Послесловие. «Курск» взяли на таран В понедельник, 4 сентября, замначальника Генштаба Валерий Манилов объявил, что в 50 метрах от «Курска» «обнаружено нечто похожее на ограждение боевой рубки, установленной на подводных лодках США или Великобритании».По словам В.

Этот пост – результат давней моей совместной работы с самарским историком Алексеем Степановым, которому и принадлежала идея данной темы. Мы работали над темой на рубеже 80-90-х годов, но тогда молодость, юношеский максимализм и недостаток сведений не позволил нам завершить исследование серьезной научной работой. Теперь же, за 20 с лишним лет открылось много новой информации, зато накал страстей поугас. Поэтому данная статья потеряла тогдашний возмущенно-обличительный пафос, обращенный к советской исторической «псевдо-науке», зато значительно пополнилась конкретной информацией. К тому же сегодня у меня совершенно нет желания заниматься научной деятельностью и создавать серьезную, но скучную научную работу, испещренную затрудняющими чтение ссылками на источники. Поэтому представляю всем интересующимся простую публицистическую статью о героях воздушных таранов, которым не повезло родиться в СССР, и потому они потеряли право на уважение за свою храбрость в среде русских людей, вообще-то всегда ценивших отвагу и героизм. Предупреждаю сразу, так как о советских таранах написано очень много, я буду говорить только о зарубежных «таранщиках», упоминая наших лишь в случае их первенства – «не унижения ради, а справедливости для»…

Советская официальная историческая наука именно на примере воздушных таранов длительное время подчеркивала особый патриотический героизм советских летчиков, недостижимый для представителей других наций. В нашей литературе в советское время всегда упоминалось только об отечественных и японских воздушных таранах; причем если тараны советских летчиков представлялись нашей пропагандой героическим осознанным самопожертвованием, то те же самые действия японцев почему-то назывались «фанатизмом» и «обреченностью». Таким образом, все советские летчики, совершившие самоубийственную атаку, окружались ореолом героев, а японские пилоты-«камикадзе» - ореолом «антигероев». Представителям же других стран в героизме воздушного тарана советскими исследователями было вообще отказано. Это предубеждение сохранялось вплоть развала Советского Союза, а наследие многолетнего замалчивания героизма летчиков других стран ощущается до сих пор. «Глубоко символичен тот факт, что в хваленых гитлеровских Люфтваффе не нашлось ни одного летчика, который в критическую минуту сознательно пошел на воздушный таран... Нет так же данных о применении тарана американскими и английскими летчиками», - писал в 1989 г в специальной работе о таранах генерал-майор авиации А.Д.Зайцев. «В период войны получила распространение такая истинно русская, советская форма воздушного боя, как воздушный таран»,- говорится в капитальном труде по отечественной авиации «Воздушная мощь Родины», вышедшем в свет в 1988 г. «Воздушный таран - эталон ратного подвига. Диаметрально противоположное отношение к тарану было первым моральным поражением хваленых гитлеровских асов, предвестником нашей победы» - это уже мнение лучшего советского аса Великой Отечественной войны Ивана Кожедуба, высказанное им в 1990 г (кстати, сам Кожедуб за войну не совершил ни одного тарана). Примеров такого националистического подхода к данной проблеме очень много. Советские специалисты по истории авиации либо не знали, либо сознательно лгали и замалчивали данные о таранах, совершенных иностранными пилотами, хотя достаточно было обратиться к мемуарам советских же летчиков или к иностранным работам по истории авиации, чтобы убедиться, что воздушный таран - более широкое явление, чем представлялось нашими историками. На фоне этого отношения к истории уже не казалась удивительной неразбериха в отечественной литературе по таким вопросам, как: кто совершил второй и третий воздушные тараны в мире, кто впервые таранил противника ночью, кто совершил первый наземный таран (так называемый «подвиг Гастелло»), и т.д. и т.п. Сегодня информация о героях других стан стала доступной, и все интересующиеся историей авиации люди имеют возможность обратиться к соответствующим книгам, чтобы узнать об их подвигах. Я же публикую этот пост для тех, кто мало знаком с авиационной историей, но хотел бы кое-что узнать о достойных уважения людях.

Русский пилот Петр Нестеров; таран Нестерова (открытка времен 1-й мировой войны); русский пилот Александр Козаков

Общеизвестно, что первый в мире воздушный таран совершил наш соотечественник Петр Нестеров, уничтоживший 8 сентября 1914 г ценой своей жизни австрийский самолет-разведчик «Альбатрос». А вот честь второго в мире тарана долгое время приписывалась то Н.Жердеву, воевавшему в 1938 г в Испании, то А.Губенко, дравшемся в том же году в Китае. И только после развала Советского Союза в нашей литературе появились сведения о настоящем герое второго воздушного тарана - русском летчике 1-й мировой войны Александре Козакове, который 18 марта 1915 г над линией фронта сбил таранным ударом австрийский самолет «Альбатрос». Причем Козаков стал первым летчиком, выжившим после самоубийственного удара по самолету врага: на поврежденном «Моране» он ухитрился совершить успешную посадку в расположении русских войск. Длительное замалчивание подвига Козакова связано с тем, что впоследствии этот самый результативный русский ас 1-й мировой войны (32 победы) стал белогвардейцем и воевал против Советской власти. Такой герой, естественно, не устраивал советских историков, и его имя на многие десятилетия было вычеркнуто из истории отечественной авиации, оказалось попросту забыто…

Однако, даже учитывая неприязнь советских историков к белогвардейцу Козакову, они не имели права присваивать звание «таранщика № 2» ни Жердеву, ни Губенко, так как еще во время 1-й мировой войны несколько зарубежных летчиков так же совершили воздушные тараны. Так, в сентябре 1916 г летавший на истребителе D.H.2 капитан британской авиации Эйзелвуд ударом шасси своего истребителя сбил немецкий «Альбатрос», а затем приземлился «на брюхо» на своем аэродроме. В июне 1917 г канадец Вильям Бишоп, расстреляв в бою все патроны, крылом своего «Ньюпора» преднамеренно перерубил стойки крыла германского «Альбатроса». Крылья противника от удара сложились, и немец рухнул на землю; Бишоп же благополучно добрался до аэродрома. Впоследствии он стал одним из лучших асов Британской империи: закончил войну, имея на счету 72 воздушные победы…

Но, пожалуй, самый удивительный воздушный таран в 1-й мировой войне совершил бельгиец Вилли Коппенс, протаранивший 8 мая 1918 г германский аэростат «Дракен». Безрезультатно расстреляв в нескольких атаках на аэростат все патроны, Коппенс ударил колесами своего истребителя «Анрио» по обшивке «Дракена»; лопасти винта тоже полоснули по туго надутому полотну, и «Дракен» лопнул. При этом мотор HD-1 захлебнулся из-за газа, хлынувшего в прореху порвавшегося баллона, и Коппенс буквально чудом не погиб. Его спас встречный поток воздуха, с силой раскрутивший винт и запустивший мотор «Анрио», когда тот скатился с падающего «Дракена». Это был первый и единственный в истории бельгийской авиации таран.

