Хейханена, возглавлял всю американскую резиден-туру. 21 июня 1957 года загадочный резидент был арестован в отеле «Латам» в Нью-Йорке.
Но на этом удача американцев и закончилась. Хейханен помог расшифровать шифровку, которая была обнаружена в пятицентовой монете. Но это мало помогло. В шифровке Вика поздравляли с легализацией и желали удачи. А других шифровок перехвачено не было. Так что навести на работавших на советскую разведку агентов мог только арестованный Марк.
Чтобы дать знать Москве о своём провале, Фишер назвался Рудольфом Ивановичем Абелем. Разведчик знал, что его коллега и друг скоропостижно скончался полтора года назад. Но в Москве, получив запрос из Госдепартамента США, отказались признать Абеля гражданином Советского Союза. В те времена руководство нашей страны громогласно заявляло, что не занимается шпионажем. О чём Абелю радостно сообщили сотрудники ФБР. Но разведчик был уверен, что его не забудут.
Сотрудники ФБР пытались применить к арестованному шпиону методы психологического воздействия. Выбивать из него показания силой они не решались. Глава ЦРУ (с 1953 по 1961 годы) Ален Даллес в личной беседе с главой ФБР Эдгаром Гувером настоятельно не советовал применять насилие в отношении Абеля. Американский разведчик был весьма высокого мнения о стойкости советских разведчиков и был уверен, что силой от них ничего не добиться. Оаавались только методы убеждения, которые не всегда были такими уж безобидными.
Рудольфу Абелю угрожали электрическим стулом, держали в одиночной камере, сулили золотые горы, утверждали, что в Москве его может ждать лишь пуля или ГУЛАГ. Но Абель не раскололся и никого не сдал. 15 ноября 1957 года закончился один из самых знаменитых шпионских процессов времён холодной войны. Который освещали все значимые СМИ Запада. Присяжные признали Абеля виновным в шпионаже в пользу СССР и незаконном пребывании на территории США. Но вот приговорить русского разведчика к казни американцы не решились. Они прекрасно понимали, что если в случае с супругами Розенберг их вроде как извиняло то, что те были американцами, а значит, предали свою страну, то вот с кадровым офицером советской разведки расклад был иной. Никто не сомневался, что если они казнят Абеля, то провалившиеся американские шпионы будут массово пытаться сбежать из-под стражи, и в это время охрана будет вынуждена применить оружие, или умирать от апоплексических ударов. Бревном по голове.
Рудольфа Абеля приговорили к 32 годам лишения свободы, что для 54-летнего разведчика означало пожизненное лишение свободы. Отбывать срок Абеля отправили в тюрьму в Атланте, где опять попытались превратить его жизнь в ад. Но благодаря американской прессе Абель был широко известен во всех слоях населения. В среде преступников им откровенно восхищались: ведь его не смогла сломать вся государственная машина Америки. Так что в тюрьме Абель пользовался серьёзным авторитетом.
Почти пять лет советский разведчик провёл в тюрьме, решая математические задачи, изучал историю искусства, писал картины маслом. По некоторым данным, после прихода к власти Джона Кеннеди в 1961 году, Абель по фотографиям нарисовал его портрет и послал в Белый дом. Напомним, что именно при Кеннеди были сделаны первые шаги по уравниванию в правах чернокожих и белых американцев. Так что среди коммунистов Кеннеди пользовался популярностью. Кеннеди, получив свой портрет, повесил его в собственном кабинете, о чём писали чуть ли не все газеты Америки.
Рудольфу Ивановичу было ещё невдомёк, что его возвращение на Родину состоится весьма скоро. 1 мая 1960 года в районе Свердловска был сбит американский разведывательный самолёт U-2. Он летел на высоте 20 тысяч метров и, по расчётам американцев, был недосягаем для советских ракет. Они ошиблись. Пилот самолёта, Фрэнсис Гэри Пауэрс, дождался, пока разваливающийся самолёт снизится до высоты в 10 тысяч метров и выбрался из самолёта. На высоте пяти километров раскрыл парашют и приземлился в районе деревни Косулино. Где и был задержан местными жителями.
В августе 1960 года Пауэрс был приговорён к десяти годам лишения свободы за шпионаж. В США, усилиями родственников лётчика, была развёрнута настоящая кампания по возвращению пилота домой. Русские были согласны обменять лётчика-шпиона на Рудольфа Абеля. По слухам, когда Никите Хрущёву доложили о согласии американцев, он спросил:
- Абель, это тот, кто нарисовал портрет Кеннеди? А Пауэрс умеет рисовать? Нет? Ну тогда меняем.
10 февраля 1962 года на Глиникском мосту (он разделял Западный и Восточный Берлин и служил основным местом обмена шпионами) Рудольф Абель и Фрэнсис Пауэрс двинулись навстречу друг другу. В своих воспоминаниях шеф ЦРУ Аллен Даллес назвал Абеля самым продуктивным разведчиком-нелегалом 20-го столетия. Вильям Фишер был награждён орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, двумя Трудового, орденами Отечественной войны 1-й степени и Красной Звезды. Он скончался 15 ноября 1971 года и был похоронен с воинскими почестями на Донском кладбище в Москве. Предатель Рейно Хейханен погиб в автокатастрофе в 1964 году при загадочных обстоятельствах. В ФБР до сих пор уверены, что эти «загадочные обстоятельства» создали агенты КГБ.

Абель Рудольф Иванович (настоящие имя и фамилия Вильям Генрихович Фишер) (1903-1971), советский разведчик.

Будущий знаменитый «атомный шпион» родился 11 июля 1903 г. в Ньюкасле в семье обрусевшего немца, социал-демократа, эмигрировавшего в Англию.

После Октябрьской революции 1917 г. Фишеры возвратились в Россию и приняли советское гражданство. Вильям, в совершенстве знавший английский и французский языки, в 1927 г. поступил в отдел внешней разведки ГПУ. В 30-х гг. XX в. он два раза выезжал в Европу и, находясь там на нелегальном положении, обеспечивал радиосвязь советской резидентуры с Центром.

Во время Великой Отечественной войны Фишер занимался организацией разведывательно-диверсионных групп и партизанских отрядов. После войны он был направлен в Америку для получения информации об экономике и военном потенциале США. Успешно легализовавшись в 1948 г. в Нью-Йорке под видом свободного художника Эмиля Голдфуса, Марк (кодовое имя разведчика) установил связи с группой «Волонтиры», в которой действовали американцы, сотрудничавшие с советской разведкой по идейным соображениям. Руководитель группы - Луиси и связник - его жена Лесли (супруги Мартин и Леонтина Коэн) обеспечили Марка секретными данными о разработках атомной бомбы, проводившихся в Лос-Аламосе.

Выдал Марка собственный радист-связник. Арест произошёл 21 июня 1957 г. Марку необходимо было сообщить об этом Москве, чтобы американские спецслужбы не могли начать провокационную игру. Поэтому он подтвердил своё советское гражданство, но назвался именем друга, также работавшего в органах безопасности и к тому времени уже покойного, - Рудольфа Абеля. Именно под этим именем Фишер и вошёл в историю.

Он отказался сотрудничать со спецслужбами США. Судебный процесс по делу Абеля сопровождался громкой антисоветской кампанией в прессе. Разведчика приговорили к 30 годам тюрьмы.

После четырёх с половиной лет заключения его обменяли на американского лётчика Ф. Пауэрса, сбитого в 1960 г. в небе над СССР. Директор ЦРУ А. Даллес признался: он хотел бы, чтобы США имели «трёх-четырёх таких человек, как Абель, в Москве».