Скособоченные на краю дорог или завязшие в болоте танки, которые осматривают любопытствующие оккупанты, ряды ободранных и разграбленных самолетов на аэродромах, колонны понурых пленных... Эти картины знакомы многим и легко узнаваемы — чаще всего перед нами снимки, сделанные летом 1941 г. Один из парадоксов истории заключается в том, что мы составляем мнение о событиях не столь уж далекого прошлого по фотографиям, сделанным после окончания боя.

Чаще всего фотосессия происходила днями и неделями спустя после тех событий, участниками которых были заснятые танки и самолеты. «Живых» снимков из гущи сражения наперечет. Участникам боя чаще всего есть чем заняться, кроме как запечатлевать происходившее на камеру. Опять же реальные бои длятся часами и разворачиваются на большом пространстве. Иногда в пропагандистских целях недвижные груды железа в тылу наступающих войск оживляли дымовыми шашками или подрывом зарядов взрывчатки, что добавляло сюрреалистичности получающейся в итоге картине.

При этом очевидно, что в объектив оккупантов попадали преимущественно машины, оставшиеся на значимых дорогах. Мимо них на фронт и обратно проезжали тысячи немецких солдат и офицеров, у многих из которых оказывались фотоаппараты. Но далеко не все сражения происходили поблизости от крупных магистралей. Израненные и изрешеченные в атаках танки оставались на проселках и в чистом поле у богом забытых деревень и полустанков. Отсюда впечатление, что техника Красной армии была просто брошена и не сыграла никакой роли в бою. Это приводит к искаженной оценке событий и различного рода домыслам вплоть до самых одиозных: саботажа генералов, нежелания солдат воевать за Сталина итд.

Смелые теории рождаются ввиду непонимания реальных процессов, происходивших в СССР в последние мирные месяцы и в начале войны. Поэтому начать нужно с нескольких тривиальных, но важных тезисов. Ни одно государство в мире не может держать под ружьем неопределенно долгое время многомиллионную армию для большой войны. В приграничных областях находятся войска, которые являются лишь фундаментом группировки для первой операции войны. Только с началом боевых действий происходит массовое изъятие рабочих рук из промышленности и сельского хозяйства. Потенциальные солдаты, даже мобилизуемые в первую очередь, в мирное время вовсе не собраны в 100-300 километровой полосе от границы с вероятным противником. Они живут и работают там, где родились или где оказались востребованы. Более того, текущий призыв и офицеры (командиры) также далеко не все в мирное время располагаются вблизи границы с потенциальным противником. Многие постоянно находились во внутренних военных округах: в Поволжье, на Урале, на Северном Кавказе и в Сибири. В случае войны проходит мобилизация, и войска внутренних округов разрастаются до штатов военного времени. Затем огромные массы людей и техники везут к фронту, уже существующему или только намечающемуся.
Для того, чтобы запустить этот процесс, нужно было словно нажать «красную кнопку», причем возможно до того как на границе загремят пушки. После этого завертелись бы колесики военной машины, и за некоторое относительно продолжительное время (от двух недель до месяца) у границ с врагом была бы собрана боеготовая группировка. Нажатие «красной кнопки» это в первую очередь политическое решение. Т.е. у руководства страны и лично И. В. Сталина должны были быть более чем веские основания для запуска процесса мобилизации и развертывания войск. Опасность представляло даже не объявление мобилизации. Это вообще был бы политический демарш, имеющий огромный резонанс с необратимыми последствиями. Даже тайный процесс мог быть вскрыт противником, и он начал бы принимать ответные меры вне зависимости от своих реальных планов.Поэтому гарантированно втягиваться в войну без веских оснований, а тем более начинать первыми было неразумно . Хотя бы ввиду серьезных проблем в военном строительстве и производстве вооружений. Противника и его потенциал в СССР скорее переоценивали.
Основой для принятия решений могли стать данные разведки либо анализ политической обстановки. Однако сообщения разведчиков весной 1941 г. не давали четкого ответа о планах противника. Вопреки легендам о всесильных агентах, приносящим прямо в Кремль план «Барбаросса», реальные разведданные были крайне противоречивы . Кроме того, перед войной в СССР была достаточно слабо налажена аналитическая работа с данными разведки. Действительно важные сведения тонули в потоке слухов и сплетен, а то и прямой дезинформации. Усугублялась ситуация тем, что на политическом поприще явных противоречий между Германией и СССР не было. Немцы не предъявляли никаких дипломатических требований, с которых обычно начинаются процессы, приводящие к войне. Только к середине июня сообщения разведки стали действительно тревожными. Получив в ответ на сообщение ТАСС от 14 июня гробовое молчание на дипломатическом фронте, Сталин принял решение нажать «красную кнопку», однако без объявления мобилизации. В приложении к особым (приграничным) округам нажатие «красной кнопки» означало выдвижение соединений из глубины построения войск округа («глубинных» корпусов) ближе к границе. Помимо этого началось выдвижение по железной дороге неотмобилизованных войск из внутренних округов на рубеж рек Западная Двина и Днепр.
Принимался целый комплекс срочных мер, который охватывал тысячи людей. Так в Прибалтике, где только весной началось строительство укрепрайонов на границе, 16 июня 1941 г. была получена директива о спешном (в течение 10 дней) приведении в боевую готовность забетонированных сооружений. Предлагалось просто заложить амбразурные проемы мешками с землей, заделать их деревом и установить в них вооружение. Подобные факты прямо опровергают популярный слоган «Сталин не верил». С определенного момента еще до войны принимались контрмеры, но они запоздали. Даже «глубинные» корпуса особых округов не успели выйти к границе.
Мобилизация была объявлена только в середине дня 22 июня, когда уже несколько часов шли боевые действия. Поэтому Красная армия на утро 22 июня как де-юре, так и де-факто была еще армией мирного времени. Достаточно привести две цифры: к началу войны она насчитывала 5,4 млн. человек, в то время как по последнему известному мобилизационному плану (МП-41 февраля 1941 г.) по штатам военного времени она должна была насчитывать 8,68 млн. человек. Разница, как мы видим, весьма ощутимая. На практике это выражалось в том, что дивизии в приграничных округах вступали в бой в численности около 10 тыс. человек при численности по штатам военного времени свыше 14 тыс. человек. Не были отмобилизованы в первую очередь тылы. Да, в войну дивизии иногда воевали в численности 4-5 тыс. человек, но здесь разница не только в численных показателях, но и в структуре. Подобно разнице между будильником с помятым и поцарапанным корпусом и будильником с отсутствующими шестеренками и пружинами, а то и стрелками. В одном случае он может исправно показывать время и звонить в назначенный час, в другом — нет. Кроме того, войска приграничных и внутренних округов оказались разорваны на три оперативно не связанных эшелона: непосредственно у границы, на глубине около 100 км от границы и примерно в 300 км от границы. Примерно сотне немецких дивизий, перешедших границу утром 22 июня особые округа могли противопоставить всего около сорока своих соединений. Немецкие армии вторжения могли уверенно бить Красную армию по частям.
К слову сказать, величинами того же порядка, что и армия военного времени по МП-41, измерялась численность советских войск в заключительный период войны. Так к лету 1944 г. в строю насчитывалось 9 млн. человек, в том числе 6,7 млн. человек на фронте в действующей армии. При этом никаких трех оперативно не связанных эшелонов в 1944 г. не было, главные силы действующей армии были на фронте в оперативной связи друг с другом. Поэтому вопрос о том, почему Красная армия летом 1941 г. не вела себя так же как Красная армия летом 1944 г. попросту смешон. Ответом будет: «Потому что как общая численность вооруженных сил страны, так и соотношение сил с противником были совсем другими». Германские вооруженные силы в июне 1941 г. насчитывали 7,2 млн. человек. Назначенные для удара по СССР силы уже были практически полностью сосредоточены у советских границ. Объявленная 22 июня мобилизация могла бы изменить соотношение сил. Однако пока она проходила, дивизии и армии приграничных округов потерпели поражение, и соотношение сил сторон по-прежнему оставалось неблагоприятным для Красной армии. Последствия этого ощущались вплоть до битвы за Москву и советского контрнаступления за счет свежесформированных соединений.
В этих условиях единственным преимуществом Красной армии в июне 1941 г. перед лицом германского вторжения стала техника и инженерные сооружения. В 1940-41 гг. на новой границе строились укрепления, которые иногда называют «линия Молотова». В советских документах они проходят как ряд УРов(укрепрайонов): Гродненский, Брестский, Струмиловский и др., всего 20 УРов начатых строительством. Именно они стали первым препятствием на пути агрессоров. ДОТы «линии Молотова» были построены по последнему слову тогдашней фортификационной техники. Немалое число ДОТов вооружались пушками калибра 45-мм и 76-мм в неуязвимых для огнеметов шаровых установках. Однако многие сооружения остались недостроенными, незамаскированными и без необходимых коммуникаций.

Иногда утверждается, что наиболее боеготовыми оказались УРы на второстепенных участках. Это не так — на направлениях главных ударов немцев были достаточно боеспособные УРы, с высокой долей уже построенных сооружений. Главной проблемой укреплений на новой границе было отсутствие войск, способных на них опереться. Часто говорят, что если бы войска приграничных округов своевременно получили приказы на занятие обороны на границе, то им удалось бы сдержать агрессоров. На самом деле, эта версия прошла проверку реальным 22 июня под городом Таураге в Прибалтике. Здесь советская 125-я стрелковая дивизия заранее заняла оборону, но она была взломана немцами меньше чем за сутки. Просто потому, что, как и на всем протяжении границы, войска особых округов могли обеспечить плотность обороны в среднем по 30 км на дивизию при нормативе по Уставу в 10-12 км.

Германская армия уже имела обширный опыт преодоления укрепленных полос обороны, как в Первую мировую войну, так и в 1940 г. во Франции. При прорыве под Седаном в мае 1940 г. была взломана линия французских укреплений, сопоставимая с «линией Молотова». Прорыв осуществляли специально подготовленные штурмовые группы пехотинцев с огнеметами, дымовыми шашками и зарядами взрывчатки. Ахиллесовой пятой советских ДОТов оказывались перископные и вентиляционные шахты и незасыпанные вводы кабелей. Через них сооружения выжигались огнеметами и подрывались штурмовыми группами немцев. В некоторых случаях в ход шла грубая сила — тяжелые орудия калибром 240 мм, 305 мм (под Гродно) и даже 600 мм (под Брестом и Рава-Русской). На ряде участков границы — под Сокалем, Владимиром-Волынским, Августовым германское наступление было серьезно задержано упорной обороной ДОТов «линии Молотова». В отчете 51-го штурмового саперного батальона, участвовавшего в прорыве УРа под Сокалем, указывалось: «Расположение русских пограничных укреплений следует признать исключительно умелым, особенно в части искусного использования местности. Большинство ДОТов были незаметны с фронта, зато располагали амбразурами для обстрела с флангов и с тыла». Также высокую оценку получила стойкость УРовских гарнизонов: «Русские солдаты оказали выдающееся сопротивление, сдаваясь только в том случае, если были ранены, и сражаясь до последней возможности». Пожалуй, для любой другой армии мира даже незаполненные войсками УРы новой границы стали бы непреодолимым препятствием. Германская армия на тот момент была едва ли не единственной, обладавшей нужными навыками и средствами борьбы. В целом потенциал даже построенных укреплений оказался нереализованным ввиду отсутствия полноценного полевого заполнения войсками.

