Во время Олимпиады в Сочи на слуху оказалось непривычно звучащее название небольшого местечка Эсто-Садок (Эстосадок). Когда-то оно было небольшой эстонской деревней. Подобных деревень на Кавказе и в Крыму существовало больше десятка. Многие сохранились по сей день.

Как эстонцы попали на Кавказ?

Это произошло еще в середине XIX века, когда после Кавказской войны было решено массово заселить земли «лояльными» гражданами империи. К тому же многие территории оказались брошенными их исконными жителями, которые эмигрировали в Турцию в ходе последовавшей затем русско-турецкой войны.

Считается, что первыми эстонцами, решившими поселиться на Кавказе, были Яан Кильк и Пеэтер Пийр. Они решили основать небольшое поселение возле нынешней столицы Абхазии Сухуми. Российские власти приветствовали начинание – многие абхазы, жившие на тех землях, покинули родные места. Эстонцев освободили от налогов, они получили материальную помощь от властей. В 1882 г. в район, названный Кильком и Пийром Линда, переехали первые эстонские семьи.

О возможностях для поселенцев на Кавказе в то время часто писали эстонские газеты, и это побуждало многих отправиться на поиски лучшей жизни. Но заброшенная гористая местность Линды оказалась не столь привлекательна. Скоро переселенцы перебрались к реке Кодор, где и основали село Эстония (Estonia küla). В Линду вскоре приехали новые семьи эстонцев.

В 1885 году было основано село Сальме (Salme). Участок для будущего поселения выбрал эстонец Йоханнес Линдвест еще в 1884 г., но путь из Эстонии на Кавказ был долог – через Ростов-на-Дону и Адлер. В Сальме поселилась группа лютеран. Недалеко от Сальме в том же 1885 г. несколько семей начали строить новую деревню, названную ими Sulevi küla (Сулево).

Население начало быстро расти – на Кавказ приезжали все новые и новые семьи. Переселенцы строили дома сами, но правительство также им помогало. Несмотря на экономические трудности, эстонцы смогли сплотиться и развернуть активную деятельность. Открывались школы и другие учебные заведения. Вскоре деревня Линда разрослась настолько, что разделилась на Верхнюю Линду (там жили только эстонцы) и Нижнюю Линду (население было смешанным, но с преобладанием эстонцев).

В 1897 г. эстонцы начали создавать организации, защищавшие права эстонских землевладельцев. Все эстонские поселения на Кавказе находились в тесном контакте как между собой, так и с далекой родиной: люди получали эстонские газеты и книги, заказывали сельскохозяйственный инвентарь, учили детей в церковных школах при созданных лютеранских церквях. В школы приезжали учителя из Эстонии.

Красная Поляна и Эсто-Садок

В 1886 г. несколько эстонцев основали село Эстонка (абхазское поселение с таким названием продолжало существовать). К этому времени они уже успели пожить в разных районах Российской империи. 73 эстонских семьи покинули родину в 1871 году. Часть из них осталась в Поволжье, другая – в Калмыкии, третьи оказались на Кавказе, на северо-восточной части гор. Но жизнь не складывалась, и тогда решено было идти на юго-запад, на другую сторону.

Трем «разведчикам» понравились земли Красной Поляны, которая по-эстонски называлась Punane Lageda и где уже жили греки. Несколько семей остались жить в Красной Поляне, а часть построила в нескольких километрах от нее собственную деревню. Фамилия одного из поселенцев была Рооса. Он поселился в семи километрах от Эстонки и долго работал лесничим. Именно хутор его семьи позже дал название знаменитому сейчас курорту Роза Хутор.

В 1912 г. в Эстонку приехал знаменитый эстонский писатель Антон Таммсааре. Он отдыхал, лечился от туберкулеза и много писал о жизни в тех местах. Позднее в селе был открыт мемориальный музей, существующий до сих пор.

В том же году селение Эстонка было переименовано в Эсто-Садок (Eesti Aiake).

Эстонцы из деревень Сальме, Сулево и Эсто-Садок часто ходили друг к другу в гости, в селах выступали хоры и давались представления. В Эсто-Садке существовал даже духовой оркестр. Не прекращались контакты и в советские времена.

Эстонские переселенцы на Кавказе много занимались садоводством, выращивали чернослив, груши, инжир, орехи. Среди них было большое количество пасечников и скотоводов. В Эсто-Садке действовали маслобойня и молочная ферма.

