Гальштат – небольшой городок в Верхней Австрии. В 1846 году Георг Рамзауэр открыл в окрестностях Гальштата обширный древний могильник. Сделанные им находки были сенсационны: они свидетельствовали о существовании здесь в 700–500 гг. до н.э. цивилизации, использовавшей железо!

Что за народ жил в этом глухом горном районе? Речь идет про кельты . Именно здесь, в горном районе Австрии, приблизительно к 700 году до н.э. сложилась ранняя кельтская культура. Благодаря многообразию и богатству археологического материала, эта культура получила название гальштатской.

Про кельты впервые упоминают греческие историки 5 века до н. э. Гекатей Милетский и Геродот. Позже римляне назвали кельтов галлами, а земли, населенные ими – Галлией. В период между 6–3 вв. до н.э. кельтские племена заселили северную Испанию, Британию, южные районы Германии и территорию современных Венгрии и Чехии.

Кельты находились на достаточно высокой ступени развития уже в 8 – 7 вв. до н.э., а позднее, между 500–250 гг. до н.э., достигли вершины своего расцвета. Затем начался постепенный упадок их влияния и могущества под ударами быстро возвышавшегося Рима. Из кельтских земель только Ирландия и Шотландия осталась неподвластными Римской империи.

В истории Европы известны два кельтских периода. Первый – это древние кельты железного века, современники Древней Греции, империи Александра Македонского и Римской империи, которых римляне постепенно вытеснили на Британские острова. Второй период – это кельты-христиане, преемники древних кельтов, жившие в Ирландии, Шотландии и Уэльсе.

Своих вождей кельты хоронили в великолепных погребальных камерах, выложенных из бревен (чаще всего для этого использовался дуб, считавшийся священным деревом), под насыпными курганами, которые увенчивались статуей покойного в полный рост, изображением божества или надгробным камнем и ритуальной стелой. В могилы кельты клали богато украшенную конскую сбрую, дорогие ювелирные украшения, золотые венцы и диадемы, бронзовые сосуды и многочисленную керамику, простую – местной работы и расписную греческую. Кельты верили, что могила человека есть своего рода преддверие к желанной жизни после смерти.

Обиход древних кельтов был несложен. Жилища их – это деревянный дом с углубленным в землю полом (полуземлянка), покрытый соломой. Такие хижины составляли село или деревню, не защищенную от набегов врага. В периоды частых войн кельты искали убежища в стоящих на возвышенности, достаточно хорошо укрепленных городищах. Эти места, защищенное валом, стеной, сложенной из бревен и камня, и рвом, называлось "оппидум".

Подлинным сокровищем прикладного искусства гальштатских кельтов является коллекция керамических сосудов из курганов близ Шопрона (Венгрия). На этих сосудах можно увидеть изображения сражающихся мужчин, одетых в порты (типичная особенность "варварского" мира) и плащи, ниспадающие свободными складками.

Гальштатская культура стала предшественником культуры "классических" или "исторических" кельтов. Именно с ними связана эпоха расцвета кельтского могущества – между 600 и 220 гг. до н.э., когда владения кельтов простирались от Балтики до Средиземноморья и от до . Кельтская культура этого периода – начиная с середины 6 века до н.э. и далее – получила в науке название латенской. Первые открытия памятников этой культуры были сделаны на поселении Латен, расположенном в Швейцарии.

Примерно с 400 года до н.э. кельты стали доминирующей силой в областях, расположенных к северу от Альп – от Франции до Венгрии. Однако древние кельты не были единой нацией и не основали своего государства. Они жили отдельными племенами и княжествами, иногда создавались федерации племен. Дальше этого политического единение у них не заходило. Многие из крупнейших современных городов Европы были в свое время заложены кельтами. К их числу относятся Лондон, Дублин, Париж, Бонн, Вена, Женева, Цюрих, Болонья. Лион, Лейден, Милан, Коимбра, Белград.

На всем пространстве, заселенном кельтами, господствовала единая культура и единый язык (с диалектными различиями). Однако у древних кельтов не было письменности.

Кельты обожествляли явления природы, реки, горы, животных; среди их богов были триликие божества, змей с головой барана, маленькие духи-гномы; кроме того, существовало множество местных богов. При этом кельты весьма редко изображали своих божеств в человеческом облике – очевидно, на этот счет у них существовало некое табу.

В общекельтском пантеоне почитались бог неба Таранис, богиня – покровительница коней Эпона, триада богинь-кормилиц. Были у кельтов, помимо главных богов, и многочисленные другие божества различного рода, а также духи – хранители священных источников и рощ.

С религиозными представлениями древних кельтов связан и культ мертвой головы. Вероятно, отрубленные головы врагов составляли не только самый значительный трофей победителя, но и имели религиозный смысл, поэтому черепа хранились в святилище.

На территории современной Франции кельтские племена имели несколько священных мест, куда регулярно съезжались вожди племен для свершения культовых обрядов. Одним из таких важнейших мест был Лугдунум (Лион). А в районе Орлеана, вероятно, располагалось святилище друидов – кельтской жреческой касты, учение и обряды которой участники священнодействий хранили в строгой тайне.

Все свидетельства о кельтах говорят о четком делении кельтского общества на три основных класса: "благородных" (жрецы, прорицатели, поэты, воины), свободных ремесленников и земледельцев и, наконец, рабов, составлявших большинство населения. Отношения между тремя классами кельтского общества осуществлялись в рамках так называемого кельтского права – очень древней и самой сложной из европейских правовых систем, с которой вынуждены были считаться даже римляне. Кельтское право устанавливало за каждым членом общества, каким бы низким ни было его положение, определенные права; человек лишался защиты закона, только когда он совершал тяжкое преступление, – его отлучали от участия в жертвоприношениях, а племя от него отрекалось, обрекая на жизнь изгоя.

Кельты любили красивые вещи и не жалели труда и умения на изготовление даже обычной кухонной посуды, украшая ее сложнейшим орнаментом. Они были непревзойденными мастерами чеканки по металлу. Кельтские ювелиры владели различными способами обработки металлов. В их продукции отчетливо видна склонность к сложной орнаментике.

Кельты оставили свой незримый, но ощущаемый и сегодня отпечаток на многих странах, возникших позднее там, где располагались укрепленные городища кельтских племен. И их далеким потомкам, живущим ныне в западной части Британских островов и в Бретани (Франция), удалось сохранить до наших дней ряд самобытных элементов своей древней культуры.

Источники и толкования. Древнейшие из дошедших до нас сведений о кельтах отрывочны и совершенно случайны. Геродот в середине V века до н. э. упоминает об этом народе, говоря о местонахождении истока Дуная, а Гекатей, который прославился чуть раньше (ок. 540–475 до н. э.), но чья работа известна лишь по цитатам, приводимым другими авторами, описывает греческую колонию Массалия (Марсель), располагавшуюся, по его словам, на земле лигуров рядом с владениями кельтов. В другом отрывке Гекатей называет кельтский город Ниракс - это место, по всей вероятности, соответствует Нории на территории древнего Норика, который можно приблизительно соотнести с современной австрийской провинцией Штирией.

В своем великом труде «История» Геродот уделяет мало внимания как истоку Дуная, так и кельтам. Это прискорбно, поскольку археологические исследования доказали всю ценность и точность его суждений о других племенах, в особенности о скифах, информацию о которых он получал из первых уст. Однако важным представляется тот момент, что и Геродот, и, по всей видимости, Гекатей не считали необходимым подробно рассказывать грекам о нравах и обычаях кельтов.

Геродот сетует на то, что его познания о дальнем западе Европы скудны, однако упоминания историка о кельтах представляют определенный интерес. Он дважды повторяет, что Дунай протекает по их землям и что кельты - самый западный народ в Европе, не считая кинетов, заселявших, предположительно, Южную Португалию. В первом случае Геродот помещает исток Дуная вблизи Пирены - это название можно было бы соотнести с Пиренеями, однако известно, что именно так называлось греческое торговое поселение на северо-восточном побережье Испании. Далее историк говорит, что кельты жили на некотором удалении от Геракловых столбов, то есть от Гибралтарского пролива, - едва ли он мог так нелепо ошибиться, поместив и Пирену в том же районе. Таким образом, сообщения Геродота о кельтах Иберийского полуострова свидетельствуют, что эти племена заселяли обширные территории, в том числе области, прилегавшие к Массалии, и, весьма вероятно, древний Норик.

Следует заметить, что название Сеltici сохранилось в Юго-Западной Испании до римских времен - это единственный пример того, что имя многочисленного кельтского народа было увековечено географией.

Как ни ошибочны были представления Геродота о местоположении верховий Дуная, его убежденность в том, что эта река протекает во владениях кельтов, основана не только на соотнесении истока с Пиреной. О Нижнем Дунае Геродот был осведомлен гораздо подробнее: он знал, что на корабле можно заплыть далеко вверх по течению и что река несет воды по обитаемым землям на всей своей протяженности. Резонно предположить, что именно этим путем в Грецию доходили сведения о кельтах из северных пределов. Археологические исследования с большей степенью достоверности доказывают, что берега Верхнего Дуная были прародиной кельтов, откуда некоторые племена переселились в Испанию, а чуть позже в Италию и на Балканы. Таким образом, на одну и ту же точку на карте указывают два источника информации.

Прежде чем перейти к обобщению остальных раннеисторических свидетельств о кельтах, необходимо несколько слов сказать о том, почему название этого народа было столь широко распространено в ту эпоху. С чем это связано?

Представляется очевидным, что во времена Геродота греки считали кельтов крупнейшим варварским народом, жившим на западе и севере Западного Средиземноморья, а также в районе Альп. Эфор, трудившийся в IV веке до н. э., называет кельтов в числе четырех величайших варварских народов известного мира (остальные три - скифы, персы и ливийцы), а географ Эратосфен в следующем веке упоминает о том, что кельты заселяют Западную и трансальпийскую Европу. Вероятно, это связано с тем, что греки не делали различий между отдельными кельтскими племенами. Не вызывает сомнения, что Геродот, рассказывая о других варварах, например о скифах или гетах, видел в них как самостоятельные народы, так и содружества племен. Его интересовали их политические институты, нравы и обычаи; что до языков, греки не утруждали себя лингвистическими изысканиями, и языковые различия между племенами варваров Геродот в расчет не принимал. Разумно предположить, что даже если он ни разу не общался с представителями кельтов, то знал их по описаниям и мог выделить среди других варваров. Следовательно, термин «кельты» несет сугубо этнологический смысл и вовсе не обязательно должен означать «кельтоговорящие», вопреки современной академической концепции, основанной на работах пионера лингвистических исследований Джорджа Бьюкенена (1506–1582) и Эдварда Ллуйда (1660–1709).

Итак, на протяжении четырех веков, со времен Геродота до эпохи Юлия Цезаря, образ жизни, политический уклад и внешний облик кельтов были хорошо известны их просвещенным южным соседям. Все эти сведения достаточно расплывчаты, поверхностны и поддаются множеству толкований, однако на их основе можно сделать определенные выводы о различиях между популяционными группами.

Что касается самого слова «кельты», греки записали его на слух как кеltoi, и, за исключением его использования в узкоплеменном контексте в Испании, о чем уже упоминалось выше, в других случаях оно широко употреблялось для обозначения совокупности племен с разными названиями - этот вывод базируется на более поздних источниках, нежели сочинения Геродота. Применительно к населению Британии и Ирландии античные авторы, насколько это известно, никогда не употребляли термин «кельты», и не сохранилось никаких свидетельств того, что сами обитатели островов так себя называли (однако это вовсе не означает, что островитяне не были кельтами). В современном, популяризированном, значении слова «кельт» и «кельтский» ввела в обиход эпоха расцвета романтизма в середине XVIII века, затем они вышли за рамки лингвистического контекста, в котором их использовали Бьюкенен и Ллуйд, и стали необоснованно применяться в самых разнообразных областях: в физической антропологии, по отношению к островному христианскому искусству и фольклорной жизни во всех ее проявлениях.

Далее следует прояснить еще один вопрос: действительно ли речь кельтов времен античности родственна живым языкам, которые в филологии принято называть кельтскими? Убедительнее всего об этом свидетельствуют труды античных авторов, где приводятся имена вождей, названия племен и отдельные слова, принадлежавшие кельтам. Этот пласт лингвистического материала находится в полном соответствии с кельтской ветвью индоевропейской семьи языков, и есть множество примеров тому, что записанные в глубокой древности слова сохранились в средневековых и современных языках кельтской группы.

Изучение языка древних кельтов опирается на три источника. Прежде всего это дошедшие до наших дней многочисленные надписи, в основном на латыни, реже - на греческом, зафиксировавшие кельтские слова и имена (фото 69, 70, 74). Они обнаружены на алтарях и других архитектурных памятниках кельтских земель, входивших в Римскую империю. Территория их распространения обширна: земли от вала Адриана до Малой Азии, Португалия, Венгрия и т. д. Второй источник - нумизматика - сродни первому, но менее рассредоточен в пространстве (фото 47, 75). В историческом и археологическом плане надписи на монетах особенно важны, поскольку свидетельствуют о том, что их чеканили кельтские вожди или отдельные кланы. Третья группа доказательств связана с географическими названиями. К ним относятся названия рек, гор и холмов, а также поселений и крепостей. Их прямую связь с современными языками так же можно установить прежде всего на материалах античных авторов, упоминающих в своих произведениях кельтов; локализация же таких названий, «выживших» в Западной и Центральной Европе, тесно связана с районами, где кельтское влияние было особенно сильно и сохранялось достаточно долго. Сравнительный анализ кельтских, тевтонских, славянских названий, в том числе трансформировавшихся в результате заимствований одними народами у других, дает богатейший материал для самых разных интерпретаций, однако этим должна заниматься специальная область филологии, и достоверная карта кельтских названий Европы еще ждет своего составителя. Пока же с уверенностью можно сказать, что за пределами Британских островов кельтские названия сохранились в большом количестве во Франции, Испании, Северной Италии, реже они встречаются между Дунаем и Альпами и дальше на восток к Белграду, а в Северо-Западной Германии кельты оставили след на берегах Рейна, дошли до Везера и, возможно, до самой Эльбы. Разумеется, эта картина дает далеко не полное представление о территории рассеяния кельтских названий в прошлом, и, кроме того, можно найти множество различных причин тому, что часть из них сохранилась до наших дней, а часть была предана забвению.

Джордж Бьюкенен, который ввел термин «кельтский» в языкознание, первым доказал, опираясь на античные источники, что современные ему гэльский и валлийский языки выросли из древнекельтской речи. Таким образом, филологическое значение этого термина выведено на основе этнических изысканий Геродота и вторивших ему более поздних историков и географов.

Большая протяженность земель, которые некогда заселяли кельты, дает возможность привлечь археологические данные для изучения их цивилизации.

Строго говоря, археология - это наука, исследующая материальные свидетельства человеческой деятельности в прошлом. Ее объектом может быть материальная культура целых народов и исторических эпох либо периоды и географические пространства, существовавшие до появления развитых цивилизаций, владевших письменностью. В последнем случае археология превращается в «немую» науку - она лишается языка, на котором можно описать различные проявления человеческой жизни, отраженной в случайных и разрозненных остатках анонимной материальной культуры. Цель же современных археологических исследований - заглянуть как можно глубже в прошлое, понять и воссоздать жизнь древнего общества, а не просто составить точную опись предметов и памятников; однако нередко к археологии предъявляют чрезмерные требования, которые, по своей сути, она не способна удовлетворить. Таким образом, в отношении кельтов археологические изыскания должны быть в первую очередь направлены в узкие рамки нескольких веков - от Геродота до Юлия Цезаря, чья деятельность знаменует собой начальный и конечный пределы исторической эпохи, оставившей письменные свидетельства об этих племенах. И данные археологии действительно подтверждают, что в течение указанных столетий на уже упоминавшихся территориях существовала обширная культурная провинция. Найденные остатки варварской цивилизации связывают с известными науке кельтскими племенами и датируют начиная с IV века до н. э. в Северной Италии, со II века до н. э. в Южной Франции и с I века до н. э. почти на всей протяженности Римской империи.

Кельты в древней истории. Временно оставим в стороне материальные источники и предпосылки - на первый план снова должны выйти античные историки, чьи произведения позволяют оценить степень вмешательства кельтов в жизнь просвещенного мира древнего Средиземноморья. Здесь мы попытаемся составить лишь хронологическую канву событий, более подробная информация непосредственно о кельтах будет проанализирована в следующих главах.

Примерно через четверть века после смерти Геродота в Северную Италию вторглись варвары, пришедшие по альпийским перевалам. Описания их облика и имена свидетельствуют о том, что это были кельты, но римляне называли их galli (отсюда Gallia Сis- и Тransalpina - Цизальпинская и Трансальпийская Галлия). Более двух веков спустя Полибий упоминает захватчиков под именем galatae - это слово использовали многие древнегреческие авторы. С другой стороны, Диодор Сицилийский, Цезарь, Страбон и Павсаний говорят о том, что galli и galatae были тождественными обозначениями для keltoi/сеltae, а Цезарь свидетельствует, что современные ему galli именовали себя сеltae. Диодор употребляет все эти названия без разбора, но замечает, что вариант keltoi более верен, а Страбон сообщает, что это слово было известно грекам из первых уст, поскольку keltoi жили в окрестностях Массалии. Павсаний тоже отдает предпочтение названию «кельты» по отношению к галлам и галатам. Сейчас невозможно установить, с чем связана такая терминологическая неопределенность, однако с уверенностью можно заключить, что кельты долгое время называли себя именно keltoi, хотя на протяжении V и IV веков до н. э. могли появляться и другие названия.