Разреженное построение армий особых округов привело к сравнительно быстрому прорыву немцами обороны на направлениях главных ударов, где были введены в бой четыре танковые группы . Это направление на Даугавпилс в Прибалтике, от Бреста и Сувалок на Минск в Белоруссии и на Киев на Украине. Более того, слабость армий на границе привела к обвалу обороны даже на вспомогательных для немцев направлениях, где наступала пехота. Традиционным средством противодействия прорывам противника являются собственные танковые соединения. С их помощью цементируют оборону пехоты, наносят контрудары.

В особых приграничных округах было немало хорошо укомплектованных танковых соединений — механизированных корпусов. Мехкорпуса особых округов в первую очередь получали танки новых типов, Т-34 и КВ. На 1 июня 1941 года в Красной Армии числилось на вооружении 25 932 танков, САУ и танкеток, включая в это число даже переделанные в тягачи танкетки Т-27 1 . Из них 13 981 танк находились в западных округах, остальные были разбросаны по всей остальной территории СССР. Танковые войска тоже затронуло явление упреждения всей армии в мобилизации и развертывании.

Вся эта техника оказалась заложником изначально неблагоприятных стартовых условий ее использования в Приграничном сражении. Ввиду обвала обороны сразу на нескольких направлениях, мехкорпуса вынуждены были разбрасываться между несколькими целями. Ни о какой концентрации усилий на отражении ударов танковых групп немцев не было и речи. Еще одной проблемой было отставание советской военной мысли в области применения танковых войск. Касалось это в первую очередь организационных структур, в которые включались танки. Германская военная мысль еще на заре строительства танковых войск пришла к мысли о необходимости создания сбалансированной структуры, включающей в себя не только танки, но и моторизованную артиллерию, моторизованную пехоту и части боевого обеспечения. Теория была обкатана на практике в Польше и Франции и к 1941 г. у немцев была цельная концепция и организация для использования танковых войск в невиданных доселе масштабах.

Во Франции в 1940 г. была одна танковая группа, в СССР вторглись сразу четыре танковых группы. Это были объединения численностью 150-200 тыс. человек из нескольких моторизованных корпусов, усиленных моторизованной артиллерией. Танки в них были лишь одним из компонентов. У Германии к 22 июня имелось 5 154 танка (плюс 377 штурмовых орудий), из которых 3 658 (плюс 252 штурмовых орудия) находилось в войсках у границ СССР. Эти цифры не учитывают самоходной артиллерии БТРов.

В СССР же крупнейшим соединением были мехкорпуса численностью около 30 тыс. человек. При меньшей общей численности немецкие танки подпирались более сильной и многочисленной мотопехотой и артиллерией. Поэтому лобовое сравнение численности танкового парка СССР и Германии некорректно. На полях сражений ведут бой не толпы танков, выстроенные в каре, а организационные структуры, разбросанные в пространстве.

После прорыва обороны на границе немецкие танковые группы устремились в глубину построения войск особых округов. Командование особых округов (преобразованных в фронты) пыталось остановить вторжение противника контрударами мехкорпусов.

Следует сказать, что общая стратегия Красной армии летом 1941 г. была правильной и обоснованной. Советские командиры и командующие ориентировались на оперативные контрудары. Также активному противодействию, бомбардировке с воздуха и яростным контрударам подвергались захваченные немцами плацдармы на крупных реках. Во Франции в 1940 г. союзники не смогли организовать крупных оперативных контрударов даже в более выгодной обстановке. Особые округа, ставшие фронтами, нанесли летом 1941 г. целый ряд оперативных контрударов, замедливших продвижение противника. Более того, немцы стали осторожнее и были вынуждены постоянно думать о защите флангов.

Организация контрударов, разумеется, не всегда была на высоте. Войска вводились в бой по частям, с марша. Однако как показывает опыт войны и действия немцев в 1944-45 гг. это во многих случаях было неизбежностью. Свою роль в неудачах оборонительных и наступательных действиях Красной армии играло отсутствие достаточного боевого опыта и снижение качества подготовки командного состава ввиду быстрого роста советских вооруженных сил в предвоенный период. Если в августе 1939 г. Красная армия насчитывала 1,7 млн. человек, то в июне 1941 г. — 5,4 млн. человек. Стремительный карьерный рост сплошь и рядом превышал профессиональный уровень командиров частей и соединений. Многие младшие командиры были вчерашними рядовыми, сдавшими несложный экзамен на офицерский чин.

Также именно в ходе контрударов ярче всего проявили себя недостатки в организации мехкорпусов. Ведь требовалось совершить марш к вражескому плацдарму или на фланг вклинения вражеской ударной группировки и фактически с марша перейти в наступление. Артиллерии в мехкорпуса было мало, и из-за тихоходных тракторов в качестве основных тягачей она отставала от танков. Отсутствие артиллерийской подготовки атаки танков оставляло противотанковую оборону противника неподавленной. Мотопехоты также было недостаточно для эффективной поддержки удара танков. Атаки в неоптимальном режиме приводили к большим потерям бронетехники. Танки старых типов становились легкой жертвой для немецких противотанкистов. Командир 37-й танковой дивизии полковник Аникушкин позднее писал: «противнику было сравнительно легко и малыми силами организовывать противотанковую оборону, особенно против танков БТ-7». Это же было применимо к танкам Т-26. Пушки старых танков также имели весьма ограниченные возможности противодействия противника. Бронебойные снаряды калибром 45-мм оказались неспособны пробивать немецкую броню толщиной 50 мм с дистанции более 50 метров. Это делало практически неуязвимыми для них немецкие танки последних серий выпуска. В итоге контратаки и танковые бои приводили к стремительному избиению танков старых типов. Потеря десятков, а то и сотни машин за один бой не была чем-то из ряда вон выходящим.

Несколько более эффективными были танки новых типов, КВ и Т-34. Особые округа до войны являлись основным их получателем. К июню 1941 г. в войсках на западе насчитывалось 337 КВ-1, 132 КВ-2 и 832 Т-34. Ранее часто утверждалось, что КВ и Т-34 были неуязвимы для немецкой противотанковой артиллерии. Однако в действительности у немцев имелись средства для борьбы с ними. Новейшие 50-мм противотанковые пушки ПАК-38 пробивали броню новых советских танков, даже КВ, с помощью подкалиберных снарядов. При отсутствии или недостатке артиллерийской поддержки контрударов немцы поражали КВ и Т-34 зенитками и тяжелыми полевыми пушками. Тем не менее «тяжелые» и «тяжелейшие» танки регулярно фигурируют в немецких документах в качестве сдерживающего фактора. Так в журнале боевых действий группы армий «Юг» 29 июня указывалось, что продвижение немецких войск на Львов «сдерживалось контратаками, проводимыми при поддержке тяжелых танков».

В маневренном приграничном сражении также отрицательно сказались на ходе боевых действий «детские болезни» новых машин. Механическая надежность КВ и Т-34 выпуска 1940-41 гг. оставляла желать лучшего. Да и дизельный двигатель В-2 новых танков был еще несовершенен. В 1941 году паспортный ресурс всех В-2 не превышал 100 моточасов на стенде и в среднем 45-70 часов в танке. Это приводило к частому выходу из строя танков на маршах по техническим причинам.

Вместе с тем не следует думать, что контрудары советских мехкорпусов были вовсе бесполезными. Начальник автобронетанкового управления Северо-Западного фронта полковник Полубояров писал о действиях 12-го мехкорпуса: «Корпус, жертвуя собой, спасал пехоту от полного уничтожения и разгрома». Эти слова в той или иной мере применимы к действиям большинства других механизированных корпусов. Действия 12-го мехкорпуса и 2-й танковой дивизии пол Расейняем обеспечили отход 8-й армии за Западную Двину. Позднее упорное сопротивление армии в Эстонии привело к потерям времени группой армий «Север» и способствовало удержанию Ленинграда. Контрудары мехкорпусов Юго-Западного фронта на Украине привели к медленному и осторожному продвижению вперед 1-й танковой группы Э. фон Клейста.

Здесь будет уместно процитировать полковника Дэвида М. Гланца, написавшего о советских контрударах 1941 г. такие слова: «С другой стороны, непрерывные и иррациональные, зачастую бесполезные советские наступления неощутимо разрушали боевую силу немецких войск, вызвали потери, которые побудили Гитлера изменить его стратегию и в конечном счете создали условия для поражения вермахта под Москвой. Те советские офицеры и солдаты, кто пережил их (наступлений) серьезное и дорогостоящее крещение огнем, в конечном счете использовали свое быстрое образование для нанесения ужасных потерь своим мучителям» 2 .

Однако в ближней перспективе контрудары чаще всего лишь оттягивали окружения. Если на Украине и в Прибалтике в июне 1941 г. обошлось без крупных «котлов», то в Белоруссии действия двух танковых групп привели к окружению главных сил Западного фронта в районе Белостока и Волковыска. Само по себе окружение не привело к прекращению сопротивления. Окруженцы упорно пытались пробиться к своим. Даже в последние дни существования «котла» советские войска продолжали оказывать упорное сопротивление. В оперативной сводке группы армий «Центр» за 30 июня указывалось:

«Захвачено много трофеев, различное оружие (главным образом арт. орудия), большое количество различной техники и много лошадей. Русские несут громадные потери убитыми, пленных мало» 3 .

Только после многократных попыток пробиться из «котла» и израсходованию запасов горючего и боеприпасов сопротивление начинало снижаться и количество пленных возрастало. Здесь еще надо отметить, что на тогдашней войне далеко не каждый человек в военной форме вел бой с оружием в руках на передовой. В стрелковой дивизии таких — примерно половина. В большое окружение же попадают артиллеристы, связисты, тыловики и военные строители. Их тактическая выучка была слабее, чем у бойцов первой линии и они с большей вероятностью становились военнопленными. Внушительную колонну для кинохроники из коноводов, связистов и строителей можно было запросто набрать с одного корпуса. В окружение же попадали целые армии.

Так или иначе, шансов остановить противника у войск приграничных округов попросту не было. Соотношение сил между полностью развернутыми и отмобилизованными войсками трех групп армий и недоразвернутыми и неотмобилизованными войсками трех особых округов обрекало Красную армию на поражение. Немцами были перемолоты сначала армии у границы, затем так называемые «глубинные» корпуса в 100-150 км от нее. Это заставило потрепанные войска трех фронтов отходить на восток, на старую границу и даже за нее. Самым серьезным последствием отхода была потеря подбитых и вышедших из строя танков и автомашин. В иных условиях их можно было бы восстановить, а так пришлось бросать.

Строго говоря, ситуация была симметричной. Так, например, на 5 июля 1941 г. в ремонтных мастерских 1-й танковой группы находилось 200 танков всех типов 4 . Причем в ремонте боевые машины могли находиться в ремонте неделями. Если бы немцы потерпели поражение, то большая часть из этих машин была бы безвозвратно потеряна. Точно так же танки Pz.III и Pz.IV остались бы украшать обочины дорог. Собственно именно это происходило в 1943-45 гг., когда на полях сражений оставались брошенными при отступлении новейшие «Тигры» и «Пантеры».

Следует подчеркнуть, что не большие потери техники сами по себе стали причиной неудач Красной армии в Приграничном сражении. Поражение войск особых округов, рухнувший фронт обороны общевойсковых армий, привели к потере ремонтного фонда и, как следствие, катастрофическому снижению потенциала механизированных соединений Красной армии. Это еще больше ухудшило и без того не блестящую обстановку на фронте. Если в июне и в начале июля 1941 г. в руках у командования были механизированные корпуса, то к августу — октябрю они исчезли. В итоге именно в это время произошли самые крупные катастрофы первого года войны: Киевский «котел» в сентябре, Вяземский, Брянский и Мелитопольский «котлы» — в октябре 1941 г.