Канадский ас Вильям Бишоп; HD-1 «Анрио» Коппенса срывается с протараненного им «Дракена»; бельгийский ас Вилли Коппенс

После окончания 1-й мировой войны в истории воздушных таранов, естественно, наступил перерыв. Вновь таран, как средство уничтожения вражеского самолета, летчики вспомнили во время Гражданской войны в Испании. В самом начале этой войны - летом 1936 г - оказавшийся в безвыходном положении республиканский пилот лейтенант Уртуби, расстреляв все патроны по окружившим его самолетам франкистов, таранил на тихоходном «Ньюпоре» с лобового ракурса итальянский истребитель «Фиат». Оба самолета от удара рассыпались; Уртуби успел раскрыть парашют, но на земле он скончался от полученных в бою ран. А примерно через год (в июле 1937 г) на другой стороне земного шара - в Китае - впервые в мире был проведен морской таран, причем таран массовый: в самом начале агрессии Японии против Китая 15 китайских летчиков пожертвовали собой, обрушившись с воздуха на вражеские десантные корабли и потопив 7 из них!

25 октября 1937 г состоялся первый в мире ночной воздушный таран. Его совершил в Испании советский летчик-доброволец Евгений Степанов, в тяжелейших условиях уничтоживший ударом шасси своего биплана «Чато» (И-15) итальянский бомбардировщик «Савоя-Марчети». Причем Степанов таранил врага, имея почти полный боезапас – опытный летчик, он понимал, что его мелкокалиберными пулеметами невозможно сбить огромный трехмоторный самолет с одного захода, и после длинной очереди по бомбардировщику пошел на таран, чтобы не потерять врага в темноте. После атаки Евгений благополучно вернулся на аэродром, а утром в указанном им районе республиканцы нашли обломки «Марчети»…

22 июня 1939 г над Халхин-Голом первый таран в японской авиации совершил пилот Сёго Саито. Зажатый «в клещи» советскими самолетами, расстрелявший весь боезапас, Саито пошел на прорыв, срубив крылом часть хвостового оперения ближайшего к нему истребителя, и вырвался из окружения. А когда через месяц, 21 июля, спасая своего командира, Саито попытался вновь протаранить советский истребитель (таран не получился – советский летчик увернулся от атаки), товарищи дали ему прозвище «Король таранов». «Король таранов» Сёго Саито, имевший на счету 25 побед, погиб в июле 1944 г на Новой Гвинее, сражаясь в рядах пехоты (после потери самолета) против американцев…

Советский пилот Евгений Степанов; японский летчик Сёго Саито; польский пилот Леопольд Памула

Первый воздушный таран во 2-й мировой войне совершил не советский, как принято считать у нас, а польский летчик. Этот таран произвел 1 сентября 1939 г заместитель командира прикрывавшей Варшаву Бригады перехватчиков подполковник Леопольд Памула. Подбив в бою с превосходящими силами противника 2 бомбардировщика, он пошел на своем поврежденном самолете на таран одного из 3-х атаковавших его истребителей Мессершмитт-109. Уничтожив врага, Памула спасся на парашюте и совершил благополучную посадку в расположении своих войск. Через полгода после подвига Памулы воздушный таран совершил еще один иностранный летчик: 28 февраля 1940 г в ожесточенной воздушной схватке над Карелией финский пилот лейтенант Хутанантти протаранил советский истребитель и при этом погиб.

Памула и Хутанантти были не единственными иностранными летчиками, совершившими тараны в начале 2-й мировой войны. Во время наступления Германии на Францию и Голландию пилот британского бомбардировщика «Бэттл» Н.М. Томас совершил подвиг, который мы сегодня называем «подвигом Гастелло». Пытаясь остановить стремительное немецкое наступление, союзное командование 12 мая 1940 г отдало приказ любой ценой разрушить переправы через Маас севернее Маастрихта, по которым переправлялись вражеские танковые дивизии. Однако германские истребители и зенитки отражали все атаки британцев, нанося им ужасающие потери. И тогда в отчаянном желании остановить немецкие танки флайт-офицер Томас направил свой подбитый зениткой «Бэттл» в один из мостов, успев сообщить товарищам о принятом решении...

Через полгода другой летчик повторил «подвиг Томаса». В Африке 4 ноября 1940 г еще один пилот бомбардировщика «Бэттл» - лейтенант Хатчинсон был подбит зенитным огнем во время бомбежки итальянских позиций в Ньялли (Кения). И тогда Хатчинсон направил свой «Бэттл» в гущу итальянской пехоты, ценой собственной гибели уничтожив около 20 вражеских солдат. Очевидцы утверждали, что в момент тарана Хатчинсон был жив - британский бомбардировщик управлялся пилотом до самого столкновения с землей...

В ходе Битвы за Англию отличился британский пилот-истребитель Рэй Холмс. Во время германского налета на Лондон 15 сентября 1940 г один германский бомбардировщик Дорнье-17 прорвался сквозь британский истребительный заслон к Букингемскому дворцу – резиденции короля Великобритании. Немец уже готовился сбросить бомбы на важную цель, когда на его пути появился Рэй на своем «Харрикейне». Спикировав сверху на врага, Холмс на встречном курсе срубил своим крылом хвостовое оперение Дорнье, но и сам получил столь тяжелые повреждения, что был вынужден спасаться на парашюте.

Рэй Холмс в кабине своего Харрикейна; таран Рэя Холмса

Следующими летчиками-истребителями, пошедшими ради победы на смертельный риск, стали греки Марино Митралексес и Григорис Валканас. В ходе итало-греческой войны 2 ноября 1940 г над Салониками Марино Митралексес протаранил винтом своего истребителя PZL P-24 итальянский бомбардировщик Кант Зет-1007. Митралексес после тарана не только благополучно приземлился, но еще ухитрился при помощи местных жителей взять в плен экипаж сбитого им бомбардировщика! Волканас совершил свой подвиг 18 ноября 1940 г. Во время ожесточенного группового боя в районе Морова (Албания) он расстрелял все патроны и пошел на таран итальянского истребителя (оба пилота погибли).

С эскалацией боевых действий в 1941 году (нападение на СССР, вступление в войну Японии и США) тараны стали довольно распространенным явлением в воздушной войне. Причем эти действия были характерны не только для советских летчиков – тараны совершали пилоты почти всех стран, участвовавших в боях.

Так, 22 декабря 1941 г сражавшийся в составе английских ВВС австралийский сержант Рид, израсходовав все патроны, таранил своим Брюстером-239 японский армейский истребитель Ki-43, и погиб при столкновении с ним. В конце февраля 1942 г голландец Дж. Адам на таком же Брюстере тоже таранил японский истребитель, но остался жив.

Совершали тараны и летчики США. Американцы очень гордятся своим капитаном Колином Келли, который в 1941 г был представлен пропагандистами как первый «таранщик» Соединенных Штатов, протаранивший 10 декабря своим бомбардировщиком В-17 японский линкор «Харуна». Правда, после войны исследователи установили, что Келли никакого тарана не совершал. Тем не менее, американец действительно совершил подвиг, который из-за псевдопатриотических выдумок журналистов был незаслуженно забыт. В тот день Келли отбомбился по крейсеру «Нагара» и отвлек на себя все истребители прикрытия японской эскадры, предоставив возможность спокойно отбомбиться по врагу другим самолетам. Когда же Келли был сбит, он до конца старался сохранить управление самолетом, давая возможность экипажу покинуть погибавшую машину. Ценой своей жизни Келли спас десять товарищей, но сам спастись не успел…

Исходя из этих сведений первым американским летчиком, действительно совершившим таран, стал капитан Флеминг, командир эскадрильи бомбардировщиков «Виндикейтор» морской пехоты США. Во время Битвы при Мидуэе 5 июня 1942 г он возглавил атаку своей эскадрильи на японские крейсера. На подходе к цели его самолет был поражен зенитным снарядом и загорелся, однако капитан продолжил атаку и произвел бомбометание. Увидев, что бомбы его подчиненных не попали в цель (эскадрилья состояла из резервистов и имела плохую подготовку), Флеминг развернулся и вновь спикировал на врага, врезавшись на горящем бомбардировщике в крейсер «Микума». Поврежденный корабль потерял боеспособность, и вскоре был добит другими американскими бомбардировщиками.