Галлы. Galli, или галлы, поначалу обосновались в верхней долине реки По и на берегах притоков. Они начали теснить и изгонять этрусков, чья цивилизация в те времена уже клонилась к упадку. Возможно, именно неспособность этрусков противостоять захватчикам и, как результат, раздолье для грабежа, богатая добыча и обжитые земли подвигли трансальпийских жителей преодолеть горные перевалы. Тот факт, что они знали этрусков и даже длительное время торговали с ними, подтверждают археологические раскопки.

Позднеримские историки полагали, что кельтские захватчики пришли с северо-запада, из Gallia Transalpina, называвшейся так со II века до н. э. Археологические данные свидетельствуют, что они прокладывали путь по центральным альпийским перевалам и что их родина находилась на территории современных Швейцарии и Южной Германии. Античные историки сохранили для нас названия основных племен. Первыми через Альпы переправились инсубры и со временем основали свое главное поселение, назвав его Медиолан (современный Милан). За инсубрами последовали по меньшей мере четыре племени, которые расселились в Ломбардии; бойи и лингоны вынуждены были пройти через их владения и обосноваться в Эмилии, а последним мигрантам, сенонам, достались менее богатые земли Адриатического побережья - они нашли приют в Умбрии.

Кельты путешествовали не только как переселенцы - в поисках новых земель, с семьями и домашним скарбом. Легкие на подъем отряды воинов совершали набеги на далекие южные территории, опустошая Апулию и Сицилию. Около 390 года до н. э. они успешно разграбили Рим, служивший для них мишенью номер один до 225 года до н. э., когда большое галльское войско, укрепленное свежими силами из североальпийских районов, было окружено двумя римскими армиями и разгромлено. Конец независимости Цизальпинской Галлии был положен в 192 году до н. э., когда римляне одержали победу над бойями и разрушили их крепость, которая находилась на территории современной Болоньи.

Согласно историческим источникам, на востоке кельты впервые появились в 369–368 годах до н. э. - тогда отдельные их отряды служили наемниками на Пелопоннесе. Этот факт позволяет предположить, что численность кельтских миграций на Балканы еще до указанной даты была достаточно велика. В 335 году до н. э. Александр Великий, воевавший в Болгарии, принимал делегации от всех народов, живших на территориях Нижнего Дуная; среди них было и посольство кельтов, о которых известно, что они пришли с Адриатики.

Галаты. Сменились два поколения, и орды гала-тов наводнили Македонию в середине зимы - только большие беды могли заставить их пуститься в путь в такое время года, тем более что с ними были семьи и повозки с имуществом. Галаты принялись грабить местных жителей и продвигаться вперед в поисках пригодных для поселения земель. Однако захватчики встретили серьезное сопротивление - дальнейшее развитие событий подробно описано древнегреческими историками. Известны имена Болга и Бренна - предводителей кельтских миграций, однако не исключено, что это были прозвища богов-покровителей, а не смертных вождей. Так или иначе, люди, ведомые Бренном, атаковали Дельфы, но потерпели поражение. Греки, признанные знатоки национальных различий, добавили кельтские щиты к персидским, уже вывешенным в качестве трофеев в дельфийском храме Аполлона, - это, без сомнения, можно назвать одной из первых экспозиций на тему сравнительной этнологии.

Кельты были вполне способны удерживаться на Балканах еще длительное время, но два племени, отделившиеся от тех, что захватили Македонию, предприняли самое любопытное путешествие, зафиксированное древнегреческими учеными в истории кельтских миграций. Они двинулись на юго-восток, к Дарданеллам. Постоянные раздоры с местными жителями в конце концов заставили их переправиться в Малую Азию, где перед ними снова открылись широкие возможности для грабежей и завоевания земель. Вскоре к двум племенам присоединилось третье - тектосаги, которые предпочли покинуть Грецию после неудачи под Дельфами. Некоторое время все три племени безнаказанно предавались всевозможным бесчинствам и грабежам, но в конце концов угомонились и обосновались в Северной Фригии, которая с тех пор стала именоваться Галатией. У этих племен была общая столица, носившая кельтское название Друнеметон, а тектосаги поселились в области современной Анкары.

Галатам удавалось сохранять индивидуальность в течение многих веков. Отрезанные от европейских корней, они оставались в изоляции, а со временем дали свое имя христианским общинам, которым и было адресовано знаменитое послание апостола Павла. Позднее, в IV веке н. э., галаты стали предметом весьма любопытных записок святого Иеронима, который, в частности, сообщает о том, что, помимо греческого, они говорили на собственном языке, родственном наречию треверов. Святой Иероним, путешествовавший по римской Галлии, несомненно, был знаком с треверами, жившими в районе Триера на реке Мозель. Возможно, он слышал из их уст кельтскую речь, сохраненную в более чистой форме, отличной от языка обитателей сильно латинизированного запада Галлии, и, таким образом, в его записках нужно видеть сугубо научный сравнительный анализ, иначе сложно истолковать такое особое отношение к этому племени. Что касается языка, сохраненного галатами, история знает подобные примеры: язык готов, вторгшихся на Крымский полуостров в III веке н. э., постепенно вытеснялся славянскими языками, но исчез окончательно лишь через много столетий - последние его носители умерли в XVII веке.

До сих пор речь шла о самых ранних свидетельствах древних историков о кельтах, был сделан вывод, что к началу III века до н. э. эти племена занимали обширные территории от Испании до Малой Азии и что их прародиной, предположительно, были лишенные цивилизации области Европы к северу от Альпийских гор, куда редко заглядывали просвещенные обитатели Средиземноморья. Исторические источники, касающиеся II и I веков до н. э., лишь упоминают о расширении владений кельтов; становится ясно, что они занимали всю территорию Галлии (современной Франции) и что по крайней мере часть из них пришли из зарейнских областей.

В I веке до н. э. Галлия вошла в состав Римской империи и таким образом попала в поле зрения историков, удостоившись более пристального внимания. Цезарь описывает Галлию, этнографически разделенную между аквитаниями на юго-западе, белгами на северо-востоке и заселенную кельтами по всей территории. Это сообщение можно рассмотреть в свете археологии, но в данный момент для нас особый интерес представляют белги, которые были самыми воинственными и стойкими противниками римского полководца.

Белги. Это племя занимало северо-восточные пределы Галлии и, согласно Цезарю, гордилось своими «германскими» корнями, что, по всей видимости, означало всего лишь их зарейнское происхождение, поскольку говорили они на языке, очень похожем на речь остальных кельтов, обитавших в Галлии, а их вожди носили кельтские имена. Вопрос о первоначальном значении слова «germani» чрезвычайно важен, однако временно оставим его в стороне, чтобы проследить дальше намеченную Цезарем историческую линию, которая приведет Британию в границы кельтского мира. Цезарь сообщает, что задолго до современной ему эпохи белги основали поселения на юго-востоке Британии. Это первое и единственное прямое историческое свидетельство о кельтских - или отчасти кельтских - миграциях в Британию. Есть масса других - археологических - доказательств того, что на этом острове существовали более ранние кельтские поселения, такой же вывод можно сделать и на основании письменных источников. Так в чем же состоит ценность ранних упоминаний о Британии и Ирландии в античной литературе?

Британия и Ирландия. В VI веке до н. э., точнее, не позже 530 года, жители Массалии предприняли путешествие мимо восточного берега Испании, через Геракловы столбы и вдоль Атлантического побережья к городу Тартессу (карта 1). Очевидно, это было не первое такое плавание из Массалии, но важно то, что один из вернувшихся на корабле мореходов составил отчет, в котором привел сведения не только о берегах Испании, но и о землях, лежащих дальше к северу вдоль атлантических морских путей Европы. Описание этого путешествия известно под названием «Массалиотский перипл» и сохранилось в отрывках, процитированных в IV веке н. э. Руфом Фестом Авиеном в поэме «Оra Maritima». Некоторые особенности этого перипла свидетельствуют о том, что он был сочинен до завоевания Тартесса карфагенянами, приведшего к прекращению для колониальной Греции торговли в Атлантике.

Карта 1. Массалия и западные морские пути

Жители Тартесса, находившегося, по всей вероятности, возле устья Гвадалквивира, имели дружеские торговые связи с греками со времен плавания Колея из Самоса через Геракловы столбы около 638 года до н. э. В «Массалиотском перипле» сообщается, что тартессийские купцы бывали в таких северных районах, как Эстримниды, под которыми подразумевались полуостров Бретань и ближние острова, и что население этих земель торговало с обитателями двух больших островов - Иерны (Ierne) и Альбиона (Аlbion). Это самое раннее в истории упоминание об Ирландии и Британии, названия же представляют собой греческие варианты слов, которые сохранили носители ирландской ветви кельтского языка. Староирландское Eriu и современное Eire произошли от более древней формы слова, которое греки произносили как «Иерна», а название Аlbu ирландцы использовали по отношению к Британии до X века н. э. Вопрос в том, имеют ли эти слова кельтские корни или представляют собой заимствования из более древнего языка. Скорее всего, они принадлежат именно кельтам, но доказательств для того, чтобы сделать окончательный вывод, недостаточно.

Авиен, конечно, мог исказить древний источник, но все же сохранил для истории весьма ценные сведения, содержавшиеся в «Массалиотском перипле».

В любом случае названия Иерна и Альбион вошли в терминологию греческих географов, в том числе Эратосфена, уже к середине III века до н. э. Нужно сказать, однако, что, хотя Авиен и ссылается на карфагенянина Гимилькона, исследователя VI века до н. э., последний, по всей видимости, никогда не бывал на Британских островах, вопреки существующему мнению.

Путешествие Пифея Массалиота, состоявшееся примерно в 325–323 годах до н. э., стало вторым древнейшим источником сведений о Британии и Ирландии. Перипл Пифея тоже известен лишь из вторых рук, но его, в отличие от «Массалиотского перипла», цитируют - часто с недоверием - многие авторы, включая Полибия, Страбона и Авиена. Британия и Ирландия названы Пифеем Претанскими островами. Производным словом для обозначения жителей этих островов, видимо, должно быть pretani или preteni, и, возможно, оно образовано от кельтского корня, который сохранился в валлийском языке: Prydain означает Britain, Британия. Латиняне, в силу особенностей произношения, трансформировали его в Britannia и britani - именно в такой форме эти слова использует Цезарь. Следовательно, под Претанскими островами подразумевались Иерна и Альбион, что подтверждает и описание плавания, данное Пифеем, а один из поздних греческих географов утверждает это как факт.

Любопытно, что Пифей не упомянул древние названия Иерна и Альбион, когда говорил о Претанских островах. Это может означать, что жителям Массалии, проложившим сухопутные торговые пути к северо-западу, они были знакомы и пояснений не требовали. Однако, если принять в расчет предположение, что Пифей посетил только Британию, а в Ирландии не был, это может свидетельствовать и о том, что он не сомневался в однородности населения двух островов. Далее, несмотря на то что в ирландской литературе существует эквивалент названия preteni, это слово может обозначать, во-первых, некоторых жителей Британии и, во-вторых, британских переселенцев в Ирландию. Напрашивается вывод, что название Претанские острова, вошедшее в обиход греков к IV веку до н. э., свидетельствует о появлении нового, доминирующего населения в Британии (на Альбионе), чего не было в те времена, когда создавался «Массалиотский перипл».

Все вышеизложенное подводит нас к другим вопросам, в первую очередь связанным с кельтскими языками. Эти вопросы будут освещены после обзора археологических данных.

Европейский доисторический фон. В этой главе, посвященной происхождению кельтов, Геродот и Цезарь уже упоминались как личности, чья деятельность знаменует собой две исторические вехи, - Геродот, поскольку он считается отцом истории и антропологии, Цезарь, поскольку его военные кампании положили конец независимости кельтов. Труды античных авторов, живших после Цезаря, безусловно, содержат больше полезной информации о кельтах, однако они не способны изменить общую картину. Следующая задача - рассмотреть проблему в свете археологии.

В ответ на вопрос о культурном фоне, связанном с историческими сведениями о кельтах в период от Геродота до Цезаря, большинство археологов - в первую очередь представители континентальных школ - не задумываясь назовут две широко распространенные материальные культуры железного века, известные под названиями «гальштатская» и «латенская» и подтверждающие в географическом и хронологическом плане письменные свидетельства (карты 4, 6). Однако, вместо того, чтобы немедленно перейти к их подробному анализу, представляется нелишним начать с более удаленной во времени отправной точки и обратиться к другим векам и регионам, также освещенным письменной историей.

Постепенное улучшение климатических условий к концу ледникового периода открыло для человечества новые территории трансальпийской Европы. К 9-му тысячелетию до н. э. даже такая северная зона, простирающаяся от Пеннинских гор до современной Дании и балтийских земель, была заселена первобытными охотниками и рыболовами. Со временем климатические тенденции обусловили возникновение умеренной зоны в Европе, и в течение целого тысячелетия на этой территории в своих экологических нишах существовали первобытные общины. С точки зрения физического типа они, вероятно, были не менее разнородны, чем их предшественники эпохи позднего палеолита. Приток новой крови, принесенной из евразийских степей, с одной стороны, и из Испании или даже Северной Африки - с другой, исключил возможность появления в Европе чистых рас. Остатки материальной культуры, встречающиеся на всем протяжении умеренного климатического пояса Европы, отражают примеры взаимовлияния и обмена на различных ареалах в разные времена. Носителей этой культуры можно рассматривать как древнейшее население указанной зоны; именно их наследниками - в той или иной степени - стали более поздние популяционные группы.

Переселенцы эпохи неолита. Людей эпохи мезолита никто не тревожил до 4-го тысячелетия до н. э., когда из периферийных областей урбанистических цивилизаций древнейшего Востока начали экспансию на север первобытные племена земледельцев и скотоводов. В умеренную зону Европы первые и самые важные в историческом плане переселенцы эпохи неолита пришли с юго-востока и захватили богатые и легкие в обработке лёссные земли в бассейне Среднего Дуная, а затем проникли дальше - к Рейну и основным его притокам, до места слияния Заале и Эльбы, к верховьям Одера.

Позднее хозяйственный уклад эпохи неолита, принесенный иммигрантами, распространился от Западного Средиземноморья по Атлантическому побережью Европы к Британским островам, хотя самые первые неолитические поселенцы, скорее всего, добрались в Британию от Лионского залива через Восточную Францию. Носители этого хозяйственного уклада вели относительно оседлый образ жизни, что давало им возможность накопить личное имущество и необходимые запасы. Переселенцы повсюду оказывали значительное влияние на популяции мезолитического уклада - меновая торговля стимулировала развитие хозяйства и материальной культуры коренных обитателей, а со временем, когда в результате распространения дунайской и западной неолитических культур люди стали возделывать землю на всей территории умеренной зоны Европы, мезолитический образ жизни сохранился лишь на восточных и северных окраинах. К началу 2-го тысячелетия до н. э. континуум взаимосвязанных материальных культур, распространившихся по всей Европе, демонстрирует разнообразие в происхождении и способностях их носителей, а также в уровне их общения с несравненно более цивилизованным миром Восточного Средиземноморья.

Появление скотоводства. Примерно в это же время намечаются две тенденции в развитии неолитического хозяйства: на берегах рек люди продолжают возделывать землю и выращивать зерновые культуры, в гористых же областях и на Среднеевропейской равнине доминирующим образом жизни становится скотоводство, и не только кочевое. Основываясь на примерах из истории Европы и других регионов, можно допустить, что подобные расхождения в занятиях и условиях жизни обусловили возникновение социальных объединений или политических союзов. Резонно также предположить, что в тот период появились племена земледельцев и скотоводов, а о существовании отдельных племенных союзов можно сделать вывод, опираясь на результаты изучения остатков материальной культуры.

Раннее использование металлов. Первая половина 2-го тысячелетия до н. э., помимо всего прочего, привела на территорию Европы торговцев металлическими изделиями и положила начало обработке металлов ее обитателями. Каким образом европейцы узнали технологии обработки, сказать сложно - либо исключительно благодаря общению с иноземными купцами, либо основополагающим фактором стали миграции из Малой Азии.

Древнейшие медные и бронзовые изделия, в основном украшения и оружие, найдены в Греции и на Восточных Балканах, на землях Среднего Дуная и Трансильвании. Большая часть этих вещей имеет анатолийские прототипы, а распространение в Греции, Македонии и даже в более северных районах стиля анатолийской керамики свидетельствует, что там бывали не только странствующие торговцы из Малой Азии, но и находили пристанище семьи переселенцев.

