Павел Трофимович Морозов, который в советское время являлся образцом для подражания пионеров, согласно данным Большой Советской энциклопедии родился 14 ноября 1918 года в селе Герасимовка в семье крестьянина. В период коллективизации мальчик, по официальной версии, стал активным участником борьбы с кулачеством, организовал и возглавил первый пионерский отряд в родном селе.

Официальная советская история гласит, что в конце 1931 года Павлик уличил своего отца Трофима Морозова, в то время председателя сельсовета, в том, что тот продавал спецпереселенцам из числа раскулаченных чистые бланки с печатью. На основании показаний подростка Морозов‑старший был осужден на десять лет. Вслед за этим Павлик сообщил о хлебе, скрытом у соседа, обвинил мужа своей родной тети в краже государственного зерна и заявил, что часть похищенного зерна находится у его родного деда ‑ Сергея Морозова. Он рассказал об имуществе, укрытом от конфискации тем же дядей, активно участвовал в акциях, разыскивая спрятанное добро вместе с представителями сельсовета.

Согласно официальной версии, Павлик был убит в лесу 3 сентября 1932 года, когда его мать ненадолго уехала из села. Убийцами, как определило следствие, оказались двоюродный брат Павлика ‑ 19‑летний Данила — и 81-летний дед Павлика, Сергей Морозов. Бабушка Павлика, 79‑летняя Ксения Морозова, была объявлена соучастницей преступления, а его организатором признали дядю Павлика ‑ 70‑летнего Арсения Кулуканова. На показательном суде в районном клубе все они были приговорены к расстрелу. Расстреляли и отца Павлика ‑ Трофима, хотя в то время он находился далеко на Севере.

После гибели мальчика его мать, Татьяна Морозова, в качестве компенсации за сына получила квартиру в Крыму, часть которой сдавала постояльцам. Женщина много ездила по стране с рассказами о подвиге Павлика. Она умерла в 1983 году в своей квартире, уставленной бронзовыми бюстами Павлика.

Имя Морозова было присвоено герасимовскому и другим колхозам, школам, пионерским дружинам и занесено первым в Книгу почета Всесоюзной пионерской организации им.В.И.Ленина. Памятники павлику Морозову были установлены в Москве (1948), селе Герасимовка (1954) и в Свердловске (1957). О Павлике слагали стихи и песни, была написана одноименная опера, а великий Эйзенштейн попытался сделать о нем фильм. Однако идея режиссера не была воплощена.

Созданный советской пропагандой миф о "пионере‑герое" просуществовал не один десяток лет. Однако в конце 1980‑х годов появились публикации, не только развенчивающие миф о Павлике Морозове, которого стали называть предателем и доносчиком, но и ставящие под сомнение сам факт существования человека с таким именем. В первую очередь, сомнения по поводу существования "героя" возникли из‑за разночтений с датами рождения и гибели. Его речь на суде, в которой он разоблачал отца, существует в 12‑ти вариантах. По сути, невозможно даже восстановить внешний облик Павлика Морозова, поскольку существует множество отличающихся друг от друга описаний. В ряде публикаций ставился под сомнение и тот факт, что подросток действительно был пионером.

В 1997 году администрация Тавдинского района решила настоять на пересмотре уголовного дела по факту убийства Павлика Морозова, а весной 1999 года члены Курганского общества "Мемориал" направили в Генеральную прокуратуру ходатайство о пересмотре решения Уральского областного суда, приговорившего родственников подростка к расстрелу.

Свою версию истории Павлика Морозова изложила его учительница Людмила Исакова. Причем эту версию подтвердил и младший брат Павла Алексей. По рассказу Исаковой, отец Павлика пил, издевался над сыновьями и, в конце концов, ушел из семьи к другой женщине. Возможно, именно этим сугубо бытовым мотивом и объяснялось желание "пионера‑героя" отомстить отцу.

Генеральная прокуратура, занимающаяся реабилитацией жертв политических репрессий, пришла к выводу о том, что убийство Павлика Морозова носит чисто уголовный характер, а, следовательно, преступники не подлежат реабилитации по политическим основаниям. В апреле 1999 года Верховный Суд согласился с мнением Генпрокуратуры.

В Челябинске имя Павлика Морозова носит детская железная дорога, его барельеф украшает аллею пионеров‑героев на Алом поле. В Москве памятник "пионеру‑герою", который стоял в одноименном детском парке на Дружинниковской улице, в 1991 году снесли, а на его месте построили деревянную часовню.

Факты из жизни Павла Морозова

Согласно последним заключениям историков, Павел Морозов не был членом пионерской организации. В Книгу почета Всесоюзной пионерской организации им. В. И. Ленина он был занесен только в 1955 году, через 23 года после гибели.

На суде против отца Павел Морозов не выступал и доносов на него не писал. Свидетельские показания о том, что отец избивал мать и приносил в дом вещи, полученные в качестве платы за выдачу фальшивых документов, он дал в ходе предварительного дознания.

Уголовному преследованию Трофим Морозов подвергался не за сокрытие зерна, а за фальсификацию документов, которыми снабжал членов контрреволюционной группы и лиц, скрывающихся от Советской власти.

Материал подготовлен на основе информации открытых источников

Страна Отец Трофим Сергеевич Морозов. Мать Татьяна Семёновна Байдакова Павлик Морозов на Викискладе

Па́вел Трофи́мович Моро́зов (Павлик Морозов ; 14 ноября 1918, Герасимовка , Туринский уезд , Тобольская губерния , РСФСР - 3 сентября 1932, Герасимовка , Тавдинский район , Уральская область , РСФСР , СССР) - советский школьник, учащийся Герасимовской школы Тавдинского района Уральской области, в советское время получивший известность как пионер-герой , противостоявший кулачеству в лице своего отца и поплатившийся за это жизнью.

Биография

Происхождение и семья

Павлик Морозов родился 14 ноября 1918 года в селе Герасимовка Туринского уезда Тобольской губернии у Трофима Сергеевича Морозова и Татьяны Семёновны Байдаковой. Отец был этническим белорусом и происходил из столыпинских переселенцев, которые осели в Герасимовке с 1910 года. Павлик был старшим из пятерых детей, у него было четыре брата: Георгий (умер в младенчестве), Фёдор (род. прибл. в 1924), Роман и Алексей.

Отец Павлика до 1931 года был председателем Герасимовского сельсовета . По воспоминаниям герасимовцев, вскоре после занятия этой должности Трофим Морозов начал пользоваться ей в корыстных целях, о чём подробно упоминается в уголовном деле, возбужденном против него впоследствии. Согласно показаниям свидетелей, Трофим стал присваивать себе вещи, конфискованные у раскулаченных. Кроме того, он спекулировал справками, выдаваемыми спецпоселенцам .

Вскоре отец Павла бросил семью (жену с четырьмя детьми) и стал сожительствовать с женщиной, жившей по соседству - Антониной Амосовой. По воспоминаниям учительницы Павла, отец его регулярно бил и избивал жену и детей как до, так и после ухода из семьи. Дед Павлика сноху также ненавидел за то, что та не захотела жить с ним одним хозяйством, а настояла на разделе. Со слов Алексея (брата Павла), отец «любил одного себя да водку» , жену и сыновей своих не жалел, не то что чужих переселенцев, с которых «за бланки с печатями три шкуры драл» . Так же к брошенной отцом на произвол судьбы семье относились и родители отца: «Дед с бабкой тоже для нас давно были чужими. Никогда ничем не угостили, не приветили. Внука своего, Данилку, дед в школу не пускал, мы только и слышали: „Без грамоты обойдешься, хозяином будешь, а щенки Татьяны у тебя батраками“» .

В 1931 году отец, уже не занимавший должность, был осуждён на 10 лет за то, что «будучи председателем сельсовета, дружил с кулаками, укрывал их хозяйства от обложения, а по выходе из состава сельсовета способствовал бегству спецпереселенцев путём продажи документов» . Ему вменялась выдача поддельных справок раскулаченным об их принадлежности к Герасимовскому сельсовету, что давало им возможность покинуть место ссылки. Трофим Морозов, будучи в заключении, участвовал в строительстве Беломорско-балтийского канала и, отработав три года, вернулся домой с орденом за ударный труд, а затем поселился в Тюмени .

Со слов учительницы Павлика Морозова Л. П. Исаковой, приведённых Вероникой Кононенко, мать Павлика была «лицом пригожая и очень добрая» . После убийства сыновей Татьяна Морозова покинула село и, боясь встречи с бывшим мужем, долгие годы не решалась навестить родные места. В конечном итоге после Великой Отечественной войны она поселилась в Алупке , где умерла в 1983 году. Младший брат Павлика Роман по одной версии погиб на фронте во время войны, по другой - он выжил, но стал инвалидом и умер вскоре после её окончания. Алексей стал единственным ребёнком Морозовых, кто женился: от разных браков у него родилось два сына - Денис и Павел. Разведясь с первой женой, он перебрался к матери в Алупку, где старался не распространяться о своём родстве с Павликом, и заговорил о нём лишь в конце 1980-х, когда в разгар Перестройки началась кампания травли Павлика (см. ниже его письмо).

Жизнь

О бедности в селе Герасимовка учительница Павла вспоминала:

Школа, которой заведовала, работала в две смены. О радио, электричестве мы тогда и понятия не имели, вечерами сидели при лучине, керосин берегли. Чернил и то не было, писали свекольным соком. Бедность вообще была ужасающая. Когда мы, учителя, начали ходить по домам, записывать детей в школу, выяснилось, что у многих никакой одежонки нет. Дети на полатях сидели голые, укрывались кое-каким тряпьем. Малыши залезали в печь и там грелись в золе. Организовали мы избу-читальню, но книг почти не было, очень редко приходили местные газеты. Некоторым сейчас Павлик кажется эдаким напичканным лозунгами мальчиком в чистенькой пионерской форме . А он из-за бедности нашей эту форму и в глаза не видел.

Вынужденный обеспечивать семью в таких тяжёлых условиях, Павел тем не менее неизменно выказывал стремление учиться. Со слов его учительницы Л. П. Исаковой:

Очень он стремился учиться, брал у меня книжки, только читать ему было некогда, он и уроки из-за работы в поле и по хозяйству часто пропускал. Потом старался нагнать, успевал неплохо, да ещё маму свою грамоте учил…

После ухода отца к другой женщине на Павла свалились все заботы по крестьянскому хозяйству - он стал старшим мужчиной в семье Морозовых.