После революции кавказские эстонцы старались быть нейтральными по отношению ко всем политическим силам, но долго сохранять такую позицию не получилось. Не миновала эстонские села и коллективизация: села Сальме и Сулево вошли в состав колхоза «Дружба», а Эсто-Садок – в колхоз «Вперед» (Edasi). Немалая часть эстонцев подверглась репрессиям в 30-е годы.

Крымские эстонские деревни

Несколько эстонских деревень продолжает существовать и в Крыму. «Чистых» эстонцев там, как и на Кавказе, практически не осталось, а молодежь почти не говорит по-эстонски.

Первые эстонцы прибыли в Крым в 1861 г. Они поселились в опустевших после войн селах Актачи-Кият (Абрамовка), Курулу-Кимчак (Самсоновка), Самрук (Береговое). Им, как и на Кавказе, полагались ссуды, от 12 до 15 десятин земли на каждого мужчину, освобождение от уплаты налогов. В 1862 году почти 800 эстонцев приехали в Симферополь и поселились в городе и уезде. Устройство на новых местах шло сложно, семьи скитались и порой голодали – в первое же лето после переселения эстонцев Крым столкнулся с нашествием саранчи.

Но постепенно создавались моноэтнические эстонские села в разных районах Крыма. В 1895 г. таких сел существовало уже четыре. К 1897 г. на полуострове жили почти 2200 эстонцев, большинство из них были сельскими жителями. В 1918 г. эстонские села были едва ли не самыми богатыми в Крыму: во многих семьях были фортепиано, а у пары эстонцев – даже автомобили. На каждом хуторе выписывали эстонские газеты, в школах детей учили приглашенные учителя.

Сейчас около 50 семей, имеющих эстонские корни, живет в селе Краснодарка. Дети ходят в школу в соседнее село Александровка, куда с 2002 г. Эстония по возобновившейся традиции посылала учителей эстонского языка. У последнего учителя, Кристи Сепп, в классе были 26 человек, из которых эстонские корни были у восьми.

В советские годы многие из тех, кто жил в эстонских селах, были депортированы: так, из одного села Береговое были увезены 210 эстонцев. После войны в села начали переселять семьи из других частей Украины. Сейчас в когда-то эстонских деревнях Береговое и Новоэстонка эстонцев почти не нет. По данным 2011 г., в Крыму проживали около 600 этнических эстонцев.

Известна ли вам история эстонских поселений в России?

Этот интересный, но малоизвестный неспециалистам сюжет раскрывается в книге
В.А. Маамяги - Эстонцы в СССР (1917-1940 гг.) , М., 1990
Эстонские поселения за пределами традиционной этнической территории эстонцев стали появляться начиная с середины 19 века, когда эстонские крестьяне были раскрепощены, но и при этом не получили гарантированные земельные наделы. В поисках свободных земель эстонцы не только отправлялись в соседние Петербургскую и Псковскую губернии, но и переезжали в Сибирь, на Кубань и на Кавказ.

Первые эстонские поселения в Сибири были основаны бывшими каторжниками и ссыльнопоселенцами. В 1803 г. за восстание против барона из Ямбургского уезда по приказу царя в Сибирь была выслана группа эстонских
крестьян, основавшая в Тюкалинском уезде Томской губернии деревню Рышково.
«Переселенцы были доброй нравственности, - отмечала через полвека «Неделя», -
трудолюбивы, скоро обзавелись хозяйством, и сибирская плодородная почва
наградила их за переселение». Деревня росла за счет новых пришельцев,
преимущественно ссыльных лютеран - эстонцев, латышей, финнов. К 1846 г в ней
было до 900 душ населения. В связи с недостатком земли и быстрым ростом населения
часть жителей Рышково (365 семей, в том числе 156 эстонских) в 1863 г. переводится в новую колонию на р.Омь, где основываются деревни Рига, Ревель,
Гельсингфорс, Нарва. В последующие годы население колонии увеличивалось,
образовывались новые деревни и отдельные хутора - Ново-Рига, Ново-Ревель, Орловка,
Ивановка, Ковалево. В Тюкалинском уезде в 1860 г. возникло поселение Вирукюла,
жителями которого стали ссыльные участники крестьянского восстания в Эстонии в
1858 г. (так называемой войны в Махтра) (Крестьянские волнения в Эстонии в 1885
г.: Документы и материалы. Таллинн, 1958)

Крупные поселения Верхний Суэтэк и Верхняя Буланка (последнее в народе называлось еще Свободным Сахалином), расположенные в Енисейской губернии у подножия Саянских гор, были основаны в 1860 и 1861 гг.
бывшими каторжниками эстонского происхождения.