Здесь мы подходим к одному важному вопросу: весьма вероятно, но не доказано, что анатолийские переселенцы были носителями индоевропейского языка. Пролить свет на этот вопрос - задача археологии, связанная с изучением и датировкой письменных памятников Малой Азии. Впрочем, на каком бы языке ни говорили древние мастера ковки металлов на Балканах, их влияние на Центральную Европу было чрезвычайно велико, и один из характерных предметов, которые они принесли с собой на север, - медный или бронзовый сверленый топор. Неолитические племена скотоводов в Северной и Центральной Европе к тому времени уже научились изготавливать каменное оружие по образцу мезолитических топоров из оленьего рога, в которых так же пробивались отверстия для деревянной рукоятки. В рамках основных региональных культур появлялись свои, типичные формы топоров, однако наиболее распространенные определенно ведут свое происхождение от металлических прототипов. Скотоводы делали для себя каменные копии иноземных металлических топоров (рис. 1). Последние отличались более высоким качеством и, без сомнения, слишком дорого стоили, так что люди не имели возможности покупать их в большом количестве.

Был и еще один путь, которым металлические боевые топоры с отверстием для рукоятки могли попасть в руки европейских скотоводов эпохи неолита - с Кавказа через понтийские степи.

Земли к северу от этих гор и к западу, до Нижнего Дуная, также принадлежали племенам скотоводов. О сравнительном достатке и непомерных притязаниях тех, кто жил на берегах Терека и Кубани, свидетельствуют гробницы их вождей. Близость, с одной стороны, к важнейшим металлургическим источникам Кавказа, и с другой - к торговым путям городов-государств Малой Азии и Верхней Месопотамии, могла сделать их в некотором роде наставниками и просветителями скотоводов, обитавших на пастбищных землях, которые лежали севернее и западнее.

Здесь снова встает вопрос о происхождении индоевропейской речи - теперь уже в связи с понтийскими племенами. Если правители хеттов действительно вышли именно из этих социальных слоев, как считают некоторые ученые, тогда их географическая колыбель могла быть в ареале Кубань - Терек. Возможно, однако, что и Северная Анатолия также находилась в границах прародины индоевропейцев.

Круг культур боевых топоров. Помимо приемов обработки металлов и изготовления каменных копий боевых топоров, в культуре европейских и понтийских скотоводов были и другие общие черты, выявленные с помощью археологии, - для этнологии они, возможно, имеют даже большее значение, чем виды оружия. Например, на основании изучения глиняной посуды, обнаруженной в одиночных захоронениях под круглыми курганами, или холмами (это был основной способ погребения), можно сделать вывод о широком распространении определенных типов сосудов и орнаментов (рис. 2). И понтийские, и европейские племена занимались свиноводством и держали крупный рогатый скот, значит, в отдельных регионах зерновые культуры если и выращивали, то в очень небольших количествах. Возможно, наибольший интерес представляет вопрос о том, разводили ли они лошадей и как использовали в хозяйстве этих животных. Здесь на помощь снова приходит лингвистика: документальные свидетельства середины 2-го тысячелетия до н. э. - хеттские и связанные с хеттами источники - подтверждают, что коневодческая терминология была в полной мере отражена в индоевропейском языке, вплоть до того, что даже личные имена содержали «лошадиные» элементы.

Лошади. Конские скелеты, так же как кости свиней и крупного рогатого скота, нередко встречаются в захоронениях на территории культурной зоны, о которой идет речь. Конечно, лошадей, наряду с другими домашними животными, могли держать в первую очередь ради мяса и молока, однако не похоже, чтобы тарпана, низкорослую европейскую лошадь, пасли вместе с отгульным скотом и выращивали на убой. Должно быть, с практической точки зрения выносливость тарпанов люди оценили по достоинству еще в очень давние времена и использовали их как тягловую силу. Скоростные качества лошадей для скотоводов 3-гс и 2-го тысячелетий до н. э. не имели значения, поскольку скорость передвижения диктовали стада домашнего скота, так что тарпаны, вероятно, использовались как вьючные животные, а верховая езда стала возможной гораздо позже - с появлением селекционного скотоводства и лучших условий жизни. С уверенностью можно сказать, что повозки на цельных колесах вошли в обиход жителей Сред-недунайского региона в начале 2-го тысячелетия до н. э., но, скорее всего, в них запрягали быков, а не лошадей.

Индоевропейцы. Общие черты в материальных культурах, значение лошадей в жизни восточных и западных племен скотоводов, лингвистические параллели - все эти факторы в комплексе во многом способствовали созданию концепции происхождения индоевропейского народа, которая гласит, что в начале 2-го тысячелетия до н. э. племена индоевропейских воинов начали экспансию из Северной Европы либо из евразийских степей, покорив в итоге все европейские земли и даже некоторые регионы Ближнего и Центрального Востока. На современном этапе развития науки невозможно серьезно говорить об исключительно северных корнях индоевропейцев и о существовании в прошлом миграций такого огромного размаха, утверждение же чисто восточного происхождения этого народа делает рамки его прародины еще более расплывчатыми и требует уточнения.

По мнению пишущего эти строки, большинство археологических данных, касающихся территорий между Черным и Балтийским морями, свидетельствуют о постепенном развитии у разных популяционных групп схожих понятий и потребностей в силу одинаковых условий жизни, окружающей среды и занятий, что могло произойти и без участия переселенцев, а вот в начале 2-го тысячелетия до н. э. в материальной культуре и особенностях использования в хозяйстве лошадей прослеживаются новые влияния, принесенные с юго-востока скотоводами и ремесленниками, жившими на окраинах цивилизаций Малой Азии. На землях Анатолии в те времена уже говорили на индоевропейских языках, о Европе же можно сказать лишь то, что все обитатели пастбищных земель в рамках континуума, по всей видимости, принадлежали к общей языковой группе.

Назвать скотоводов - носителей культуры боевых топоров - индоевропейцами можно лишь при определенном допущении и в самом общем смысле. Далее необходимо упомянуть другие племена, чья жизнь более или менее освещена археологией. Это носители культуры колоколовидных кубков, создававшие характерные изящные сосуды из красноватой глины (рис. 3), которые антиквары более поздних эпох называли кубками или чашами для питья.

Круг культур колоколовидных кубков. Носителей этих культур тоже можно назвать скотоводами. Они кочевали на обширных территориях Западной Европы и делили с племенами культуры боевых топоров земли от Богемии до Британии; их главным оружием был лук со стрелами, увенчанными кремниевыми наконечниками с зазубринами, а основную часть стад составляли овцы. Колоколовидный гончарный стиль развился, вероятнее всего, на основе керамической традиции, существовавшей в Западносреди-земноморском регионе в эпоху раннего неолита, а культура колоколовидных кубков как явление, пожалуй, представляет собой западный вариант перехода к преимущественно скотоводческому хозяйству, о котором уже говорилось выше как о широко распространенной в неолитической Европе тенденции.

Носителей культуры боевых топоров и племена, вооруженные луками, можно рассматривать как близкие, взаимодополняющие социальные явления, несмотря на разницу в их происхождении (одни - евроазиаты, прародина других - Средиземноморье и, возможно, отдельные районы Северной Африки). Нет нужды прослеживать пути странствий носителей культуры колоколовидных кубков, оставивших следы своего пребывания в пещерах Франции и Испании, на территориях от Португалии до Шотландии - останки представителей этих племен обнаружены и в коллективных погребениях земледельцев эпохи неолита в Западной Европе. Создатели колоколовидных кубков, очевидно, обладали способностью адаптироваться в других популяционных группах либо силой подчиняли их своей власти. Они оставили после себя одиночные захоронения, без насыпей, а изредка встречающиеся в таких могилах металлические украшения и оружие свидетельствуют о том, что их бывшие владельцы вели торговлю с общинами, занимавшимися обработкой меди и бронзы.

Историческое значение культуры колоколовидных кубков заключается в том, что общение ее носителей с племенами, принадлежавшими к культуре боевых топоров, обусловило возникновение множества гибридных культур, в которых евроазиатский элемент постепенно вытеснял остальные. Принятое в Британии положение о том, что носители культуры колоколовидных кубков принадлежали к индоевропейской группе, часто служило основой для выдвижения различных лингвистических предположений, в настоящее же время представляется очевидным, что создатели смешанной культуры колоколовидных кубков и боевых топоров переняли речь скорее у своих восточных предков, нежели у западных.

Преемственность и взаимопроникновение культур в бронзовом веке. Сколь бы различны ни были мнения по поводу языкового родства первобытных скотоводов, картина эволюции в раннюю и среднюю фазы бронзового века не допускает двояких толкований: свои природные ареалы по-прежнему заселяют основные племена, преимущественно скотоводческие, владеющие бронзовым оружием, которого становится все больше, и при этом сохранившие традицию одиночных курганных захоронений для своих вождей; облеченные властью воители теперь носят позолоченные украшения и оружие; боевые топоры встречаются реже и имеют не столько практическое, сколько символическое значение. В качестве примеров деятельности этих более поздних и, несомненно, более аристократических сообществ можно назвать южногерманскую курганную культуру, уэссекскую культуру Южной Британии и культуру второго периода датского бронзового века. Общую точку их расцвета можно поместить приблизительно в XV веке до н. э.

Не следует, однако, забывать, что в тот же период существовало множество иных популяционных групп - одни занимались главным образом земледелием, другие были последними представителями очень древних родовых общин, третьи - носителями еще более примитивного хозяйственного уклада. В Европе, особенно в центральных ее областях, земледельческие общины, жившие на берегах рек, по-видимому, вносили свою лепту в хозяйство господствовавших племен скотоводов - служили объектом набегов и грабежей, платили дань, находились в рабской зависимости.

Североальпийская культурная провинция. На протяжении 2-го тысячелетия до н. э. климат умеренной зоны Европы становился все суше, сначала это послужило одной из причин упадка в первобытном сельском хозяйстве, а со временем значительно сократило численность поселений с примитивным земледельческим укладом. Изучение погребальных ритуалов и остатков материальной культуры позволяет сделать вывод о всеобщем переходе населения к скотоводческому хозяйственному укладу и о том, что к концу XIII века до н. э. на землях, лежащих к северу от Альп и от Богемии до Рейна, то есть на прародине кельтов, начала разворачиваться финальная серия важнейших событий протоистории.

Прежде всего, это появление радикально нового комплекса материальных культур и как результат изменения в погребальном ритуале на прибрежных территориях Верхнего Дуная. Носителями новой культуры стали в первую очередь племена, заселявшие земли современных Австрии и Баварии, а также связанные с ними общины в Юго-Западной Богемии. Будучи оседлыми земледельцами, они занимали совершенно другие ареалы, нежели более древние племена скотоводов, уже завоевавшие определенные позиции в Европе. Разумеется, прежние земледельцы покинули приречные равнины не потому, что климат стал слишком засушливым, - скорее они были вытеснены людьми, которые принесли с собой более совершенные приемы обработки земли.

Эти люди основывали поселения и жили в прямоугольных деревянных домах, окруженных садами и возделанными землями. Именно им Европа обязана появлением оседлого земледелия и бурным развитием бронзового литья - возникновением новых приемов обработки металлов, новых форм оружия и орудий труда, а также применением металлических изделий в самых разных областях хозяйства (рис. 4). Трупы они чаще всего сжигали, а прах и остатки костей помещали в особые сосуды, или урны, для погребения в могильниках. Многие такие кладбища столь обширны, что получили название полей, после чего в научный обиход вошел термин «культуры полей погребальных урн».

Первобытная сельскохозяйственная цивилизация процветала на землях Верхнего Дуная, укоренилась в районе швейцарских озер, в долинах Верхнего и Среднего Рейна, а со временем проникла еще дальше к западу и северу. Экспансия протекала медленно, по мере того как возникала потребность в завоевании новых земель, но вместо боев часто завязывались торговые связи с коренным населением, и результатом стало смешение старых и новой культур, с сильным преобладанием последней, причем на разных ареалах этот синтез приобретал свои характерные черты.

В связи с вопросом о происхождении кельтов население так называемой североальпийской культурной провинции полей погребальных урн с центром на территории современных Южной Германии и Швейцарии (карта 2) требует более пристального изучения.

Исторический фон, послуживший основой для развития культурного и хозяйственного уклада прежних обитателей провинции, которых можно считать ее аборигенами, уже был очерчен. Теперь необходимо попытаться уточнить некоторые факты и разрешить вопросы, связанные с условиями возникновения новых предпосылок эволюции, ибо огромный размах экспансии упомянутой культурной провинции объясняет далеко не все.

Истоки культуры полей погребальных урн. В этом контексте необходимо вернуться к юго-восточной зоне Европы. Анатолийские торговые связи, налаженные медных и бронзовых дел мастерами в начале 2-го тысячелетия до н. э., были по-прежнему прочны; торговые пути пролегали по Балканам, вдоль Среднего Дуная к золотоносным притокам реки Тисы и к Трансильвании, где находились богатые месторождения меди. На территории этого региона, от Балкан до Трансильвании, зародились самобытные культуры бронзового века, ареалы их распространения напрямую связаны с районами сосредоточения бронзового производства и торговли. Сведения об этих культурах в некотором смысле ограничены жесткими рамками археологических исследований, проводившихся на территории региона, однако известно, что крупные общины бронзового века долгое время существовали на обширных землях вдоль Среднего Дуная, в том числе у подножия Словацких гор, а также в Трансильвании и в бассейнах притоков Тисы. В середине 2-го тысячелетия до н. э. очень важное влияние на население этого региона оказала минойско-микенская цивилизация эгейцев. Вероятно, в значительной степени это произошло посредством торговли золотом и медью, а также другим сырьем, о котором не сохранилось никаких свидетельств, и, возможно, рабами.

Необходимо принять во внимание три особо значимых фактора, касающихся населения Среднедунайского региона в расцвет бронзового века: это были оседлые деревенские жители, практиковавшие преимущественно погребальный ритуал трупосожжения с захоронением праха в урнах на обширных кладбищах, а их ремесленники, занимавшиеся изготовлением металлических изделий, испытывали сильное влияние со стороны средиземноморцев и именно от них могли перенять новые виды оружия и орудий труда.

Здесь необходимо упомянуть о том, что властителями микенского мира в середине 2-го тысячелетия до н. э. были индоевропейцы, говорившие, очевидно, на греческом языке, - такой вывод позволяют сделать расшифрованные не так давно тексты линейного письма Б. Однако погребальный ритуал трупосожжения не был в ходу у греков тех времен. Возникновение обряда кремации в том виде, в котором он впервые появился в эпоху венгерского бронзового века и позднее распространился на север и запад Европы, представляет собой довольно сложную научную проблему. В свое время кремацию практиковали неолитические общины в Восточной и Центральной Европе, изредка прибегали к ней и позже - вероятно, в особых ритуальных случаях, - так что по своей сути появление полей погребальных урн не внесло ничего нового в практику

Карта 2. Североальпийская культурная провинция полей погребальных урн

захоронений. Археологические исследования, касающиеся веков, о которых идет речь, свидетельствуют о существовании в ту пору на территории Малой Азии целой провинции с развитым кремационным ритуалом, а керамические предметы, найденные в Венгрии и на соседних западных землях и принадлежащие к культуре полей погребальных урн, несут на себе отпечаток анатолийского стиля, что, возможно, указывает на их происхождение от восточных металлических образцов. В отличие от микенян хетты сжигали тела своих умерших царей, как это известно из письменных источников, а недавно на территории их древней столицы археологи открыли кладбище, содержащее остатки трупосожжений. Таким образом, можно предположить, что территории Юго-Восточной Европы до Малых Карпат находились в сфере распространения анатолийской культуры во 2-м тысячелетии до н. э., а возможно, и с более ранних времен.

Смутные времена. В эпоху расцвета Микен европейская торговля была ориентирована главным образом на этот рынок, что принесло ощутимые результаты в освоении новых декоративных стилей и приемов производства. Закат микенской цивилизации и распад хеттской империи, начавшийся в XIII веке до н. э., пошатнули основы международного порядка и хозяйственного уклада. Свидетельства тому - участившиеся разбойные набеги в прибрежных районах Восточного Средиземноморья - хорошо известны истории. Предположение о том, что грабежами промышляли обитатели Центральной Европы, малоубедительно - в соседях у средиземноморцев было множество варварских племен, которые занимали более выгодные позиции для нападения, - однако отголоски событий в этом регионе были, по всей видимости, весьма ощутимы на Среднем Дунае. Суматоха на Средиземноморье могла заставить многих земледельцев бросить свои дома и переселиться в верховья Дуная. Это всего лишь один из множества аспектов, связанных с вопросом распространения полей погребальных урн на территории Европы. Причина их появления в Северной Италии и еще более отдаленных землях на севере Карпат, в Восточной Германии и Польше требует подробного рассказа о других популяционных группах и культурах, что выходит за рамки обсуждаемой темы.

Возвращаясь к вопросу об исторических условиях, при которых культура полей погребальных урн укоренилась в Верхнедунайском регионе, нужно упомянуть три факта, имеющие первостепенное значение. Во-первых, новый керамический стиль был знаком жителям по крайней мере нескольких среднедунайских деревень - выполненные в этом стиле предметы находят в курганах и на кладбищах, содержащих остатки трупосожжений и относящихся ко временам, непосредственно предшествовавшим исходу жителей из этих мест. Существуют также доказательства того, что они владели ремесленным искусством, приемами обработки земли и погребальным ритуалом более высокого уровня, характерного для носителей культуры полей погребальных урн. Во-вторых, венгерские бронзовых дел мастера в техническом отношении долгое время значительно превосходили своих западных современников. Этот факт в некотором смысле объясняет использование носителями культуры полей погребальных урн металлических орудий новых типов, в частности бронзового колюще-рубящего меча, и появление у них навыков ковки листового металла. В-третьих, бурное развитие горняцкого дела в Восточных Альпах, где добывали медь, может быть связано с временным истощением или недоступностью трансильванских и словацких ресурсов, вопреки предположению о том, что интерес микенян к этим источникам руды был весьма пристальным незадолго до начала упадка их цивилизации. Можно сделать вывод, что феномен верхнедунайской культуры полей погребальных урн тесно связан с исторической ситуацией в бассейне Среднего Дуная, однако возможность внешнего влияния со стороны обитателей дальних земель, прежде всего степных, совпадающего по временным рамкам с событиями, о которых речь шла выше, нельзя полностью игнорировать.