Убийство Павлика и его младшего брата Фёдора

Павлик и его младший брат отправились в лес за ягодами. Они были найдены мёртвыми с ножевыми ранениями. Из обвинительного заключения:

Морозов Павел, являясь пионером на протяжении текущего года, вёл преданную, активную борьбу с классовым врагом, кулачеством и их подкулачниками, выступал на общественных собраниях, разоблачал кулацкие проделки и об этом неоднократно заявлял…

У Павла были очень сложные отношения с родственниками отца. М. Е. Чулкова описывает такой эпизод :

…Однажды Данила ударил Павла оглоблей по руке так сильно, что она стала опухать. Мать Татьяна Семёновна встала между ними, Данила и её ударил по лицу так, что изо рта у неё пошла кровь. Прибежавшая бабка кричала:

Зарежь этого сопливого коммуниста!

Сдерём с них шкуру! - орал Данила…

2 сентября Павел и Фёдор отправились в лес, предполагая заночевать там (в отсутствие матери, уехавшей в Тавду продавать телёнка). 6 сентября Дмитрий Шатраков нашёл их трупы в осиннике.

Мать братьев описывает события этих дней в разговоре со следователем так:

Второго сентября я уехала в Тавду, а 3-го Павел и Фёдор пошли в лес за ягодами. Вернулась я 5-го и узнала, что Паша и Федя из лесу не вернулись. Я стала беспокоиться и обратилась к милиционеру, который собрал народ, и люди пошли в лес искать моих детей. Вскоре их нашли зарезанными.

Мой средний сын Алексей, ему 11 лет, рассказал, что 3-го сентября он видел, как Данила очень быстро шёл из леса, и за ним бежала наша собака. Алексей спросил, не видел ли он Павла и Фёдора, на что Данила ничего не ответил и только засмеялся. Одет он был в самотканые штаны и чёрную рубаху - это Алексей хорошо запомнил. Именно эти штаны и рубаху нашли у Сергея Сергеевича Морозова во время обыска.

Не могу не отметить и того, что 6-го сентября, когда моих зарезанных детей привезли из леса, бабка Аксинья встретила меня на улице и с усмешкой сказала: «Татьяна, мы тебе наделали мяса, а ты теперь его ешь!».

Первый акт осмотра тел, составленный участковым милиционером Яковом Титовым, в присутствии фельдшера Городищевского медпункта П. Макарова, понятых Петра Ермакова, Авраама Книги и Ивана Баркина, сообщает, что :

Морозов Павел лежал от дороги на расстоянии 10 метров, головою в восточную сторону. На голове надет красный мешок. Павлу был нанесён смертельный удар в брюхо. Второй удар нанесён в грудь около сердца, под каковым находились рассыпанные ягоды клюквы. Около Павла стояла одна корзина, другая отброшена в сторону. Рубашка его в двух местах прорвана, на спине кровяное багровое пятно. Цвет волос - русый, лицо белое, глаза голубые, открыты, рот закрыт. В ногах две берёзы (…) Труп Фёдора Морозова находился в пятнадцати метрах от Павла в болотине и мелком осиннике. Фёдору был нанесён удар в левый висок палкой, правая щека испачкана кровью. Ножом нанесён смертельный удар в брюхо выше пупка, куда вышли кишки, а также разрезана рука ножом до кости.

Второй акт осмотра, сделанный городским фельдшером Марковым после обмытия тел, гласит, что:

У Павла Морозова одна рана поверхностная размером 4 сантиметра на грудной клетке с правого бока в области 5-6 ребра, вторая рана поверхностная в подложечной области, третья рана с левого бока в живот, подрёберную область размером 3 сантиметра, через которую вышла часть кишок, и четвёртая рана с правого бока (от пупартовой связки) размером 3 сантиметра, через которую часть кишок вышла наружу, и последовала смерть. Кроме того, у левой руки, по пястью большого пальца, нанесена большая рана длиной 6 сантиметров.

Павел и Фёдор Морозовы были похоронены на кладбище Герасимовки . На могильном холме был поставлен обелиск с красной звездой, а рядом врыт крест с надписью: «1932 года 3 сентября погибши от злова человека от острого ножа два брата Морозовы - Павел Трофимович, рождённый в 1918 году, и Фёдор Трофимович».

Судебный процесс по делу об убийстве Павлика Морозова

В процессе расследования убийства выяснилась его тесная связь с прежним делом над отцом Павлика, Трофимом Морозовым.

Ранний судебный процесс над Трофимом Морозовым

Павел дал показания на предварительном следствии, подтвердив слова матери, что отец избивал мать и приносил в дом вещи, полученные в качестве платы за выдачу фальшивых документов (один из исследователей, Юрий Дружников предполагает, что Павел видеть этого не мог, потому что отец давно не жил с семьёй) . По версии Дружникова, в деле об убийстве отмечается, что «25 ноября 1931 года Морозов Павел подал заявление следственным органам о том, что его отец Морозов Трофим Сергеевич, будучи председателем сельсовета и будучи связанным с местными кулаками, занимается подделкой документов и продажей таковых кулакам-спецпереселенцам» . Заявление было связано со следствием по делу о фальшивой справке, выданной Герасимовским сельсоветом спецпереселенцу; он позволил подключить к делу Трофима. Трофим Морозов был арестован и в феврале следующего года судим.

На самом деле в обвинительном заключении по делу об убийстве Морозовых следователем Елизаром Васильевичем Шепелевым было записано, что «Павел Морозов подал заявление в следственные органы 25-го ноября 1931 года». В интервью журналисту Веронике Кононенко и старшему советнику юстиции Игорю Титову Шепелев сказал:

Не могу понять, с какой стати я всё это написал, в деле нет никаких подтверждений, что мальчик обращался в следственные органы и что именно за это его убили. Наверно, я имел в виду, что Павел дал показания судье, когда судили Трофима... Выходит, из-за моих неточно написанных слов мальчишку теперь обвиняют в доносительстве?! Но разве помогать следствию или выступать свидетелем на суде - преступление? И можно ли из-за одной фразы в чём-либо обвинять человека?

Трофим Морозов и другие председатели сельсоветов были арестованы 26 и 27 ноября, на следующий день после «доноса». По результатам журналистского расследования Евгении Медяковой, опубликованным в журнале «Урал» в 1982 году, было выяснено, что Павел Морозов к аресту отца был не причастен. 22 ноября 1931 года на станции Тавда был задержан некто Зворыкин. У него были обнаружены два чистых бланка со штампами Герасимовского сельсовета, за которые, по его словам, он отдал 105 рублей. В справке, приложенной к делу, сказано, что перед арестом Трофим был уже не председателем сельсовета, а «приказчиком Городищенского сельпо». Медякова также пишет, что, «в Тавду и Герасимовку не раз поступали запросы со строительства Магнитогорска, со многих фабрик, заводов и колхозов о том, действительно ли граждане (ряд фамилий) являются жителями Герасимовки». Следовательно, началась проверка обладателей фальшивых справок. «И самое главное - показаний мальчика в следственном деле Медякова не обнаружила! Показания Татьяны Семёновны есть, а Павлика - нет! Ибо никаких „заявлений в следственные органы“ он не делал!»

Павел вслед за матерью выступил и в суде, но в конце концов был остановлен судьёй ввиду малолетства. В деле об убийстве Морозова сказано: «При суде сын Павел обрисовал все подробности на своего отца, его проделки». Речь, произнесённая Павликом, известна в 12 вариантах, в основном восходящих к книге журналиста Петра Соломеина. В записи же из архива самого Соломеина эта обличительная речь передаётся следующим образом :

Дяденьки, мой отец творил явную контрреволюцию, я как пионер обязан об этом сказать, мой отец не защитник интересов Октября, а всячески старается помогать кулаку сбежать, стоял за него горой, и я не как сын, а как пионер прошу привлечь к ответственности моего отца, ибо в дальнейшем не дать повадку другим скрывать кулака и явно нарушать линию партии, и ещё добавлю, что мой отец сейчас присвоит кулацкое имущество, взял койку кулака Кулуканова Арсения (муж сестры Т. Морозова и крёстный отец Павла) и у него же хотел взять стог сена, но кулак Кулуканов не дал ему сена, а сказал, пускай лучше возьмёт х…

Версия обвинения

Версия обвинения и суда была следующая. 3 сентября кулак Арсений Кулуканов, узнав об уходе мальчиков за ягодами, сговорился с пришедшим к нему в дом Данилой Морозовым убить Павла, дав ему 5 рублей и попросив пригласить для убийства также Сергея Морозова, «с которым Кулуканов раньше имел сговор». Вернувшись от Кулуканова и закончив бороньбу (то есть боронование, рыхление почвы), Данила отправился домой и передал разговор деду Сергею. Последний, видя, что Данила берёт нож, ни слова не говоря вышел из дому и отправился вместе с Данилой, сказав ему: «Идём убивать, смотри не бойся». Найдя детей, Данила не говоря ни слова, вынул нож и ударил Павла; Федя кинулся бежать, но был задержан Сергеем и также зарезан Данилой. «Убедившись, что Федя мёртв, Данила вернулся к Павлу и ещё несколько раз ударил его ножом ».

Убийство Морозова широко освещалось как проявление кулацкого террора (против члена пионерской организации) и послужило поводом для широких репрессий во всесоюзном масштабе; в самой Герасимовке оно дало наконец возможность организовать колхоз (до того все попытки срывались крестьянами). В Тавде, в клубе имени Сталина, состоялся показательный процесс над предполагаемыми убийцами. На суде Данила Морозов подтвердил все обвинения, Сергей Морозов держался противоречиво, то сознаваясь, то отрицая вину. Все остальные обвиняемые вину отрицали. Главными уликами являлись хозяйственный нож, найденный у Сергея Морозова, и окровавленная одежда Данилы, замоченная, но не отстиранная Ксенией (якобы перед тем Данила зарезал для Татьяны Морозовой телёнка).

Приговор Уральского областного суда

Решением Уральского областного суда в убийстве Павла Морозова и его брата Фёдора признаны виновными их собственный дед Сергей (отец Трофима Морозова) и 19-летний двоюродный брат Данила, а также бабушка Ксения (как соучастница) и крёстный отец Павла - Арсений Кулуканов, приходившийся ему дядей (в качестве деревенского кулака - как инициатор и организатор убийства). После суда Арсений Кулуканов и Данила Морозов были расстреляны, восьмидесятилетние Сергей и Ксения Морозовы умерли в тюрьме. В соучастии в убийстве был обвинён и другой дядя Павлика, Арсений Силин, однако в ходе суда он был оправдан.