Из сибирских губерний больше всего эстонцев обитало в Тобольской (2031 ч.) и Енисейской (1406), а на юге России - в Ставропольской губернии (1279 ч.), на Кубани (880 ч.), в Черноморской (790) и Кутаисской (621),
в Карсской обл. (455)

В 1922 г.в Нью-йорке строительные и фабричные рабочие и фермеры эстонского происхождения, проживавшие в США и Канаде, основали сельскохозяйственную коммуну «Койт» («Заря»). Инициатором ее создания являлась
редакция газеты «Уус ильм». Коммунары знали, что в Советской России, «где
только что закончились разорительная гражданская война и интервенция, их не
ждет ни богатство, ни роскошь, - писал 50 лет спустя член коммуны Алексей Раук.
- Они знали, что на первых порах им будет тяжело, что надо будет, как
говорится, начать жизнь сначала. Но у них было серьёзное желание жить и
работать в рабоче-крестьянском государстве, внести свой вклад в строительство
социалистического сельского хозяйства».

В мае 1923 года члены коммуны поселились в Донском округе Северо-Кавказского края. Первым предс-лем колммуны был Генри Кинн. В октябре 1924 г коммуна насчитывала уже 67 членов.

Все имущество в коммуне являлось общим, потребности ее членов обсуждались на совете, который решал вопрос о возможности их удовлетворения. Члены коммуны бесплатно питались в общей столовой. Обед состоял
обычно из двух-трех блюд, пища была питательной и обильной. Главным поваром в
коммуне долгое время был Александр Уусэлу, работавший до переезда в Советскую
Россию в одном из фешенебельных ресторанов Нью-Йорка. Для детей выделялись
лучшие продукты. Их кормили пять раз в день. Употребление водки запрещалось
даже по праздникам. Пиво разрешалось только на Новый год. Одежду для коммунаров
в большинстве случаев шили в самой коммуне.

Начиная с 1925 года, в коммуну «Койт» начали прибывать эстонские семьи со всего Советского союза. Из Западной Сибири и Ленинградской области в коммуну переехали 25 семей.

В Отрадном, бывшем имении Красильникова, которое находилось в Омской губернии, в марте 1920 г была создана коммуна «Элу» («Жизнь»).

В 1928 г в деревне Эстония (Восточная Сибирь) возникла коммуна «Юлгус» («Смелость»), в Крыму - коммуна «Выйтлус» («борьба»).

Колхоз «Эстония» Шипуновского района Алтайского края

Общесибирская конференция эстонских крестьян в Омске в октябре 1920г.

Село Эсто-Хагинск Ставропольской губернии

Поселение Эсто-Садок в Сочи

Эстонское село Зимитицы Ленинградской обл. (колхоз «Новый путь» Волосовского района Ленинградской обл.)

Дмитрий Михалев, Березовка (Томская область).

Пожилой жизнерадостный эстонец Эхарлес Абнер, родившийся и всю жизнь проживший в Сибири, с гордостью показывает сделанные своими руками строительные инструменты.

Абнер - один из жителей томской деревушки, куда в начале прошлого века на плотах по полноводной реке Чулым приплыли эстонцы, которые были вынуждены покинуть родину в поисках лучшей жизни. В те далекие годы новая родящая земля была для них спасением. Трудолюбие превратило не знавшую плуга сибирскую землю в пригодный для жилья плодородный край, в "Маленькую Эстонию".

"Моя мастерская. Вот, допустим, все пилы, рукоятки к ним делал сам. Специальные кусачки. Кладешь полотно, чик - и зуб пилы готов", - рассказывает Абнер. Его прадеды одними из первых пришли на эту землю. Они назвали эту деревушку Касакюла, однако позже стала назваться на русский лад - Березовка.

Эхарлес, родившийся в 1937 году, до сих пор держит несколько коров, коня, разводит пчел. С некоторым стеснением он признает, что пишет по-русски с большим количеством грамматических ошибок. "У нас же нет родов", - улыбается радушный хозяин дома, до 7 лет вообще с трудом понимавший русский язык.