Модель хозяйственного уклада, поселений, материальной культуры и отчасти погребального ритуала, существовавшая в североальпийской провинции полей погребальных урн, была воспринята, с некоторыми изменениями, историческими кельтами.

Всадники и вожди. В предыдущих параграфах с позиций археологии были рассмотрены этапы существования доисторического населения Средней Европы, начиная с его появления на этих землях и заканчивая периодом укрепления позиций, которое произошло примерно к началу X века до н. э. Судя по содержимому могил, социальное неравенство в среде носителей культуры полей погребальных урн было не слишком велико, хотя в некоторых захоронениях, кроме сосудов с прахом, обнаружены мечи и посуда, что указывает на их принадлежность вождям или старейшинам свободных родов, к которым в маленьких деревенских общинах могли относиться с особым уважением. О том, что в те времена хоть и редко, но появлялись вожди более высокого ранга, свидетельствуют такие погребения, как могильник в окрестностях Милавеца в Богемии: прах умершего помещен в бронзовый сосуд, водруженный на колеса, рядом лежат бронзовый меч и другие предметы. В Харт-ан-дер-Альце (Бавария) открыто захоронение, содержащее остатки трупосожжения, искусно выкованный меч, три бронзовых и несколько глиняных сосудов тонкой работы, предназначенных, видимо, для потустороннего пира, и, что представляет наибольший интерес, сплавившиеся в огне остатки бронзовых деталей для четырехколесной повозки. Это первое прямое доказательство того, что носители культуры полей погребальных урн использовали повозки в хозяйстве и погребальных ритуалах.

Вопрос о власти вождей чрезвычайно важен, поскольку большинство сохранившихся материальных свидетельств, касающихся североальпийской культурной провинции, имеют отношение скорее к правящим слоям, нежели к рядовым земледельцам. При ответе на него необходимо учитывать множество факторов.

В период господства земледельческих общин на территории Европы время от времени давали о себе знать древние воинственные племена скотоводов, и весьма вероятно, что на всем протяжении экспансии культурной провинции полей погребальных урн смешение и взаимопроникновение культур не прекращалось. Кроме того, некоторые факты указывают на восточное влияние. В VIII веке до н. э., то есть в последнюю фазу позднего бронзового века, на территории от современной Венгрии до южных окраин североальпийской провинции появляются бронзовые удила и бронзовые детали сбруи, очень близкие по типу к найденным археологами в понтийских степях Прикавказья и даже в Иране (рис. 5). Вопрос о том, когда и где эта конская упряжь появилась впервые и кто ее использовал, достаточно сложен. По всей видимости, к этому имеют отношение степные всадники-коневоды, но их численность была не слишком велика, значение с точки зрения лингвистики ничтожно, а вклад в историю позднего бронзового века ограничился совершенствованием военного дела и коневодства. Возможно, это были отслужившие свое наемники из войск Ассирии и Урарту. Не найдено ни одного пышного захоронения, содержащего их останки, нет никаких указаний на то, что в обрядах предания земле они использовали погребальные повозки.

Следующими в хронологической цепочке стоят погребения знатных воинов, сильно повлиявших на формирование кельтского народа. В таких захоронениях находят водруженные на повозки останки, заключенные, как правило, в деревянные могильные камеры под курганными насыпями, иногда вместо повозок попадаются их разрозненные детали. Рядом с покойником его современники обычно клали железный меч и копье, глиняную утварь в большом количестве, разрубленные туши свиньи и быка. Помимо деталей повозки, некоторые захоронения содержат деревянный хомут для парной упряжки и бронзовые удила - для двух упряжных и одной верховой лошади.

Люди, похороненные в этих могилах, стояли у истоков развития хозяйственного уклада железного века в Средней Европе, а их материальную культуру принято именовать гальштатской - по названию местечка в Австрии, где были обнаружены первые относящиеся к этой культуре предметы (фото 14, 15). И что особенно важно, эти могилы родовой знати, так называемые «княжеские» погребения, древнейшие из которых найдены в Богемии, Верхней Австрии и Баварии, положили начало длинной череде пышных захоронений, содержащих трупоположения и ритуальные повозки и служащих основным источником сведений о кельтских вождях и культуре в период от Геродота до - на территории Британии - Цезаря.

Что же представляли собой вожди гальштатского железного века? Они использовали конскую упряжь - усовершенствованные модели восточных образцов, более разнообразные по форме (рис. 6). Ближайшие прототипы железных мечей или их бронзовых копий (фото 7) исходят из Верхней Адриатики, в частности их делали на территории современной Боснии. Деревянные могильные камеры под курганными насыпями (фото 10, 11) указывают также на восточный источник, из которого черпали и скифы, либо на влияние культуры этрусков, чей помпезный погребальный ритуал с использованием повозок в те времена достиг расцвета. Ритуальное значение повозок - настоящих или их уменьшенных копий, - разумеется, было известно в Баварии и Богемии и за несколько веков до этого. Поскольку в ранней гальштатской культуре элементы культуры полей погребальных урн преобладают, а в последующие фазы развития их значение в определенной степени сохраняется, можно предположить, что вожди, похороненные в первых могилах, содержащих погребальные повозки и железные мечи, были местными жителями либо ассимилировавшимися потомками смешанных браков. Их присутствие в североальпийской зоне обусловило более интенсивный процесс культурных заимствований у обитателей Адриатики, а прежде чем политический центр начал смещаться к западу, стала развиваться торговля жителей долины Роны с греческой Массалией и через центральноальпийские перевалы были проложены пути для торговли с этрусками.

Захоронения, содержащие погребальные повозки, представляют собой лишь самую примечательную из множества разнообразных форм погребений ранне-гальштатского периода, но изучение территории их распространения, начиная с этого периода и заканчивая латенскими временами, позволяют сделать вывод, что они принадлежали одному конкретному племени или одной «княжеской» фамилии. Ранние погребения этого типа находятся в Богемии, Баварии и Верхней Австрии, а большая часть тех, что относятся к VI веку до н. э., - в Вюртемберге, Швейцарии, на Верхнем Рейне, и отдельные могилы - в Бургундии (карта 3). В начале V века до н. э. налаживается напрямую торговля с этрусками, и место погребальных повозок занимают двухколесные колесницы - они обнаружены в захоронениях на Среднем Рейне, в Кобленце и на Мозеле. Вскоре важным центром такого погребального ритуала становится Шампань (фото 21, 22), а в III веке до н. э. нескольких воинов хоронят в соответствии с этой традицией и на территории Британии. Создается впечатление, что на протяжении двух веков по не вполне понятным причинам некое воинственное со-

Карта 3. Основные места локализации могил, содержащих погребальные повозки

общество, обладавшее определенным могуществом, передвигалось в границах североальпийской культурной провинции. Эти люди не покидали окончательно свои старые земли, но центр их власти и благосостояния постепенно смещался к западу. Стоит упомянуть о том, что только в период поздней гальштатской культуры в погребениях вождей начинают появляться золотые украшения (фото 12, 13), - и это тоже должно быть связано с установлением прямых контактов с этрусками, поскольку именно их мастерам принадлежат другие металлические предметы, также найденные в этих могилах и в тех, что относятся к латенской культуре V века до н. э. В этой точке истории археологические данные наконец-то совпадают с письменными свидетельствами - ранними упоминаниями античных авторов о кельтах. Однако прежде, чем шагнуть дальше, необходимо вернуться к VII веку до н. э. для того, чтобы более полно и верно истолковать археологические и филологические данные.

Кельты как нация в VI веке до н. э. Ареал распространения кельтских названий на территории современных Испании и Португалии достаточно широк и в общих чертах совпадает с картой полей погребальных урн, путь создателей которых можно ретроспективно проследить через Южную Францию и долину Роны до юго-западных пределов североальпийской культурной провинции полей погребальных урн. Их экспансия, начавшаяся в период и в условиях позднего бронзового века, едва успела достичь Каталонии, как мигрантов захлестнула волна очередного влияния - гальштатской культуры, зародившейся на их прародине, - принесшая с собой новые приемы обработки металлов и новый художественный стиль. Каталонские поля погребальных урн появились, по всей вероятности, не раньше начала VII века до н. э., но, вне зависимости от реальной даты их основания, это единственное удовлетворительное объяснение распространению кельтских названий на Иберийском полуострове. Создатели полей погребальных урн со временем рассеялись к югу и к западу от Каталонии, а чуть позже другие носители той же культуры пришли на Иберийский полуостров от западных подножий Пиренеев и осели вдоль Атлантического побережья. Ко II веку до н. э., когда весь регион был поглощен Римской империей, они все еще сохраняли самобытность и не были ассимилированы коренным населением этих земель. Таким образом, рассказ Геродота о кельтах, живших в окрестностях Пирены и неподалеку от Геракловых столбов, получил археологическое и филологическое обоснование.

Далее возникает вопрос, были ли мигранты, которые принесли в Каталонию культуру полей погребальных урн, кельтами или хотя бы кельтоговорящими, пользуясь современной терминологией, либо в распространении этого названия главную роль сыграли их преследователи - гальштатские отряды воинов. Пишущий эти строки склоняется к последнему утверждению, поскольку лишь с появлением гальштатского воинственного общества был приведен в действие механизм, который мог объединить под одним национальным названием варварские племена от Испании, через Среднюю Европу, до восточных подножий Альп. Нельзя забывать также упоминание Гекатея о Нираксе. Но даже если не принимать его в расчет, гальштатская культурная провинция (карта 4), сформировавшаяся в VI веке до н. э., совпадает с ареалом обитания кельтских народов, о чем можно судить по территории распространения кельтских названий и по ранним письменным свидетельствам античных авторов, и совпадает более точно, нежели в период кельтской экспансии V и IV веков до н. э., в которой не участвовала лингвистически кельтская провинция, лежавшая к югу от Пиренеев.

Если бы письменная история трансальпийской Европы началась на тысячу лет раньше, происхождение кельтов можно было бы проследить не только с помощью изучения общего хозяйственного уклада и социальных тенденций, но и на примере судеб отдельных родов, династий и даже личностей. Но «человеческий» аспект событий, касающихся протокельтов, все же остался за кадром, потому в данной главе излагаются результаты изучения этой проб-

Карта 4. Протяженность гальштатской культурной провинции в начале V века до н. э.

лемы, добытые «окольными» путями. Впрочем, у такого подхода есть и свое преимущество - он позволяет охватить множество факторов, повлиявших на процесс формирования народа кельтов, и в то же время дает возможность приоткрыть завесу тайны в поисках национальных корней. Представляется логичным, что знание особенностей формирования похожих союзов или племен, попавших в поле зрения древних историков и гораздо лучше изученных, может помочь в понимании роли и специфики объединяющего элемента, обусловившего появление кельтской цивилизации.

Геродот приводит два любопытных описания степных народов Восточной Европы, чьи названия он использует в том же этнологическом смысле, что и термин «кельты». Речь идет о киммерийцах и скифах. В обоих случаях группы племен, имевших различное происхождение и обитавших на разных ареалах, были объединены, каждая под властью воинственного «княжеского» племени. Когда «княжеское» племя терпело поражение в битве, союз племен распадался и возникали новые группы, объединявшие разнородное население уже под другими названиями. Кстати, к созданию бронзовой конской сбруи, происходящей из прикавказских областей и появившейся, как выше упоминалось, в конце бронзового века полей погребальных урн, могут иметь отношение киммерийские всадники. Владычеству киммерийцев положило конец вмешательство скифов, которые стали восточными соседями обитателей гальштатской культурной провинции в конце VI века до н. э. и в свою очередь были низвержены другим кочевым народом, двигавшимся на запад, - сарматами.

Что касается кельтов, ситуация была не так проста, поскольку они вели в основном оседлый образ жизни, связанный с земледельческим хозяйственным укладом, занимали огромные пространства и существовали в разных географических условиях. Некоторые параллели можно найти во временах упадка Римской империи, в IV и V веках н. э., - тогда господствующие кланы, или «княжеские» племена, объединяли под своей властью обширные территории и их обитателей. Пример тому - готы и франки. В масштабе помельче это можно проиллюстрировать происхождением слова «англичанин». В англосаксонском нашествии участвовало совсем небольшое число истинных англов, но иммигранты вскоре приняли самоназвание «англичане», поскольку именно представители знатного рода англов возглавили переселение с берегов Фризии.

В связи с этим можно выдвинуть следующую гипотезу: название кеltoi, ставшее известным впервые именно в этой греческой форме, было принято населением североальпийской культурной и языковой провинции (а также земель, попавших в сферу ее экспансии), которое подчинялось гальштатскому «княжескому» племени, чьи представители похоронены в могилах, содержащих погребальные повозки, и чьим племенным или родовым именем и было это слово.

Другое широко распространенное название - galatae, - вероятно, имеет аналогичное происхождение, однако не следует забывать, что оно появилось в трудах античных авторов намного позже того, как центры гальштатской культуры пришли в упадок, а именно в те времена, когда кельты, будучи уже создателями латенской культуры, снова рассеялись на значительных территориях. Возникли новые обстоятельства и новые формы межплеменных отношений.

Заключительные параграфы этой главы посвящены кельтским поселениям в Британии и Ирландии, а также оценке роли древнеирландских законов и литературы как зеркала жизни кельтского общества во всех ее проявлениях.

Миграции в Британию. Как упоминалось выше, белги были единственным кельтским или отчасти кельтским народом, чьи миграции в Британию имеют прямые документальные подтверждения. Согласно историческим и археологическим данным, переселение произошло в начале I века до н. э., однако прежде необходимо вернуться в более отдаленные времена и рассмотреть археологические доказательства существования тех кельтоговорящих популяционных групп, намек на которые содержится в перипле Пифея. Об их противостоянии с белгами рассказывает Цезарь, а Тацит говорит о них как о противниках римлян. Эти племена жили неподалеку от древних белгских королевств на континенте.

Археологические данные, касающиеся Британии и Ирландии, свидетельствуют о том, что на этих островах в конце 2-го тысячелетия до н. э., когда на континенте начала оформляться североальпийская культурная провинция полей погребальных урн, существовала инертная, но широко распространенная материальная культура, опиравшаяся, с одной стороны, на наследие культур колоколовидных кубков и боевых топоров и, с другой, на мезолитические и западные неолитические источники. Блестящий и многоликий ранний бронзовый век продлился около двух-трех столетий, достигнув расцвета в XV веке до н. э., затем последовал менее примечательный период, в течение которого смешанное и, возможно, даже ставшее однородным население вело главным образом кочевую жизнь скотоводов. Кузнечное ремесло, однако, в этой среде продолжало развиваться, и островитяне не отставали от бронзовых дел мастеров, создавших северную континентальную традицию.

Первым известным археологии признаком влияния североальпийской культурной провинции полей погребальных урн стало появление в районе эстуария Темзы бронзовых мечей среднерейнского типа. Скорее всего, их на острова привезли новые искатели приключений, а не иноземные купцы. Мечи можно датировать X веком до н. э. Примерно в то же время на двух островах повсеместно вошли в обиход бронзовые топоры, которые представляли собой более подходящий предмет торговли. Появление топоров - самых полезных в хозяйстве бронзовых инструментов - и освоение приемов обработки листового металла (распространение и того и другого на всей территории трансальпийской Европы стало возможным благодаря интенсивной добыче руды с началом эпохи полей погребальных урн) открыли перед островитянами новые возможности и дали импульс развитию торговли металлом. Местные ремесленники отныне могли удовлетворять запросы и нужды новой эры, так что с континента оружие привозить перестали, по крайней мере в больших количествах.

Вследствие экспансии провинции полей погребальных урн в Южной Британии появились первые переселенцы - беженцы из Северной Франции, судя по глиняной посуде, выполненной в стиле французского среднего бронзового века и обнаруженной в Кенте. Более серьезная и крупномасштабная волна иммиграции хлынула на остров в начале VIII века до н. э. Новые переселенцы заняли на юге Англии земли, богатые меловыми отложениями; материальные свидетельства их пребывания находят также в Суссексе, Дорсете и Уилтшире. Нет необходимости подробно анализировать в данной книге различия между археологическими культурами - для нас важно то, что эти иммигранты обладали некоторыми общими характеристиками. Во-первых, они принесли с собой хозяйственный уклад оседлого земледелия (некоторые их поселения и системы обработки полей сохранились до наших дней). Это, как было показано выше, одна из характерных черт культуры полей погребальных урн, чуждой обитателям Западной и Северной Европы во 2-м тысячелетии до н. э. Во-вторых, их погребальный ритуал включал в себя кремацию и захоронение праха в урнах (впрочем, в этом отношении древние обитатели острова не узнали от них ничего нового, поскольку ритуал трупосожжения, выросший из поздненеолитического ритуала, повсеместно известного в Британии и Ирландии, практиковался там задолго до появления переселенцев). В-третьих, новая керамическая традиция, распространившаяся в Англии, принадлежала, как и в первом случае, скорее к культуре среднего бронзового века, нежели к культуре полей погребальных урн. Все это подтверждает сделанный ранее вывод о всеобъемлющей природе экспансии культуры полей погребальных урн, которая распространилась к северу от Рейна, охватила Францию и была воспринята носителями более древних культур. Настоящий керамический стиль культуры полей погребальных урн появился в Англии только вместе с первыми колонистами, пришедшими из центральных областей североальпийской провинции. Ареал их расселения на острове ограничился южным побережьем, и керамический стиль вскоре был освоен местным населением. Среди последних мигрантов, очевидно, были жители с берегов швейцарских озер, спасавшиеся от нашествия гальштатских воинов, которые вторглись в этот регион в VII веке до н. э.