Версия Ю. И. Дружникова и критика версии

Версия Дружникова

Согласно утверждениям писателя Ю. И. Дружникова , издавшего в 1987 году в Великобритании книгу «Доносчик 001, или Вознесение Павлика Морозова», многие обстоятельства, связанные с жизнью Павла Морозова, искажены пропагандой и являются спорными .

В частности, Дружников подвергает сомнению то, что Павлик Морозов был пионером. По мнению Дружникова, пионером он был объявлен практически сразу после гибели (последнее, по мнению Дружникова, было важно для следствия, так как подводило его убийство под статью о политическом терроре) .

Дружников утверждает, что, дав показания против отца, Павлик заслужил в деревне «всеобщую ненависть» ; его стали звать «Пашка-куманист» (коммунист). Дружников считает преувеличенными официальные утверждения о том, что Павел активно помогал выявлять «зажимщиков хлеба» , тех, кто укрывает оружие, замышляет преступления против советской власти и т. д. Как утверждает автор, по словам односельчан, Павел не был «серьёзным доносчиком» , так как «доносить - это, знаете, серьёзная работа, а он был так, гнида, мелкий пакостник» . По утверждению Дружникова, в деле об убийстве документально зафиксированы только два таких «доноса» .

Он считает нелогичным поведение предполагаемых убийц, не предпринявших никаких мер для сокрытия следов преступления (не утопили трупы в болоте, бросив их у дороги; не отстирали вовремя окровавленную одежду; не очистили от следов крови нож, положив его при этом в то место, в которое первым делом заглядывают при обыске). Всё это особенно странно, учитывая, что дед Морозова в прошлом - жандарм , а бабка - профессиональная конокрадка .

По версии Дружникова, убийство являлось результатом провокации ОГПУ , организованной с участием помощника уполномоченного ОГПУ Спиридона Карташова и двоюродного брата Павла - осведомителя Ивана Потупчика. В связи с этим автор описывает документ, который, по его утверждению, он обнаружил в материалах дела № 374 (об убийстве братьев Морозовых). Эта бумага была составлена Карташовым и представляет собой протокол допроса Потупчика в качестве свидетеля по делу об убийстве Павла и Фёдора. Документ датирован 4 сентября, то есть, согласно дате, составлен за два дня до обнаружения трупов .

По мнению Юрия Дружникова, высказанному в интервью «Российской газете» :

Следствия не было. Трупы приказали похоронить до приезда следователя без экспертизы. В качестве обвинителей на сцене сидели также журналисты, говорившие о политической важности расстрела кулаков. Адвокат обвинил подзащитных в убийстве и под аплодисменты удалился. Разные источники сообщают разные способы убийства, прокурор и судья путались в фактах. Орудием убийства назвали найденный в доме нож со следами крови, но Данила в тот день резал телёнка - никто не проверил, чья кровь. Обвиняемые дедушка, бабушка, дядя и двоюродный брат Павлика Данила пытались сказать, что их били, пытали. Расстрел невиновных в ноябре 1932 года был сигналом к массовой расправе над крестьянами по всей стране.

Критика и опровержения утверждений Дружникова

Возмущение брата и учительницы

Что за судилище устроили над моим братом? Обидно и страшно. Брата моего в журнале назвали доносчиком. Ложь это! Павел всегда боролся в открытую. Почему же его оскорбляют? Мало наша семья горя перенесла? Над кем издеваются? Двоих моих братьев убили. Третий, Роман, пришел с фронта инвалидом, умер молодым. Меня во время войны оклеветали как врага народа. Десять лет отсидел в лагере. А потом реабилитировали. А теперь клевета на Павлика. Как все это выдержать? Обрекли меня на пытку похуже, чем в лагерях. Хорошо, что мать не дожила до этих дней… Пишу, а слезы душат. Так и кажется, что Пашка опять стоит беззащитным на дороге. …Редактор «Огонька» Коротич на радиостанции «Свобода» заявил, что брат мой - сукин сын, значит, и мать моя… Юрий Израйлевич Альперович-Дружников к нам в семью втёрся, чаи с мамой распивал, всё нам сочувствовал, а потом издал в Лондоне мерзкую книжку - сгусток такой отвратительной лжи и клеветы, что, прочитав её, получил я второй инфаркт. Заболела и З. А. Кабина, всё хотела в международный суд на автора подать, да где ей - Альперович живет в Техасе и посмеивается - попробуй достань его, учительской пенсии не хватит. Главы из книги «Вознесение Павлика Морозова» этого писаки растиражировали многие газеты и журналы, никто моих протестов во внимание не принимает, правда о брате никому не нужна… Видно, одно мне осталось - облить себя бензином, и дело с концом!

Критика автора и его книги

Слова Дружникова противоречат воспоминаниям первой учительницы Павла - Ларисы Павловны Исаковой: «Пионерский отряд в Герасимовке я тогда не успела организовать, его создала после меня Зоя Кабина <…>. Однажды привезла из Тавды красный галстук, повязала его Павлу, и он радостный побежал домой. А дома отец сорвал с него галстук и страшно избил. [..] Коммуна распалась, а мужа моего кулаки до полусмерти избили. Меня же спасла Устинья Потупчик, предупредила, что Кулаканов с компанией собираются убить. [..] Вот, наверное, с тех пор Павлик Кулаканова и возненавидел, первым в пионеры вступил, когда отряд организовали.» . Журналистка В. П. Кононенко со ссылкой на учительницу Павла Морозова Зою Кабину подтверждает, что «именно она создала первый в деревне пионерский отряд, который и возглавил Павел Морозов» .

Юрий Дружников заявил, что Келли использовала его работу не только в допустимых ссылках, но и повторив композицию книги, отбор деталей, описания. Кроме того, д-р Келли, по мнению Дружникова, пришла к прямо противоположному заключению о роли ОГПУ-НКВД в убийстве Павлика .

Согласно д-ру Келли, г-н Дружников считал советские официальные материалы ненадёжными, но использовал их, когда это было выгодно для подкрепления его версии. По оценке Катрионы Келли, Дружников опубликовал вместо научного изложения критики её книги «донос» с предположением о связи Келли с «органами». Д-р Келли не нашла большой разницы между заключениями книг и отнесла некоторые пункты критики г-на Дружникова к недостаточному знанию им английского языка и английской культуры .

Расследование Главной военной прокуратуры, личные запросы Александра Лискина

Александр Алексеевич Лискин принимал участие в дополнительном расследовании дела в 1967 году и запрашивал дело об убийстве № Н-7825-66 г. из архивов КГБ СССР. В опубликованной между 1998 и 2001 годами статье Лискин указал на «мордобой» и «фальсификацию» со стороны инспектора Титова, вскрытые во время следствия. В 1995 году Лискин запрашивал официальные справки о предполагаемой судимости отца Павлика, но органы внутренних дел Свердловской и Тюменской областей не нашли таких сведений. Лискин предложил проверить «тайные углы запыленных архивов», чтобы найти действительных убийц братьев Морозовых.

Лискин соглашался с доводами редактора отдела журнала «Человек и закон» Вероники Кононенко о свидетельском характере выступления Павлика на суде его отца и об отсутствии тайных доносов.

Решение Верховного суда России

Весной 1999 года сопредседатель Курганского общества «Мемориал» Иннокентий Хлебников направил от имени дочери Арсения Кулуканова Матрёны Шатраковой ходатайство в Генеральную прокуратуру о пересмотре решения Уральского областного суда, приговорившего родственников подростка к расстрелу . Генеральная прокуратура России пришла к следующему выводу :

Приговор Уральского областного суда от 28 ноября 1932 года и определение судебно-кассационной коллегии Верховного Суда СССР от 28 февраля 1933 года в отношении Кулуканова Арсения Игнатьевича и Морозовой Ксении Ильиничны изменить: переквалифицировать их действия со ст. 58-8 УК СССР на ст. 17 и 58-8 УК СССР, оставив прежнюю меру наказания.

Признать Морозова Сергея Сергеевича и Морозова Даниила Ивановича обоснованно осужденными по настоящему делу за совершение контрреволюционного преступления и не подлежащими реабилитации.

Генеральная прокуратура, занимающаяся реабилитацией жертв политических репрессий, пришла к выводу, что убийство Павлика Морозова носит чисто уголовный характер, и убийцы не подлежат реабилитации по политическим основаниям . Это заключение вместе с материалами дополнительной проверки дела № 374 было направлено в верховный Суд России , который принял решение об отказе в реабилитации предполагаемым убийцам Павлика Морозова и его брата Фёдора.

Борис Сопельняк утверждал, что он участвовал в работе Отдела реабилитации жертв политической репрессии при рассмотрении ходатайства Хлебникова.

Мнения о решении Верховного суда

Согласно Борису Сопельняку, «в разгар перестроечной истерии [..] больше всех старались [выбить любовь к Родине из молодёжи] так называемые идеологи, подпущенные к долларовой кормушке» . По мнению Сопельняка, Генеральная прокуратура тщательно рассмотрела дело.

Согласно Мауре Рейнолдс, Матрёна Шатракова умерла за три месяца до прибытия решения Верховного суда в 2001-м году, и почтальон отказался передать решение её дочери .

Увековечение имени

• 2 июля 1936 года принято постановление Совнаркома СССР о сооружении памятника Павлику Морозову в Москве при въезде на Красную площадь.
• Имя Морозова было присвоено герасимовскому и другим колхозам, школам, пионерским дружинам.
• Павлику Морозову были установлены памятники в Москве (1948, в детском парке его имени на Красной Пресне; снесён в 1991), селе Герасимовка (1954) в Свердловске (1957), поселке Русский Акташ Альметьевского района Республики Татарстан , в Острове и в Калининграде.
• Нововаганьковский переулок в Москве был в 1939 году переименован в улицу Павлика Морозова, а в Храме святителя Николая на Трёх горах был организован клуб его имени.
• Имя носил Ивано-Франковский областной театр кукол.
• О Павлике Морозове слагали стихи и песни, была написана одноимённая опера.
• В 1935 году кинорежиссёр Сергей Эйзенштейн начал работать над сценарием Александра Ржешевского «Бежин луг » о Павлике Морозове. Работу не удалось завершить, так как на основании чернового варианта фильма Эйзенштейн был обвинен в «сознательном преуменьшении идеологического содержания» и «упражнениях в формализме» .
• Максим Горький называл Павлика «одним из маленьких чудес нашей эпохи».
• В 1954 году композитор Юрий Балкашин сочинил музыкальную поэму «Павлик Морозов» .
• В 1955 году он под № 1 был занесён в Книгу почёта Всесоюзной пионерской организации им. В. И. Ленина. Под № 2 в ту же книгу был занесён Коля Мяготин .
• В Екатеринбурге есть парк имени Павлика Морозова. В парке располагался памятник, изображавший Павлика. В 90-е годы памятник был сорван с пьедестала, некоторое время пролежал в кустах и исчез.
• В Туринске Свердловской области был сквер Павлика Морозова, в центре сквера располагался памятник, изображавший Павлика во весь рост и с пионерским галстуком. В 90-е годы памятник был похищен неустановленными лицами. Ныне сквер переименован в «Исторический сквер».
• В Челябинске на Малой Южно-Уральской железной дороге есть станция имени Павлика Морозова.
• В Детском парке Симферополя есть бюст П. Морозова на аллее героев-пионеров.
• В Детском парке города Ухты (Республика Коми) памятник П. Морозову был открыт 20 июня 1968 года. По другим сведениям в 1972 г. Автор - скульптор А. К. Амбрулявиус.