Отдельного разговора заслуживает авиация. По количеству самолетов ВВС Красной армии имели ощутимое превосходство над противником (см. таблицу).

Таблица. Соотношение сил ВВС сторон к началу войны

Следует отметить, что количественное превосходство в заметной степени нивелировалось более интенсивным использованием самолетов немцами. Они чаще всего выполняли более число вылетов меньшим числом самолетов. Также организация ВВС КА была менее совершенной, с распылением большого числа самолета между армиями. К идее воздушных армий, объединявших все самолеты в руках фронтового командования, пришли только в 1942 г.

Для нейтрализации советских ВВС командованием Люфтваффе была спланирована широкомасштабная операция по разгрому аэродромов приграничных округов. К сожалению, этому плану благоприятствовали события последних предвоенных месяцев. Перед самой войной количество пригодных для использования аэродромов сузилось ввиду начала строительства на ряде площадок бетонных взлетно-посадочных полос. В период осенней и весенней распутицы грунтовые аэродромы раскисали и нормальная учеба пилотов становилась почти невозможной. Зимой 1940-41 гг. было принято решение построить на ряде аэродромов приграничных и внутренних округов бетонные полосы. Собственно на территории КОВО планировалось оборудовать бетонными ВПП 63 аэродрома, к 25 мая 1941 г. 45 полей превратились в котлованы.

Та же картина наблюдалась в Белоруссии. Еще по итогам инспекторской проверки аэродромов ЗапОВО в апреле 1941 г. было сказано:

«На летний период будет временно выведено из строя 61 аэродром, на которых намечено строительство взлетно-посадочных полос, в том числе 16 основных аэродромов, на которых сосредоточены запасы частей округа. В западной Белоруссии (западнее меридиана Минск) из 68 аэродромов под строительство полос занимается 47 аэродромов, из них 37 полос строится на существующих аэродромах, 13 аэродромов занимаются для работы на летний период (лагеря) и остаются свободными 18 аэродромов» 5 .

Таким образом, маневр авиации ЗапОВО был изначально сужен, еще по принятым к исполнению весной 1941 г. планам строительства бетонных ВПП. Начало строительства сделало кошмар реальностью:

«Несмотря на предупреждения о том, чтобы ВВП строить не сразу на всех аэродромах все же 60 ВПП начали строиться сразу. При этом сроки строительства не выдерживались, много строительных материалов было нагромождено на летных полях вследствие чего аэродромы были фактически выведены из строя. В результате такого строительства аэродромов в первые дни войны маневрирование авиации было очень сужено и части оказывались под ударом противника» 6 .

Весной 1941 г., когда начали работы по переоборудованию аэродромов под бетонные полосы, политическая обстановка еще не оценивалась как однозначно угрожающая. Никаких предупреждений Зорге еще не было. Когда же стало ясно, что война на пороге, аэродромы уже были выведены из строя. Соответственно подвергшись атаке на одном аэродроме, советский авиаполк не мог гарантированно перелететь на другой, не атакованный и, возможно, неизвестный противнику. В условиях скованного маневра авиаполки ВВС приграничных округов подвергались в течение дня 22 июня последовательным атакам, из которых успешной могла быть если не первая, то третья или пятая. Советские аэродромы были разгромлены вовсе не одним ударом ранним утром в первый день войны. Их атаковали раз за разом в течение нескольких дней.

Добивающим ударом стал общий отход на старую границу после завершения приграничного сражения. Поврежденные самолеты пришлось бросать. Здесь следует отметить с одной стороны простую, с другой не всем понятную и очевидную вещь: боевой самолет 1941 г. это не автомобиль «Жигули». Это достаточно сложная и капризная машина, требующая сложного и трудоемкого обслуживания. Отход нарушал сложившуюся систему. 2 июля 15-я авиадивизия ВВС ЮЗФ перебрасывалась сначала на аэродромы Окопы и Дворец, а уже 3 июля потребовался перелет на аэродром Тирановка. Соответственно колонны автомашин с имуществом старой авиабазы в Зубове, еще не доехавшие до первоначально назначенного места, пришлось разворачивать к Тирановке. Самолеты авиадивизии оказались без соответствующего технического обслуживания. В донесении от 3 июля штаб 15-й авиадивизии сообщает: «Воздуха для самолетов нет, компрессора не прибыли, имеющийся [компрессор] местной базы неисправен. Нет трубок для зарядки самолетов воздухом, приспосабливаем что имеем» 7 . Истребитель МиГ-3 имел систему запуска двигателя сжатым воздухом. Соответственно по израсходовании воздуха из бортового баллона и при отсутствии возможности его заправить самолет просто не взлетит. Воздух в баллоне имел рабочее давление 120-150 атм. т.е. ручным насосом его не накачаешь. Самолет, стоящий на аэродроме с пустым баллоном будет для противника «сидячей уткой». С такими же проблемами сталкивались и другие авиасоединения ВВС КА, вследствие чего список потерь неуклонно пополнялся.

«Линия Сталина» — укрепления на старой границе — строилась с конца 1920-х годов и к 1941 г. уже изрядно устарела. Большинство сооружений было пулеметными с фронтальными амбразурами. После смещения границы на запад, «линию Сталина» никто не разрушал. Сооружения лишь были законсервированы. Еще до начала войны они начали приводиться в порядок. С выходом немцев на линию старой границы состоялось несколько сражений на «линии Сталина». Немцами были применены те же приемы — штурмовые группы, танки и тяжелая артиллерия. Кроме того, фронтальные т.е. обращенные к наступающему противнику амбразуры благоприятствовали расстрелу ДОТов из 88-мм зенитных пушек с дальних дистанций. Наиболее упорное сопротивление оказал Полоцкий УР «линии Сталина». В целом же надежды удержать немцев на линии старой границы не оправдались.
Подводя итог вышесказанному можно сказать следующее. Поражение лета 1941 г. не было обусловлено какими-то из ряда вон выходящими пороками Красной армии. Основной причиной разгрома было упреждение в мобилизации и развертывании, приведшее к разгрому по частям. По той же схеме была разгромлена Польша в 1939 г. Многие недостатки Красной армии, объявлявшиеся причинами поражения, просуществовали до 1945 г. Полноценными механизированными соединениями танковые войска СССР обзавелись только в конце 1942 г. и даже тогда уступали немецким танковым дивизиям. Войсками в успешных операциях 1944-45 гг. сплошь и рядом командовали те же, кто отступал в 1941 г. Накопленная до войны техника стала стальным щитом слабых количественно войск особых округов в июне 1941 г. и армий внутренних округов в июле 1941 г. Активными действиями летом 1941 г. командование Красной армии сумело выиграть время на формирование новых соединений и восстановление фронта к началу зимней кампании 1941-42 гг.

Исаев Алексей

1 Коллектив авторов «Боевой и численный состав Вооруженных Сил СССР в период Великой Отечественной войны (1941 - 1945 гг.) Статистический сборник №1 (22 июня 1941 г.)», М.: Институт военной истории МО РФ, с.135.
2 David M. Glantz. Barbarossa. The Hitler"s invasion to Russia. 1941, P.206
3 ЦАМО РФ, ф.500, оп.12462, д.131, л.125.
4 NARA T313 R15 f7241967.
5 ЦАМО РФ, ф.35, оп.11285, д.130, л.129.
6 ЦАМО РФ, ф.208, оп.2589, д.92, л.10.
7 ЦАМО РФ ф.229, оп.181, д.10, л.173.

Цели и задачи войны против Советского Союза были сформулированы нацистским фюрером «Великого Германского Рейха» Адольфом Гитлером ещё 31 июля 1940 года на совещании высшего военного командования Вермахта, проведённого под его руководством в Бергхофе, на котором он заявил: «Мы не будем нападать на Англию, а разобьём те иллюзии, которые дают Англии волю к сопротивлению… Надежда Англии - Россия и Америка. Если рухнут надежды на Россию, Америка также отпадет от Англии, так как разгром России будет иметь следствием невероятное усиления Японии в Восточной Азии».

Таким образом, исподволь сдерживаемое воротилами германского олигархического капитализма от нападения на Великобританию, с которой они были связаны множеством взаимных многомиллиардных «бизнес-проектов» и родственных отношений, высшее германское государственное и военное руководство решило, что выход из стратегического тупика, в котором Третий Рейх оказался летом 1940 года после разгрома Франции и отказа от осуществления операции «Морской Лев» (высадки на Британские острова) в связи с неудачей германских Лютваффе в воздушной «Битве за Англию», лежит на Востоке, в сокрушении Советского Союза – последнего потенциального противника на Европейском континенте.

Ту же задачу германский фюрер повторил и на совещании в штабе оперативного руководства Вермахта 09 января 1941 года: «Англичан поддерживает только возможность вступления в войну России. Если эта надежда Англии будут разрушена, то англичане прекратят войну с Германией… Вот почему надо сначала разбить Россию. Тогда либо англичане сдадутся, либо Германия продолжит войну против Великобритании в наиболее благоприятных для себя условиях».

02 февраля 1941 года Адольф Гитлер в беседе с командующим группой армий «Центр» фельдмаршалом фон Боком развил эту свою мысль: «Стоящие у власти в Англии джентльмены далеко не глупы. Они не могут не понимать, что попытка затянуть войну потеряет для них всякий смысл, как только Россия будет повержена».

После того, как политическим руководством Третьего Рейха летом 1940 года было принято окончательное решение о нападении на Советский Союз, военным руководством германских вооруженных сил началась разработка конкретных планов по разгрому войск Красной Армии. В сентябре 1940 года начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии Франц Гальдер, после проведения предварительной разработки, поручил доработку плана войны против СССР генерал-майору Фридриху Паулюсу, назначенному 1-ым обеквартирмейстером Генерального штаба. Именно его разработка и легла в основу плана «Барбаросса».

План предполагал, что главный удар по Советскому Союзу Вермахт нанесет севернее Припятских болот, ввиду благоприятных в летнее время в этом районе дорожных условий и возможности прямого наступления через Прибалтику на Москву. К восьмому дню операции немцы предполагали достичь районов между Днепром и Бугом, Могилев-Подольского, Львова, Барановичей, Каунаса. На двадцатые сутки военных действий германские войска должны были достичь рубежа: Днепр до района южнее Киева, Мозырь, Рогачёв, Орша, Витебск, Великие Луки, южнее Пскова, южнее Пярну, и выйти на линию исходного рубежа для наступления на Москву.

На сороковой день войны немцы планировали закончить операцию против Москвы с окружением войск Красной Армии западнее Брянска и Вязьмы. Германское командование было уверено в том, что получившими большой опыт ведения стремительных наступательных действий в ходе войны в Европе танковыми и механизированными частями Вермахта при поддержке штурмовой авиации Люфтваффе в сражении под Москвой будут окончательно разбиты и уничтожены последние резервы Красной Армии, которые советское командование выставит для защиты столицы, и война закончится полной капитуляцией Советского Союза ещё до наступления осени с её дождями, холодом и распутицей.

21 декабря 1940 года план «Барбаросса» (Директива №21 «По стратегическому сосредоточению и развёртыванию войск») был утверждён Гитлером. Общий замысел операции был сформулирован им так: «Основные силы русских сухопутных войск, находящиеся в Западной России, должны быть уничтожены в смелых операциях посредством глубокого, быстрого выдвижения германских танковых клиньев. Отступление боеспособных войск противника на широкие просторы русской территории должно быть предотвращено».