Еще одним американцем, пошедшим на таран, стал майор Ральф Чели, который 18 августа 1943 г вывел свою бомбардировочную группу в атаку на японский аэродром Дагуа (Новая Гвинея). Почти сразу его В-25 «Митчелл» был подбит; тогда Чели направил свой пылающий самолет вниз и врезался в строй стоявших на земле вражеских самолетов, разбив корпусом «Митчелла» пять машин. За этот подвиг Ральф Чели посмертно был удостоен высшей награды США – Почетной Медали Конгресса.

Применяли во второй половине войны воздушные тараны и многие англичане, хотя, может быть, и несколько своеобразно (однако с не меньшим риском для собственной жизни). Немецкий генерал-лейтенант Эрих Шнайдер при описании применения самолетов-снарядов «Фау-1» против Англии свидетельствует: «отважные английские летчики сбивали самолеты-снаряды либо в атаке огнем пушек и пулеметов, либо тараня их сбоку». Такой способ борьбы был выбран английскими пилотами не случайно: очень часто при стрельбе немецкий снаряд взрывался, уничтожая при этом и атаковавшего его летчика - ведь при взрыве «Фау» радиус абсолютного разрушения составлял около 100 метров, а попасть в небольшую, перемещающуюся с огромной скоростью цель с большего расстояния очень сложно, почти невозможно. Поэтому англичане (тоже, разумеется, рискуя погибнуть) подлетали к «Фау» вплотную и сталкивали его к земле ударом крыла о крыло. Одно неверное движение, малейшая ошибка в расчете - и от отважного летчика оставалось только воспоминание... Именно так действовал лучший английский охотник за «Фау» Джозеф Берри, уничтоживший за 4 месяца 59 германских самолетов-снарядов. 2 октября 1944 г он вышел в атаку на 60-й «Фау», и этот таран стал для него последним…

«Убийца Фау» Джозеф Берри
Так Берри и многие другие британские летчики таранили немецкие самолеты-снаряды Фау-1

С началом налетов американских бомбардировщиков на Болгарию пришлось совершать воздушные тараны и болгарским авиаторам. Днем 20 декабря 1943 г при отражении налета на Софию 150 бомбардировщиков «Либерейтор», которых сопровождали 100 истребителей «Лайтнинг», поручик Димитр Списаревски выпустил весь боезапас своего Bf-109G-2 в одного из «Либерейторов», а затем, проскочив над погибающей машиной, врезался в фюзеляж второго «Либерейтора», переломив его напополам! Оба самолета рухнули на землю; Димитр Списаревски погиб. Подвиг Списаревски сделал его национальным героем. На американцев этот таран произвел неизгладимое впечатление - после гибели Списаревски американцы опасались каждого приближающегося болгарского Мессершмитта... Подвиг Димитра 17 апреля 1944 г повторил Неделчо Бончев. В ожесточенной схватке над Софией против 350 бомбардировщиков В-17, прикрытых 150 истребителями «Мустанг», поручик Неделчо Бончев сбил 2 бомбардировщика из трех, уничтоженных болгарами в этом бою. Причем второй самолет Бончев, израсходовав весь боеприпас, протаранил. В момент таранного удара болгарского летчика вместе с сиденьем выбросило из Мессершмитта. С трудом освободившись от привязных ремней, Бончев спасся на парашюте. После перехода Болгарии на сторону антифашистской коалиции Неделчо принял участие в боях против Германии, но в октябре 1944 г был сбит и попал в плен. При эвакуации концлагеря в первых числах мая 1945 г герой был застрелен конвоиром.

Болгарские летчики Димитр Списаревски и Неделчо Бончев

Как уже отмечалось выше, мы много наслышаны о японских смертниках «камикадзе», для которых таран был фактически единственным . Однако необходимо сказать, что тараны осуществлялись японскими летчиками и до появления «камикадзе», но тогда эти акты не были запланированными и проводились обычно или в азарте боя, или при тяжелом повреждении самолета, исключавшем его возвращение на базу. Ярким примером попытки такого тарана является драматическое описание японским морским летчиком Мицуо Футида в его книге «Сражение у атолла Мидуэй» последней атаки капитан-лейтенанта Ёити Томонага. Командир отряда торпедоносцев авианосца «Хирю» Ёити Томонага, которого вполне можно назвать предшественником «камикадзе», 4 июня 1942 г в критический для японцев момент сражения за Мидуэй вылетел в бой на тяжело поврежденном торпедоносце, у которого в предыдущей схватке был прострелен один из баков. При этом Томонага вполне отдавал себе отчет, что у него не хватит горючего для возвращения из боя. При торпедной атаке на врага Томонага пытался протаранить своим «Кэйтом» флагманский авианосец американцев «Йорктаун» но, расстрелянный всей артиллерией корабля, развалился на куски буквально в нескольких метрах от борта...

Предшественник «камикадзе» Ёити Томонага
Атака торпедоносца «Кэйт», снятая с борта авианосца «Йорктаун» во время сражения у атолла Мидуэй.
Примерно так выглядела последняя атака Томонага (вполне возможно, что снят именно его самолет)

Однако не все попытки тарана заканчивались для японских летчиков столь же трагически. Так, например, 8 октября 1943 г летчик-истребитель Сатоси Анабуки на легком Ki-43, вооруженном всего двумя пулеметами, ухитрился сбить в одном бою 2 американских истребителя и 3 тяжелых четырехмоторных бомбардировщика В-24! Причем третий бомбардировщик израсходовавший весь боезапас Анабуки уничтожил таранным ударом. После этого тарана раненый японец сумел еще посадить свой разбитый самолет «на вынужденную» на побережье Бирманского залива. За свой подвиг Анабуки получил экзотическую для европейцев, но вполне привычную для японцев награду: командующий войсками Бирманского округа генерал Кавабе посвятил героическому летчику поэму собственного сочинения...

Особо «крутым» «таранщиком» среди японцев был 18-летний младший лейтенант Масадзиро Кавато, который совершил за время своей боевой карьеры 4 воздушных тарана. Первой жертвой самоубийственных атак японца стал бомбардировщик В-25, который Кавато сбил над Рабаулом ударом своего оставшегося без патронов «Зеро» (дата этого тарана мне неизвестна). Спасшийся на парашюте Масадзиро 11 ноября 1943 г вновь протаранил американский бомбардировщик, получив при этом ранение. Затем в бою 17 декабря 1943 г Кавато в лобовой атаке протаранил истребитель «Аэрокобра», и опять спасся на парашюте. В последний раз Масадзиро Кавато протаранил над Рабаулом 6 февраля 1944 г четырехмоторный бомбардировщик В-24 «Либерейтор», и вновь воспользовался для спасения парашютом. В марте 1945 г тяжело раненый Кавато попал в плен к австралийцам, и война для него закончилась.