Переселенцы - предположительно кельтские или кельтизированные, - о которых шла речь выше, продвинулись, по всей видимости, не так уж далеко за границы своего первоначального ареала - земель, богатых меловыми отложениями. Территории, лежавшие к северу и западу и отличавшиеся более суровым климатом, заняли другие мигранты - воины, вооруженные мечами и использовавшие конскую упряжь гальштатского типа. О них почти ничего неизвестно. Путешествовали ли они целыми общинами, с женщинами, владевшими бытовыми ремеслами, или переправлялись на острова небольшими отрядами в поисках приключений? Последнее представляется более вероятным, поскольку в Британии и Ирландии археологи повсюду находят предметы, которые можно назвать воинскими украшениями гальштатского типа, но нигде не обнаружено связанных с их обладателями остатков бытовой материальной культуры, присущей их континентальным сородичам. Это безусловно спорный вопрос, и ответ на него не так уж прост. Возглавляя медленный процесс миграций и обладая большей мобильностью, чем простые переселенцы, гальштатские воины имели возможность создавать отряды помощников, куда входили представители покоренных ими народов. Таким образом, мигранты могли принести в Британию и Ирландию не только оружие и украшения, но и новые принципы социальной организации.

Итак, если датировка «Массалиотского перип-ла» - начало или середина VI века до н. э. - верна, в современную его автору эпоху южные прибрежные земли Альбиона были заселены многочисленными иммигрантами позднего бронзового века, покорившимися, возможно, тем самым гальштатским воинственным вождям, которые носили длинные бронзовые или железные мечи и надевали на своих лошадей - верховых или упряжных - сбрую и украшения, выполненные в среднеевропейском стиле. Во времена Пифея на Альбионе широкое распространение получило название pretani. С чем это связано, и может ли археология помочь разрешить этот вопрос?

Ответ нужно искать в событиях, связанных с началом V века до н. э., - тогда в Южной и Восточной Британии появились колонисты из Нидерландов и Северной Франции, перед которыми предыдущие переселенцы по численности и уровню развития хозяйственного уклада отступают на второй план. Иммигранты новой волны не мешали существованию местной устаревшей материальной культуры гальштатского типа, но сами были потомками жителей североальпийской культурной провинции полей погребальных урн, которые рассеялись от Нижнего Рейна до Шампани и долины Сены.

Для ясности можно обозначить культуру этих последних переселенцев археологическим термином «британский железный век А», а ее носителей по исторической значимости сравнить с англо-саксами построманского периода. Они подчинили себе всех местных жителей, в том числе своих предшественников-переселенцев, сгладив различия между популяционными группами. Численность населения острова в то время должна была значительно возрасти - еще и потому, что появление новых железных орудий труда сделало доступными для обработки, а значит и для обитания, новые земли.

Носители культуры железного века А, занявшие сначала южные и восточные прибрежные территории, расселились затем в районах с сухими плодородными почвами, а позднее - на граничащих с Уэльсом суровых землях Мидленда, продвинувшись в глубь острова до Пеннинских гор. Эта экспансия длилась в течение примерно двух веков, и, несмотря на продолжавшийся приток иммигрантов с континента, носители культуры железного века А составляли большинство населения Британии до вторжения римлян. Что происходило в тот период на землях, лежащих к северу от Чевиотских гор, неизвестно. Похоже, на отстававших в развитии носителей культуры средней бронзы, освоивших металлические орудия позднебронзовых типов, оказывали влияние лишь гальштатские странники. Племена же, принадлежавшие к культуре железного века А, поселились в южной части Шотландии только на рассвете христианской эры с началом белго-римских столкновений.

Нет никаких сомнений, что носители культуры железного века А были кельтами, и весьма вероятно, некоторые из них, если не все, называли себя pretani или preteni - претаниями или претениями. В конце гальштатской эпохи (V век до н. э.) передел власти и имущества на континенте стал одной из причин появления новых тенденций в развитии материальной культуры и зарождения замечательного декоративного искусства. Археологам это явление известно под названиями «латенская культура» и «латенский художественный стиль». У его истоков стояли все те же популяционные группы и, по-видимому, те же правящие аристократические кланы. Среди властителей главное место занимали вожди, чьи богатые захоронения, содержащие погребальные колесницы, обнаружены на Среднем Рейне и в Шампани. Вероятно, именно они возглавляли упоминавшуюся выше великую экспансию кельтских племен на восток Европы, в Италию и на Балканы, и отчасти именно по их вине носители гальштатской традиции и культуры железного века А вынуждены были искать убежище в Британии. Сами же латенские завоеватели высадились на остров лишь в середине III века до н. э., оккупировав в основном южное побережье, и в частности Сассекс. Новые переселенцы были, вероятно, немногочисленны, но можно предположить, что с континента переправлялись целые семьи или некие социальные образования, поскольку они оставили после себя не только оружие, но и домашнюю утварь, свидетельствующую о том, что им не чужды были бытовые ремесла. Культура, принесенная этими людьми в Британию, получила название «британский железный век Б», иногда встречается термин «марнская культура», поскольку их прародину можно примерно соотнести с современным французским департаментом Марна. Однако весьма вероятно, что с этой волной переселения в Британию прибыли железных дел мастера, а возможно, даже вожди, из среднерейнских областей. Не похоже, чтобы марнские племена изгоняли местных жителей острова с их земель, скорее всего, они заставили их покориться своей власти либо образовали независимые анклавы. На севере они заселили йоркширские пустоши и, возможно, заняли юго-западные пределы Шотландии. Племенная знать железного века Б обзавелась новыми владениями и покровительствовала островной школе латенского искусства. Этот вывод можно сделать на основании того, что благодаря своему положению господствующей верхушки она имела средства усилить кельтский характер культуры населения острова, по крайней мере на землях к югу от Чевиотских гор. На юго-западе и в районе Бристольского залива латенские переселенцы появились в III или II веках до н. э., что, по всей видимости, стало результатом развития корнуоллской торговли, и оставались там до времен Цезаря, когда на их земли выплеснулась волна беженцев.

Конечная фаза колонизации Британии перед вторжением римлян началась с появлением белгских поселений на юго-востоке острова. Это событие имеет множество археологических доказательств, освещено оно и самим Цезарем. Колонисты были выходцами из белгского союза племен, занимавших территории между Рейном, Сеной и Марной. Некоторые из этих племен, главным образом те, что жили на побережье, были примитивными носителями смешанной культуры полей погребальных урн и Гальштата, а пришли они из зарейнских областей либо были оттуда пригнаны. Остальные племена вели свое происхождение от носителей латенской культуры, обитавших в Шампани, и в Британию переселились именно их представители.

Подробнее о жизни белгских поселенцев в Британии будет рассказано в следующей главе, здесь же достаточно упомянуть, что по языковой принадлежности и социальной организации их можно считать кельтами и что именно они стали ядром местного сопротивления римлянам сначала на землях собственных королевств, затем, потерпев поражение и будучи изгнанными, - на западе и севере. Представляется весьма вероятным, что подлинная белгская династическая традиция сохранилась в Уэльсе во времена римской оккупации и была возрождена бриттами в эпоху Средневековья.

Кельты в Ирландии. Кельтский язык и литература, сохранившиеся в Ирландии с древних времен, дают богатейший материал для исследования, однако комплекс археологических свидетельств, касающихся этого острова, далеко не полон.

Начиная с эпохи ранней бронзы Ирландия играла важную роль в производстве металлических изделий, и островные бронзовых дел мастера не мешкая осваивали новые приемы литья и более совершенные формы изделий. При этом не найдено никаких указаний на переселение в Ирландию чужестранцев, которые могли стать их учителями. Возможно, впервые это произошло в VI веке до н. э., которым датируют большое число бронзовых и керамических вещей, найденных на обширных территориях - горы Антрим и Даун на севере, Уэстмит и Роскоммон в центре, Клэр и Лимерик на юго-западе - и свидетельствующих о появлении в Ирландии переселенцев, которые были носителями одного из вариантов гальштатской материальной культуры. Как и в случае с Британией, здесь можно заподозрить гальштатских искателей приключений, однако достаточно четко прослеживающиеся характерные черты в производстве глиняной утвари указывают на более сплоченные иммиграционные группы. Эти люди могли быть представителями избыточного населения культуры железного века А, эмигрировавшими из Британии, однако на основе некоторых археологических фактов - и снова всплывает упоминавшаяся выше теория - можно сделать вывод о существовании ранней волны переселения из нижнерейнских областей, докатившейся до Ирландии через Шотландию либо по шотландскому побережью. По крайней мере одна точка на карте северовосточного побережья Шотландии является тому доказательством. Кроме того, вполне возможно, что поселения на берегах озер, напоминающие кранно-ги и сосредоточенные в основном на Верхнем Шанноне, созданы по образцу деревень западноальпийской зоны.

Следующая опорная точка в археологических исследованиях на территории Ирландии связана с чудесными металлическими изделиями в латенском стиле. Прежде всего это гравированные бронзовые ножны для железных мечей, бронзовые уздечки с декоративным орнаментом и бронзовые рожки. По стилю древнейшие из этих вещей принято датировать начиная с I века до н. э., а их прототипами считаются изделия, относящиеся к эпохе британского железного века Б. Однако в настоящее время остается открытым вопрос о том, являются ли эти произведения латенского ремесленного искусства делом рук бродячих мастеров, работавших прежде на «гальшатаских» вождей, или указывают на прибытие в Ирландию новых господ, привезших с собой собственных умельцев. Некоторые филологические доказательства можно истолковать в пользу последнего, но окончательный вывод сделать сложно. По крайней мере один обстоятельство не вызывает сомнений: если металлические изделия, о которых идет речь, действительно увидели свет не раньше I века до н. э., тогда их творцы могли прибыть на остров только из Британии, а именно из Йоркшира либо из Юго-Западной Шотландию беженцы или другие мигранты из Галлии были не способны создать эти изящные вещицы, поскольку латенское искусство на континенте к тому времени уже пришло в упадок.

Переселение в Ирландию большого числа галльских изгнанников, спасавшихся от римского владычества, не подтверждено археологически, но некоторые указания на этот сет содержит древнеирландская литература, подтверждение можно найти и у географа Птолемея, записавшего во II веке н. э. названия нескольких кельтских племен. То же самое относится и к прибытию на остров бриттов, которое должно было состояться в I веке н. э. после окончательного покорения Южной Британии римлянами под предводительством Клавдия.

На современном этапе развития науки представляется невозможным оценить истинный вклад переселенцев из Галлии и Британии в культуру Ирландии и их влияние на жизнь местного населения. Открытым остается вопрос, они ли принесли в Ирландию кельтский социальный уклад и культуру, укоренившиеся на острове и процветавшие в V веке н. э., когда туда прибыли христианские миссионеры, либо их деятельность способствовала лишь дальнейшему развитию кельтской Ирландии, у колыбели которой стояли «гальштатские» вожди VI века до н. э. Лингвистика не способна помочь в разрешении этой проблемы, поскольку опирается на поздние документальные свидетельства, однако краткий обзор особенностей ирландского языка и оценка занимаемого им места в филологической науке представляются нелишними.

Язык древнеирландской литературы считается предшественником современного гэльского и относится к той ветви кельтской языковой семьи, которую принято называть Q-кельтской и которая содержит больше архаических элементов, чем Р-кельтская ветвь, включающая в себя галльский, бриттский и валлийский языки. Во времена Цезаря и, возможно, задолго до него Р-кельтские диалекты доминировали на континенте и в Британии, но Q-кельтские элементы все же прослеживаются в названиях на территории Галлии и Испании, а также в далеко не полном эпиграфическом материале, касающемся римской эпохи. Филологи расходятся во мнениях, насколько давно произошло разделение кельтского языка на две ветви и понимали ли друг друга р- и q-кельты до того, как латынь оказала сильное воздействие на галльский и бриттский языки.

Независимо от ответа на эти вопросы, факт остается фактом: язык и литература, не замутненные влиянием Римской империи и имеющие прямое отношение к древним кельтам, сохранились только в Ирландии.

Ретроспективно проследить путь ирландских традиционных знаний и литературы от эпохи Средневековья до протоисторических времен - задача важная, сложная и незаслуженно обойденная вниманием ученых. Последние строки этой главы будут посвящены краткому обзору обстоятельств, на фоне и посредством которых некоторые элементы духовной культуры древних кельтов были сохранены для потомков.

Если в ранних тевтонских королевствах построманской Европы христианской церкви противостояла лишь слабая рудиментарная система социального уклада, управления и правосудия, то в Ирландии миссионерам пришлось столкнуться с высокоорганизованным обществом ученых мужей, среди которых были блюстители бытовых законов, мастера, владевшие сакральными искусствами, создатели героических сказаний и хранители родословных. Со временем язычество было искоренено, но традиционные знания продолжали передаваться устным путем - такие школы существовали бок о бок с монастырями. В VII веке, если не раньше, появились монахи, обладавшие особым статусом: эти всесторонне образованные христиане были, помимо прочего, еще и носителями древней кельтской мудрости. В итоге увидели свет первые записи устных преданий на местном языке, родилась ирландская письменная литература - древнейшая в Европе после греческой и латинской. Традицию трепетного отношения к знаниям и, соответственно, предельную точность их устной передачи восприняли и те, кто впервые записывал эти знания, а также их последователи, копировавшие по прошествии веков древние манускрипты. Таким образом, язык и форма текстов, впервые записанных в VII или VIII веках, получили адекватное отображение в манускриптах XV или XVI веков, которые могут содержать разве что очень незначительные неточности. Древнейшие из дошедших до нас образцов письменного ирландского языка найдены в церковных книгах VIII и IX веков, где латинский текст сопровождается пояснениями, а иногда и другими комментариями на родном языке трудившихся над ними монахов. Эти церковные книги, имеющие достаточно точную датировку, играют важную роль хронологической вехи, позволяющей соотнести с временной шкалой язык ирландских трактатов, сохранившихся в более поздних списках.

Следует заметить, что дошедшие до наших дней тексты представляют собой лишь часть целого комплекса знаний, существовавших в устной форме, скажем, в VIII веке н. э., а некоторые из самых ранних манускриптов, содержавших важнейшие сведения, как известно, безвозвратно утеряны.

Систематическое изучение древнеирландского языка и литературы проводится только в течение последней сотни лет и в определенном смысле находится на подготовительной стадии. Содержание правовых трактатов, эпических и мифологических преданий проливает свет на жизнь Ирландии в доисторические времена, проясняет многие замечания античных авторов по поводу континентальных кельтов и предоставляет бесценный материал для сравнительного анализа индоевропейских социальных институтов, мифологий и языков. Кельтская Ирландия была западным оплотом индоевропейской культурной традиции, арийская Северная Индия замыкала сферу ее влияния на востоке. Разделенные огромными пространствами, кельты и арии долгое время хранили эту традицию, уже после того как канули в небытие ее создатели - их общие предки.

К середине I тысячелетия до нашей эры кельтские племена населяли бассейны Рейна, Сены, Луары и верховья Дуная. Эта территория впоследствии была названа римлянами Галлией. В течение VI–III веков кельты заняли земли современной Испании, Британии, Северной Италии, Южной Германии, Чехии, частично Венгрии и Трансильвании.

Отдельные кельтские поселения были южнее и восточнее этих территорий в иллирийских и фракийских областях. В III веке до н. э. кельты предприняли неудачный поход в Македонию и Грецию, а также в Малую Азию, где часть кельтов осела и впоследствии стала называться галатами.

В некоторых странах кельты смешались с местным населением и создали новую, смешанную культуру, например культуру кельтиберов в Испании. В других областях местное население было быстро кельтизировано, как, например, лигуры, жившие на юге Франции, и незначительные следы его языка и культуры сохранились лишь в некоторых географических названиях и пережитках религиозных верований.

Письменных источников о раннем периоде истории кельтов почти не сохранилось. Впервые о них упоминает Гекатей Милетский, затем Геродот, который сообщал о поселениях кельтов в Испании и на Дунае. Тит Ливий свидетельствует о походе кельтов на Италию еще во время правления римского царя Тарквиния Приска в VI веке до н. э.

Кельтские воины. Рельефный фриз из Чивито-Альба. III в. до н. э. Терракота.