В честь Павлика Морозова названо много улиц в городах и сёлах бывшего Советского Союза, многие улицы носят это название и сейчас: в Перми и Краснокамске (улицы), в Уфе (улица и переулок), Туле (улица и проезд), Аше - районный центр Челябинской области,

15-09-2002

В сентябре 70 лет со дня убийства в глухой сибирской деревне Герасимовка пионера-героя Павлика Морозова. Об этом загадочном событии Александр Щуплов беседует с автором первого независимого расследования “Доносчик 001, или Вознесение Павлика Морозова” - писателем и профессором Калифорнийского университета Юрием Дружниковым. Недавно Дружников номинирован на Букеровскую премию 2002.

1. В чем суть подвига Павлика Морозова? Расскажите, пожалуйста, официальную версию мифа.

Теперь даже старшее поколение подвиг героя забывает.

Опустив красивости советских источников, напомню: пионер Павлик Морозов донес в ОГПУ, что его отец против советской власти. Этим он помог строительству коммунизма. Враги партии убили мальчика. После героической смерти он получил официальную должность: “Герой-пионер Советского Союза номер 1”, - так он записан в Книге почета ЦК ВЛКСМ. Все дети страны, а затем всего соцлагеря стали изучать на уроках его биографию, чтобы в жизни поступать, как Павлик. -В разных городах России по сей день стоят его бронзовые, гранитные, а чаще бетонные статуи, которые отливались на конвейере. Остаются школы, носящие его имя, корабли, библиотеки. Печать называла мальчика “мучеником идеи”.

О месте, где он был убит, писалось как о святыне, а Павлике - как о святом.

В атеистической советской прессе это такое обозначало лишь фундаментальные духовные ценности.

Добавлю: в истории человечества такой славы не удостаивался ни один ребенок.

2. Как давно Вы стали заниматься этой темой? Существуют ли документы по делу об убийстве Павлика Морозова? Встречались ли Вы со свидетелями, друзьями, родными?

В сороковые годы я пел в хоре песню “Равняйся на Павла Морозова!”, а в семидесятые меня перестали печатать. Писал в стол и для самиздата, печатался за границей. В известном учреждении мне объяснили, что я “бывший писатель” и показали заведенное уголовное дело. Выталкивали за границу, но выехать не дали, грозили лагерем и психушкой. На всех на нас доносили, хотелось понять: что толкает стучать на друзей? Павлик был символом этой деятельности.

Как только я сравнил в библиотеке его биографии, сразу всплыли подтасовки: фотографии разных лиц под одним именем. Дело увлекло. В архивах мне объясняли, что никаких документов по делу Морозова нет. Иногда молча показывали пальцем наверх. Объехав тринадцать городов, я аккуратно записывал на пленку и фотографировал живых свидетелей. Нашел мать героя Татьяну, брата Алексея, отсидевшего червонец за шпионаж, родственников, одноклассников, учительниц, следователей по делу об убийстве, архивы первых журналистов, писавших о нем, наконец, благодаря моим тайным помощникам, часть материалов Секретно-политического отдела ОГПУ с грифом “К” (кулачество).

Оказался я последним, кто успел застать очевидцев. Большинство из них теперь отчитываются только перед Богом.

Особенно повезло в 1982 году - в пятидесятилетие смерти моего любимого героя. Коллеги направлялись на родину Павлика Морозова в Герасимовку накладывать на него, как говорят американцы, “мейкап новый слой грима. И хотя я ехал с обратной целью: старый слой отмывать, никому это в голову не пришло. Книга “Доносчик 001, или Вознесение Павлика Морозова” пошла в самиздат, вышла сперва в Лондоне, потом в других странах.

Но я ее читал главу за главой на радио “Свобода”, и она стала известна на родине.

3. Как, согласно Вашему расследованию, события складывались на самом деле?

-“Юный коммунист”, посадивший собственного отца, стал национальным героем. Вот как писала о Морозове “Пионерская правда”: “Павлик не щадит никого… Попался отец - Павлик выдал его. Попался дед - Павлик выдал его. Укрыл кулак Шатраков оружие - Павлик разоблачил его. Спекулировал Силин - Павлик вывел его на светлую воду. Павлика вырастила и воспитала пионерская организация. Из него рос недюжинный большевик”. Полвека спустя это стало звучать не очень привлекательно, и образ стали менять. Во время развала СССР писали диссертации, доказывая, что Павлик не доносил вовсе, а просто был героем.

На деле миф и реальный подросток из Свердловской области не стыкуются. На основании многочисленных свидетельских показаний я доказываю, что Павлик Морозов донес на отца вовсе не ради партии и социализма.

Просто мать подучил

а сына донести, чтобы отомстить отцу: тот ушел к другой женщине. Кулаков в Герасимовке, с которыми боролся Павлик, не было, но по указанию сверху надо было разжечь классовую борьбу в деревне. Райком партии и ОГПУ действовали через учительницу. Она была женой деревенского осведомителя и приказывала детям подглядеть, где спрятано у соседей зерно. Крестьян грабили, школьников использовали наводчиками. Кроме пары доносов, никаких заслуг перед родиной у Павлика нет. Колхоза, который Павлик защищал от врагов, не существовало.

Кому нужно было зверское убийство подростка, да еще с братом и поблизости от деревни? Сверху поступила команда: повсеместно расстреливать кулаков и любой ценой организовывать колхозы. На террор кулаков ОГПУ готовило ответ - чекистский террор. А поскольку крестьяне вели себя мирно, надо было “организовать” террор кулаков. “В ответ на убийство” чекисты загоняли крестьян в избу и держали под винтовочным дулом, пока те не записывались в колхозники. За кровавое убийство Павлика и его брата арестовали свыше десяти крестьян - как писали газеты, “лиц, настроенных антисоветски”, “кулацкую банду”.

4. Правда ли, что суд над убийцами пионера Морозова был похож на спектакль?

“Показательный процесс над кулаками” был по сути первым шоу такого рода. Очевидцы его не забыли и рассказывали мне детали. Клуб имени Сталина на улице Сталина в райцентре Тавда спешно отстроили заново. Сверху рассылали телеграммы: “Выслать на процесс делегатов”, “Организовать красный обоз с хлебом в дар государству”. Привезли духовой оркестр. Водкой поили без ограничения. Вокруг клуба стояли чекисты с винтовками, пропускали по спискам. На сцене медленно пополз черный занавес, открывая красные лозунги. На заднике висел портрет Павлика, нарисованный местным художником. Слева призыв: “Требуем приговорить убийц к расстрелу!”. Справа: “Построим самолет “Пионер Павлик Морозов”!”.

5. Но хоть как-то преступление обвиняемых было доказано?

Следствия не было. Трупы приказали похоронить до приезда следователя без экспертизы. В качестве обвинителей на сцене сидели также журналисты, говорившие о политической важности расстрела кулаков. Адвокат обвинил подзащитных в убийстве и под аплодисменты удалился. Разные источники сообщают разные способы убийства, прокурор и судья путались в фактах. Орудием убийства назвали найденный в доме нож со следами крови, но Данила в тот день резал теленка - никто не проверил, чья кровь. Обвиняемые дедушка, бабушка, дядя и двоюродный брат Павлика Данила пытались сказать, что их били, пытали. Расстрел невиновных в ноябре 1932 года был сигналом к массовой расправе над крестьянами по всей стране.

6. Кто же, по-Вашему, в действительности убил детей Морозовых?

В разысканных мной документах Секретно-политического отдела ОГПУ убийцами высвечиваются не родственники Павлика, а двое чекистов. Их имена названы в книге, я их тоже разыскал. Спиридон Карташов, помощник уполномоченного Особого отдела ОГПУ, мне рассказывал, что он лично в коллективизацию застрелил без суда 38 человек. Убил бы больше, да был отчислен из органов по причине эпилептических припадков. Заслуженную пенсию, однако, получил. Другой - Иван Потупчик - осведомитель Карташова в деревне Герасимовка, похвалялся мне, как после занимался расстрелами в карательной дивизии НКВД. В прокуратуре Магнитогорска я нашел его дело: он сел за изнасилование несовершеннолетней девочки, но его вытащили, сделали начальником отдела кадров завода. Оба эти человека сейчас умерли, но сложная цепь доказательств тщательно исследована, они - преступники.

Хочу подчеркнуть: мое расследование - литературное. И обвинение, стало быть, словесное. Но другого серьезного до сих пор нет, хотя оно необходимо. Все, что писалось после появления моей книги 20 лет назад, пока только затуманивает истину. “Дело №374 об убийстве Павлика Морозова” в судебном архиве - лишь верхушка айсберга. Не там надо искать. Практическую ответственность за это убийство несет ОГПУ-КГБ, по выражению Ленина, - “вооруженная часть партии”, а за нравственное растление миллионов других малолетних павликов - сама партия.

7. Каким был Павлик Морозов в жизни?

Пионером он никогда не был. Пионером его назвали после смерти сперва в секретных документах ОГПУ, а затем в газетах. Придумали легенду, что его “пригласили в район” и там приняли в пионеры. С годами добавили, что герой был “первым председателем пионерского отряда”. Точно также после смерти его сделали русским, ибо герой №1 должен быть “старшим братом”, а Павлик, его родители и вся деревня - белорусы. Все Морозовы, переселенные в Сибирь реформой Столыпина, были здоровьем крепки, мать умерла под девяносто. Им бы жить и кормить страну хлебом, но немедленная цель властей была - разрушить “кулацкие” семьи, отобрать хлеб для армии и городов. Сам-то мальчик Морозов ни в чем не виноват. Он, как установлено, был умственно отсталым, к тринадцати годам едва выучил буквы, в политике вовсе не смыслил. Ухаживал за скотиной, ходил по ягоды, курил цыгарки, играл в очко на подзатыльники. Если бы его не убили 4 сентября 1932 года, ему сейчас было бы 84.