Таким образом, главным объектом действий немецких войск должна была стать Красная Армия. Уничтожение её боеспособных сил в ходе ряда последовательных наступательных операций, как считало германское командование, должно было обеспечить в последующем решение политических и экономических задач, связанных с оккупацией и использованием в интересах Германии территории Советского Союза и его природных и людских ресурсов.

Главным «инструментом уничтожения» сил Красной Армии должны были стать ударные танковые группы Вермахта, которые к тому времени уже имели большой опыт успешного ведения боевых действий. При численности танковых групп до 200 тысяч человек и полной механизации и моторизации их основных соединений, они, поддерживаемые атаками самолётов-штурмовиков Люфтваффе, могли осуществлять прорывы на большую глубину. Обладая столь мощным инструментом ведения войны, доказавшим свою высокую эффективность в войне на Западе, германское командование было твёрдо уверено в полном успехе «блицкрига» и на Востоке.

В Красной Армии в это же время самым крупным подвижным соединением был механизированный корпус численностью всего 30-35 тысяч человек, но имевший по штату до 1000 танков. Однако, по своим боевым возможностям он не шёл ни в какое сравнение с германской танковой группой по своим боевым возможностям.

Прежде всего, если германские танковые группы к началу войны на Востоке были полностью укомплектованы, вооружены и обучены, а главное, имели двухлетний опыт боевых действий на Западе, то мехкорпуса Красной Армии начали формироваться только осенью 1940 года, а потому не были в полной мере укомплектованы боевой техникой и транспортом. В частности, у них ощущался острый дефицит в артиллерийских тягачах, в новых танках КВ-1 и КВ-2, Т-34, в квалифицированных специалистах. К тому же командование Красной Армии ещё не имело опыта боевого использования мехкорпусов как главной ударной силы сухопутных войск.

Советское руководство во главе с Иосифом Сталиным отдавало себе отчёт в том, что Договор о ненападении, подписанный в 1939 году с Германией, не является надежной гарантией безопасности СССР на длительное время, а потому принимало меры по подготовке к надвигающейся войне, сталкиваясь при этом с большими организационными и экономическими проблемами, связанными с необходимостью перевода промышленности на военные рельсы и призыва в армию дополнительных контингентов резервистов из народного хозяйства.

Существовали также и большие политические проблемы. У высшего руководства СССР и лично Иосифа Сталина должны были иметься очень веские основания для полномасштабного запуска процесса мобилизации и развертывания войск, поскольку это был бы политический демарш, имеющий огромный резонанс с необратимыми последствиями. Даже тайный процесс мобилизации мог быть вскрыт германской разведкой и дать основание Гитлеру для принятия ответных мер против СССР, вне зависимости от его реальных планов. Поэтому гарантированно втягиваться в войну без веских оснований, начинать первыми мобилизацию для СССР было крайне неразумно.

Сообщения советской разведки весной 1941 года не давали полного и четкого ответа о планах Германии. Вопреки расхожим мифам о всесильных агентах, приносящим прямо на стол Сталина копии плана «Барбаросса», реальные разведданные были тогда крайне противоречивы. Кроме того, перед войной в СССР была достаточно слабо налажена аналитическая работа с данными разведки, а потому действительно важные сведения тонули подчас в потоке политических слухов и сплетен, а то и прямой дезинформации.

Усугублялась ситуация и тем, что во внешнеполитическом плане каких-либо явных противоречий между Германией и СССР не было. Берлин не предъявлял Москве никаких дипломатических требований, с которых обычно начинаются процессы, приводящие к войне.

Только к середине июня 1941 года, когда сообщения разведки стали действительно тревожными, получив в ответ на Заявление ТАСС от 14 июня 1941 года гробовое молчание Берлина, советский лидер Иосиф Сталин принял решение нажать «красную кнопку», однако без объявления мобилизации. В приложении к особым (приграничным) округам нажатие «красной кнопки» означало выдвижение соединений из глубины построения войск округа («глубинных» корпусов) ближе к границе. Помимо этого началось выдвижение по железной дороге войск из внутренних округов на рубеж рек Западная Двина и Днепр.

Однако полностью выполнить эти планы не удалось - Гитлер опередил Сталина, начав войну на рассвете 22 июня 1941 года, то есть гораздо раньше, чем рассчитывало советское руководство, и потому выдвинуть главные силы Красной Армии в районы развёртывания не удалось. Даже «глубинные» корпуса особых округов не успели выйти к границе и развернуться в боевые порядки.

Мобилизация в СССР была объявлена только в середине дня 22 июня 1941 года, когда уже несколько часов шли боевые действия. Поэтому Красная Армия на утро 22 июня была ещё, фактически, армией мирного времени. Дивизии в приграничных округах вступали в бой в численности около 10 тысяч человек при численности по штатам военного времени свыше 14 тысяч. Не были отмобилизованы и тылы.

Войска приграничных и внутренних округов оказались разорваны на три оперативно не связанных эшелона: непосредственно у границы, на глубине около 100 км от границы и примерно в 300 км от границы. 150 немецким дивизиям, перешедшим советскую границу утром 22 июня 1941 года, особые округа могли противопоставить всего около сорока своих соединений. Поэтому немецкие армии вторжения получили возможность бить Красную Армию по частям. Последствия этого остро ощущались вплоть до битвы за Москву и советского контрнаступления в декабре 1941 года за счет вновь сформированных соединений.

Утверждения некоторых современных исследователей о том, что если бы войска приграничных округов своевременно получили приказы на занятие обороны на границе, то им удалось бы сдержать агрессоров, на самом деле, не подтверждаются известными фактами. Например, 22 июня 1941 года под городом Таураге в Прибалтике советская 125-я стрелковая дивизия заранее заняла оборону, но она была взломана немцами меньше чем за сутки потому, что, как и на всем протяжении границы, войска особых округов могли обеспечить плотность обороны в среднем по 30- 40 км на дивизию при нормативе по Уставу в 10- 12 км.

Германская армия к тому времени уже имела большой опыт преодоления сильно укрепленных полос обороны в 1940 году во Франции. При прорыве под Седаном в мае 1940 года немцами была взломана мощнейшая линия французских укреплений. Этот прорыв осуществляли специально подготовленные штурмовые группы пехотинцев с огнеметами, дымовыми шашками и зарядами взрывчатки. Слабым местом советских укреплений оказались перископные и вентиляционные шахты и вводы кабелей. Через них сооружения выжигались огнеметами и подрывались штурмовыми группами немцев. В целом же потенциал укреплений на границе оказался нереализованным ввиду отсутствия заполнения их войсками.

Разреженное построение армий особых округов привело к сравнительно быстрому прорыву немцами их обороны на направлениях главных ударов, где были введены в бой четыре танковые группы. Ввиду развала системы советской обороны сразу на нескольких направлениях, мехкорпуса Красной Армии были вынуждены разбрасываться между несколькими целями, не имея возможности концентрировать свои усилия на отражении ударов германских танковых групп

После прорыва советской обороны на границе, немецкие танковые группы устремились в глубину построения войск особых округов. Командование особых округов (которые с началом войны стали именоваться фронтами) пыталось остановить вторжение противника контрударами своих мехкорпусов. Общая стратегия Красной Армии летом 1941 года была, в общем и целом, правильной и обоснованной. Советские командиры и командующие ориентировались на оперативные контрудары. Бомбардировкам и яростным контрударам подвергались захваченные немцами плацдармы на крупных реках.

Однако организация этих контрударов не всегда была на высоте. Войска вводились в бой в спешке, по частям, прямо с марша. Негативную роль в неудачах оборонительных и наступательных действий Красной Армии играло и отсутствие достаточного боевого опыта у командного состава ввиду быстрого роста советских вооруженных сил в предвоенный период. Если в августе 1939 года Красная Армия насчитывала 1,7 млн. человек, то в июне 1941 года - 5,4 млн. человек. Стремительный карьерный рост нередко не соответствовал профессиональному уровню многих командиров частей и соединений.

В ходе контрударов Красной Армии летом 1941 года ярко проявились недостатки в организации и оснащении мехкорпусов, которые должны были совершать марши в сторону вражеских плацдармов или выходить на фланги вклинений германских ударных группировок, иметь возможность прямо с марша переходить в наступление. Однако артиллерии в советских мехкорпусах было недостаточно, к тому же, из-за использования тихоходных тракторов вместо тягачей, она постоянно отставала от быстроходных танков.

Отсутствие артиллерийской подготовки атаки танков мехкорпусов оставляло противотанковую оборону противника неподавленной, а потому советские танки несли огромные потери при атаках. Мотопехоты также было также крайне недостаточно для эффективной поддержки ударов танков. Поэтому все атаки мехкорпусов приводили к большим потерям бронетехники и личного состава.

Танки старых типов с противопульным бронированием - Т-26, Т-28, БТ-7, которые преобладали в мехкорпусах, становились легкой жертвой для немецкой противотанковой артиллерии. Немцам было сравнительно легко даже малыми силами организовывать противотанковую оборону, особенно против танков Т-26, Т-28 и БТ-7. Пушки старых танков имели ограниченную бронепробиваемость. Их снаряды калибром 45-мм были неспособны пробивать немецкую броню толщиной 50 мм с дистанции более 50 метров. Это делало практически неуязвимыми для них немецкие танки последних серий.

Для борьбы с новейшими советскими танками КВ-1 и КВ-2, а также с Т-34 немцы успешно использовали свои зенитки и тяжелые полевые орудия. В маневренном приграничном сражении отрицательно сказалась на ходе боевых действий недостаточная механическая надежность танков КВ и Т-34 выпуска 1940-41 гг., их дизельный двигатель В-2 был еще несовершенен. В 1941 году моторесурс дизеля В-2 не превышал 100 часов. Это вело к частому выходу из строя советских танков на маршах по техническим причинам.

Но, при всём этом, совершенно неверны заявления о том, что контрудары советских мехкорпусов летом 1941 года были бесполезными. Мехкорпуса Красной Армии, жертвуя собой, спасали советские армии от полного уничтожения и разгрома, обеспечивали их отход на запасные рубежи. Например, действия советского 12-го мехкорпуса и 2-й танковой дивизии Красной Армии под Расейняем обеспечили отход 8-й армии за Западную Двину. Упорное сопротивление 8-ой армии в Эстонии привело к потерям времени группой армий «Север» и способствовало удержанию Ленинграда. Контрудары мехкорпусов Юго-Западного фронта на Украине привели к замедленному продвижению вперед 1-й танковой группы фон Клейста.

Непрерывные контратаки советских мехкорпусов разрушали боевую силу немецких войск, вызывали всё большие потери техники и личного состава частей Вермахта, что побудило Гитлера изменить свою стратегию и, в конечном итоге, создали условия для поражения вермахта под Москвой.

Тем не менее, остановить германские танковые клинья войска приграничных округов не смогли, поскольку роковую роль сыграло соотношение сил между полностью развернутыми и отмобилизованными войсками трех групп немецких армий и не до конца развернутыми и неотмобилизованными войсками трех советских особых округов.