В 390 году одно из кельтских племен совершило набег на Рим. В начале IV века кельты предлагали тирану Сицилии Дионисию I союз против Локр и Кротона, с которыми он тогда воевал. Позже они появились в его войске в качестве наемников. В 335 году кельтские племена, которые жили по берегам Адриатического моря, посылали своих представителей к Александру Македонскому.

Эти скудные письменные данные дополняются материалами археологии. С кельтами связано распространение созданной ими так называемой латенской культуры. Название происходит от залива Ла-Тен на Невшательском озере в Швейцарии, где было обнаружено укрепление и большое количество характерного для этой культуры кельтского оружия.

Памятники латенской культуры, которая в середине VI века до н. э. сменяется гальштаттскую, позволяют проследить постепенное развитие кельтских племен и историю их проникновения в различные области Европы.

На первом этапе своего развития, в середине VI - конце V века, латенская культура была распространена от Франции до Чехии. Большое количество мечей, кинжалов, шлемов, бронзовых и золотых украшений свидетельствует о том, что уже тогда кельтское ремесло достигло высокого уровня.

На высокой ступени находилось и искусство, что доказывает, например, художественно украшенная посуда. В это же время в погребениях появляются греческие вещи, которые проникали к кельтам через Массалию по рекам Рона и Сона. Греческое искусство оказывало заметное влияние на кельтское, хотя местные мастера не следовали слепо греческим образцам, а перерабатывали их, приспосабливая к своим вкусам и традициям.

В V–III веках в связи с расселением кельтов латенская культура постепенно распространилась и по другим регионам Европы. Все более совершенствуются изделия кельтских ремесленников. Все меньше чувствуется греческое влияние. На западе появляются типичные для кельтов украшенные эмалью вещи. Получает распространение изготовленная на гончарном круге керамика.

Кельтское земледелие достигает высокого уровня. Именно кельтам принадлежит изобретение тяжелого плуга с резцом. Этот плуг мог вспахивать землю на значительную большую глубину, чем тот легкий плуг, который использовался в то время италиками и греками. В земледелии кельты применяли трехпольную систему, которая обеспечивала хорошие урожаи. В Италии охотно покупали муку из кельтских областей.

Продвигаясь в новые районы, кельты раздавали земли пагам - племенам или родам. В мало связанной с внешним миром Британии родовая племенная собственность на землю сохранялась долго.

На континенте, где кельты вступали в торговые сношения с греческими и италийскими купцами, постепенно возникала частная собственность на землю. Родовая община сменялась сельской, причем из среды общинников выделялась знать, которая успела захватить больше земли.

Оружие и предметы домашнего обихода из могильников латенской культуры (Средняя Моравия).

Из этой знати формировалась кельтская конница, составлявшая главную силу войска. Конница вытесняла распространенные прежде среди кельтов боевые колесницы, которые сохранились только в Британии.

О высоком мастерстве кельтов в фортификации свидетельствуют остатки их укреплений - огромные стены из каменных блоков, скрепленных дубовыми балками. Эти так называемые галльские стены были потом заимствованы и другими народами.

К концу III - началу II века торговля среди континентальных кельтов достигла такого уровня, что они начали чеканить собственную золотую и серебряную монету по типу монет Массалии, Родоса и Рима, а также македонских. Сначала монета появляется у племен, которые были тесно связаны с полисами греческого и римского мира, но к I веку ее начинают чеканить и более отдаленные племена, в том силе племена Британии.

Развитие торговли вело к разложению первобытнообщинных отношений, которое особенно быстро шло у племен, непосредственно соприкасающихся с античным миром. Во II веке экспансия кельтов прекращается. Одна из причин - встреча с такими сильными противниками, как германцы, продвигавшиеся к Рейну, и римляне, которые в 121 году захватили Южную, так называемую Нарбонскую, Галлию и все более утверждали свое влияние и господство в придунайских областях.

Последнее крупное передвижение кельтских племен - приход из зарейнских областей племени белгов, которые утвердились на севере Галлии и в некоторых прирейнских областях Германии. К концу II века до н. э. кельты уже достигли последней стадии разложения первобытнообщинного строя. Племенная знать владела обширными землями и рабами, которые использовались в качестве слуг.

Множество родовых общинников попадало в зависимость от знати и было вынуждено обрабатывать ее земли, внося определенную плату, а также входить в дружины и сражаться за своих вождей. Отдельные паги к этому времени уже соединились в более или менее крупные племенные общины. Наиболее значительными из них стали общины эдуев и эрвернов.

Общины подчиняли себе менее сильные племена, которые попадали в зависимость от них. Начали возникать города, которые являлись центрами ремесла и торговли, а в ряде случаев - и политическими центрами. Города были обычно хорошо укреплены.

У большинства кельтских племен возникло подобие аристократической республики, несколько сходной с ранней Римской республикой. Прежние племенные вожди, которых античные авторы именовали царями, изгонялись. Их заменяли совет аристократии и выбранные из ее среды магистраты - так называемые вергобреты. Главной задачей вергобретов было введение суда.

Нередко отдельные представители знати пытались захватить единоличную власть. Их поддерживали дружина и народ, который надеялся, что они ограничат власть угнетавших его земельных собственников. Но подобные попытки обычно быстро пресекались.

Наряду со знатью, которую римляне называли всадниками, большую роль играло и жречество - друиды. Они были организованы в корпорацию во главе с верховным друидом, освобождались от военной службы и уплаты налогов и почитались как хранители божественной мудрости и некоторых, впрочем, довольно скудных знаний. В число друидов принимались представители аристократии, овладевшие их учением.

Друиды собирались ежегодно и творили суд. Решения этого суда являлись строго обязательными для всех галлов. Непокорным друиды запрещали участвовать в религиозных церемониях, что отделяло их от общества.

Учение друидов было тайным и преподавалось устно. На его усвоение уходило до 20 лет. О его содержании известно мало. Видимо, основой учения друидов была идея бессмертия души или переселения душ и представление о конце света, который будет уничтожен огнем и водой. Трудно определить, насколько это учение повлияло на религию кельтов, о которой также известно очень мало. Наряду с культом духов леса, гор, рек, ручьев и т. п. сложился и культ богов солнца, грома войны, жизни и смерти, ремесел, красноречия и т. д. Некоторым из этих богов приносились человеческие жертвы.

Не все кельтские племена стояли на одной ступе ни развития. Более удаленные от Италии северные племена, в частности, белги, жили еще первобытнообщинным строем, так же как и британские кельты. Попытки римского проникновения встречали здесь резкий отпор. Напротив, племена Южной Галлии, особенно эдуи, уже стояли на грани перехода к классовому обществу и государству. Местная знать в борьбе со своими соплеменниками и другими племенами искала помощи Рима, что впоследствии облегчило завоевание Галлии и превращение ее в римскую провинцию.

Из книги Новейшая книга фактов. Том 3 [Физика, химия и техника. История и археология. Разное] автора Кондрашов Анатолий Павлович

Из книги Варвары против Рима автора Джонс Терри

Часть I КЕЛЬТЫ

Из книги Нашествие. Пепел Клааса автора Максимов Альберт Васильевич

КЕЛЬТЫ Кельтская Европа Даки Волохи и волхвы Кельтская археология Тайны кельтской письменности Друиды Кельтские жертвы Римский геноцид КЕЛЬТСКАЯ ЕВРОПАКельты были первыми индоевропейцами, которые появились в Западной Европе, вытеснив и

Из книги Греция и Рим, энциклопедия военной истории автора Коннолли Питер

Кельты Кельты расселились почти по всей Западной Европе из южной Германии. К началу V в. до н.э. они жили на территории современной Австрии, Швейцарии, Бельгии, Люксембурга, в отдельных частях Франции, Испании и Британии. В течение следующего столетия они перешли через

Из книги История Австрии. Культура, общество, политика автора Воцелка Карл

Кельты и римляне /23/ Вопрос о возникновении «кельтского народа», о его этногенезе, разумеется, не может быть решен на основе локальных исследований в Австрии. Связанные с этим научные проблемы слишком сложны и могут быть лишь обозначены на материалах данного региона.

Из книги Начало русской истории. С древнейших времен до княжения Олега автора Цветков Сергей Эдуардович

Славяне и кельты Галльские воины III–I вв. до н. э.Со стороны юго-запада славяне были открыты кельтскому влиянию.Кельтами (keltoi) эллины называли варварские племена Европы, которые начиная с V в. до н. э. тревожили своими набегами Италию и Балканы. Римляне знали их как галлов,

Из книги Кельты анфас и в профиль автора Мурадова Анна Романовна

Кто такие кельты? Светлой памяти моего учителя Виктора Павловича Калыгина, выдающегося ученого, который умел рассказывать о кельтах не только серьезно Как-то раз в московском автобусе, крепко застрявшем в пробке, ехали два студента. Сперва они говорили о компьютерах и

Из книги Тайны древних цивилизаций. Том 2 [Сборник статей] автора Коллектив авторов

Из книги Всемирная история. Том 4. Эллинистический период автора Бадак Александр Николаевич

Кельты К середине I тысячелетия до нашей эры кельтские племена населяли бассейны Рейна, Сены, Луары и верховья Дуная. Эта территория впоследствии была названа римлянами Галлией. В течение VI–III веков кельты заняли земли современной Испании, Британии, Северной Италии,

Из книги Кельтская цивилизация и её наследие [ёфицировано] автора Филип Ян

Кельты в Италии Южный мир долго не подозревал, что он может стать жертвой стремительных набегов вооружённых полчищ в то время ещё мало известных заальпийских кельтов. Но около 400 г. эти набеги стали печальной действительностью. Через альпийские перевалы, по которым ранее

Из книги Галлы автора Брюно Жан-Луи

Кельты 600-550: первые надписи на кельтском языке в итальянском Пьемонте в Сесто Календе и Кастел- летто Тичино. Кельтская надпись из Кастеллетто ТичиноОколо 600. основание Массалии фокейскими колонистами.Миграция Белловеза и Сиговеза, произошедшая, согласно Титу Ливию, в

Из книги Варвары. Древние германцы. Быт, Религия, Культура автора Тодд Малькольм

ГЕРМАНЦЫ И КЕЛЬТЫ Как никто из древних авторов, именно археология ясно показывает нам существование тесных контактов между германскими народами и кельтами. Они проявлялись не столько в области торговли, сколько в широких культурных связях между Центральной и Северной

Из книги История Словакии автора Авенариус Александр

1.1. Кельты и даки В период раннего железного века (гальштатская культура - 700- 400 лет до н.э.) произошел новый цивилизационный и демографический подъем этнических сообществ на территории Словакии. Местное население освоило добычу и производство железа. Его использование

Из книги Миссия России. Национальная доктрина автора Вальцев Сергей Витальевич

II. Кельты Кельты – племена индоевропейского происхождения: гельветы, белги, секваны, лингоны, эдуи, битуринги, арверны, аллоброги, сеноны, треверы, белловаки. Наибольшего могущества кельты достигают в середине I тыс. до н. э.Большим влиянием у кельтов пользовались жрецы –

Из книги Женщины-воины: от амазонок до куноити автора Ивик Олег

Кельты Древние кельты считали, что война - дело весьма женское. Средневековый ирландский текст, в котором вспоминаются далекие языческие времена, гласит:«Работа, которую приходилось исполнять лучшим из женщин, - это идти в битву и на поля сражений, участвовать в

Из книги Верования дохристианской Европы автора Мартьянов Андрей

Античная цивилизация зародилась в прибрежных областях Средиземного моря. В географическом плане Средиземноморье представляет собой единый ландшафт, который состоит из зажатых горами прибрежных долин, являвшихся центрами земледелия и городского образа жизни. От центральной части Европейского континента оно отделено естественными барьерами в виде горных систем - Балканами, Альпами, Пиренеями.

Имея довольно полное представление о других народах Средиземноморья, греки и римляне слабо представляли себе мир за его пределами. Его обитателей они считали дикими варварами и обычно не удостаивали своим интересом. Будучи плохо информированными о том, что происходит в землях варваров, они оказались застигнутыми врасплох, когда оттуда на них надвинулась военная угроза в лице многочисленных кельтских племен. О том, откуда и зачем пришли в Средиземноморье кельты, рассказывает первая статья нового цикла.

Кельты глазами древних греков

Одним из первых среди греческих авторов об обитателях центральной и западной части Европы упоминает Геродот (485–425 годы до н.э.). Рассказывая в своём повествовании об истоках Истра (Дуная), он сообщает, что верховья реки находятся у подножия гор, где живут кельты, самый западный народ Европы. Согласно Геродоту, кельты живут также в Иберии за Геракловыми столбами по соседству с лигурами-кинетами.

Карта мира, каким видели его Геродот и другие греческие авторы в середине V века до н. э.

Такая картина расселения кельтов характерна также и для более поздних греческих авторов. Эфор (405–330 годы до до н.э.) упоминает страну кельтов «Кельтику» на дальнем западе континента. Тимей (350–250 годы до н.э.) пишет о том, что кельты живут на берегу Океана и что в него впадают стекающие с гор реки Кельтики. Он также впервые упоминает о кельтиберах, народе, возникшем в результате смешивания кельтов и иберов. В целом, греки в это время считали кельтов крупнейшим варварским народом, жившим в области, простиравшейся от северных склонов Альп и истоков Дуная до западного окончания континента.

Одним из первых греческих авторов, сообщивших о военных походах кельтов, стал Гераклид Понтийский (388–310 годы до н.э.). В своём сочинении, не сохранившемся до нашего времени и известном нам лишь из упоминания о нём Плутарха (50–120 годы до н.э.), он сообщал о том, как варварское войско, явившееся из страны гипербореев, захватило и разрушило греческий город Рим, лежащий где-то на Великом море. Это сообщение, в котором правда и выдумка сливаются самым непостижимым образом, является хорошим отражением того, как слабо греки в это время представляли себе мир, лежавший за пределами их собственного.

Аристотель (384–322 годы до н.э.), по словам того же Плутарха, также имел сведения о взятии Рима кельтами. Кроме того, Феопомп (376–315 годы до н.э.) упоминал о кельтах в Подунавье, которые в 359–358 годах до н.э. одолели живших здесь иллирийцев, отравив им еду. Известен также факт кельтского посольства к Александру Македонскому в 335 году до н.э., если, конечно, он не является выдумкой более поздних авторов.

Появление кельтов в Италии

Для римлян первым опытом знакомства с кельтами, или галлами, как называли их жители Вечного города, стало галльское вторжение в северную Италию и взятие самого Рима. Из-за утраты более ранних рассказывавших об этом событии источников определяющим дату этого события является указание Полибия (200–118 годы до н.э.), который датирует его девятнадцатым годом после битвы при Эгоспотамах. Это соответствует 387 или 386 годам до н.э.

Культовая повозка VII века до нашей эры, найденная в богатом погребении у Стреттвег, Австрия. Многофигурная композиция, возможно, изображает ритуал плодородия

Римский историк Тит Ливий (59 год до н.э. – 17 год н.э.) придерживается датировки этого события 390 годом до н.э. Однако современные авторы считают это результатом допущенной Ливием ошибки хронологии и обычно придерживаются полибиевой датировки.

Рассказывая об этих драматических событиях, Полибий исходит из того, что галлы появились в северной Италии лишь незадолго до этого времени. Прежде чем напасть на Рим, они нанесли поражение этрускам и захватили их владения в долине Пада (По).

Той же хронологии придерживались Диодор Сицилийский (90–30 годы до н.э.), Аппиан (100–180 годы до н.э.) и другие греческие и римские авторы. Корнелий Непот (99–24 годы до н.э.), которого цитирует Плиний Старший (23–79 годы н.э.), даже датирует победу галлов над этрусками и последовавшее за ней разрушение богатого города Мельпума тем же самым днём и годом, когда римляне захватили Вейи, т.е. 396 годом до н.э.

Иной точки зрения на последовательность событий придерживается Тит Ливий. Победу галлов над этрусками и последовавшее за ней нападение на Рим он считает лишь очередным эпизодом в длительном процессе галльского проникновения за Альпы. Ему предшествовали более ранние контакты и, возможно, более ранние миграции. О первом появлении галлов в Италии он пишет:

«Совершенно ясно, что осаждавшие Клузий не были первыми, кто перешел через Альпы. Ведь галлы пришли в Италию еще за двести лет до осады Клузия и взятия Рима; воинства же галльские сражались сперва не с этими этрусками, но еще много прежде они нередко сталкивались с теми из них, что жили между Апеннинами и Альпами».

«Когда в Риме царствовал Тарквиний Древний, высшая власть у кельтов, занимавших треть Галлии, принадлежала битуригам, которые давали кельтскому миру царя. В доблестное правление Амбигата и сам он, и государство разбогатели, а Галлия стала так изобильна плодами и людьми, что невозможно оказалось ею управлять. Поскольку население стремительно увеличивалось, Амбигат решил избавить свое царство от избытка людей. Беловезу и Сеговезу, сыновьям своей сестры, он решил назначить для обживания те места, на какие боги укажут в гаданиях. Они могли взять с собой столько людей, сколько хотели, дабы ни одно племя не было в состоянии помешать переселенцам. Тогда Сеговезу достались лесистые Герцинские горы, а Беловезу, к огромной его радости, боги указали путь в Италию. Он повел за собой всех, кому не хватало места среди своего народа, выбрав таких людей из битуригов, арвернов, сенонов, эдуев, амбарров, карнутов и аулерков».