А менее чем за год до капитуляции Японии - в октябре 1944 г - в бой вступили «камикадзе». Первая атака «камикадзе» была проведена 21 октября 1944 г лейтенантом Куно, повредившим корабль «Австралия». А 25 октября 1944 г состоялась первая удачная атака целого подразделения «камикадзе» под командованием лейтенанта Юки Секи, в ходе которой были потоплены авианосец и крейсер, и еще 1 авианосец поврежден. Но, хотя основными целями «камикадзе» обычно являлись корабли противника, у японцев существовали соединения смертников и для перехвата и уничтожения таранными ударами тяжелых американских бомбардировщиков Б-29 «Суперфортресс». Так, например, в 27-м полку 10-й авиадивизии было создано звено специально облегченных самолетов Ki-44-2 под командой капитана Мацузаки, носившее поэтическое название «Синтен» («Небесная тень»). Эти «камикадзе Небесной тени» стали настоящим кошмаром для американцев, летавших бомбить Японию…

С момента окончания 2-й мировой войны и до сегодняшнего дня историки и любители спорят: имело ли смысл движение «камикадзе», было ли оно достаточно успешным. В официальных советских военно-исторических трудах обычно выделялось 3 негативные причины появления японских смертников: нехватка современной техники и опытного личного состава, фанатизм и «добровольно-принудительный» метод вербовки исполнителей смертельного вылета. Полностью соглашаясь с этим, нужно, однако, признать, что при определенных условиях эта тактика приносила и некоторые преимущества. В той ситуации, когда необученные пилоты сотнями и тысячами погибали без всякого толку от сокрушительных атак великолепно подготовленных американских летчиков, с точки зрения японского командования было, несомненно, выгоднее, чтобы они при своей неизбежной гибели нанесли бы хоть какой-то ущерб врагу. Нельзя здесь не учитывать и особую логику самурайского духа, насаждавшегося японским руководством как образец среди всего японского населения. По ней воин рождается для того, чтобы умереть за своего императора и «красивая смерть» в бою считалась вершиной его жизни. Именно эта непонятная для европейца логика побуждала японских летчиков еще в начале войны вылетать в бой без парашютов, но с самурайскими мечами в кабинах!

Преимуществом тактики смертников было и то, что дальность действия «камикадзе» по сравнению с обычными самолетами возрастала вдвое (не надо было экономить бензин для возвращения назад). Потери противника в людях от атак смертников были гораздо больше, чем потери самих «камикадзе»; к тому же эти атаки подрывали моральный дух американцев, испытывавших перед смертниками такой ужас, что американское командование во время войны было вынуждено засекретить все сведения о «камикадзе», чтобы избежать полной деморализации личного состава. Ведь никто не мог чувствовать себя защищенным от внезапных атак смертников - даже экипажи малых кораблей. С одинаковым мрачным упрямством японцы атаковали все, что могло плавать. В результате итоги деятельности камикадзе были гораздо серьезнее, чем пыталось представить тогда союзное командование (но об этом – в заключении).

Подобные атаки «камикадзе» наводили ужас на американских моряков

В советское время в отечественной литературе не только никогда не встречалось даже упоминания о воздушных таранах, совершенных германскими пилотами, но и неоднократно утверждалось о невозможности совершения подобных подвигов «трусливыми фашистами». И эта практика продолжалась уже в новой России вплоть до середины 90-х годов, пока благодаря появлению в нашей стране новых, переведенных на русский язык западных исследований, и развитию Интернета стало невозможным отрицать документально подтвержденные факты героизма нашего основного противника. Сегодня уже является доказанным фактом: германские пилоты в годы 2-й мировой войны неоднократно использовали таран для уничтожения самолетов врага. Но долговременная задержка в признании этого факта отечественными исследователями вызывает лишь удивление и досаду: ведь чтобы убедиться в этом, даже в советское время было достаточно просто критически взглянуть хотя бы на отечественную мемуарную литературу. В мемуарах советских летчиков-ветеранов время от времени встречаются упоминания о лобовых столкновениях над полем боя, когда самолеты противоборствующих сторон сталкивались друг с другом на встречных ракурсах. Что это, как не обоюдный таран? И если в начальный период войны немцы почти не пользовались таким приемом, то это говорит не о недостатке мужества у германских летчиков, а о том, что в их распоряжении было достаточно эффективное оружие традиционных типов, которое позволяло им уничтожать врага, не подвергая свою жизнь ненужному дополнительному риску.

Мне неизвестны все факты таранов, совершенных немецкими летчиками на разных фронтах 2-й мировой войны, тем более что даже участники тех боев зачастую затрудняются точно сказать, был ли это преднамеренный таран, или случайное столкновение в сумятице скоростного маневренного боя (это касается и советских летчиков, которым записаны тараны). Но даже при перечислении известных мне случаев таранных побед германских асов видно, что в безвыходной ситуации немцы смело шли на смертоносное и для них столкновение, зачастую не жалея своей жизни ради нанесения вреда врагу.
Если же конкретно говорить об известных мне фактах, то в числе первых немецких «таранщиков» можно назвать Курта Сохатзи, который 3 августа 1941 г у Киева, отражая атаку советских штурмовиков на германские позиции, уничтожил лобовым таранным ударом «несбиваемый Цементбомбер» Ил-2. При столкновении Мессершмитт Курта потерял половину своего крыла, и ему пришлось спешно совершать вынужденную посадку прямо по курсу полета. Сохатзи приземлился на советской территории и попал в плен; тем не менее, за совершенный подвиг командование заочно наградило его высшей наградой Германии – Рыцарским крестом.

Если в начале войны таранные действия германских летчиков, побеждавших на всех фронтах, были редким исключением, то во второй половине войны, когда обстановка сложилась не в пользу Германии, немцы начали применять таранные удары все чаще. Так, например, 29 марта 1944 г в небе Германии известный ас Люфтваффе Герман Граф протаранил американский истребитель «Мустанг», получив при этом тяжелые травмы, уложившие его на госпитальную койку на два месяца. На следующий день, 30 марта 1944 года, на Восточном фронте повторил «подвиг Гастелло» немецкий штурмовой ас, кавалер Рыцарского креста Алвин Боерст. В районе Ясс он на противотанковом варианте Ju-87 атаковал советскую танковую колонну, был сбит зениткой и, погибая, протаранил находившийся перед ним танк. Посмертно Боерст был награжден Мечами к Рыцарскому кресту. На Западе 25 мая 1944 г молодой пилот оберфенрих Хуберт Хеккман на Bf.109G таранил «Мустанг» капитана Джо Беннета, обезглавив американский истребительный эскадрон, после чего спасся на парашюте. А 13 июля 1944 г еще один знаменитый ас - Вальтер Даль - сбил таранным ударом тяжелый американский бомбардировщик В-17.