Германским Вермахтом были перемолоты сначала советские армии у границы, затем «глубинные» корпуса в 100- 150 км от нее. Это заставило войска трех фронтов Красной Армии постепенно отходить на Восток, на старую границу и даже за нее. Самым серьезным последствием отхода была потеря подбитых и вышедших из строя танков и автомашин, которые не удалось эвакуировать, хотя, в другой ситуации, их можно было бы восстановить и снова поставить в строй

Поражение войск особых округов и рухнувший фронт обороны общевойсковых советских армий привели к потере их ремонтного фонда. Следствием этого стало катастрофическое снижение потенциала механизированных соединений Красной Армии, что существенно ухудшило обстановку на фронте. Если в июне - начале июля 1941 года командование Красной Армии имело механизированные корпуса, то к августу - октябрю 1941 года они, фактически, были утрачены. Этим объясняются самые крупные поражения Красной Армии первого года войны: Киевский «котел» в сентябре, Вяземский, Брянский и Мелитопольский «котлы» - в октябре 1941 года.

По количеству самолетов ВВС Красной Армии накануне войны имели превосходство над германскими Люфтваффе, однако для нейтрализации советских ВВС командованием Люфтваффе была спланирована широкомасштабная операция по разгрому аэродромов приграничных округов. Успеху этого плана благоприятствовали события последних предвоенных месяцев: перед самой войной количество пригодных для использования аэродромов сузилось ввиду начала строительства на ряде площадок бетонных взлетно-посадочных полос.

На территории КОВО, например, планировалось оборудовать бетонными ВПП 63 аэродрома. Такая же картина наблюдалась в Белоруссии. При этом сроки строительства не выдерживались, много строительных материалов было нагромождено на летных полях вследствие чего аэродромы были фактически выведены из строя. В результате такого строительства аэродромов в первые дни войны маневрирование авиации было очень сужено и части оказывались под ударом противника.

Весной 1941 года, когда начались работы по переоборудованию аэродромов под бетонные полосы, политическая обстановка еще не оценивалась как однозначно угрожающая. Когда же стало ясно, что война на пороге, аэродромы уже были выведены из строя. Поэтому, подвергшись атаке на одном аэродроме, советский авиаполк не мог гарантированно перелететь на другой, не атакованный и, возможно, неизвестный противнику. В условиях скованного маневра авиаполки ВВС приграничных округов подвергались в течение дня 22 июня 1941 года последовательным атакам. Советские аэродромы были разгромлены. Германские самолёты атаковали их раз за разом в течение нескольких дней. При общем отходе на старую границу после завершения приграничного сражения поврежденные самолеты пришлось бросить.

«Линия Сталина» - укрепления на старой границе - строилась с конца 1920-х годов и к 1941 г. уже изрядно устарела. Большинство сооружений было пулеметными, с фронтальными амбразурами. После смещения границы на Запад, «линию Сталина» не разрушили, а законсервировали. Еще до начала войны она начала приводиться в порядок. С выходом немцев на линию старой границы, состоялось несколько сражений на «линии Сталина». Немцами были вновь использованы штурмовые группы, танки и тяжелая артиллерия. Фронтальные амбразуры благоприятствовали расстрелу ДОТ-ов из германских 88-мм зенитных пушек с дальних дистанций. Наиболее упорное сопротивление оказал Полоцкий УР «линии Сталина». В целом же удержать немцев и на линии старой границы не удалось.

Подводя итог вышесказанному, можно сделать следующие выводы: поражение Красной Армии летом 1941 года было обусловлено упреждением её немцами в мобилизации и развертывании, а потому она вводила в бой свои соединения по частям. По такой же схеме, кстати, были разгромлены Польша в 1939 году и Франция в 1940 году. Однако активными действиями летом 1941 года командование Красной армии сумело выиграть время на формирование новых соединений и восстановление фронта к началу зимней кампании 1941- 42 г.г.

К концу сентября 1941 года войска гитлеровской Германии и ее союзников достигли значительных успехов на ленинградском и киевском направлениях, преодолели сопротивление сил Красной Армии в Смоленском сражении.

В течение 30 сентября - 2 октября 1941 года на различных участках фронтов, оборонявших московское направление, немецко-фашистские войска нанесли ряд ударов и прорвали оборону. Прорыв германских танковых клиньев открыл немцам дорогу на Москву.

В соответствии с планом решающего наступления на Москву, получившим кодовое название «Тайфун», группа армий «Центр» к концу сентября 1941 года сосредоточила до половины всех сил, находившихся на советско-германском фронте, создав против трех советских фронтовых объединений значительный перевес сил, который вовремя не был замечен командованием Красной Армии.

Расположение советских войск было неудачным, оно осуществлялось по принципу линейной обороны, при этом резервов в тылу, за первыми эшелонами войск, у Ставки ГКО почти не имелось. Пять армий Западного и Резервного фронтов оказались в окружении. Ведя упорные бои в окружении, войска этих фронтов в течение нескольких недель сковывали 28 германских дивизий, однако выйти из окружения удалось немногим. Пути к Москве оказались открытыми. Опасность для советской столицы нарастала.

8 октября 1941 года ГКО за подписью Иосифа Сталина приняло решение о составлении списка предприятий Москвы, которые должны быть заминированы. Возник даже вопрос о возможности оставления столицы. 10 октября 1941 года произошла смена командования Западным фронтом, во главе которого стал Г. К. Жуков.

15 октября 1941 года было принято решение об эвакуации на Восток значительной части правительственных и иных учреждений и предприятий города. Судьба страны, исход войны антигитлеровской коалиции с нацизмом повисли на волоске. Не работало метро, продукты во многих магазинах не продавались, а раздавались. Часть населения начала покидать Москву. Но большинство москвичей не поддались панике. Они не давали вывозить заводское оборудование, останавливали легковые автомобили, движущиеся на Восток. Они шли в районные комитеты ВКП(б), военкоматы, создавали ополченческие подразделения.

Переломными в обороне Москвы стали дни 16- 19 октября 1941 года. Упорное сопротивление защитников города сбило темп немецкого наступления. С 20 октября 1941 года Москва была объявлена на осадном положении. К концу октября 1941 года первое наступление немцев на Москву захлебнулось. К концу ноября 1941 года аналогичная участь постигла и второе наступление. Операция «Тайфун» увязла в снегах Подмосковья.

Гитлеровские стратеги (а сегодня, вслед за ними, это делают и «переписчики истории») обвинили в этом слишком сильные морозы, выводившие из строя моторы германских танков, отсутствие у солдат зимнего обмундирования, а также однотипность оперативно-тактических решений и упорство Гитлера, «не желавшего слушать своих генералов».

Провал наступления под Москвой стал началом для немцев дней величайших испытаний, которые привели в мае 1945 года к полной и безоговорочной капитуляции Третьего Рейха. Боевой дух германских солдат заметно упал. Оказалось утраченным боевое и тактическое преимущество немецких войск. Немецкий солдат писал из-под Москвы своим родным в Германию: «Мы шагаем по немецким трупам и оставляем в снежных сугробах своих раненых. Сегодня мы шагаем по трупам тех, кто пал впереди; завтра мы станем трупами, и нас также раздавят орудия и гусеницы».

В последних числах ноября 1941 года Г. К. Жуков предложил без паузы в оборонительных боях перейти в контрнаступление. Войскам ставилась задача разгромить ударные группировки армий «Центр» и устранить непосредственную угрозу Москве. 6 декабря 1941 года части Красной Армии нанесли контрудар по передовым группировкам немецко-фашистских войск севернее и южнее столицы. Воодушевление наступающих воинов Красной Армии восполняло отсутствие техники. Противник держался стойко, но сказывалась неподготовленность к ведению военных действий в зимних условиях, недостаток резервов.

Германский фюрер Адольф Гитлер, подписав в декабре 1941 года директиву о переходе на советско-германском фронте к обороне, свалил все неудачи Вермахта на Восточном фронте на военное командование, отстранил от занимаемых должностей часть высших генералов армии, принял верховное командование на себя. Но это не привело к существенным изменениям. Непосредственная угроза Москве была устранена.

Победа советских войск под Москвой развеяла миф о непобедимости гитлеровских войск. Стало ясно, что гитлеровский «блицкриг» был остановлен Красной Армией, и нацистская Германия, вопреки надеждам её руководства, втягивается в губительную для неё затяжную войну, причём на два фронта.

Некоторые историки, явно симпатизирующие Гитлеру, считают, что если бы он начал операцию «Тайфун» в начале сентября 1941 года, а не в начале октября, то Вермахт избежал бы ужасных погодных условий, достиг бы Москвы и взял ее до наступления зимы.

Но это не так. Если бы Гитлер начал операцию «Тайфун» в начале сентября 1941 года, то группе армий «Центр» пришлось бы прорывать глубокую советскую оборону, занятую свежими советскими войсками, в то самое время, как более чем 600-тысячная советская группировка угрожали с юга постоянно растягивающемуся правому флангу немцев. Ставка ГКО спасла Москву, задействовав десять резервных армий, которые приняли участие в ноябрьской обороне города и в декабрьских контрударах 1941 года. Эти армии вступили бы в бой независимо от того, когда именно Гитлер начал бы операцию «Тайфун».

Германский Вермахт начал 22 июня 1941 года операцию «Барбаросса» как практически неудержимая военная машина, сметающая всё на своем пути. Летом-осенью 1941 года Вермахт провёл четыре следующих одно за другим наступления, достигших кульминации в конце ноября и начале декабря 1941 года драматической, но неудачной попыткой немецкой группы армий «Центр» взять Москву.

Эти четыре последовательные стадии включали в себя приграничные бои в конце июня - начале июля 1941 года, битвы за Лугу, Смоленск и Умань в июле и августе 1941 года, битвы за Ленинград и Киев в сентябре, а также немецкое наступление на Тихвин, Москву и Ростов с октября по начало декабря 1941 года.

Военные операции на Восточном фронте в ходе летне-осенней кампании 1941 года, в ходе которых Красной Армией в ожесточённых сражениях была перемолота ударная мощь Вермахта, включают в себя следующие сражения: советские контрудары под Келме, Расейняем, Гродно и Дубно (конец июня 1941 года); советские контрудары под Сольцами, Лепелем, Бобруйском и Киевом (июль 1941 года); советские контрудары под Старой Руссой, Смоленском и Киевом (август 1941 года); советское наступление на Смоленск, Ельню и Рославль (сентябрь 1941 года).

Истощив свои силы в результате героического сопротивления воинов Красной Армии, потерпев серию военных неудач, германский Вермахт так и не смог триумфально завершить свою шестимесячную кампанию, состоявшую из почти непрерывных побед. Советские войска остановили рывок германских армий к Москве, когда немцы уже могли разглядеть шпили кремлевских башен, начала контрнаступление и нанесла беспрецедентное поражение доселе не знавшему поражений гитлеровскому Вермахту.

Одновременно другие войска Красной Армии нанесли удары по германским армиям на Севере и на Юге. Наступления Красной Армии на Тихвин (восточнее Ленинграда) и на Ростов на Юге отбросили немцев назад и лишили Гитлера победы на всех трех главных стратегических направлениях, ведущих вглубь Советского Союза.

Познав горечь поражений и тяжёлых утрат, сражавшаяся один на один с германскими полчищами Красная Армия, завершая победой под Москвой роковой, кровавый 1941 год, дала Европе и всему миру надежду на окончательный разгром гитлеровского Третьего Рейха, на избавление от «коричневой чумы» нацизма.