"Наши прадеды, обосновавшиеся здесь, и деды не знали русского. До 30-х годов школа была чисто эстонской", - поясняет Эхарлес Эйнович.

Березовку, как и практически примыкающую к ней Лиллиенгофку (цветочный двор), основали в 1902 году коренные эстонцы. Безземелие на родине заставило их искать новые земли, где можно было бы свободно трудиться и жить. "Столыпинским поселенцам", как они сами себя называют, давали нетронутые земли, которой здесь было в прямом смысле немерено.

"Изначально это было поселение добровольно переселившихся эстонцев. Они сначала приезжали в Мариинск, им давали своеобразные подъемные - деньги, хозинвентарь. Потом они привозили сюда свои семьи. Поэтому до сих пор здесь такое гнездовое житье", - говорит завуч березовской школы Татьяна Рейндольф, связавшая с этим местом свою жизнь.

Русская женщина, приехавшая сюда в 1982 году и вышедшая замуж за эстонца, как никто другой понимает необычность небольшой деревни с таким вроде бы родным для русского уха названием.

"Эта школа только с 1937 года стала вести преподавание на русском. Но еще в начале 70-х годов ребята приходили в первый класс, их брала учительница-эстонка, за первый класс переучивала на русский язык, во втором классе отдавала другому учителю-русскоговорящему и опять набирала первый класс. Вот кому сейчас 43-45 лет - они еще через это прошли", - говорит она.

Не простая деревня

От русских деревень Березовку внешне, пожалуй, отличают лишь традиционные эстонские риги - огромные сараи возле домов. Да и внутренний мир приезжему откроется не сразу.

Татьяна Рейндольф на минуту задумывается, прежде чем ответить на вопрос об "эстонской" специфике деревни. Первым делом она вспоминает традиционные блюда.

"Блюда - однозначно. Я научилась делать их кровяную колбасу и смогу от начала до конца все это сделать. У них есть суп из свиных хвостиков - он варится и сейчас. Они по-другому готовят капусту с крупой, варят молочный суп с овощами, традиционные сыры. Но многообразия блюд нет", - отмечает учитель.

"Есть такой интересный ракурс. Всегда здесь, например, были некоторые сложности и особенности с организацией тимуровской работы. Брошенных стариков здесь никогда не было. Не было таких семей, чтобы совсем некому было бы о них позаботиться. Думаю, что такая сплоченность - черта эстонцев", - говорит она.

Завуч отмечает некоторую скрытность эстонцев по сравнению с русскими, но считает это скорее достоинством, чем недостатком.

"Один милиционер мне сказал: "Люблю ездить в Березовку. В другую деревню приедешь - все расскажут. Кто с кем пил, где ходил, чего брал. В Березовке - никто ничего не видел, ничего не знаю", - смеется Татьяна Александровна.

Эстонцы не общественники - собственники. "У них генетически сохраняется забота прежде всего о своем хуторе, но это не принцип "моя хата с краю". У него должно быть все благополучно в своем хуторе-государстве. Но жизнь изменяется и сейчас должно быть общественное сознание, что в них формируется сложно", - говорит она.

Хозяйственность в крови у Эхарлеса Абнера. Все в доме сделано его руками. Деревянные сани, бочки, двери. Здесь давно его земля. Он сибиряк, но сибиряк-эстонец. Гармонь в его руках выдает то русские, то эстонские песни.

"Заволокиных бы сюда пригласить. Вот в Первомайское приезжали, а я и не знал. Обязательно бы поехал", - говорит он. В это время жена предлагает гостям капусту сваренную на сале с перловкой - традиционно одно из любимых блюд.

Тяжелые времена

Эхарлес охотно рассказывает о своей семье эстонцев-хозяйственников. Революция, коллективизация и репрессии, смерть отца.

"В 1917 году, говорили, было страшное время. Ложишься спать, а наутро не знаешь, что будет. В 1929 году, когда началась коллективизация, дед со своей семьей поступил в колхоз. В 1933-м к чему-то докопались и раскулачили. Деда сослали на север, а семью выселили из дома. Когда я родился, у нас еще дома не было. Отца арестовали в ноябре 1937, а в декабре расстреляли", - рассказывает Эхарлес Эйнович.