8. Как шла героизация Павлика Морозова?

Родился Павлик в Сибири, а создан в бронзе в Москве. Со всей страны в Москву стекались доносы. Через год после смерти Павлика “Пионерская правда” уверяла: “Миллионы зорких глаз будут следить…”. А в декабре 37-го газета “Правда” в передовой призывала к доносам всех: “Каждый честный гражданин нашей страны считает своим долгом активно помогать органам НКВД в их работе”.

Сперва Павлик был использован для войны с кулаками. Через два года - как положительный герой литературы, модель для подражания, о чем заявил Горький на Первом съезде советских писателей в 1934-м. Пошли книги о нем, Эйзенштейн начал снимать фильм. Созданы сотни произведений в разных жанрах - от поэм до оперы. Его портреты в картинных галереях, на открытках, почтовых марках, спичечных коробках. Еще никто не подсчитал общую сумму расходов государства на пропаганду предательства, когда люди в стране умирали от голода. Ему собирались ставить памятник там, где сейчас сидит на лошади маршал Жуков, но в конце жизни Сталин передумал, и поставили на тогдашних задворках, на Красной Пресне.

Кажется, я теперь единственный в мире “коллекционер Павликов Морозовых”. Они создавались во всех областях и республиках. Я собрал сведения о пятидесяти юных героях, убитых за доносы, но в живых остались тысячи. По разным американским источникам, в Советском Союзе было от 6-ти до 18-ти миллионов добровольных осведомителей. Количество детей-доносчиков не подсчитывали, но много писали в тридцатые годы, как их награждали путевками в “Артек”, велосипедами и новыми ботинками.

9. Каковы же уроки мифа о Павлике Морозове?

Монумент герою-доносчику 001 в августе 1991 года москвичи скинули. Заерзали те, кто уверенно стучал все годы и кто оставался на этой ответственной работе. По иронии истории два продукта оказались в годы перестройки в дефиците: мыло и стыд. Как отмыться? Мыло можно завезти. А где достать стыд? Запахло разоблачениями, но они не состоялись. В одной газете я прочитал двусмысленную статью о Павлике Морозове и вполне конкретное интервью с полковником из органов, который говорил о необходимости “крепить сеть нештатных сотрудников в каждом коллективе”. Именно это учреждение, боясь разоблачений в эпоху разборок с культом личности Сталина, приказало ночью вырыть из могил останки братьев Морозовых, перемешать кости в одном ящике и залить двухметровым слоем бетона, чтобы эксгумация стала невозможна.

Мое расследование, опубликованное в разных странах, в России не удавалось выпустить до 1995 года. Указания удержать Павлика в героях, поступали централизованно. Видимо, чем больше открытых ртов, тем больше требуется ушей. Парадокс в том, что миф о Павлике стал работать и против самого ФСБ, которая поменяла пол с мужского на женский (Комитет на Службу), и, стало быть, больше печется о своем лице. Коммунистическая классовая мораль, символ которой Павлик, как известно, отлична от нормальной. Ведь ложь классовому врагу, согласно этой морали, оправдана и даже полезна “для нашего общего дела”. Когда процент правды увеличивается, процент лицемерия становится видней. Возник и еще один аспект дела Павлика Морозова - международный. На Западе, я сам видел, наблюдали за происходящим с любопытством. Внутри можно сочинять кантаты доносчику, можно пудрить дело, будто он не доносил. Но пока у руководителей страны остается отличная от остального человечества мораль, им нельзя доверять. Ни в глобальных вопросах, ни в мелочах.

Павлик умер, но дело его, пока находятся у него защитники, живет.

Иллюстрации:

1. Фрагмент уникальной фотографии, найденной Дружниковым: Павлик Морозов (обозначен стрелкой) с одноклассниками за два года до смерти. Слева вверху его так называемый убийца Данила Морозов.

2. На Западе, публикуя это фото, газеты писали, что автор книги “Доносчик 001” Дружников свалил монумент Павлику Морозову, но это преувеличение.

В ходе следствия и суда над бросившим их семью отцом, председателем Герасимовского сельсовета Трофимом Морозовым, дал против него показания в подтверждение показаний своей матери. Спустя несколько месяцев после этого Павел и его 8-летний брат Фёдор, отправившиеся в лес за ягодами, были найдены мёртвыми с ножевыми ранениями.

В убийстве были обвинены их собственный дед Сергей (отец Трофима Морозова) и 19-летний двоюродный брат Данила, а также бабушка Ксения (как соучастница) и крёстный отец Павла, Арсений Кулуканов, приходившийся ему дядей (в качестве деревенского «кулака» - как инициатор и организатор убийства). После суда Арсений Кулуканов и Данила Морозов были расстреляны, восьмидесятилетние Сергей и Ксения Морозовы умерли в тюрьме. В соучастии в убийстве был обвинён и другой дядя Павлика, Арсений Силин, однако в ходе суда он был оправдан.

Согласно официальной версии, юный пионер Павлик Морозов отважно разоблачал преступления кулаков против Советской власти и был убит ими из мести.

Биография

Официальный портрет Павлика Морозова. Сделан на основе фотографии с одноклассниками - единственной в его жизни.

Семья

Родился в семье Трофима Морозова, красного партизана, затем председателя сельсовета, и Татьяны Семёновны Морозовой, урождённой Байдаковой. Отец, как и все жители деревни, был этнический белорус (семья столыпинских переселенцев, в Герасимовке с ). Впоследствии отец бросил семью (жену с четырьмя сыновьями) и зажил второй семьёй с Антониной Амосовой; в результате его ухода на старшего сына Павла свалились все заботы по крестьянскому хозяйству. По воспоминаниям учительницы Павла, отец его регулярно пил и избивал жену и детей как до, так и после ухода из семьи. Дед Павлика сноху также ненавидел за то, что та не захотела жить с ним одним хозяйством, а настояла на разделе. Со слов Алексея, брата Павла, отец «любил одного себя да водку», жену и сыновей своих не жалел, не то что чужих переселенцев, с которых «за бланки с печатями три шкуры драл». Так же к брошенной отцом на произвол судьбы семье относились и дед Павла с бабкой: «Дед с бабкой тоже для нас давно были чужими. Никогда ничем не угостили, не приветили. Внука своего, Данилку, дед в школу не пускал, мы только и слышали: „Без грамоты обойдешься, хозяином будешь, а щенки Татьяны у тебя батраками“».

Согласно воспоминаниям, собранным и представленным в своей книге Юрием Дружниковым, Павел был физически слабым, болезненным, нервным и неуравновешенным мальчиком. Согласно записи Соломеина, Павлик «любил хулиганить, драться, ссориться, петь песни нехорошие, курил». Дружников, ссылаясь на слова Зои Кабиной, пишет, что Павел учился плохо и редко посещал школу, любил играть в карты на деньги и петь блатные песни. Любил дразнить, травить кого-либо: «Сколько ни уговаривай, отомстит, сделает по-своему. По злобе часто дрался, просто из склонности к ссорам». Ввиду нищеты семьи, ходил в лаптях и драном отцовском пальто; был самым грязным в классе, редко мылся. Был косноязычен: говорил с отрывами, гэкая, не всегда понятно, на полурусском-полубелорусском языке, вроде: «Ѓн ведь бальша нэ прыйдеть». Дружников указывает, что в 1931 году Павел в третий раз поступил в первый класс и в середине года был переведён во второй, так как наконец-то научился читать и писать. Однако, следует учесть, что зачастую Павлу было не до учёбы - как старшему в семье ему нужно было много работать, чтобы накормить оставленную отцом многодетную семью и попытаться вырваться из нищеты.

О всеобщей ужасающей бедности в селе Герасимовка учительница Павла вспоминала:

Школа, которой заведовала, работала в две смены. О радио, электричестве мы тогда и понятия не имели, вечерами сидели при лучине, керосин берегли. Чернил и то не было, писали свекольным соком. Бедность вообще была ужасающая. Когда мы, учителя, начали ходить по домам, записывать детей в школу, выяснилось, что у многих никакой одежонки нет. Дети на полатях сидели голые, укрывались кое-каким тряпьем. Малыши залезали в печь и там грелись в золе.
Организовали мы избу-читальню, но книг почти не было, очень редко приходили местные газеты. Некоторым сейчас Павлик кажется эдаким напичканным лозунгами мальчиком в чистенькой пионерской форме форму и в глаза не видел, в пионерских парадах не участвовал и портретов Молотова, как Амлинский, не носил, и «здравицу» вождям не кричал.

Вынужденный в таких тяжёлых условиях вместо отца обеспечивать семью, Павел тем не менее неизменно выказывал стремление учиться. Со слов его учительницы Л. П. Исаковой:

Очень он стремился учиться, брал у меня книжки, только читать ему было некогда, он и уроки из-за работы в поле и по хозяйству часто пропускал. Потом старался нагнать, успевал неплохо, да еще маму свою грамоте учил…

Гибель

Павел и Фёдор отправились в лес, предполагая заночевать там, 2 сентября (в отсутствие матери, уехавшей в Тавду продавать телёнка). 6 сентября были найдены их трупы. Протокол, составленный участковым милиционером Яковом Титовым, сообщает :

Морозов Павел лежал от дороги на расстоянии 10 метров, головою в восточную сторону. На голове надет красный мешок. Павлу был нанесён смертельный удар в брюхо. Второй удар нанесён в грудь около сердца, под каковым находились рассыпанные ягоды клюквы. Около Павла стояла одна корзина, другая отброшена в сторону. Рубашка его в двух местах прорвана, на спине кровяное багровое пятно. Цвет волос - русый, лицо белое, глаза голубые, открыты, рот закрыт. В ногах две берёзы (…) Труп Федора Морозова находился в пятнадцати метрах от Павла в болотине и мелком осиннике. Федору был нанесён удар в левый висок палкой, правая щека испачкана кровью. Ножом нанесён смертельный удар в брюхо выше пупка, куда вышли кишки, а также разрезана рука ножом до кости.