Германские летчики: истребительный ас Герман Граф и штурмовой ас Алвин Боерст

Были у немцев летчики, совершившие по несколько таранов. Например, в небе Германии при отражении американских налетов трижды таранил вражеские самолеты гауптман Вернер Герт. Кроме того, широкую известность получил пилот штурмовой эскадрильи эскадры «Удет» Вилли Максимович, уничтоживший таранными ударами 7 (!) американских четырехмоторных бомбардировщиков. Вили погиб над Пиллау в воздушном бою против советских истребителей 20 апреля 1945 г.

Но перечисленные выше случаи – лишь малая часть совершенных немцами воздушных таранов. В условиях создавшегося в конце войны полного технического и количественного превосходства союзнической авиации над германской немцы были вынуждены создать подразделения своих «камикадзе» (причем даже – раньше японцев!). Уже в начале 1944 г в Люфтваффе началось формирование особых истребительно-штурмовых эскадрилий для уничтожения американских бомбардировщиков, бомбивших Германию. Весь личный состав этих частей, включавший в себя добровольцев и... штрафников, давал письменное обязательство уничтожать в каждом вылете не менее одного бомбардировщика - если понадобится, то посредством таранных ударов! Именно в такую эскадрилью и входил упомянутый выше Вили Максимович, а возглавлял эти части уже знакомый нам майор Вальтер Даль. Немцы были вынуждены прибегнуть к тактике массовых таранов именно в тот период, когда их былое воздушное превосходство было сведено на нет ордами тяжелых «Летающих крепостей» союзников, сплошным потоком наступавших с запада, и армадами советских самолетов, наседавших с востока. Понятно, что немцы приняли такую тактику не от хорошей жизни; но это ничуть не умаляет личного героизма германских пилотов-истребителей, добровольно решившихся на самопожертвование для спасения немецкого населения, которое погибало под американскими и английскими бомбами...

Командир истребительно-штурмовых эскадрилий Вальтер Даль; Вернер Герт, таранивший 3 «Крепости»; Вили Максимович, уничтоживший таранами 7 «Крепостей»

Официальное принятие на вооружение таранной тактики потребовало от немцев и создания соответствующей техники. Так, все истребительно-штурмовые эскадрильи были оснащены новой модификацией истребителя FW-190 с усиленным бронированием, защищавшим пилота от пуль врага в момент сближения с целью вплотную (фактически летчик сидел в бронированном коробе, полностью закрывавшем его с головы до пят). Лучшие летчики-испытатели отрабатывали со штурмовиками-«таранщиками» методы спасения пилота из поврежденного таранным ударом самолета – командующий истребительной авиацией Германии генерал Адольф Галланд считал, что истребители-штурмовики не должны быть смертниками, и делал все возможное, чтобы сохранить жизнь этим ценным пилотам…

Штурмовой вариант истребителя FW-190, оснащенный полностью бронированной кабиной и сплошным бронестеклом, позволял немецким летчикам
подобраться к «Летающим крепостям» вплотную и произвести убийственный таран

Когда же немцы, как союзники Японии, узнали о тактике «камикадзе» и высокой результативности отрядов японских пилотов-смертников, а так же психологическом эффекте, произведенном «камикадзе» на врага, они решили перенести восточный опыт на западные земли. По предложению любимицы Гитлера известной германской летчицы-испытателя Ханны Райч, и при поддержке ее мужа - генерал-оберста авиации фон Грайма, на базе крылатой бомбы «Фау-1» в конце войны был создан пилотируемый самолет-снаряд с кабиной для летчика-смертника (который, впрочем, имел шанс воспользоваться над целью парашютом). Эти человеко-бомбы предназначались для массированных ударов по Лондону – Гитлер рассчитывал тотальным террором заставить Великобританию выйти из войны. Немцы даже создали первый отряд германских смертников (200 добровольцев) и начали их подготовку, но применить своих «камикадзе» они не успели. Вдохновитель идеи и командир отряда Хана Райч попала под очередную бомбежку Берлина и надолго угодила в госпиталь, а генерал Галланд тут же распустил отряд, считая идею смертнического террора безумием…

Пилотируемый аналог ракеты Фау-1 - Fieseler Fi 103R Reichenberg, и вдохновительница идеи «немецких камикадзе» Хана Райч

Заключение:

Итак, исходя из вышесказанного, можно прийти к выводу, что таран, как форма боя, была характерна не только для советских летчиков – тараны совершали пилоты почти всех стран, участвовавших в боях.

Другое дело, что наши летчики провели намного больше таранов, чем «иноземцы». Всего за войну советским авиаторам ценой гибели 227 летчиков и потери свыше 400 самолетов удалось уничтожить в воздухе таранными ударами 635 вражеских самолетов. Кроме того, советские пилоты совершили 503 наземных и морских тарана, из которых 286 было выполнено на штурмовиках с экипажем 2 человека, и 119 - бомбардировщиками с экипажем в 3-4 человека. Таким образом, по числу летчиков, погибших в ходе самоубийственных атак (не менее 1000 человек!), СССР вместе с Японией бесспорно господствует в мрачном списке стран, чьи летчики широко жертвовали своими жизнями для достижения победы над врагом. Однако надо признать, что японцы все же превзошли нас в сфере «чисто советской формы боя». Если оценивать только результативность «камикадзе» (действовавших с октября 1944 г), то ценою жизни более чем 5000 японских летчиков было потоплено около 50 и повреждено около 300 боевых кораблей противника, из которых 3 потопленных и 40 поврежденных были авианосцами с огромным количеством самолетов на борту.

Итак, по числу таранов СССР и Япония стоят далеко впереди остальных воевавших стран. Бесспорно, это свидетельствует об отваге и патриотизме советских и японских летчиков, однако, на мой взгляд, не умаляет тех же достоинств у летчиков других участвовавших в войне стран. Когда складывалась безвыходная ситуация, не только русские и японцы, но и англичане, американцы, немцы, болгары, и тд. и т.п. шли на таран, рискуя собственной жизнью ради победы. Но шли только в безвыходной ситуации; регулярно использовать сложную дорогостоящую технику в роли банального «колуна» - дело глупое и затратное. Мое мнение: массовое использование таранов говорит не столько о героизме и патриотизме определенной нации, сколько об уровне ее боевой техники и подготовленности летного состава и командования, постоянно ставившего своих летчиков в безвыходную ситуацию. В авиачастях стран, в которых командование умело руководить подразделениями, создавая перевес в силах в нужном месте, чьи самолеты имели высокие боевые характеристики, а пилоты были хорошо обучены, необходимость таранить врага просто не возникала. А вот в авиачастях стран, в которых командование не умело сконцентрировать силы на главном направлении, в которых летчики не умели толком летать, а самолеты имели посредственные или даже низкие летные характеристики, таран становился чуть ли не основной формой боя. Именно поэтому в начале войны имевшие лучшую авиатехнику, лучших командиров и пилотов немцы фактически не использовали тараны. Когда же противник создал более совершенные самолеты и превзошел немцев количественно, а Люфтваффе растеряло в многочисленных боях самых опытных пилотов и уже не успевало толком обучить новичков, таранный метод вошел в арсенал германской авиации и дошел до абсурда «человеко-бомб», готовых обрушиться на головы гражданского населения…