Кельтский воин, бронзовая статуэтка из южной Франции, V век до н.э.

Некоторое время кельты находились в стране трикастинов между Альпами и Пиренеями, а затем через западноальпийские перевалы перешли горы и оказались в туринской области в Италии. Здесь они сразились с этрусками на реке Тицине, разбили их войско и изгнали из занимаемой ими страны.

Развитие археологии

Историки-классики XIX – начала ХХ веков., в том числе великий Теодор Моммзен, при изложении римской истории V–IV веков до н.э. были вынуждены опираться на данные античной повествовательной традиции, в этом вопросе зачастую фрагментарные и, увы, далеко не всегда достоверные.

Поскольку археология в это время делала лишь свои первые шаги, проверить достоверность свидетельств античных источников было попросту нечем. Благодаря её бурному развитию в середине – второй половине ХХ века наши знания о древнейшем прошлом европейского континента значительно увеличились.

Неуверенные поиски и первоначальные догадки постепенно уступили место систематическому изучению, в процессе которого были сделаны попытки восстановить утерянную доисторию западной и центральной Европы в древности. Полученная таким образом информация позволяет нам в числе прочего корректировать некоторые старые выводы, сделанные преимущественно на основе толкования античных текстов.

Галльштаттская культура

Время, когда кельты попадают в поле зрения античной исторической традиции, совпадает со значительными изменениями, происходившими в их обществе и культуре. Согласно оценкам археологов, период между 650 и 475 годами до н.э. связан с последней стадией развития Галльштаттской культуры раннего Железного века.

Галльштаттское оружие: бронзовые и железные мечи, наконечник копья и щиты

Своё название она получила от могильника близ Галльштатта в Юго-Западной Австрии, где в середине XIX века были проведены первые крупномасштабные раскопки, ознаменовавшиеся обнаружением более 2 тысяч погребений с богатыми приношениями, датируемые VIII–V веками до н.э. Сходные погребальные практики и материальные артефакты впоследствии были обнаружены в других частях европейского континента, что позволило исследователям объединить их под общим названием Галльштаттской культуры.

В период максимального расцвета её ареал распространялся на огромном пространстве центральной и западной Европы, включая юг Германии, Швейцарию, Францию, северную часть Балканского полуострова, значительную часть Испании и Британии. Исследователи выделяют внутри ареала Галльштаттской культуры ряд географических регионов, где её развитие протекало с местными особенностями. С исторической точки зрения важно различать две главные области: восточно-галльштаттскую (от восточных предгорий Альп до Карпатской котловины и берегов Адриатики) и западно-галльштаттскую (южно-немецкую, швейцарскую и западно-французскую). Поскольку основные центры Галльштаттской культуры находятся в тех местах, где античные авторы размещали кельтов, современные исследователи сходятся в том, что её основными носителями в западно-галльштатском ареале являлись кельты или, по крайней мере, протокельты, а на Балканах - также иллирийцы и фракийцы.

Ареал Галльштаттской культуры с выделением западного и восточного её ареала

Галыштаттская эпоха характеризуется высоким уровнем развития металлургии с постепенным ростом применения железа, из которого изготавливались оружие и основные ремесленные инструменты. Среди наиболее характерных находок встречаются железные мечи с клинком, расширяющимся в средней части, и рукоятью с антенновидным навершием. Такая форма подражает более ранним моделям, отливавшимся из бронзы. Также найдено много кинжалов, топоров, ножей, железных и медных наконечников копий.

К числу украшений относятся фибулы – очкообразные, арбалетовидные, змеевидные, украшенные фигурками зверей или плоскими привесками в виде треугольников, – бронзовые накладки на пояса с выбитыми изнутри выпуклыми узорами, а также шейные гривны и браслеты. Большинство украшений сделано из бронзы, но изредка встречаются вещи из золота, стекла, янтаря и слоновой кости. Серебро встречается очень редко.

Галльштаттская керамика довольно однообразна в различных регионах. Большинство сосудов изготавливалось вручную, без помощи гончарного круга. Поверхность сосудов имеет характерный черный блеск и украшена характерным геометрическим орнаментом в виде перевёрнутых треугольников, заштрихованных косыми клетками ромбов, и рядов очень сложных меандров, сделанных белой, красной и чёрной красками.

Реконструкция княжеского погребения галльштаттской эпохи. Тело покойника уложено на погребальной повозке рядом с оружием и богатыми приношениями. Археологический музей, Бонн

Характерной чертой погребального обряда становится распространение курганных захоронений, через юг Германии и северо-запад Швейцарии постепенно доходящих до восточной Франции. Курганные насыпи, которые иногда достигают огромных размеров, сооружались кельтами над просторными погребальными камерами со стенками, обложенными деревом. Вместе с телом покойного внутри камеры обычно находят остатки четырёхколёсных повозок, а также роскошную конскую упряжь с бронзовыми накладками, меч в бронзовых ножнах и пиршественные принадлежности (столовая утварь и приборы, рога для питья, котлы, керамические сосуды).

Инвентарь роскошных «княжеских» погребений свидетельствует о далеко зашедшей социальной дифференциации и необычайной роскоши, которой при жизни окружала себя знать. Эти погребения содержат множество золотых изделий: широкие браслеты со штампованным орнаментом, височные подвески, шейные гривны. Золотом украшались эфесы мечей и антенны кинжалов, и даже на самом железном клинке выполнялась инкрустация в виде золотых кружков.

Многие вещи из кельтских погребений являются драгоценными импортами, прибывшими издалека в результате торговых сношений, в которые была вовлечена захоронённая в курганах галльштаттская знать. Таковы различной формы фибулы, браслеты, подвески и т.п. Среди импортных материалов, кроме янтаря, встречаются слоновая кость (для бус, колец и украшения рукоятей мечей и кинжалов), средиземноморские кораллы (для бус и вставок в металлические изделия) и стекло.

Торговые связи и галльштаттские элиты

В поздний период центром Галльштатской культуры были южная Германия наряду с восточно-альпийским регионом, Чехия и, со временем во всё большей и большей мере, земли к западу от Рейна на территории современной северо-восточной Франции. Здесь находятся остатки наиболее крупных городищ, являвшихся центрами прилегающих территорий, а также укреплённые наподобие замков резиденции знати и примыкающие к ним курганные могильники, в которых с большой роскошью хоронили их хозяев.

Кельтские вожди с оружием и снаряжением галльштаттской и ранне-латенской эпохи

Одним из наиболее известных памятников северо-альпийской зоны является городище Хохен Асперг, возле которого было обнаружено богатое погребение князя из Хохдорфа; западной зоны – городище в Мон Лассу в истоках Сены с примыкающим к нему княжеским могильником в Виксе. В территориальном плане этот регион располагался на водоразделе речных систем Роны, Соны, Сены, верхнего Рейна и Дуная, вдоль которых осуществлялась торговля между богатыми месторождениями золота, серебра, олова, свинца и меди регионами атлантического побережья и потребляющими их во всё более возрастающих количествах средиземноморскими промышленными центрами.

Помимо слитков драгоценных металлов и бронзы в число перевозимых товаров входили также соль, кожи, меха, шерсть и рабы. За эти товары греческие и этрусские торговцы главным образом расплачивались вином. Остатки средиземноморской керамики, найденной как на городищах, так и в составе инвентаря княжеских погребений, подтверждают слова греческих и римских авторов о слабости, которую кельты питали к этому плоду средиземноморской цивилизации. Резкое увеличение количества находок свидетельствуют о значительном расширении такого рода контактов со второй четверти – середины VI века до н.э.

Одним из наиболее роскошных галльштаттских погребений является захоронение «княгини из Викса» около 500 года до н.э. из департамента Кот-д’Ор, северо-восточная Бургундия. Она содержит богатые находки, в том числе большое количество ювелирных изделий и бронзовый кратер греческого происхождения 1,63 м в высоту

В хронологическом плане этот процесс совпадает с основанием греками-фокейцами колонии Массалии (Марсель) около 600 года до н.э., после которого коридор Рона – Сона стал важнейшей осью коммуникации между средиземноморским и внутренним регионами европейского континента. Помимо греческих, им пользовались также и этрусские торговцы, о чём свидетельствует большое число находок бронзовых сосудов этрусского производства, датируемых временем между 540 и 480 годами до н.э.

Эти находки следует отличать от, собственно, этрусской торговли, которая расцвела в самом конце галльштаттского периода между 480 и 450 годами до н.э. и стала результатом начала колонизации этрусками долины По в северной Италии и появления там этрусских поселений. Эта торговля осуществлялась преимущественно через область западно-альпийских перевалов (Сен-Готард, Монженевр, Большой и Малый Сен-Бернар). Посредниками в ней служили лигуры, носители археологической культуры Голасекка на востоке Ломбардии, Пьемонта и швейцарского кантона Тичино. О связях жителей этих территорий с населением трансальпийских регионов свидетельствуют предметы материальной культуры, такие как оружие и украшения, а также обычай использования погребальных повозок в захоронениях местной знати в Сесто Календе и Каса Морта.

Конструктивные элементы повозки из последнего погребения имеют сходство с несколько более ранней по времени повозкой из Викса. С другой стороны, женщина из княжеского погребения Викса, по мнению антропологов, сама происходила откуда-то из альпийской области северной Италии. Эти и другие признаки свидетельствуют о наличии постоянных культурных контактов между населением по обе стороны Альп в течении длительного периода. Наличие соответствующих связей, с одной стороны, облегчило этрусское торговое проникновение в трансальпийский регион после 480 года до н.э., а с другой стороны –обусловило движение в обратном направлении, которое в итоге привело к появлению кельтов на севере Италии.

Конец галльштаттской эпохи и ранний Латен

Во второй четверти V века до н.э. на территории европейского континента к северу от Альп произошёл ряд кардинальных изменений, связанных с переходом от Галльштаттского к Латенскому периоду Железного века. Этот переход хорошо заметен на примере эволюции предметов материальной культуры и изменения художественного стиля, однако связанные с ним социальные и политические трансформации остаются не вполне понятными до сих пор.

В территориальном плане политические центры Латенского времени смещаются ещё далее на северо-запад к среднему течению Рейна, Марны, Мозеля, Майна и Неккара. При этом старые центры, расположенные в верхнем течении Дуная, в это время не просто приходят в упадок, но явно оказываются разрушенными. Значительно сокращается зона пышных захоронений знати, которые сменяются относительно бедными грунтовыми могильниками.

Количество средиземноморских импортов в составе погребальных комплексов также значительно уменьшается. Вместо предметов демонстративного потребления и драгоценных украшений в могильники помещается оружие (меч, копьё, иногда щит), вместо четырехколёсной погребальной повозки – двухколёсная боевая колесница. К настоящему времени обнаружено более 200 подобных погребений с колесницами. Эти изменения, которые одновременно прослеживаются от Шампани по всей северной Франции до самого Рейна, отражают возросшую милитаризацию общества и фрагментацию традиционной политической структуры.

Поздний Галльштатт, ранний Латен с направлениями будущих кельтских миграций

По поводу причин и характера происходящих в это время изменений высказывались разные мнения. Некоторое время назад они объяснялись проникновением на территорию центральной и западной Европы новых групп населения с востока. В наше время эта точка зрения полностью отброшена, ибо сегодня ясно, что переход от раннего к позднему Железному веку связан не с миграциями, а с какими-то внутренними конфликтами и неурядицами.

Поскольку новый тип захоронений впервые появляется в отдалённых районах, мало затронутых средиземноморскими влияниями, и лишь затем проявляется в центре кельтского мира, было высказано предположение о том, что события V века до н. э. представляют собой реванш периферийных обществ, в течение длительного времени находившихся в зависимости от западно-галльштаттских политических центров, но постепенно развивших собственную склонность к южной роскоши.

Во главе этих обществ стояли военные вожди, власть которых основывалась на одержанных на поле боя победах и на захваченной во время набегов добыче. Они могли вовлекать целые племена в разбойничьи походы, что позволяет вспомнить рассказанную Титом Ливием легенду о Беловезе и Сеговезе, беспокойных племянниках царя Амбиката. Их набеги вполне могли вызвать дестабилизацию и разрушение старой политической системы, за которым произошло изменение направлений торговых потоков.

Итогом миграционных процессов, сопровождавших распространение латенской культуры на большую часть европейского континента, стали хорошо документированные вторжения кельтов, затронувшие италийские, а позже также греческие центры античной цивилизации.

Литература:

1. Биркхан Г. Кельты. История и культура. М., 2007.
2. Коллис Дж. Кельты: истоки, история, миф. - М., 2007.
3. Пауэлл Т. Кельты. Воины и маги. М., 2003.
4. Широкова Н. С. Переселения кельтов // Город и государство в древних обществах. Л., 1982.
5. Филлип Я. Кельты и кельтская цивилизация. Прага. 1961.
6. Collis, J. R. The European Iron age. London, 1984.
7. Cunliffe B. Ancient celts. Oxford, 1997.

Спустя век после вторжения кельтов в северную Италию и разграбления ими Рима грозные пришельцы появились на северо-западе Балканского полуострова. Оттуда кельты продвинулись в Подунавье, во Фракию, а затем предприняли вторжения в Македонию и Грецию. Страх перед новым, неизвестным ранее народом, охватил эллинский мир…

Проникновение кельтов в Подунавье и на Балканы

По данным археологии, предки кельтов, соотносимые с носителями поздней стадии гальштатской археологической культуры , жили в верховьях Дуная на территории южной Германии и восточной Франции. Это также соотносится с локализацией страны кельтов у Геродота в середине V века до н. э. Хотя наиболее могущественные и богатые кельтские центры VI - первой половины V века до н. э. находились в Баварии, восточный ареал распространения гальштатской археологической культуры охватывал сегодняшнюю Штирию, Каринтию, Нижнюю Австрию, Бургенланд, часть Словакии и Венгрии.

Колесница на бронзовой ситуле гальштатской работы из Вача, V в. до н. э. Национальный музей, Любляна

Носителями гальштатской археологической культуры являлись, наряду с предками кельтов, и иллирийцы. Они занимали обширную территорию на Адриатике, от Истрии до Албании, и далее на восток, вплоть до Боснии. Значительное влияние гальштатская культура испытывала и со стороны проживавших в восточной части Балкан фракийцев, а через их посредничество - со стороны киммерийцев и скифов из северопричерноморской степи. Присутствие греческих и этрусских импортов свидетельствует о торговых связях, существовавших между народами, жившими в глубине континента, и греческими колониями, возникшими в V веке до н. э. на адриатическом побережье.

На рубеже V–IV веков до н. э., то есть примерно в то же время, когда кельты вторглись в долину По в северной Италии, другой их миграционный поток устремился с запада на восток по коридору, образованному долиной Дуная между северным предгорьем Альп и западной излучиной Карпатских гор. Отражением этой миграции является распространение характерных полей погребений и материальной культуры, близкой культуре обитателям южной Баварии.

Вначале пришельцы захватили и колонизовали богатые центры того времени в северном Зальцбурге и в районе Дюрнберга. Отсюда в 380–350 годах до н. э. они постепенно продвинулись в Нижнюю Австрию и западную Венгрию, в район вокруг озера Балатон. Здесь после себя они оставили большие могильники Шонрон, Эрд, Кошд, Соб, Салачка в долине реки Капош. Некоторые группы кельтов в это время проникли в юго-западную Словакию и, двигаясь далее на восток, около 300 года до н. э. достигли Трансильвании на территории современной Румынии.

Обжившись в Подунавье, кельты отсюда начали совершать походы в южном и юго-восточном направлении. Объектом их нападения стали иллирийцы, жившие на территориях современных Боснии, Герцеговины, Хорватии и в западной части Сербии.

Кельтские вторжения в Иллирию и во Фракию

Около 358 года до н. э. греческий историк Феопомп рассказывал о том, как кельты одолели иллирийцев-ардиеев, отравив им еду. Когда в 335 году до н. э. Александр Македонский победил фракийское племя трибаллов на нижнем Дунае, ему нанесли визит посланцы кельтов, прибывшие «от Ионийского моря», то есть из области современных Словении и Хорватии. Кельты произвели на царя благоприятное впечатление своей храбростью, Александр заключил с ними союз и отослал послов обратно.

Тем временем набеги кельтов на земли иллирийцев для последних стали настоящим бедствием. В страхе перед воинственными пришельцами около 310 года до н. э. автариаты, жившие на территории современной Сербии, оставили свою родину и устремились на юг, в Пеонию и Дарданию. Македонский царь Кассандр предоставил беженцам земли вокруг горы Орбел. Немногие оставшиеся жить на прежних землях автариаты вошли в состав созданного кельтами союза скордисков.

Кельтский шлем начала III века до н. э. из погребения в Кьюмешти, Румыния. Античные авторы неоднократно упоминали об обычае кельтов украшать своё вооружение изображениями животных, птиц, рогов и т. д.

В 298 году до н. э. кельты впервые напали на Фракию, но их вторжение было отражено царём Лисимахом при попытке перейти Родопы. Лисимах, сам храбрый воин и опытный полководец, держал чужеземных завоевателей на удалении от своих фракийских владений. Однако в 281 году до н. э. Лисимах погиб в сражении при Курупедионе, а вслед за тем и победивший его Селевк пал от руки Птолемея Керавна.