Судебный процесс

Дело об убийстве пионера Павла Морозова
Показательный суд над председателем сельского совета с. Герасимовки, Тавдинского района, Морозовым Трофимом собрал сотни людей.
Зачитали обвинительное заключение. Начался допрос свидетелей. Вдруг сгущённую тишину размеренного хода судебного процесса пронизал звонкий детский голос:
- Дяденька, дозволь, я скажу!
В зале поднялась суматоха. Зрители повскакали с мест, задние ряды хлынули на сидящих, у дверей произошла давка. Председатель суда с трудом восстановил порядок…
- Это я подал в суд заявление на своего отца. Я как пионер отказываюсь от отца. Он творил явную контрреволюцию. Мой отец не защитник Октября. Он всячески помогал кулаку Кулуканову Арсентию. Это он помог бежать кулакам. Это он спрятал кулацкое имущество, чтобы оно не досталось колхозникам…
- Я прошу привлечь моего отца к суровой ответственности, чтобы другим не дать повадку защищать кулаков.
12-летний свидетель пионер Павел Морозов закончил свои показания. Нет. Не свидетельское показание это было. Это был беспощадный обвинительный акт юного защитника социализма по адресу тех, кто стоял на стороне остервенелых врагов пролетарской революции.
Разоблачённый сыном-пионером Трофим Морозов был присужден к 10 годам лишения свободы за связь с местными кулаками, фабрикацию для них фальшивых документов, укрытие кулацкого имущества.
Пионер Павел Морозов после суда пришел в семью деда Морозова Сергея. Неприветливо встретили в семье бесстрашного разоблачителя. Глухая стена скрытой вражды окружила мальчика. Родным был пионерский отряд. Туда Паша бегал как в свою родную семью, там делил радости и горе. Там научили его страстной нетерпимости к кулакам и их подпевалам.
И когда дед Паши, Сергей Морозов, укрыл кулацкое имущество, Паша побежал в сельсовет и разоблачил деда.
В г. зимой Паша вывел на свежую воду кулака Силина Арсения, который не выполнил твердого задания, продал кулакам воз картофеля. Осенью раскулаченный Кулуканов украл с сельсоветского поля 16 пудов ржи и опять спрятал их у своего тестя - Сергея Морозова. Павел снова разоблачил деда и кулака Кулуканова.
На собраниях во время сева, в момент хлебозаготовок, всюду активист-пионер Паша Морозов разоблачал запутанные махинации кулаков и подкулачников…
И исподволь, продуманно начали подготовку к жуткой и кровавой расправе с пионером-активистом. В преступный заговор втянули сначала Данилу Морозова - двоюродного брата Павла, а потом и его деда - Сергея. За плату в 30 рублей Данила Морозов взялся с помощью деда прикончить ненавистного им родича. Кулак Кулуканов искусно подогревал неприязнь к Павлу Данилы и деда. Павла все чаще встречали грубыми побоями и недвусмысленными угрозами.
- Если не выпишешься из отряда, то я тебя, проклятого пионера, всё равно зарежу, - хрипел Данила, избивая Павла до потери сознания…
26 августа Павел подал участковому милиционеру заявление об угрозах. То ли по политической близорукости, то ли по другим причинам участковый милиционер не успел вмешаться в дело. 3 сентября в ясный осенний день Павел вместе с 9-летним братишкой Федей побежал в лес за ягодами…
Вечером, спокойно на виду у всех Данила Морозов с дедом Сергеем кончили бороньбу и сев и направились домой.
Дорогой незаметно свернули в лес. Совсем близко встретили Федю и Пашу…
Расправа была короткой. Нож остановил непокорное сердце юного пионера. Затем так же быстро покончили с ненужным свидетелем - девятилетним Федей. Данила с дедом спокойно вернулись домой и сели ужинать. Бабка Ксенья также спокойно и деловито начала отмачивать окровавленную одежду. В темном углу за святыми образами спрятали нож…
На днях дело об убийстве пионера-активиста Павла Морозова и его девятилетнего брата будет слушаться на месте показательным процессом.
На скамье подсудимых сидят активные вдохновители убийства - кулаки Кулуканов, Силин, убийцы Сергей и Данила Морозовы, их сообщница Ксенья Морозова…
Павел Морозов не один. Таких как он - легионы. Они разоблачают зажимщиков хлеба, расхитителей общественной собственности, они, если нужно, приводят на скамью подсудимых своих отцов-подкулачников…

Не вполне ясна роль Морозова в деле его отца. Вместе с матерью он дал показания на предварительном следствии, заявив, что отец избивал мать и приносил в дом вещи, полученные в качестве платы за выдачу фальшивых документов (фактически он видеть этого не мог, потому что отец давно не жил с семьёй) . В деле об убийстве отмечается, что «25 ноября 1931 года Морозов Павел подал заявление следственным органам о том, что его отец Морозов Трофим Сергеевич, будучи председателем сельсовета и будучи связанным с местными кулаками, занимается подделкой документов и продажей таковых кулакам-спецпереселенцам» . Донос был связан со следствием по делу о фальшивой справке, выданной Герасимовским сельсоветом спецпереселенцу; он позволил подключить к делу Трофима. Трофим Морозов был арестован и в феврале следующего года судим.

Павел вслед за матерью выступил и в суде, но в конце концов был остановлен судьёй ввиду малолетства. В деле об убийстве Морозова сказано: «При суде сын Павел обрисовал все подробности на своего отца, его проделки» . Речь, якобы произнесённая Павликом, известна в 12 вариантах, в основном восходящих к книге журналиста Петра Соломеина. В записи же из архива самого Соломеина, эта обличительная речь передаётся следующим образом :

Дяденьки, мой отец творил явную контрреволюцию, я как пионер обязан об этом сказать, мой отец не защитник интересов Октября, а всячески старается помогать кулаку сбежать, стоял за него горой, и я не как сын, а как пионер прошу привлечь к ответственности моего отца, ибо в дальнейшем не дать повадку другим скрывать кулака и явно нарушать линию партии, и ещё добавлю, что мой отец сейчас присвоит кулацкое имущество, взял койку кулака Кулуканова Арсения (муж сестры Т. Морозова и крёстный отец Павла) и у него же хотел взять стог сена, но кулак Кулуканов не дал ему сена, а сказал, пускай лучше возьмёт х…

Подоплёка, как полагают, была бытовая: Татьяна Морозова хотела отомстить бросившему её мужу и надеялась, припугнув, вернуть в семью .

Официальная версия обвинения

Версия обвинения и суда была следующая. 3 сентября «кулак» Арсений Кулуканов, узнав об уходе мальчиков за ягодами, сговорился с пришедшим к нему в дом Данилой Морозовым убить Павла, дав ему 30 рублей и попросив пригласить для убийства также Сергея Морозова, «с которым Кулуканов раньше имел сговор». Вернувшись от Кулуканова и закончив бороньбу (т. е. боронование, рыхление почвы), Данила отправился домой и передал разговор деду Сергею. Последний, видя, что Данила берёт нож, ни слова не говоря вышел из дому и отправился вместе с Данилой, сказав ему: «Идём убивать, смотри не бойси». Найдя детей, Данила не говоря ни слова, вынул нож и ударил Павла; Федя кинулся бежать, но был задержан Сергеем и также зарезан Данилой. «Убедившись, что Федя мёртв, Данила вернулся к Павлу и еще несколько раз ударил его ножом ».

Убийство Морозова было представлено как проявление кулацкого террора (против члена пионерской организации) и послужила поводом для широких репрессий во всесоюзном масштабе; в самой Герасимовке оно дало наконец возможность организовать колхоз (до того все попытки срывались крестьянами). В Тавде, в клубе имени Сталина, состоялся показательный процесс над предполагаемыми убийцами. На суде Данила Морозов подтвердил все обвинения, Сергей Морозов держался противоречиво, то сознаваясь, то отрицая вину. По другим данным, он вообще не признался в убийстве. Все остальные обвиняемые вину отрицали. Главными уликами являлись хозяйственный нож, найденный у Сергея Морозова, и окровавленная одежда Данилы, замоченная, но не отстиранная Ксенией (перед тем Данила зарезал для Татьяны Морозовой телёнка). Из обвиняемых Арсений Силин был оправдан, остальные приговорены к смерти; Кулуканов и Данила были расстреляны, восьмидесятилетние Сергей и Ксения Морозовы умерли в тюрьме .

Версия Юрия Дружникова

Следствия не было. Трупы приказали похоронить до приезда следователя без экспертизы. В качестве обвинителей на сцене сидели также журналисты, говорившие о политической важности расстрела кулаков. Адвокат обвинил подзащитных в убийстве и под аплодисменты удалился. Разные источники сообщают разные способы убийства, прокурор и судья путались в фактах. Орудием убийства назвали найденный в доме нож со следами крови, но Данила в тот день резал телёнка - никто не проверил, чья кровь. Обвиняемые дедушка, бабушка, дядя и двоюродный брат Павлика Данила пытались сказать, что их били, пытали. Расстрел невиновных в ноябре 1932 года был сигналом к массовой расправе над крестьянами по всей стране.

Решение Верховного суда России

Тем не менее, попытка представить убийц братьев Морозовых как жертв политических репрессий и подлежащих немедленной реабилитации окончилась неудачей. Генеральная прокуратура России , тщательно рассмотрев дело, изучив все документы, взвесив все «за» и «против», учтя все привходящие обстоятельства, пришла к следующему выводу:

Приговор Уральского областного суда от 28 ноября 1932 года и определение судебно-кассационной коллегии Верховного Суда РСФСР от 28 февраля 1933 года в отношении Кулуканова Арсения Игнатьевича и Морозовой Ксении Ильиничны изменить: переквалифицировать их действия со ст. 58-8 УК РСФСР на ст. ст. 17 и 58-8 УК РСФСР, оставив прежнюю меру наказания. Признать Морозова Сергея Сергеевича и Морозова Даниила Ивановича обоснованно осужденными по настоящему делу за совершение контрреволюционного преступления и не подлежащими реабилитации.

Это заключение вместе с материалами дополнительной проверки дела № 374 было направлено в Верховный суд России, который в 1999 году принял окончательное решение и убийцам Павлика Морозова и его брата Фёдора в реабилитации отказал.