В связи с этим хочется отметить, что как раз в тот период, когда японцы и немцы начали переход к тактике «камикадзе», в Советском Союзе, так же широко применявшем воздушные тараны, командующий ВВС СССР подписал очень интересный приказ. В нем говорилось: «Разъяснить всему личному составу ВВС Красной Армии, что наши истребители превосходят в летно-тактических данных все существующие типы немецких истребителей... Применение «тарана» в воздушном бою с самолетами противника нецелесообразно, поэтому «таран» надо применять только в исключительных случаях». Оставив в стороне качества советских истребителей, преимущества которых над противником, оказывается, надо было «разъяснять» фронтовым пилотам, обратим внимание на тот факт, что в то время, когда японское и германское командование старалось развить линию применения смертников, советское пыталось приостановить уже существующую тенденцию русских летчиков к самоубийственным атакам. И было о чем задуматься: только в августе 1944 г - месяце, предшествовавшем появлению приказа - советскими пилотами было совершено воздушных таранов больше, чем в декабре 1941 г - в критический для СССР период боев под Москвой! Даже в апреле 1945 г, когда советская авиация имела абсолютное господство в воздухе, русские летчики применили столько же таранов, сколько в ноябре 1942 г, когда началось наступление под Сталинградом! И это несмотря на «разъясненное превосходство» советской техники, несомненное преимущество русских в количестве истребителей и, в общем то, снижавшемся год от года количестве воздушных таранов (в 1941-42 гг – около 400 таранов, в 1943-44 гг – около 200 таранов, в 1945 г - более 20 таранов). А все объясняется просто: при остром желании бить врага большинство молодых советских летчиков просто не умели толком летать и вести бой. Помните, об этом хорошо было сказано в фильме «В бой идут одни старики»: «Летать еще не умеют, стрелять – тоже, но – ОРЛЫ!». Именно по этой причине вообще не знавший, как включить бортовое оружие Борис Ковзан совершил 3 из своих 4 таранов. И именно по этой причине умевший хорошо летать бывший инструктор авиашколы Иван Кожедуб в 120 проведенных им боях ни разу не таранил врага, хотя бывали у него ситуации очень даже не выгодные. Но Иван Никитович справлялся с ними и без «метода топора», потому как имел высокую летную и боевую подготовку, да и самолет у него был один из лучших в отечественной авиации…

Хуберт Хеккман 25.05. 1944 г таранит «Мустанг» капитана Джо Беннета, лишая американский истребительный эскадрон руководства

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

Фамилии летчиков, совершивших воздушные тараны, даются в алфавитном порядке. Список составлен на основе материалов, хранящихся в Архиве Министерства обороны СССР и картотеке Управления кадров ВВС. В него не включены имена членов летных экипажей, на которых отсутствуют точные данные. Все приведенные данные указаны согласно текста .

Когда началась Великая Отечественная война, П. А. Таран командовал авиазвеном, затем командовал эскадрильей, гвардейским бомбардировочным авиаполком. Участвовал в боях на Украине, в Крыму, Белоруссии, Прибалтике, водил самолеты в глубокий тыл врага, вплоть до Берлина. Всего за годы войны совершил 386 успешных боевых вылетов. 20 июня 1942 года П. А. Тарану присвоено звание Героя Советского Союза. 13 марта 1944 года он удостоен второй медали «Золотая Звезда». Награжден также многими орденами и медалями.

Павел Андреевич Таран родился, в семье крестьянина. По национальности украинец. Член КПСС с 1942 года. После окончания школы ФЗО работал электриком на Никопольском металлургическом заводе. Без отрыва от производства учился в аэроклубе. В 1937 году был принят в Качинскую военную авиационную школу летчиков. Участвовал в освобождении Западной Украины.

После войны успешно окончил Академию Генерального штаба. Ныне генерал-лейтенант авиации П. А. Таран продолжает службу в Советской Армии.

С дважды Героем Советского Союза Павлом Андреевичем Тараном, ныне генерал-лейтенантом авиации, мы служили вместе в последний год Отечественной войны и хорошо знали друг друга. Но случилось так, что начиная с середины сорок шестого года наши служебные пути неожиданно разошлись. И с тех пор мы ни разу не виделись.

И вот встреча через многие годы. Смотрю на Павла Андреевича, и кажется, что он совсем не изменился. Все та же веселая улыбка, молодцеватый вид.

Павел Андреевич пригласил меня в свой кабинет. В руках он держал книгу «Крылья Качи».

Только что прочитал. Очень интересная книжка о Качинском авиационном училище. В 1938 году после Никопольского аэроклуба и мне посчастливилось его закончить, - воодушевляясь, сказал генерал. - Я горжусь этим! Горжусь потому, что на качинском летном поле получили путевку в небо покоритель штопора Арцеулов, главные маршалы авиации Жигарев и Вершинин и маршалы авиации Руденко, Скрипко, Судец, Жаворонков, прославленные летчики Покрышкин, Амет-Хан Султан , Дмитрий Глинка и многие другие. Читаешь их летные биографии, и сердце наполняется гордостью за нашу славную авиацию...

Качинское училище для П. А. Тарана - начало его богатой авиационной биографии. Потом первые шаги в строевой части и первый бой на Карельском перешейке. Тогда ему было всего 23 года. За смелые и дерзкие налеты на объекты врага командир воздушного корабля Павел Таран был удостоен первой правительственной награды - ордена Красной Звезды.

Великую Отечественную войну начал командирой звена, - продолжает рассказывать Павел Андреевич. - Затем стал командиром эскадрильи. Остальное сам знаешь...

Остальное - это напряженная боевая работа над просторами Украины, в небе Крыма и Северного Кавказа, над лесами Белоруссии и на других участках советско-германского фронта. Остальное - это сложнейшие и опаснейшие удары по важнейшим военным, стратегическим объектам, требовавшие высшего летного мастерства, храбрости, исключительного напряжения всех моральных и физических сил.

Павел Андреевич - скромный человек, он не любит рассказывать о себе. Родился на Днепропетровщине в бедной крестьянской семье. Простоту и скромность унаследовал от отца Андрея Андреевича. Как и отец, Павел не любит высокопарных фраз, кичливости, а слова «героизм», «отвага» в применении к себе терпеть не может.

При разговорах о боевых полетах чаще всего употребляет слово «работа»: «За Днепром, под Киевом и Запорожьем довелось поработать немало», «Над Керчью, Данцигом и Варшавой пришлось здорово попотеть!..» Слушаешь его, и кажется, что речь идет об обыкновенном будничном деле человека мирной профессии.

Боевую работу Павел Таран начал на второй день Великой Отечественной войны. Эскадрилья поднялась по тревоге и взяла курс на запад. Экипажам тяжелых бомбардировщиков предстояло необычное задание - нанести бомбовый удар по скоплению танков в населенных пунктах западнее Ровно. Таран вел в том полете одно из звеньев. Ни атаки вражеских истребителей, ни заградительный огонь зениток не остановили мужественных авиаторов. Они вышли точно на цель. И штурман лейтенант Быков поджег два танка, которые загорелись, словно факелы.

Другие экипажи и звенья также действовали смело и решительно. Они подожгли несколько танков и автомашин. Врагу был нанесен ощутимый урон. Но не успели бомбардировщики отойти от цели, как на них набросились истребители противника. Завязался воздушный бой. Павел Таран умело маневрировал, и стрелок-радист сержант Сытник сбил «мессера». Еще две победы в бою одержали другие экипажи. За действиями звена наблюдал в воздухе командир полка майор Микрюков. После посадки он поздравил Тарана с успехом и сказал:

Хвалю за умелые и смелые действия. Так держать и дальше, старший лейтенант!