22 июня 1941. Железнодорожный мост в Перемышле, первые убитые солдаты 101 легкопехотной дивизии Вермахта

22 июня 1941 года — трагическая дата нашей истории . На всем протяжении огромного, от Баренцева до Черного моря, фронта положение было тяжелым. Но катастрофа произошла лишь на Западном фронте. Все, что теперь ассоциируется в общественном сознании с 22 июнем 1941 года, - окружения, колонны отступающих войск, захваченные вместе с самолетами аэродромы, хаос и неразбериха, происходило, в основном, в Белоруссии. Именно там была Брестская крепость, об этом писал в «Живых и мертвых» К. Симонов. Ничего сопоставимого, по масштабам трагедии и последствиям, в первые дни и недели войны на других участках советско-германского фронта не случилось. Происшедшее на Западном фронте стало той призмой, через которую мы смотрим на начало Великой Отечественной войны. В результате в тени остаются другие значимые, героические события и первые победы Красной Армии.

… Перемышль. Здесь Красная Армия нанесла первый и весьма ощутимый контрудар. Немцы начали штурм этого приграничного города уже 22 июня, намереваясь развить наступление на Львов.

Участок Государственной границы, протяженностью 215 км, на реке Сан охранял 92-й Перемышльский пограничный отряд. В районе Перемышля находились гарнизоны 99 стрелковой дивизии. Мосты через реку Сан охраняли подразделения 66 полка 10 дивизии войск НКВД.

Первый удар частей немецкой 17 армии приняли на себя пограничники и части 66 полка НКВД.

Оперативная сводка штаба 66-го полка командованию дивизии от 22 июня, 22:00: «в 04:10 со стороны немецкой территории был открыт огонь по г. Перемышль, здание батальона повреждено, гарнизоны перешли к обороне обьектов. в 9:00 пехота противника начала наступление на нашу территорию. Гарнизон 243 км совместно с пограничниками сдерживал противника до 10:30 после чего под напором превосходящих сил противника, поддерживаемого артиллерийским огнем, отошел к гарнизону 247 км»

Стратегической целью в Перемышле для немцев были мосты, захватить их в неповрежденном состоянии, они попытались еще ночью, за несколько часов до войны. У моста через р. Сан, недалеко от местечка Радымно располагалась погранзастава под командованием лейтенанта Н.С. Слюсарева. С первыми выстрелами орудий германский батальон перешел в атаку, пограничники подпустили противника до середины моста и только тогда открыли огонь. Атаки продолжались несколько раз, в том числе и при поддержке танков. О яростном сопротивлении советских пограничников свидетельствует бывший фельдфебель, который участвовал в атаках на 9-ю заставу: « …Огонь был ужасен! Мы оставили на мосту много трупов, но так и не овладели им сразу. Тогда командир моего батальона приказал переходить Сан вброд справа и слева, чтобы окружить мост и захватить его целым. Но как только мы бросились в реку, русские пограничники и здесь стали поливать нас огнем. Потери были страшными… Видя, что его замысел срывается, командир батальона приказал открыть огонь из 80 мм минометов. Лишь под его прикрытием мы стали просачиваться на советский берег… Мы не могли продвинуться дальше так быстро, как того хотелось нашему командованию. У советских пограничников по линии берега были огневые точки. Они засели в них и стреляли буквально до последнего патрона… Нигде, никогда мы не видели такой стойкости, такого воинского упорства… Они предпочитали смерть возможности плена или отхода…»

Ранним утром 22 июня немецкие орудия открыли огонь по правобережной части Перемышля. В городе размещались штабы 92 погранотряда и 1-го батальона полка войск НКВД, управление 4-й погранкомендатуры и подразделения 99-й стр. дивизии. Загорелись склады, госпиталь, здание ж.д вокзала, жилые дома. После артподготовки началось наступление. Основной удар противник наносил у железнодорожного моста через реку Сан, где оборонялся гарнизон «243 километр» 66-го полка под командованием младшего лейтенанта С. Моторина и пограничники 14 заставы А.Н. Патарикина. Позже к ним присоединилась группа бойцовв 1-й роты полка под командованием младшего лейтенанта Я. Бережного.

Под прикрытием артиллерийского и минометного огня на захват моста фашисты бросили более двух рот. Чекистам удалось отбить восемь атак. Тогда немцы переправили основные силы через реку на резиновых лодках ниже по течению. Положение стало критическим. На одном из участков обороны из группы во главе с помощником начальника заставы лейтенантом П.С. Нечаевым в живых остался только командир. Когда гитлеровцы, окружив его со всех сторон, попытались захватить в плен, Нечаев подорвал себя и пятерых немцев гранатой.

Надо сказать, что партийная организация города смогла за эти короткие часы войны (очевидно, что были приняты меры еще раньше) выставить отряд народного ополчения. Этот отряд, в количестве 190 человек, под командованием первого секретаря горкома П.В. Орленко вместе с подразделениями 66-го полка НКВД пришли на помощь пограничникам. С ходу вступив в бой, воины-чекисты и ополченцы отбросили прорвавшихся немцев.. восстановили положение. Наступавшие части 17 армии Вермахта, имея многократное превосходство в живой силе и технике, рвались вперед.

22 июня в 14:00 наши части оставили город.Героические действия защитников дали возможность выиграть время для подхода частей 99-й стрелковой дивизии полковника Н.И. Дементьева. В тот же день был разработан план контрудара по немцам. Для наступления на город с юга был сформирован сводный батальон из солдат полка НКВД, командовал им ст лейтенант Г.С. Поливода. Ночью командир батальона направил в Перемышль четыре группы разведчиков. Пользуясь знанием города, им удалось незаметно проникнуть в Перемышль и получить сведения о расположении войск противника, его огневых точках на площадях и перекрестках улиц. Были захвачены несколько «языков», от них узнали о готовящемся наступлении немцев и времени его начала. Было принято решение: упредить врага и начать атаку на город на полчаса раньше.

При поддержке 71-го гаубично-артиллерийского полка 99 ст. дивизии, в атаку пошел сводный батальон погранзаставы 4-й комендатуры и подразделения 99 дивизии. Завязались уличные бои.

Специальный корреспондент «Правды» Д. Новоплянский так описывал это: «Сильнее всего укрепились захватчики на площади Пяти Углов. Из окон четырехэтажного дома, как из амбразур били пулеметы. Пограничники все же пробрались в это здание. Комсомолец Щербицкий выкинул вражеского пулеметчика из окна второго этажа. Старшина Мальков забросал гранатами фашистов, засевших в подвале. Проводник Андреев с двумя пограничниками шли за собакой, безошибочно находившей замаскированных автоматчиков. В 14-00 на площади появились два вражеских танка, их расстреляли подоспевшие наши артиллеристы…»

К 17 часам 23 июня правобережная часть Перемышля была освобождена. 24 июня в сводке Совинформбюро страна услышала: «Стремительным контрударом наши войска вновь овладели ПЕРЕМЫШЛЕМ»

Это было первое сообщение о отбитом у врага крупном стратегически важном городе, о первом удачном контрударе Красной Армии.

Пять дней наши части удерживали город,нанося противнику чувствительные потери. И только 27 июня по приказу командования Перемышль был организовано оставлен.

Командир 63-го стрелкового корпуса комкор Леонид Григорьевич Петровский. В июле 1941 года Пертовский - последний человек в Красной Армии, носивший звание комкор - руководил контрнаступлением корпуса на Бобруйск, занял Жлобин и Рогачёв. В августе, в результате контрудара немцев, корпус попадает в окружение. 13 августа 1941 года Леонид Григорьевич назначен командующим 21-й армией Центрального фронта (приказ был доставлен ему на самолёте), однако обращается к командованию с просьбой отсрочить его назначение до вывода корпуса из окружения. При прорыве из окружения 17 августа 1941 года Петровский погиб. Захоронен в братской могиле около деревни Старая Рудня Жлобинского района.

Завершив окружение одиннадцати советских дивизий Западного фронта в Белостокском и Минском котлах, немцы в конце июня 1941 года возобновили наступление силами одних танковых частей, так как все пехотные части были скованы окружёнными советскими частями.
Так, 3-я немецкая танковая дивизия генерал-лейтенанта Вальтера Моделя 28 июня 1941 года заняла город Бобруйск, расположенный на реке Березине. Захват этого важного узла железных и шоссейных дорог давал противнику возможность беспрепятственно наступать на южном фланге нашего Западного фронта. Этой возможностью противник не замедлил воспользоваться, и через четыре дня его танковые части достигли расположенного не Днепре городов Рогачёва и Жлобина: на рассвете 2 июля, гитлеровские мотоциклисты и танки передовых частей 3-й танковой дивизии 24-го танкового корпуса появились на западном берегу реки. Однако здесь немцы наткнулись на упорное сопротивление 63-го стрелкового корпуса под командованием комкора Петровского . В то время в состав корпуса входили: 117, 167, 61-я стрелковые дивизии, отдельные корпусные части, 387-й и 503-й гаубичные артиллерийские полки, 318-й гаубичный артиллерийский полк большой мощности РВГК.
Лишь 5 июля в 13 часов после артиллерийского обстрела и ударов авиации противнику удалось форсировать Днепр северо-восточнее Рогачева, в районе деревни Зборово у излучины реки, которая выступает далеко на север. Однако после наших контратак, противник, оставив на поле боя 256 трупов и восемь подбитых танков
, был вынужден вернуться на западный берег, после чего фронт стабилизировался ещё на неделю.
Однако, несмотря на то, что 63-й стрелковый корпус успешно оборонял этот рубеж, общее положение на западном направлении ухудшалось: 10 июля враг форсировал Западную Двину и Днепр и начал развивать наступление на Смоленск. В этой обстановке командующий войсками Западного фронта 12 июля 1941 года приказал войскам 22, 19 и 20-й армий совместными действиями уничтожить прорвавшегося противника и овладеть городом Витебск. Войскам 21-й армии ставилась задача силами 63-го и 66-го стрелковых корпусов нанести концентрические удары на Бобруйск, а 67-м стрелковым корпусом наступать на север от Шапчицы вдоль западного берега Днепра с целью ликвидации прорвавшейся группировки противника на восточный берег Днепра в районе Быхова.
13 июля 21-я армия под командованием бывшего командующего Северо-Западным фронтом генерал-полковника Фёдора Исидоровича Кузнецова перешла в наступление с задачей, овладев Быховом и Бобруйском, выйти в тыл противнику на могилёвско-смоленском направлении.
Утром, с началом интенсивной двадцатиминутной артиллерийской подготовки, части 63-го корпуса начали форсирование Днепра. В эти июльские дни стояла изнуряющая жара, мало спадавшая даже по ночам. Гитлеровцы, совершенно не ожидая нашего наступления, беспечно прятались от жары по домам в Рогачеве и Жлобине. Они снимали с себя оружие, а иногда и обмундирование. В таком положении застал их наш первый огневой налет.
Дивизии 63-го стрелкового корпуса успешно форсировали Днепр, овладели городами Рогачев и Жлобин и продолжили наступление в сторону Бобруйска. Южнее 232-я стрелковая дивизия 66-го стрелкового корпуса продвинулась до 80 км и захватила переправы на реках Березина и Птичь. Одновременно 67-й стрелковый корпус 21-й армии и части 13-й армии задержали дивизии 2-й немецкой танковой группы на рославльском направлении.

; span>

Золотые запасы стран мира

Золотовалютные резервы стран мира

Нужен ли России золотой рубль?

Советское военное чудо 1941-1943 [Возрождение Красной Армии] Гланц Дэвид М

ЗИМНЯЯ КАМПАНИЯ: С ДЕКАБРЯ 1941 ПО АПРЕЛЬ 1942 ГОДА

7 декабря 1941 года Соединенные Штаты после внезапного нападения Японии на Перл-Харбор потеряли основную часть своего флота и 8 декабря объявили войну Японской империи. Германия объявила войну Соединенным Штатам 11 декабря.