Реакция на книгу Дружникова

Что за судилище устроили над моим братом? Обидно и страшно. Брата моего в журнале назвали доносчиком. Ложь это! Павел всегда боролся в открытую. Почему же его оскорбляют? Мало наша семья горя перенесла? Над кем издеваются? Двоих моих братьев убили. Третий, Роман, пришел с фронта инвалидом, умер молодым. Меня во время войны оклеветали как врага народа. Десять лет отсидел в лагере. А потом реабилитировали. А теперь клевета на Павлика. Как все это выдержать? Обрекли меня на пытку похуже, чем в лагерях. Хорошо, что мать не дожила до этих дней… Пишу, а слезы душат. Так и кажется, что Пашка опять стоит беззащитным на дороге. …Редактор «Огонька» Коротич на радиостанции «Свобода» заявил, что брат мой - сукин сын, значит, и мать моя… Юрий Израйлевич Альперович-Дружников к нам в семью втёрся, чаи с мамой распивал, всё нам сочувствовал, а потом издал в Лондоне мерзкую книжку - сгусток такой отвратительной лжи и клеветы, что, прочитав её, получил я второй инфаркт. Заболела и З. А. Кабина, всё хотела в международный суд на автора подать, да где ей - Альперович живет в Техасе и посмеивается - попробуй достань его, учительской пенсии не хватит. Главы из книги «Вознесение Павлика Морозова» этого писаки растиражировали многие газеты и журналы, никто моих протестов во внимание не принимает, правда о брате никому не нужна… Видно, одно мне осталось - облить себя бензином, и дело с концом!

Юрий Дружников заявил, что Келли использовала его работу не только в допустимых ссылках, но и повторив композицию книги, отбор деталей, описания. Кроме того, д-р Келли, по мнению Дружникова, пришла к прямо противоположному заключению о роли ОГПУ-НКВД в убийстве Павлика.

Согласно д-ру Келли, г-н Дружников считал советские официальные материалы ненадёжными, но использовал их, когда это было выгодно для подкрепления его версии. По оценке Катрионы Келли, Дружников опубликовал вместо научного изложения критики её книги «донос» с предположением о связи Келли с «органами». Д-р Келли не нашла большой разницы между заключениями книг и отнесла некоторые пункты критики г-на Дружникова к недостаточному знанию им английского языка и английской культуры.

Разногласия

Вероника Кононенко утверждает со ссылкой на учительницу Морозова Зою Кабину, «что именно она создала первый в деревне пионерский отряд, который и возглавил Павел Морозов» . По свидетельству профессора Калифорнийского университета Юрия Дружникова , однако, Кабина заявила ему :«О пионерах и речи не было. Ничего я Соломеину о приёме в пионеры не могла рассказать». Он же приводит фразу из архива Соломеина: «А если придерживаться исторической правды, то Павлик Морозов не только никогда не носил, но и никогда не видал пионерского галстука» , что противоречит воспоминаниям первой учительницы Павла Ларисы Исаковой: «Пионерский отряд в Герасимовке я тогда не успела организовать, его создала после меня Зоя Кабина, но и я рассказывала ребятам о том, как борются дети за лучшую жизнь в других городах и селах. Однажды привезла из Тавды красный галстук, повязала его Павлу, и он радостный побежал домой. А дома отец сорвал с него галстук и страшно избил.» Возможно также, что Павел не видел не пионерский галстук, а пионерскую форму : «Некоторым сейчас Павлик кажется эдаким напичканным лозунгами мальчиком в чистенькой пионерской форме . А он из-за бедности нашей эту форму и в глаза не видел...» .

Дружников утверждает, что после описываемых событий, Морозов заслужил в деревне всеобщую ненависть; его стали звать «Пашка-куманист» (коммунист) . Согласно официальным жизнеописаниям, Павел Морозов активно помогал выявлять зажимщиков хлеба, тех, кто укрывает оружие, замышляет преступления против советской власти и т. д. . Эти описания Дружников считает слишком преувеличенными как в отношении количества, так и в отношении продолжительности сотрудничества Павла с властями; по словам односельчан, Павел не был серьёзным доносчиком, так как «доносить - это, знаете, серьёзная работа, а он был так, гнида, мелкий пакостник» . В деле об убийстве документально зафиксированы только два таких доноса: «Зимой 1932 года Морозов Павел сообщил сельсовету о том, что Силин Арсений <его дядя>, не выполнив твёрдого задания, продал спецпереселенцам воз картофеля» . Другой донос был на крестьянина Мизюхина, у которого якобы дед Павла Сергей спрятал «ходок» (воз; у Мезюхина сделали обыск, но ничего не нашли) .

Фактически главным осведомителем в селе был двоюродный брат Павла Иван Потупчик (впоследствии почётный пионер; осуждён за изнасилование несовершеннолетней) .

Аналогичные процессы

В дни кампании, связанной с убийством Павлика, было начато другое известное дело об убийстве кулаками 25 октября г. пионера села Колесниково Курганской области Коли Мяготина. По этому делу было осуждено 12 человек, из них 3 расстреляно. В 1996 г. осуждённые реабилитированы, так как выяснилось, что Коля, никогда не бывший пионером, был застрелен ночью солдатом-сторожем при воровстве подсолнечных семечек . Юрий Дружников насчитал в 1932 г. (после убийства Павла и Феди) - 3, в 1933 г. - 6, в 1934 г. - 6 и в 1935 г. - 9 случаев убийств детей, квалифицировавшихся властями как убийства пионеров за доносы; всего же за сталинскую эпоху он отметил 56 таких случаев.

Среди «пионеров-героев» этого рода попадались и просто фиктивные фигуры, как Гриша Акопян из Гянджи , якобы убитый «кулацкими сынками» в октябре 1930 года (выдуман по заданию ЦК ЛКСМ Азербайджана) .

Прославление

Павлик Морозов обличает отца. Рис. из газеты «Пионерская правда»

Имя Морозова было присвоено герасимовскому и другим колхозам, школам, пионерским дружинам. Павлику Морозову были установлены памятники в Москве ( , в детском парке его имени на Красной Пресне ; снесён в ), селе Герасимовка () и в Свердловске (). О Павлике Морозове слагали стихи и песни, была написана одноимённая опера. В 1935 году кинорежиссёр Сергей Эйзенштейн начал работать над сценарием Александра Ржешевского «Бежин луг » о Павлике Морозове. Работу не удалось завершить. Максим Горький называл Павлика «одним из маленьких чудес нашей эпохи».

Павлик Морозов в общественном сознании

Оценки личности Павлика Морозова и особенно пропагандистской компании вокруг его имени всегда были неоднозначными. Наряду с прославлением, было широко распространено негативное отношение к нему, хотя в советские времена оно не могло выражаться публично.

Во взрослой среде отношение к Павлику Морозову определялось тем, что он превратился в символ такого пронизавшего советское общество явления, как доносительство. Так, Галина Вишневская писала :

И появляется достойнейший образец для подражания - двенадцатилетний предатель Павлик Морозов, „геройски павший в классовой борьбе“, удостоенный за своё предательство памятников, портретов, прославленный в песнях и стихах, на которых будут воспитываться следующие поколения. Павлик Морозов, которого и сегодня миллионы советских детей славят за то, что он донёс на собственного отца и деда. Как в гитлеровской Германии учили немецких детей доносить на своих родителей, так и у нас в России начали сознательно воспитывать поколение стукачей, уже начиная со школы.

С началом перестройки это отношение нашло публичное выражение и стало господствующим. Павлик Морозов стал выступать как символ предательства, наравне с Иудой . В этом духе, например, его упоминает в проповеди на тему Иудина греха пастор Станислав Вершинин: «Тем не менее, мало кто хочет видеть в себе Иуду Искариота - уж лучше признать наличие в своём „я“ природы человекоубийцы, Каина, чем столь подлого предателя! Так ли это? Неужто вы никогда не предавали себя или ближнего? Нет среди нас Павлика Морозова? » . В одноимённой песне рок-группы «Крематорий » Павлик Морозов представлен как неистребимое зло, переходящее из одной эпохи в другую :

Здесь не всё продаётся, но всё Покупается или сдается внаём. При случае дворник может стать князем, А убийца стать судьёй. Все новые стихи содраны со старых, Новые жрецы всё валят на мёртвых. А всё оттого, что Павлик Морозов жив, Павлик Морозов жив, Павлик Морозов жив, Павлик Морозов живее всех живых…

Ныне господствующим становится восприятие Павлика Морозова как жертвы политических «игр» взрослых. Необходимо подчеркнуть, что подавляющее большинство полемизирующих являются крайне политически ангажированными и пристрастными лицами, незаинтересованными в установлении объективной картины произошедшего.

22.11.2014 3 16489

Имя этого 13-летнего мальчика стало символом дважды. Сначала - символом борьбы пионеров-героев с «контрреволюцией» и «кулачеством». Потом - символом предательства, доносительства и подлости.

Парадокс в том, что ни та, ни другая трактовка не имеют практически никакого отношения к подлинной истории Павлика Морозова . Подростка, который просто заботился о матери и младших братьях и не боялся говорить правду, даже под страхом смерти.

Уральского школьника Павлика Морозова сегодня, как правило, упоминают в юмористическом или осуждающем контексте. Все как бы знают, что он «сдал отца», «написал донос», но при этом никто не помнит подробностей самого дела.

Советская пропаганда мгновенно возвела Павлика на пьедестал как пионера-героя. В новые времена с тем же пылом и той же поспешностью его заклеймили как предателя.

И в том и в другом случае имя мальчика использовалось как политический лозунг.

Настоящая подоплека тех сентябрьских событий 1932 года давно забыта.

Только падкие до сенсаций «разоблачители» периодически пытаются дать новую трактовку старых событий.

А ведь было все довольно просто.

Деревенская коррупция

Павлик Морозов родился спустя год после Октябрьского переворота, 14 ноября 1918 года. Его детство пришлось на самое трудное время - первые годы становления советской власти.

Самый суровый удар переходного периода - Гражданской войны и последовавшего военного коммунизма - приняли на себя как раз крестьяне.

Наравне со всеми терпели тяготы и жители села Герасимовка Тобольской губернии. Там, в семье председателя местного сельсовета, и появился на свет Павел - старший из пятерых детей Трофима и Татьяны Морозовых. Жили немирно: отец часто поколачивал и мать, и детей. Не потому, что отличался слишком суровым характером, а просто таковы были обычные деревенские нравы того времени.

Но и хорошим человеком Трофима Морозова при всем желании назвать было нельзя. Семью он в итоге бросил и стал жить у своей любовницы по соседству. Причем бить жену и детей не перестал. А свою должность председателя сельсовета активно использовал для личного обогащения. Например, присваивал себе имущество, конфискованное у раскулаченных.