И офицер Таран с честью и достоинством выполнял свой воинский долг.

Фронт борьбы становился все шире и шире. Не только полк, но подчас даже эскадрильи стали выполнять разные задачи: одни бомбили скопление войск в населенных пунктах и на дорогах, другие летали на разведку, третьи уничтожали живую силу и технику врага на железнодорожных станциях и узлах. Павел Таран и его боевые товарищи понимали, что все задания трудные, для их выполнения необходимы не только смелость и решительность, но и умение, находчивость каждого члена экипажа. И они настойчиво учились в боях.

В очередной полет Павел Таран повел пятерку бомбардировщиков, чтобы уничтожить крупный склад боеприпасов противника. Штурман точно вывел группу на поворотный ориентир, откуда самолеты должны были взять боевой курс на цель. Таран подал команду:

Боевой! Группе сомкнуться для удара! Как только бомбардировщики развернулись, из-за облаков со стороны солнца показалась девятка вражеских истребителей.

Справа впереди истребители, - немедленно предупредил Таран. - Приготовиться к отражению атаки!

Летчики заняли строй для боя. Пока штурманы вели боковую наводку и прицеливание по дальности, воздушные стрелки-радисты прильнули к прицелам. И когда фашистские летчики ринулись в атаку, их встретили дружным огнем. Два «мессера» из ведущего звена загорелись и стали падать на землю. Атака других не имела успеха. Тем временем штурманы вывели бомбардировщики на объект. Бомбовый залп пришелся по территории склада, и тотчас языки пламени взметнулись высоко вверх.

Молодчина! - крикнул штурману Таран.

Повторные атаки «мессеров» стоили им еще двух истребителей. Пятерка, ведомая Тараном, вернулась на базу в полном составе.

Но не всегда шло так гладко, как бы хотелось. Однажды группа бомбардировщиков получила задачу нанести удар по скоплению живой силы и техники противника на шоссе возле города Дубно. И вот, придя в район цели, звенья растянулись, некоторые экипажи увлеклись индивидуальным бомбометанием. Неожиданно налетели истребители врага. В неравном воздушном бою в экипаже Тарана был убит штурман лейтенант Быков и смертельно ранен стрелок-радист сержант Сытник. Правая плоскость самолета загорелась.

Фашистские летчики считали, видимо, что с бомбардировщиком все покончено, они развернулись и ушли на запад. Таран стал бросать самолет вниз, в стороны и резким скольжением сбил пламя. В этот момент отказало управление. Машину резко накренило влево, и она стремительно пошла к земле. Павел открыл колпак, и его, как пылинку, вышвырнуло из кабины. На низкой высоте он дернул за кольцо парашюта и приземлился недалеко от упавшего самолета. С помощью прибежавших из деревни колхозников летчик отыскал останки дорогих ему людей - Быкова и Сытника и похоронил их на окраине села в братской могиле.

Через три дня Таран был уже в родном полку. Он получил другой самолет. Штурманом в его экипаже стал старший лейтенант Федор Дудник, радистом - старший сержант Женя Ермоленко, а воздушным стрелком - Степан Бондаренко. Экипаж коммуниста Павла Тарана, как и другие экипажи, по нескольку раз в день вылетал на боевые задания, огнем фугасок и зажигалок, меткими пулеметными очередями уничтожал живую силу и технику врага. Постепенно экипаж освоил полеты ночью, стал выполнять самые сложные задачи.

Как-то разведка донесла, что у одного населенного пункта сосредоточилась танковая колонна, скопилось несколько батальонов пехоты. Необходимо было нанести бомбовый удар. Командир выделил для этого полета пятерку экипажей, ведущим которой назначил Павла Тарана. Ставя задачу, командир предупредил:

Погода на маршруте и в районе цели плохая. Удар придется наносить с минимальной высоты.

Сделав круг над аэродромом, группа легла на заданный курс. Низкая облачность и моросящий дождь затрудняли ориентировку. Но, несмотря на это, Таран вместе со своим штурманом Федором Дудником точно вывели самолеты на цель, и пятерка под его командованием с ходу ринулась на врага.

Нервы у летчиков были напряжены до предела, под огнем врага штурманы вели боковую наводку и прицеливание. «Только бы не промахнуться», - стучало в голове офицера Дудника. А навстречу, будто светлячки, уже летели пучки трассирующих пуль. Несмотря ни на что, он энергично делал довороты самолета. Нажата боевая кнопка - и тут же вниз в гущу танков посыпались бомбы. Ведомые экипажи сбросили бомбы, выполнив прицеливание индивидуально, что значительно повысило эффективность удара.

По команде Тарана группа быстро сомкнулась. После разворота летчики вновь атаковали противника.

Выполнив задание, наши бомбардировщики вернулись на свой аэродром в полном составе.

Вскоре в полк от командующего наземной армией пришла телеграмма: «Благодарим за смелый и точный бомбовый удар. Соединение переходит в контрнаступление. Ходатайствуем о представлении участников полета к правительственным наградам».

Такая оценка боевого полета, полученная от наземного командования, окрыляла воздушных воинов, и они с еще большим желанием рвались в бой. Пока летчики отдыхали, техники осмотрели и заделали пробоины в плоскостях и фюзеляжах самолетов, заправили их горючим, боеприпасами. И когда наступили сумерки, Таран и его товарищи на этих же боевых машинах ушли в дальний полет бомбить железнодорожный узел, на котором скопилось много воинских эшелонов с техникой и живой силой противника.

И так почти каждый день.

Никогда не забудется в памяти Павла Тарана день 21 июня сорок второго года. На рассвете экипаж ушел на разведку. После фотографирования объектов встретился в воздухе со звеном вражеских истребителей. Ведя огонь и маневрируя по высоте и скорости, экипаж вырвался из клещей и благополучно прилетел на свою базу.

Во второй половине дня в составе эскадрильи Таран вылетел на бомбежку наступающего на юге противника. Поздно вечером экипажи вернулись с задания. Как только самолет зарулил на стоянку и летчик вылез из кабины, его окружили однополчане и горячо поздравили с присвоением ему звания Героя Советского Союза. Павел Андреевич старался быть спокойным, но такую радость трудно было сдержать.

Друзья, товарищи! - взволнованно говорил он. - Вместе с вами радуюсь я этому событию и от всей души благодарю партию и правительство за высокую оценку нашей с вами боевой работы...

Вскоре звание Героя Советского Союза получили летчики полка Василий Осипов , Степан Кретов и Василий Давыдов . Многие летчики, штурманы, радисты, воздушные стрелки были награждены орденами.

Ордена Ленина был удостоен штурман эскадрильи Федор Дудник.

С Федором Федоровичем, - вспоминает Павел Андреевич, - мы совершили около 150 боевых полетов. Бесстрашный он человек, не жалел себя, лишь бы бомбы угодили в цель. Ушел из эскадрильи с повышением.

В глубокий тыл врага П. А. Таран летал с майором Акимом Павловичем Карпенко, который, по словам Павла Андреевича, был превосходным тактиком, настоящим мастером самолетовождения и бомбометания. У Карпенко особенно проявились эти качества при бомбометании военно-промышленных объектов врага. В сложнейших погодных и навигационных условиях выводил он бомбардировщик на заданный объект и метко поражал его. Под стать ему были стрелок-радист Селиванов и воздушный стрелок Ахтырский.