Численность армии США к этому моменту, в четырех армиях и 37 дивизиях (в том числе пяти бронетанковых и двух кавалерийских), достигала 1 643 477 человек. Советский же Союз всего за шесть месяцев войны потерял почти 5 миллионов бойцов - практически всю свою довоенную армию, а также территорию, эквивалентную по меркам Соединенных Штатов всему региону от атлантического побережья до Спригфилда (штат Иллинойс). Тем не менее Советский Союз выжил и, во время битвы за Москву нанес гитлеровскому вермахту первое поражение, какое тому когда-либо довелось испытать. Численность Красной Армии достигала 4,2 миллионов человек в 43 армиях.

В январе 1942 года немецкий Африканский корпус начал наступление в направлении Египта силами трех немецких и семи итальянских дивизий против семи английских дивизий. В январе-феврале 1942 года девять фронтов (групп армий) Красной Армии, имея в своем составе 37 армий и свыше 350 дивизий, вдребезги разбили немецкую оборону на фронте протяженностью в 600 миль (от Старой Руссы до Белгорода) и отогнали немецкие войска на 80-120 миль, прежде чем немцы смогли в марте стабилизировать свой оборонительный фронт.

Контекст

Драматические события декабря 1941 года, особенно внезапное нападение Японской империи на позиции США и Великобритании в Тихоокеанском регионе, разбудили спящего исполина. Последующие волны объявлений войны преобразили европейский конфликт в истинно глобальный. Однако, несмотря на такое масштабное расширение мирового конфликта, советско-германская война оставалась главным его центром в смысле задействованных в ней сухопутных войск, масштабов и ожесточенности боев, человеческой и материальной стоимости сражений. В то время как Соединенные Штаты отбивали решительные попытки японцев распространить свою военную мощь на весь Тихий океан, а Великобритания кое-как цеплялась за свои уменьшающиеся территории в Северной Африке, Красная Армия вела на германском Восточном фронте почти непрерывные бои с более чем 80 процентами всей боевой мощи вермахта.

Традиционный взгляд

В то время как вермахт проводил операцию «Тайфун», Ставка лихорадочно собирала и развертывала для противодействия натиску немцев свежие резервы. Напрягая все наличные ресурсы, в ноябре-декабре она выставила на поле десять дополнительных армий, шесть из которых (10-ю, 26-ю, 39-ю, 1-ю ударную, 60-ю и 61-ю) тут же задействовала в боях в Московской области или в прилегающих к ней районах в ходе своей ноябрьской обороны, декабрьского контрудара и контрнаступления в январе 1942 года. Хотя эти свежие армии были лишь бледными тенями того, чем должны были являться по советской военной теории, их присутствие стало подтверждением афоризма о переходе количества в качество.

Эти спешно собранные резервы были особенно ценными с учетом того истощения сил, которое испытал вермахт во время своего последнего рывка к Москве. К 1 ноября он потерял 20 процентов своих задействованных сил (686 000 человек), до двух третей из полутора миллионов автомашин и 65 процентов своих танков. Германское Верховное командование сухопутных сил (ОКХ) считало свои 136 дивизий эквивалентными 83 дивизиям полного состава. Тылы были напряжены до грани надлома, и как показал успех контрнаступления Красной Армии, немцы оказались явно не подготовлены к боям в зимних условиях. В этот критический момент Красная Армия, к огромному удивлению немцев, 5 декабря нанесла первый из будущей длинной серии контрударов, которые в конечном итоге переросли в полноценное контрнаступление.

В действительности контрнаступление декабря 1941 года, закончившееся в начале января 1942 года, состояло из серии следующих одна за другой (а затем и одновременно) операций с участием множества армий, совокупное воздействие которых должно было отогнать немецкие войска от непосредственных подступов к Москве.

В ходе этой начальной фазы контрнаступления правое крыло и центр возглавляемого Жуковым Западного фронта, в авангарде которого находились новая 1-я ударная армия и кавалерийский корпус генерал-майора Л. М. Доватора, отбросила 3-ю и 4-ю танковые группы группы армий «Центр» с северных окраин Москвы на запад через Клин до района Волоколамска. Вскоре после этого Калининский фронт генерал-полковника И. С. Конева добавил к нанесенному немцам ущербу оскорбление, взяв Калинин и продвинувшись до северных окраин Ржева. На юге левое крыло Западного фронта, включавшее в себя новую 10-ю армию и кавалерийский корпус под командованием генерал-майора П. А. Белова, заставило 2-ю танковую армию Гудериана в беспорядке откатиться на запад от Тулы.

Впоследствии Западный и Юго-Западный фронты, включавшие в себя новую 61-ю армию, почти окружили около Калуги основные части 4-й армии группы «Центр», отколов эту армию от 2-й танковой армии глубоким прорывом мимо Мосальска и Сухиннчей и отбросив войска немецкой 2-й общевойсковой армии налог к Орлу. Свирепые и безжалостные атаки Красной Армии подвергли тяжелому испытанию стойкость вермахта и заставили Гитлера издать приказ «ни шагу назад» - который, вероятно, не дал отступлению немцев перерасти в полное бегство.

Захваченный вспышкой оптимизма, порожденного внезапным и неожиданным успехом своих войск, Сталин в начале января 1942 года приказал Красной Армии начать генеральное наступление по всему фронту - от Ленинграда до Черного моря. Вторая стадия Московского контрнаступления Красной Армии, начавшаяся 8 января, состояла из нескольких четко выраженных фронтовых наступательных операций, общая цель которых состояла в полном уничтожении немецкой группы армий «Центр». Спешно организованные советские контрудары под Москвой сменились мощным давлением на обороняющиеся немецкие войска, пытавшиеся восстановить утраченное равновесие. К этому времени войска Красной Армии достигли подступов к Витебску, Смоленску, Вязьме, Брянску и Орлу, прорубив огромные бреши в обороне вермахта к западу от Москвы.

В то время как Калининский и Западный фронты атаковали группу армий «Центр» западнее Москвы, другие фронты Красной Армии вели крупные наступления к юго-востоку от Ленинграда и к югу от Харькова на Украине, сумев прорвать оборону вермахта и углубиться в его тылы. Однако, хотя наступающие советские войска и захватили огромную полосу открытой сельской местности вдоль всего фронта, немцы прочно удерживали города, поселки и главные дороги.

К концу февраля фронт представлял собой лоскутное одеяло из перемежающихся советских и немецких группировок; ни одна из сторон не имела сил одолеть другую. Фактически советское наступление уже выдохлось, и несмотря ни на какие увещевания, мольбы и угрозы Сталина, ему так и не удалось вновь разжечь пламя наступательного порыва.

Хотя локальные контрудары в непосредственной близости от Москвы переросли в самое настоящее контрнаступление, а потом и в общее стратегическое наступление, которое стало пиком зимней кампании Красной Армии, к концу апреля 1942 года как Московское наступление, так и вся зимняя кампания окончательно выдохлись при полнейшем истощении сил обеих сторон.

Таким образом, традиционный взгляд на зимнюю кампанию 1941/42 года включает в себя следующие главные операции:

Забытая война

В исторических анналах зимней кампании Красной Армии 1941/1942 годов зияют огромные пробелы, самый вопиющий из которых состоит в почти полном отсутствии надежных отчетов об интенсивных боях, происходивших на крайних северном и южном флангах Московского контрнаступления Красной Армии, в районах к юго-востоку от Ленинграда и в Крыму. Эти операции, которые одинаково обошли вниманием как советские, так и немецкие историки, включали в себя три крупных провалившихся наступления Красной Армии на южном фланге битвы за Москву, два частично удавшихся советских наступления далее к северу и еще одно провалившееся наступление в Крыму. В число этих «забытых сражений» или частично игнорируемых операций зимней кампании 1941/42 года входят следующие:

Советское Ленинградско-Новгородское (Любаньское) наступление (с 7 января по 30 апреля 1942 года)

Хотя о наступлении Красной Армии под Москвой в январе 1942 года было написано много, несколько крупных наступательных операций, проведенных Красной Армией на флангах Московского наступления, окружены глухим молчанием. Например, в начале января 1942 года 10-я армия и кавалерийская группа Белова, действующие на левом фланге возглавляемого Жуковым Западного фронта, в ходе создания огромного разрыва между оборонительными порядками 4-й и 2-й танковой армий групп «Центр» прорвались на запад на подступы к Кирову. В то же самое время на правом фланге Западного фронта 4-я ударная, 29-я и 39-я армии возглавляемого Коневым Калининского фронта наступали от Ржева на юг к Вязьме - в глубокий тыл группы армий «Центр». Эти симметричные советские удары угрожали охватить с флангов, окружить и уничтожить все войска группы армий «Центр», действующие восточнее Смоленска.

В начале февраля 1942 года Сталин ухватился за возможность увенчать свои победы под Москвой одной масштабной операцией по окружению группы армий «Центр». Он приказал кавалерии Белова и 50-й армии развернуться на север к Вязьме и соединиться с наступающими с севера войсками Калининского фронта и десантными войсками, выброшенными на парашютах в районе Вязьмы. Одновременно он приказал 10-й армии перерезать коммуникации между немецкими 4-й и 2-й танковой армиями.

Атакующим войскам Красной Армии не удалось сомкнуть клещи у Вязьмы, в итоге сражение вылилось в многомесячную бесплодную борьбу, в ходе которой обе стороны то наступали, то отступали. Однако наступление 10-й армии на Киров создало еще одну новую возможность для наступления, изолировав 2-ю танковую и 2-ю общевойсковую армии группы «Центр» в образовавшемся возле городов Белев и Волхов огромном выступе, который блокировал любое последующее продвижение Красной Армии к Курску и Белгороду. Понимая, что ликвидация этого выступа жизненно важна для конечного успеха Московского наступления, Ставка приказала Брянскому и Юго-Западному фронтам провести две параллельные операции, нацеленные на стирание с карты этого досаждающего немецкого выступа. Однако так называемые наступления на Обоянь - Курск и на Волхов не сумели достигнуть своих целей и с тех пор буквально исчезли из анналов войны.

В тот же период Сталин приказал Ленинградскому и Волховскому фронтам снять осаду с Ленинграда, проведя концентрические атаки через Неву и Волхов против 18-й армии группы армий «Север». Хотя 2-я ударная армия и 13-й кавалерийский корпус Волховского фронта сумели прорвать немецкую оборону, они вскоре оказались изолированы в глубоком немецком тылу-только для того, чтобы быть уничтоженными немецкими контрударами между маем и июнем 1942 года. Эта операция тоже свыше 40 лет пребывала в безвестности - главным образом из-за того, что она обернулась позорным провалом, но также и потому, что последним командующим 2-й ударной армией был печально известный генерал-лейтенант А. А. Власов, который сдался немцам, а позже создал Русскую Освободительную Армию (РОА), пытавшуюся до конца войны сражаться на стороне немцев.

Схожим образом безуспешное наступление Красной Армии зимой 1941/42 года против войск группы армий «Север» в районе Демянска и наступление Крымского фронта с целью деблокирования осажденного Севастополя тоже закончились провалом и исчезли со страниц истории.

Хотя поразительные и беспримерные победы Красной Армии над перенапрягшимся вермахтом зимой 1941/42 года под Москвой, Тихвином, Барвенково, Ростовом и в Крыму стали головокружительными и вдохновляющими, они вышли еще и скоротечными. ОКХ успешно остановило советское контрнаступление, а летом 1942 года начало массированную и амбициозную наступательную операцию под кодовым обозначением «Блау». Тем не менее победа Красной Армии под Москвой воскресила советское военное счастье, и боевой дух советского населения воспарил до небес. С другой стороны, эта победа также подлила масла в огонь непомерного оптимизма со стороны Ставки - что в конечном итоге внесло немалый вклад в будущие советские военные неудачи. Советам не только не удалось зимой 1941/42 года достичь своих стратегических целей (в первую очередь - уничтожения немецкой группы армий «Центр»), но они еще и драматически «зарвались» весной.