Татьяна Рейндольф восхищается тягой к жизни и своеобразными чертами сибиряков-эстонцев. "Он из раскулаченных. Ну и что. Сломали все, что можно, все отобрали. И тем не менее, у него сейчас и легковая машина и грузовая машина и трактор колесный и рулонник для сена. В генах все осталось. Хотя и живет в своем микросоциуме с такой же, как у всех пенсией", - улыбается она, говоря о семье Абнеров.

Эту живучесть отмечает она у всей эстонской деревни, в которой сейчас живет уже меньше 600 человек.

"Сейчас в селе довольно сложная ситуация и производства фактически никакого нет. Есть школа, дом культуры, ФАП, три магазина. Все. Но люди все равно ищут, как жить. Кто-то заготавливает сено так, чтобы потом в течение всего года его продавать, кто-то собирает молоко, кто-то идет в таксисты, кто-то на вахту. Муж и еще несколько человек несколько лет назад объединились, оформили свой земельный пай и сеют, обрабатывают землю", - рассказывает учитель, не скрывая, что маргинализация населения все же происходит.

Кто-то уехал

Эстонцы очень дорожат землей. Многие из семей первых поселенцев уехали на родину, признают старожилы села. Другие же видят свою родину только здесь.

"Все-таки они очень дорожат этой землей и привязаны к ней. В принципе, у нас возможность отсюда уехать была. Но... остались", - говорит Татьяна Рейндольф.

Было несколько волн переселения обратно в Эстонию, например в начале 80-х. Но некоторые вернулись в глухое село. "Мы сибиряки, - говорят пожилые эстонцы, - здесь наша родина".

Сибирские эстонцы, уехавшие на национальную родину, ежегодно собираются в августе. Снимают встречи на видео, присылают его в Березовку. В самом селе празднуются и православные и католические праздники.

"Если все праздновать, каждый день гулять можно", - смеется сын Эхарлеса, Оскар Абнер.

Делегация из Эстонии во главе с атташе по культуре посольства Эстонии в России Андрой Вейдеманн, посетившая деревню в прошлом году, превратила знаменитый эстонский праздник Янову ночь в поистине международный, а Березовка стала настоящей российской Эстонией.

* В инстаграме — https://www.instagram.com/_pashalena_/
* В телеграме — https://t.me/iz_drugogo_testa
До встречи;)

Сегодня начинаем рассказ о наших приключениях в Эстонии - пожалуй, самой недооцененной стране Прибалтики. О пустынных городах, отношении эстонцев к религии и дорожных проблемах в самой северной стране Прибалтики читайте ниже.

1. Эстонские города выглядят как вымершие. Идёшь в середине дня по городку Выру и видишь людей раз в пять минут.

2. Похоже на постапокалипсис, только без разрушений, а наоборот - с благоустроенной городской средой. Смотрите, какой аккуратный домик и как ровно пострижен газончик.

Наша знакомая, которая переехала в Прибалтику, сначала недоумевала: как же так, где движуха, тут же с тоски вздёрнешься. Потом обзавелась друзьями, и жизнь стала насыщенной, несмотря на внешний покой. Но водоворот светских событий вас тут, конечно, не захлестнёт:)

4. Рабочие завтракают в остановке.

5. Гамаки и лежаки на пляже Выру.

6. На дороге тоже тишина и покой. Гладкий асфальт, спрофилированные повороты и редкие встречные машины убаюкивают. Приходится пить Redbull, чтобы не задремать. Ох уж эти европейские проблемы:)

7. Большинство жителей Эстонии - атеисты, из религий больше других распространено лютеранство. Кирхи стоят закрытые - службы проходят только по воскресениям.

Религия для государства не очень важна: на фоне ровных дорог, деревень с постриженной травкой и аккуратными домиками можно встретить заколоченные храмы. Почти вся страна восстановлена, но до них руки ещё не дошли.

А ещё в Эстонии есть целых два направления православной церкви: одно подчиняется московской епархии, другое - константинопольской. Первому виду православной церкви принадлежит, например, собор Александра-Невского в Таллине, второму - храмы на юго-востоке, где живут сету, небольшая угро-финская народность. Сету в России ещё называли Псковской чудью.

Привет! Этот журнал больше обновляться не будет. Если вам интересны наши посты, присоединяйтесь к нам:
* В инстаграме — https://www.instagram.com/_pashalena_/ , где мы вдохновляем на путешествия фотографиями и рассказами.
* В телеграме — https://t.me/iz_drugogo_testa , где мы пишем о том, как живут люди в разных городах и странах.
До встречи;)