Отдельной статьей дохода у него была выдача нелегальных справок спецпереселенцам. Эта категория граждан появилась в начале 30-х годов, когда «кулаков» и «подкулачников» без суда и следствия отправляли в спецпоселки. Там они должны были жить на положении ссыльных, соблюдая строгий распорядок и работая на лесозаготовке, разработке недр и так далее.

Разумеется, ни о какой свободе перемещения и речи не шло. Покидать спец-поселок можно было только с разрешения коменданта. Некоторые спецпереселенцы пытались сбежать от такой жизни. Но для этого необходима была справка о приписке к какому-нибудь сельсовету. Чтобы у компетентных органов по новому месту жительства не возникало вопросов - откуда прибыл, чем занимался до этого.

Вот этими-то справками и приторговывал Морозов. Причем продолжал это делать даже после того, как в 1931 году его сместили с поста председателя сельсовета. На них он и погорел. Со временем в Герасимовку один за другим стали поступать запросы с различных фабрик и заводов, а также со строительства Магнитогорска. Бдительные руководители производства интересовались: действительно ли прибывшие к ним новые работники проживали ранее в Герасимовке?

Слишком часто стали попадаться спецпереселенцы с фальшивыми справками в кармане. А в ноябре 1931 года на станции Тавда был задержан некий Зворыкин с двумя пустыми бланками, на которых стояли печати герасимовского сельсовета. Сотрудникам милиции он честно признался, что заплатил за них 105 рублей. Спустя несколько дней по делу о поддельных справках были арестованы несколько человек, в том числе и Трофим Морозов.

Вымышленный донос

С этого момента и начинается та самая история Павлика Морозова. Причем начинается сразу с противоречий. Следователь Елизар Шепелев, который впоследствии расследовал убийство мальчика, писал в обвинительном заключении следующее: «Павел Морозов подал заявление в следственные органы 25-го ноября 1931 года». Имеется в виду заявление, в котором Павлик якобы обвинил отца в незаконной деятельности.

Однако много лет спустя Шепелев откровенно признавался в своем интервью: «Не могу понять, с какой стати я все это написал, в деле нет никаких подтверждений, что мальчик обращался в следственные органы и что именно за это его убили. Наверно, я имел в виду, что Павел дал показания судье, когда судили Трофима...»

Не нашла никаких следов показаний Павлика в деле Трофима Морозова и журналист Евгения Медяко-ва, пытавшаяся докопаться до правды в начале 1980-х. Показания его матери имеются, а вот мальчика - нет. Правда, на суде, по-видимому, он все же выступал, но вряд ли сказал что-нибудь новое или ценное. Тем не менее этого хватило для того, чтобы возбудить ненависть к нему у родственников отца. Особенно после того, как суд приговорил Трофима к 10 годам лагерей и отправил его строить Беломорско-Балтийский канал.

Забегая вперед, скажем, что Трофим Морозов не отбыл срок полностью. Он вернулся спустя три года, с орденом за ударный труд. Но к тому времени два его сына - Павел и Федор - были убиты.

Необходимо подчеркнуть, что после ухода Трофима из семьи Павел стал старшим мужчиной в семье. Он заботился о матери и младших братьях, как мог поддерживал хозяйство. И в глазах взрослых именно на нем, а не на Татьяне лежала вся ответственность за «предательство» Трофима. Особенно остро ненавидел Павла его дед Сергей, которого в этом целиком поддерживала супруга -бабка Аксинья (или Ксения).

Другим заклятым врагом был двоюродный брат Данила. Наконец, вовсе не питал к мальчику теплых чувств его крестный отец и муж сестры Трофима Арсений Кулуканов. По одной из версий, его имя Павел упомянул в своей речи на суде, назвав «кулаком». Эти четыре человека и оказались в конце концов на скамье подсудимых как обвиняемые в убийстве Павла и Федора Морозовых.

Обыкновенное зверство

О самом убийстве известно следующее. В первых числах сентября 1932 года Павел и Федор отправились в лес за ягодами. Узнав об этом, Кулуканов уговорил Данилу идти за ними и убить мальчишек. И даже якобы заплатил ему за это 5 рублей. Данила не пошел на преступление один, а отправился за советом к деду Сергею.

Тот спокойно встал и, посмотрев, как сообщник берет нож, сказал: «Идем убивать, смотри не бойся». Павлика и восьмилетнего Федора они нашли довольно быстро. Смертельные удары обоим нанес Данила, но убежать младшему мальчику не дал дед Сергей.

Так как Павел и Федор собирались идти в лес с ночевкой, то хватились их далеко не сразу. Тем более что и мать была в отъезде. Когда Татьяна вернулась в деревню, то узнала, что дети уже третий день не возвращаются. Встревоженная, она подняла народ на поиски, и на следующий день тела зарезанных детей были обнаружены.

Убитая горем мать потом рассказала следователю, что в тот же день на улице она встретила бабку Аксинью, которая со злым смехом сказала ей: «Татьяна, мы тебе наделали мяса, а ты теперь его ешь!»

Следствие довольно быстро нашло убийц. Основными уликами стали хозяйственный нож и окровавленная одежда Данилы, которую Аксинья замочила, но не успела отстирать (поначалу они утверждали, что накануне он резал теленка). Данила свою вину признал практически сразу и полностью. Дед Сергей постоянно менял показания и путался, то признавая, то отрицая совершенное.

Аксинья и Арсений Кулуканов до последнего не сознавались ни в чем. Тем не менее именно Арсений вместе с Данилой получили самую суровую меру наказания - расстрел. Аксинью и Сергея Морозовых ввиду их преклонного возраста (старикам было уже по 80 лет) отправили доживать в тюрьму.

Символ в красном галстуке

На этом бы и закончилась эта, в сущности, простая история бытовой вражды. Если бы за дело не взялась советская пропаганда. Мальчик, убитый родственниками за два неосторожных слова, сказанных на судебном заседании, никому был не нужен. А вот пионер-герой, бесстрашно разоблачавший кулаков с подкулачниками и павший в неравном бою, сюжет что надо.

Поэтому в первой же заметке на эту тему, опубликованной в газете «Уральский рабочий» 19 ноября 1932 года история Павлика рассказывалась так:

«...И когда дед Паши, Сергей Морозов, укрыл кулацкое имущество, Паша побежал в сельсовет и разоблачил деда. В 1932 г. зимой Паша вывел на свежую воду кулака Силина Арсения, который не выполнил твердого задания, продал кулакам воз картофеля.Осенью раскулаченный Кулуканов украл с сельсоветского поля 16 пудов ржи и опять спрятал их у своего тестя - Сергея Морозова.

Павел снова разоблачил деда и кулака Кулуканова. На собраниях во время сева, в момент хлебозаготовок, всюду активист-пионер Паша Морозов разоблачал запутанные махинации кулаков и подкулачников...»

И без того нелегкая жизнь простого деревенского подростка, брошенного отцом и тянущего на себе воз домашних забот, вдруг превратилась в бесконечный бой с «кулаками и подкулачниками», которые бесконечно проворачивали в маленькой Герасимовке свои «махинации».

Надо ли говорить, что никаких документов, подтверждающих такую активную деятельность «разоблачителя» Павлика Морозова, не существует? Зато именем такого героя уже не стыдно было назвать пионерский отряд. Как и поставить ему памятник.

«Некоторым сейчас Павлик кажется этаким напичканным лозунгами мальчиком в чистенькой пионерской форме. А он из-за бедности нашей эту форму и в глаза не видел, в пионерских парадах не участвовал и портретов Молотова не носил, и "здравицу" вождям не кричал», -вспоминала потом школьная учительница Лариса Исакова, наблюдавшая почти всю историю своими глазами.

Но пропагандистская машина уже работала на полную мощность. О Павлике Морозове писались стихи, книги, пьесы и даже одна опера! О том, что именно и почему случилось в Герасимовке осенью 1932 года, помнили все меньше и меньше людей, а разбираться в деталях и вовсе стремились единицы.

Длинные руки ОГПУ?

Но времена изменились, и маятник качнулся в другую сторону. Столь же мощно и неуправляемо. Люди, жаждавшие правды, стремились разоблачить все мифы советской идеологии. При этом серьезно погружаться в вопрос опять-таки было лень. Очень часто шли по пути наименьшего сопротивления: если что-то было объявлено советским государством хорошим - значит, на самом деле это плохо.

Именно так и получилось с Павликом Морозовым. Грязное клеймо «предателя» было заслужено им ничуть не больше, нежели золотая медаль «героя».

Татьяна Морозова (мать Павлика) с внуком -Павлом Морозовым. Фотография 1979 года.

Под сомнение теперь ставилось все. Таким ли ужасным человеком был Трофим Морозов? Заслуженно ли его отправили в лагерь? Писал или не писал Павлик злосчастный донос на отца? При этом почему-то постоянно упускался самый простой и страшный вопрос: можно ли убивать детей?

При этом в разоблачительном азарте некоторые авторы доходили буквально до абсурда. Писатель Юрий Дружников в 1987 году выпустил в Великобритании книгу с броским названием «Доносчик 001, или Вознесение Павлика Морозова». В ней он перевернул всю ситуацию буквально с ног на голову.

По версии Дружникова, Павлик был марионеткой всесильных чекистов, которые стремились устроить показательный процесс с политическим подтекстом. Нужно это было в частности для того, чтобы наконец организовать в Герасимовке колхоз, чему ранее жители села активно сопротивлялись.

Настоящими организаторами и исполнителями убийства автор книги называет помощника уполномоченного ОГПУ Спиридона Карташова и двоюродного брата Павла - Ивана Потупчика, который сотрудничал с органами. Эта версия была многократно подвергнута критике и разобрана буквально по косточкам.

Причем не только отечественными исследователями. Профессор Оксфордского университета Катриона Келли, к примеру, отметила, что Дружников очень выборочно использует материалы официального следствия, признавая подлинными только те, которые укладываются в его теорию.

Несмотря на крайне слабую аргументацию, Дружников тем не менее довольно точно указывает на слабые места в официальной версии следствия. Действительно непонятно, почему убийцы не озаботились тем, чтобы скрыть нож и окровавленную одежду.

Дед Сергей в прошлом служил жандармом, бабка Аксинья когда-то промышляла воровством лошадей. То есть о том, что такое следствие и улики, оба должны были иметь хорошее представление. Тем не менее, арестовать себя они дали удивительно легко и просто.

Однако сколько бы ни перетасовывались документы 80-летней давности, это никак не изменит главного. Два мальчика, Павел и Федор Морозовы, - не герои и не предатели. А несчастные жертвы обстоятельств и лихого времени.

Виктор БАНЕВ