Македония и Фракия погрузилась в пучину междоусобной борьбы, и в этих условиях кельты решили вновь попытать военного счастья. В том же 281 году до н. э. вождь кельтов Камбавл разорил земли живших на Дунае гетов, а затем вторгся во Фракию. Победители взяли здесь большую добычу и без помех вернулись домой, рассказывая, как богаты фракийцы и их соседи, как они слабы и беззащитны.

Разгром Македонии

К началу 279 года до н. э. кельты собрали силы для большого похода, в котором должны были участвовать более 150 тысяч пехотинцев и 15 тысяч всадников. Воинов сопровождал обоз, насчитывавший 2 тысячи телег. Чтобы прокормить такое множество народу, кельты решили разделиться. Керетрий повёл своих воинов на фракийцев и трибаллов, живших на северо-востоке современной Болгарии. Бренн и Ахикорий выступили на юг против пеонийцев, живших в долине реки Вардар на юго-западе Болгарии и части Сербии. Белгий двинулся на Македонию.

К тому моменту македонский престол захватил Птолемей Керавн. Имея самоуверенный и горячий нрав, он выступил навстречу кельтам с небольшим бывшим при нём войском, к тому же состоявшим из новобранцев. Белгий предложил царю купить у него мир за большие деньги. Однако Птолемей ответил отказом, издевательски прибавив, что он тогда только заключит мир с кельтами, когда те выдадут ему своих вождей в качестве заложников и сдадут оружие. Послы удалились, говоря, что Птолемей скоро узнает, себе ли или ему на пользу кельты предлагали мир.

Проникновение кельтов на Балканы, их грабительские походы против Фракии, Македонии и Греции, а также вторжение в Малую Азию

Через несколько дней произошло сражение. Македоняне не смогли выдержать даже первого натиска кельтов. Израненного Птолемея сбросил вставший на дыбы слон, и он был живым захвачен врагами. Кельты отрубили ему голову и носили её перед строем, насадив на копьё. Хотя варвары не стали осаждать укреплённые города, однако они жестоко опустошили всю сельскую местность. Население страны было в ужасе от разгрома и даже не помышляло о сопротивлении. Лишь летом старый военачальник Сосфен сумел собрать вокруг себя какие-то силы и оттеснить кельтов на север страны.

Вторжение в Грецию

Вскоре оказалось, что воины Белгия были лишь авангардом сил кельтов. Осенью того же 279 года в Македонию с основными силами вторгся Бренн. Он легко разбил выступившего против него Сосфена и подверг страну новому жестокому опустошению. Затем кельты повернули на юг и вторглись в Грецию. Они прошли всю Фессалию и подошли к границе Фокиды.

Главной целью их похода был знаменитый Дельфийский храм Аполлона, о богатствах которого кельты были наслышаны от фессалийцев. Как и во время персидского вторжения за 200 лет до того, греки, жившие к северу от Коринфского перешейка: фокидяне, беотийцы, локры, этолийцы и афиняне - объединились и выслали к Фермопилам союзное войско. Однако оно многократно уступало в численности противнику.

Небольшие отряды на помощь грекам прислали цари Антиох I и Антигон II Гонат. Пелопонессцы не принимали участия в борьбе с варварами, а Спарта даже угрожала тем городам, которые намеревались было направить своих воинов в северную Грецию. В скором времени ожесточённые бои разгорелись в самом Фермопильском проходе. Как пишет Павсаний,

«эллины выступили молча и в полном боевом порядке; когда они вступили в рукопашный бой, то пехотинцы у них не выбегали из строя настолько, чтобы нарушить свои собственные ряды, и легковооружённые, оставаясь на месте, бросали свои дротики и посылали свои стрелы и пращи… У галатов военное снаряжение было слабее, чем у эллинов: у них были только большие щиты (фиреи), другого же оружия, прикрывавшего тела, у них не было. Ещё больший был у них недостаток в военной выучке. На врагов они кидались, охваченные слепой яростью и безрассудным гневом, как какие-то дикие звери. Даже изрубленных секирами или мечами, пока они не переставали дышать, не покидало это неистовство; поражённые стрелами или дротиками, они не теряли своей смелости, пока жизнь не покидала их».

Терракотовая статуэтка кельтского воина, III–II в. до н. э.

Бои в Фермопильском проходе шли безо всякого видимого результата на протяжении семи дней. Затем Бренн выделил из своего войска 40 тысяч человек под командованием Комбутиса и Орестория и отправил их окружными путями опустошать Этолию. Этолийский контингент представлял собой наиболее многочисленную часть греческого войска. Согласно замыслу Бренна, греки не смогли бы обороняться с прежним мужеством, если бы этолийцев удалось принудить вернуться для защиты их собственной родины.

Поэтому кельты жестоко разгромили пограничный город Каллион, вырезав мужчин и жестоко истязав женщин. Оставшиеся дома этолийцы, включая стариков и детей, выступили против захватчиков. В результате поднявшейся всенародной войны большая часть варваров была уничтожена, немногие оставшиеся в живых вернулись к основным силам своих.

Тем временем в голове у Бренна уже созрел новый план. Местные жители, стремясь спровадить захватчиков прочь, показали им обходную тропу вокруг Фермопильского прохода, ту самую, которой когда-то воспользовались персы. Тропу стерёг отряд фокидян, которые оказали варварам ожесточённое сопротивление, но не смогли сдержать противника, многократно превосходившего их своей численностью.

Греки заметили опасность лишь в самый последний момент. Узнав о том, что враг вот-вот окажется у них в тылу, союзное войско оставило свои позиции в проходе и отступило, причём часть армии была вывезена на подошедших вплотную к берегу кораблях афинского флота.

Нападение на Дельфы

Бренн с бывшими при нём воинами устремился прямо к Дельфам. За ним медленно продвигался Ахикорий с основными силами. Его, в свою очередь, преследовали этолийцы и другие греки.

Дельфийский храм привлекал варваров легендарным богатством, которое оценивалось в 110 тысяч фунтов серебра и 5 тысяч фунтов золота. Предание гласит, что часть захваченных кельтами богатств была вывезена ими в Галлию и брошена в священное озеро неподалёку от столицы вольков Толосы (Тулузы)

Храм Аполлона защищало не более 4 тысяч воинов, в основном фокидян, этолийцев и местных жителей. Бренн, возбуждая отвагу своих воинов, говорил им, что ярко блестящие на солнце и издали заметные статуи богов и героев сделаны из чистого золота. Боги, по его словам, должны быть щедрыми к храбрым воинам, поэтому их богатство по праву должно принадлежать победителям. Перед самим храмом разгорелось ожесточённое сражение.

Как кажется, кельтам удалось на какое-то время захватить храм и разграбить его сокровища. Затем, однако, удача их покинула. Сам бог Аполлон, казалось, выступил в защиту своих богатств. Все тот же Павсаний сообщает:

«Вся земля, которую занимало войско галатов, в течение большей части дня сильно сотрясалась, и не переставая гремел гром и ударяли молнии; они поражали ужасом кельтов и не давали им ясно слышать приказания; кроме того, молнии, падая с неба, поражали не одного какого-нибудь человека, но сжигали и стоящих рядом с ним, их самих и их оружие… Таковы были несчастия и ужасы, которые преследовали варваров в течение всего дня; но в течение ночи им было суждено испытать гораздо более ужасное: ударил мороз, а вместе с морозом пошёл снег, скатывались большие камни, и целые утёсы, отрываясь от Парнаса, падали прямо на варваров, и под этими низвергающимися скалами погибали у них не один или два человека, но сразу по тридцати и более человек; всех их постигала гибель».

Этолийцы приписали себе заслугу победы над кельтами Бренна. На реверсе чеканенной ими серебряной тетрадрахмы была изображена персонифицированная Этолия, восседающая на груде кельтских трофеев

Воодушевившись, греки вновь ударили по врагу со свежими силами. Бренн в этом бою был тяжело ранен. Страдая от боли, он напился неразбавленным вином и покончил с собой. Ахикорий, который стал предводителем кельтов после его смерти, сжёг обременявшие войско повозки, бросил 10 тысяч своих раненых на произвол судьбы, а с остальными налегке вернулся домой. Греки его преследовали, не вступая в стычки и вместо этого истребляя отделявшиеся от войска отряды и отставших воинов. Особенное рвение при этом проявляли этолийцы, стремившиеся отомстить врагу за разорение своей страны.

Кельты во Фракии

Изгнанные из Греции и Македонии, варвары вернулись во Фракию и вновь предали её земли грабежу. Жертвой их нападения стало Одрисское царство в юго-восточной части страны. Кельты разрушили его столицу Севтополь и разорили находившиеся в ней царские могилы.

Следами кельтского вторжения являются руины разорённых ими крепостей Кракра (Перник в западной части Болгарии) и Пистерос (Пазарджик, южная Болгария). При раскопках последнего в слоях разрушения был найден клад из 561 серебряной монеты, включая чекан последних лет правления Лисимаха, а также латенского меча, наконечника копья и характерной фибулы. Находки позволяют датировать разрушение города 281–279 годами до н. э.

Постепенно пути отдельных кельтских отрядов стали расходиться. Некоторые воины поспешили предложить свои услуги в качестве наёмников македонскому царю Антигону Гонату. Когда их послы прибыли в лагерь царя, разбитый у Лисимахии на Херсонесе Фракийском (полуостров Галлиполи), Антигон организовал помпезную встречу, стремясь произвести впечатление на варваров богатством своего военного убранства. Вместо этого он сумел лишь разжечь их жадность.

Варвары сговорились ночью напасть на македонский лагерь и завладеть его богатством. Антигон узнал об их замыслах. Он вывел войска из лагеря, а когда кельты явились за добычей, он поймал их в лагерных стенах, как в ловушке, и большинство перебил. Остатки кельтов примкнули к отрядам своих соотечественников Леоннория и Лутария, в 278 году до н. э. переправившихся в Малую Азию. На протяжении нескольких последующих десятилетий они предавали её земли безостановочному разорению.

Другая часть кельтов под предводительством Комонтория основала во Фракии собственное царство с центром в Тилисе, расположенном у современного села Тулово в Старозагорской области в Болгарии. В первые десятилетия своего существования царство в Тилисе владело значительными территориями в прибрежной Фракии, откуда всё новые группы кельтов переходили в Малую Азию.

Могущественный Византий ежегодно платил кельтам 80 талантов дани. Для приобретения этих денег византийцы обложили податью суда, проходившие через Босфор и в 220–219 годах до н. э. вынуждены были вести тяжёлую войну против Родоса и его союзника, вифинского царя Прусия I. В 219 году до н. э. при посредничестве кельтского царя Кавара между воюющими сторонами был заключён мир.

Кельты на севере Балканского полуострова и в Подунавье в III–II вв. до н. э.

В 212 году до н. э. фракийцы подняли восстание, убили Кавара и уничтожили престол в Тилисе. Памятником его кратковременного могущества является роскошное кельтское погребение с оружием и боевой колесницей, обнаруженное археологами в Мезеке, в долине реки Марицы.

Кельты в Подунавье

Третья часть кельтов во главе с Бафанатом отступила в среднее Подунавье и осела здесь, подчинив себе местные иллирийские и фракийские племена. На протяжении последующих 200 лет обширная территория, простирающаяся от восточных предгорий Альп до Трансильвании, подверглась сильному кельтскому влиянию. Его материальными проявлениями стали оружие и украшения латенского стиля, а также погребения, обряд которых соответствует практикам, принятым среди современных им обитателей южной Германии, Швейцарии и области Среднего Рейна.

Увеличение числа латенских погребений в южной части Большой Венгерской равнины свидетельствует о продолжавшемся в течении III века до н. э. притоке населения. Кельты приходили как с северо-запада, вдоль дунайского коридора, так и возвращались с юго-востока. Так, бронзовый канфар греческой работы, найденный в Шобе (Венгрия), близкой аналогией которого является канфар из Галаксиди близ Дельф, вполне может оказаться военной добычей, привезённой сюда одним из участников похода Бренна.

Фриз с галатскими трофеями из пропилона Пергамской библиотеки, II век до н. э. На нём изображены кельтские щиты и шлем конической формы с украшениями в форме рогов, мечи, копья, а также дышло колесницы. Пергамский музей, Берлин

Постепенно в Подунавье складываются контуры кельтских племенных федераций. Самым могущественным народом здесь были скордиски, жившие на территории современной Сербии в междуречье Савы и Дравы. Их столицей был Сингидун (Белград). Скордиски воевали против трибаллов и гетов, время от времени нападали на границы Македонии, а также служили македонским и эпирским царям в качестве наёмников. В конце III века до н. э. скордиски начали чеканить собственную золотую и серебряную монету как имитацию греческих и македонских образцов.

На территории северо-восточной Хорватии и Словении жили тавриски, столицей которых была Сегестика, римская Сиския (Шишак). Тавриски были богатым народом, владевшим золотоносными рудниками и разрабатывавшим их совместно с нориками.

В западной Словении и северо-восточной Австрии, а также на территории Венгрии и Чехии издавна жили бойи. Отсюда на протяжении второй половины III века до н. э. отдельные группы проникали к северу от Судетских гор на территорию южной Польши. Месторасположения оставленных ими кладбищ и поселений хорошо коррелируют с путями сообщений, по которым велась торговля такими добываемыми на севере европейского континента товарами, как янтарь, мех, воск, соль и графит.

Римское завоевание Подунавья

Римляне проникли в Подунавье в середине II века до н. э. с территории Далмации. Жившие здесь племена яподов, истров, карнов и либурнов делали набеги на соседей-иллирийцев и греческие города Исс, Эпетий и Трагирий. Те обратились за защитой к Риму.

В 155 году до н. э. консул Публий Корнелий Сципион Назика нанёс далматам поражение, а заодно предпринял поход против поддерживавших их скордисков. В 149–146 годах до н. э. консул Гней Корнелий Лентул предпринял кампанию против таврисков, в ходе которой была разрушена их столица Сегестика.

С превращением Македонии в римскую провинцию в 146 году до н. э. римлянам всё чаще приходилось иметь дело с набегами скордисков на её границы и на союзные им фракийские общины. В 141 году до н. э. скордискам нанёс поражение македонский наместник Децим Юний Силан. Шестью годами позже Марк Косконий одержал над ними ещё одну победу во Фракии.

В 119 году до н. э. скордиски вновь напали на Македонию, разбили армию её наместника Секста Помпея в сражении при Стобах и убили его самого. Командование взял на себя квестор Марк Анний, который, получив подкрепление, сумел отбросить захватчиков. В 114 году до н. э. скордиски вновь нанесли поражение наместнику Гаю Катону, а в 107 году до н. э. на реке Гебр во Фракии с их отрядами сражался проконсул Марк Минуций Руф.

Наиболее крупное вторжение скордисков произошло в 85 году до н. э., когда варвары, как и их предки за 200 лет до этого, сумели прорваться в Грецию. Там они разграбили святилище Зевса в Додоне. В следующем году римский военачальник Луций Корнелий Сципион Азиаген предпринял акцию возмездия. Его войска впервые атаковали скордисков в местах их обитания и нанесли им тяжёлое поражение, навсегда сокрушившее их военную мощь.

Восточнокельтский шлем II–I веков до н. э., изготовленный, должно быть, скордисскими мастерами-оружейниками. Найден в реке Саве

К тому моменту у кельтов Подунавья появился ещё один грозный противник - даки. Для борьбы с ними царь таврисков Критасир заключил союз с бойями и скордисками, но в решающем сражении был разбит наголову и погиб. Победители жестоко опустошили его владения. Около 65 года до н. э. царь даков Буребиста нанёс бойям такое поражение, что места их расселения получили название Бойгем («пустошь бойев»). Остатки здешнего населения ушли на запад, в Норик, где безуспешно осаждали Норею. В 58 году до н. э. бойи присоединились к гельветам в их странствиях. А после поражения от римлян в сражении у Бибракте Гай Юлий Цезарь поселил уцелевших бойев в области эдуев.

После смерти Буребисты около 45 года до н. э. могущество даков на время вновь ослабло. Римляне, всё глубже продвигаясь в Подунавье, одно за другим покоряли обессилевшие в постоянной борьбе кельтские племена. В 29–28 годах до н. э. военные операции против них вёл Марк Лициний Красс. А в 15 году до н. э. будущий император Тиберий, продвинувшись из Македонии, окончательно подчинил скордисков и завоевал их страну, ставшую частью римской провинции Далмации.

Литература:

1. Биркхан Г. Кельты. История и культура. - М., 2007.
2. Жигунин В. Д. Международные отношения эллинистических государств в 280–220 гг. до н. э. - Казань, 1980.
3. Златковская Т. Д. Племенной союз гетов под руководством Буребисты // Вестник Древней Истории. № 2. - 1955.
4. Колосовская Ю. К. Паннония в I–III веках. - М.: Наука, 1973.
5. Монгайт А. Л. Археология Западной Европы: Бронзовый и железный века. - М.: Наука, 1974.
6. Филлип Я. Кельты и кельтская цивилизация. - Прага, 1961.
7. Широкова Н. С. Переселения кельтов // Город и государство в древних обществах. - Л., 1982.
8. Щукин М. Б. На рубеже эр. - СПб: Фарн, 1994.