Полк бомбардировщиков подготовился к налету на железнодорожный узел и порт Кенигсберг. Экипажи полка один за другим стартовали с аэродрома в ночное небо. Майор Таран поднялся в воздух одним из первых и тут же попал в сплошные облака. Так и летели до линии фронта вне видимости земли. Самолет все время бросало из стороны в сторону. Таран с трудом удерживал на заданном курсе нагруженный бомбами и горючим самолет. От напряжения немели ноги, штурвал вырывался из рук. А облачности и болтанке, казалось, не будет конца. Но экипаж настойчиво пробивался к заданному объекту.

Постепенно облака стали редеть, и через некоторое время на небе показались звезды. Пока летчик и штурман уточняли силу и направление ветра и договаривались о своих дальнейших действиях, стрелок-радист запросил от разведчиков погоду в районе Кенигсберга. Оказалось, что над целью облачность позволяла выполнять задание.

Со времени взлета прошло уже больше четырех часов. Самолет в составе боевого порядка полка продолжал полет на запад. Штурман Карпенко снимал пеленги боковых радиостанций, прослушивал позывные радиомаяков и полученные данные наносил на карту. Все это делалось для того, чтобы как можно точнее определить свое действительное место, чтобы меньше уклониться от линии заданного пути.

Через пятнадцать минут выйдем на берег Балтийского моря, - доложил Карпенко.

Селиванов, Ахтырский, усильте наблюдение за воздухом, - распорядился Таран.

Впереди показался Кенигсберг. Павел Андреевич хорошо видел, как над городом, железнодорожным узлом и портом одна за другой повисли на парашютах осветительные бомбы. Над объектами удара появились первые взрывы. «Молодцы ребята», - отметил майор Таран, а вокруг Кенигсберга уже виднелся целый лес прожекторов. К самолетам тянулись трассы зенитных снарядов.

Самолет Павла Тарана благополучно миновал первую зону ПВО. Вот он уже в центре огненного кольца, подошел к цели. Здесь настоящее пекло. Но летчик в эти секунды как бы забыл о возможности маневра. «Только бы выдержать боевой курс, только бы обеспечить меткое попадание бомб», - думает командир.

Аким Карпенко поглощен боковой наводкой и прицеливанием. Ему также очень хочется ударить как можно точней, подбавить на железнодорожный узел еще огоньку, и он нажимает боевую кнопку. Идут томительные секунды... Удар пришелся по центру цели, вверх кометой взметнулся взрыв огромной силы.

Как только штурман сказал: «Сбросил», Таран начал энергично маневрировать. Вот летчик делает резкий разворот влево, и зенитные снаряды рвутся сбоку. Внезапно он убирает газ, и теперь целый шквал снарядов рвется впереди. Так же неожиданно для вражеских зенитчиков Павел увеличивает скорость, и разрывы снарядов происходят уже за хвостом самолета. Наконец зона зенитного огня остается позади. Экипажу удается избежать встречи и с ночными истребителями.

Овладев мастерством бомбометания, Павел Таран умело применял новые тактические приемы, учил подчиненных успешно выполнять каждое боевое задание. Именно поэтому результаты его бомбовых ударов всегда были высокими и эффективными.

К концу сорок третьего года, как отмечалось в одном из документов, «по удостоверенным данным, экипажем П. А. Тарана уничтожено: складов с боеприпасами - 13; складов с горючим - 17; железнодорожных цистерн - 23; железнодорожных эшелонов - 3; автомашин с грузами - 48; автомашин с войсками - 14; боевых кораблей - 2; переправ и мостов - 7; отмечено прямых попаданий в здания - 27; вызвано взрывов - 147; пожаров - 203; в воздушном бою и на аэродромах уничтожено 23 самолета противника». Примечательно здесь то, что и другие экипажи его эскадрильи были лучшими снайперами не только в полку, но и в соединении.

В марте сорок четвертого года в полк пришла радостная весть: командир эскадрильи майор Павел Таран Указом Президиума Верховного Совета СССР награжден второй медалью «Золотая Звезда». Из однополчан в тот же день звание дважды Героя получил капитан Василий Осипов . Героем Советского Союза стал и штурман Павла Тарана Аким Павлович Карпенко.

На высокую награду Родины коммунист Таран ответил еще большим усилением боевой работы. Вместе с летчиками полка он продолжал наносить мощные бомбовые удары по военно-промышленным объектам, железнодорожным узлам, аэродромам да территории фашистской Германии.

Последний боевой полет, уже будучи командиром полка, Павел Таран совершил на фашистскую столицу Берлин. Получив из штаба соединения задание, он собрал на КП летные экипажи и сказал:

Поступил приказ готовиться к полету на Берлин. Идут тяжелые и решающие бои. Нашим наземным войскам каждый метр территории приходится буквально прогрызать. Под ударами тяжелых бомбардировщиков с воздуха и ударами с земли должны быть разрушены последние бастионы немецкой обороны, прикрывающей логово фашистов - Берлин.

Командир вынул из планшета боевое распоряжение штаба соединения и продолжал:

Нам приказано поднять в воздух все самолеты с максимальной бомбовой нагрузкой и ударить по долговременным оборонительным точкам, по скоплению живой силы и техники противника. Начальник штаба руководит полетами с КП, я - в воздухе, в боевом порядке полка.

После командира взял слово комиссар полка. В торжественной тишине зачитал он обращение Военного совета 18-й воздушной армии по случаю штурма фашистской столицы. Призывом прозвучали заключительные слова комиссара:

Крепче ударим по Берлину!

Команда «По самолетам!» словно вихрем подняла летные экипажи. В считанные минуты они уже были у своих воздушных кораблей, занялись последними приготовлениями к полету.

В тот апрельский вечер все командиры кораблей стремились как можно скорее поднять свои краснозвездные машины в воздух и направить их к логову фашистского зверя. В ту ночь на Берлин шли экипажи многих полков и дивизий дальних бомбардировщиков. И среди них давние боевые друзья Павла Андреевича Тарана - дважды Герои Советского Союза Василий Осипов , Александр Молодчий , Евгений Федоров и многие другие летчики и штурманы.

Полк, возглавляемый П. А. Тараном, летел над Польшей, над территорией, освобожденной советскими войсками от фашизма. Показался Берлин. Над городом повисла первая серия светящих бомб, за ней вторая, третья. И как только обозначились контуры промышленных объектов, с самолетов посыпались фугасные и зажигательные бомбы. Весь свой боевой опыт, накопленный за время войны, вкладывали экипажи в выполнение этого задания. Увидев на земле мощные взрывы и пожары, подполковник Таран громко кричал своему штурману:

Поддать надо, поддать жару фашистам!

А бомбардировщики сплошной лавиной шли на гитлеровскую столицу. Группа за группой подходили они к заданным целям. Вспыхивали все новые и новые очаги огня. Громадные языки пламени рвались к небу. Дым пожаров стал застилать Берлин, участь которого была уже предрешена...

Прошли многие годы. Генерал-лейтенант авиации Павел Андреевич Таран окончил Академию Генерального штаба и по-прежнему служит в авиации. Летая на реактивных бомбардировщиках, он умело передает свой богатый боевой опыт и знания молодым авиационным командирам.