В настоящее время более чем очевидно, что спланированные Сталиным, Жуковым и другими членами Ставки наступления Красной Армии в ходе зимней кампании 1941/42 года были не менее чем всесторонне скоординированной попыткой обвалить оборону вермахта на Всем протяжении советско-германского фронта. Не менее очевидно и то, что эти стратегические наступления ставили перед собой чрезмерно амбициозные задачи по сравнению с реальными возможностями Красной Армии. Как часто бывает в начальный период любой войны, немногие из советских игроков понимали реальные возможности своих войск - и, что еще важнее, возможности войск противника. Если в Ставке их вообще кто-то понимал.

На первой стадии советского контрнаступления в начале декабря 1941 года стратегические горизонты Сталина и Ставки ограничивались воспоминаниями о катастрофическом летнем опыте Красной Армии. В декабре 1941 года Сталин пытался добиться успеха у Тихвина, Ростова и в непосредственной близости от Москвы, где немецкая угроза была наиболее острой. Однако к середине декабря достигнутые Красной армией в этих областях впечатляющие успехи побудили Ставку развить это наступление до предельно возможных масштабов. Побуждаемая Сталиным еще с 17 декабря, Ставка приказывала проводить амбициозные атаки практически по всему советско-германскому фронту, используя все стратегические и оперативные резервы Красной Армии. Наступательное рвение старшего руководства Красной Армии никак не умерялось соображениями о том, какой будет человеческая цена этих усилий.

Однако наступления эти, что вполне предсказуемо, сильно не достигли своих стратегических целей. Как только немецкое Верховное командование сухопутных сил оправилось от шока первоначальных неудач, оно хладнокровно парировало удары Ставки - и к концу апреля 1942 года остановило амбициозное наступление Сталина, нанеся по ходу дела массовые и тяжкие потери Красной Армии.

Исторические дебаты

Зимняя кампания 1941/42 года тоже оставила после себя наследие в виде горячих исторических споров, в том числе дебатов по военной стратегии Сталина и о том, до какой степени Московская битва представляет собой поворотный пункт в конечном ходе войны.

Сталинская стратегия «широкого фронта». Послевоенные советские и российские критические работы о сталинском управлении Московской битвой, включая работы, написанные военными из его ближайшего окружения, резко критикуют использование диктатором для разгрома вермахта стратегии «широкого фронта». Эта стратегия, утверждают они, распылила ограниченные силы Красной Армии требованием вести наступательные операции по многим направлениям - тем самым гарантируя, что ни одно из наступлений не сможет достичь своих конечных целей. Те же критики, в особенности Жуков, доказывают, что лишь после весны 1942 года Сталин наконец-то начал внимать советам своих советников и отбросил стратегию «широкого фронта», сменив ее на более избирательный подход. Впоследствии, утверждают они, Сталин и Ставка тщательно выбирали ключевые наступательные направления, сосредотачивали все силы на этих осях и подбирая атакующие войска под стать порученным им задачам.

Однако недавно вышедшие в свет материалы и более подробное изучение характера военных операций явно опровергают эти утверждения как минимум в двух отношениях. Во-первых^ хотя Сталин и в самом деле зимой 1941/42 года принял на вооружение наступательную стратегию «широкого фронта», его ключевые советники (включая Жукова) молчаливо поощряли ее применение, соглашаясь со Сталиным, что наилучшим способом обрушить немецкую оборону на каком-то конкретном участке фронта будет оказывать максимальное давление на как можно большем числе участков. Во-вторых, Сталин и Ставка вовсе не отбросили эту стратегию после весны 1942 года, скорее наоборот - придерживались ее в 1942-м, 1943-м и в начале 1944 года по тем же причинам, по каким прибегли к ней в 1941 году. Только летом 1944 года была принята политика проведения поэтапных и последовательных наступательных операций. И даже на столь позднем этапе войны, как январь 1945 года, Красная Армия вновь использовала стратегию «широкого фронта», хотя и в меньших масштабах, в ходе своего стратегического наступления в Восточной Пруссии, центральной Польше и позже в западной Венгрии и Австрии.

Московская битва как поворотный пункт. Среди историков много лет бушевали споры по поводу поворотных пунктов в советско-германской войне, конкретнее-когда же именно военное счастье повернулось лицом к Красной Армии и почему так произошло. Эти споры подняли на поверхность трех ведущих кандидатов на честь быть названными «поворотными пунктами»: Московскую, Сталинградскую и Курскую битвы; в более недавние времена появился еще и четвертый - поворот Гудериана на юг к Киеву. Две из этих битв произошли в первый период войны, во время которого вермахт всегда сохранял стратегическую инициативу, за исключением пятимесячного периода с декабря 1941 года по апрель 1942 года, когда Красная армия провела свое зимнее наступление. Поэтому российские историки склонны выделять Сталинградскую битву как по определению наиболее важный поворотный пункт в войне, поскольку эта битва безвозвратно лишила немцев стратегической инициативы.

В ретроспективе Московская битва представляет собой лишь один из трех поворотных пунктов войны, но ни в коем случае не самый решающий. Под Москвой Красная Армия нанесла вермахту беспримерное поражение и помешала Гитлеру достичь целей операции «Барбаросса». Проще говоря, после Московской битвы Германия больше не могла разгромить Советский Союз или выиграть войну на условиях, первоначально поставленных Гитлером.

Наконец, поворот Гудериана на юг и последующая задержка гитлеровского наступления для захвата Москвы не могут квалифицироваться как критический «поворотный пункт». Фактически эта операция лишь увеличила шансы вермахта на победу над Красной Армией под Москвой, ликвидировав мощный Юго-Западный фронт Красной Армии как ключевого игрока в осеннем периоде кампании 1941 года. Именно она поставила Западный, Резервный и Брянский фронты в ситуацию, ведущую к их октябрьскому поражению. Более того, в то время мало кто из фигур в высшем стратегическом руководстве вермахта - если вообще хоть кто-то из этого руководства - либо выступал тогда против «поворота» Гудериана, либо предвидел последующее поражение под Москвой.

Из книги Англо-Бурская война (1899-1902) автора Конан Дойль Артур

Глава XXXIV. Зимняя кампания (апрель - сентябрь 1901 года) Африканская зима продолжается приблизительно с апреля по сентябрь; в это время трава на вельде высыхает, что значительно снижает мобильность бурских войск. Признавалось, что британцам удастся избежать ещё одного

Из книги Англо-Бурская война (1899-1902) автора Конан Дойль Артур

Глава XXXVII. Кампания 1902 года (январь-апрель) С наступлением 1902 года всем стало очевидно, что бурское сопротивление, каким бы вдохновенным оно ни было, по всей видимости, близится к завершению. В результате пленения буров численность их отрядов значительно уменьшилась. Они

Из книги Вторая мировая война автора Бивор Энтони

Глава 16 Перл-Харбор Сентябрь 1941–апрель 1942 гг. 6 декабря 1941 г., когда советские войска начинали контрнаступление под Москвой, криптоаналитик ВМС США расшифровал перехваченное сообщение из Токио японскому послу в Вашингтоне. Несмотря на отсутствие последней части

Из книги Генералиссимус. Книга 2. автора Карпов Владимир Васильевич

Зимняя кампания 1942 года За первые шесть месяцев войны обессилели обе армии: германская – в наступлении от границы до Москвы, наша – в оборонительных сражениях на том же пространстве. 22 июня 1941 года фельдмаршал фон Бок ступил на пашу землю во главе могучей группы армий

автора Гланц Дэвид М

ЛЕТНЕ-ОСЕННЯЯ КАМПАНИЯ: 22 ИЮНЯ - 5 ДЕКАБРЯ 1941 ГОДА В конце июня 1941 года гитлеровский вермахт вторгся в Советский Союз силами свыше 3 миллионов человек, сокрушил войска Красной Армии в приграничных районах и неудержимо устремился к Ленинграду, Москве и Киеву, оставив

Из книги Советское военное чудо 1941-1943 [Возрождение Красной Армии] автора Гланц Дэвид М

автора

Часть V Наступление войск Западного фронта с рубежа рек Лама, Руза, Нара, Ока (25 декабря 1941 года – 31 января 1942

Из книги Битва за Москву. Московская операция Западного фронта 16 ноября 1941 г. - 31 января 1942 г. автора Шапошников Борис Михайлович

Глава четвертая Наступление центральных армий с рубежа рек Нара, Руза, Москва и развитие операций (25 декабря 1941 года – 17 января 1942 года) Неудачи начального периода наступательных действий армий центрального участка Западного фронта в декабре явились основанием для

Из книги Битва за Москву. Московская операция Западного фронта 16 ноября 1941 г. - 31 января 1942 г. автора Шапошников Борис Михайлович

Глава пятая Наступление армий левого крыла на Детчино, Козельск, Сухиничи и завершение боев за Калугу и Белев (25 декабря 1941 года – 5–9 января 1942 года) Обстановка на левом крыле к 26 декабря 1941 годаПеред войсками армий левого крыла Западного фронта после 25 декабря стояла

Из книги Ошибка генерала Жукова автора Мощанский Илья Борисович

Контрнаступление под Москвой Триумф полководца (5 декабря 1941 года - 7 января 1942 года) Эта книга посвящена описанию стратегической операции, в ходе проведения которой было нанесено первое крупное поражение германским вооруженным силам и развеян миф о непобедимости

Из книги Слоны и пешки. Страницы борьбы германских и советских спецслужб автора Саусверд Феликс Освальдович

Гамбург. Апрель 1941 года - Что нового в Берлине, господин полковник? - улучив паузу для вольной темы в деловом разговоре, спросил подполковник Вистуба, который безвыездно сидел в Гамбурге уже с рождественских праздников и использовал любую возможность выйти за пределы

Из книги Стоять насмерть! автора Мощанский Илья Борисович

Керченско-Феодосийская десантная операция (25 декабря 1941 - 2 января 1942 года) Керченско-Феодосийская операция - самая значительная десантная операция в Великой Отечественной войне. Несмотря на то что нашим войскам не удалось полностью решить поставленных перед ними

автора Петренко Андрей Иванович

2. Участие Латышской дивизии в контрнаступлении под Москвой (20 декабря 1941 года - 14 января 1942 года) Наступательный этап Московской битвы начался с 6 декабря 1941 года и проходил до 20 апреля 1942 года. Подготовленная осенью 1941 года Латышская дивизия вошла в число резервных

Из книги Прибалтийские дивизии Сталина автора Петренко Андрей Иванович

1. Формирование дивизии (18 декабря 1941 - 27 декабря 1942 года). Боевой путь 16-й стрелковой Литовской Клайпедской Краснознаменной дивизии Вместе с другими народами многонационального СССР литовский народ внес свой вклад в разгром немецко-фашистских захватчиков. Граждане

Из книги Гений зла Сталин автора Цветков Николай Дмитриевич

Летняя кампания 1942 года По заданию Ставки Верховного главнокомандования Генштаб весной 1942 года приступил к планированию предстоявшей летней кампании. Основное внимание уделялось определению направления главного удара немцев.В докладе Главного разведывательного

Из книги Борьба за Крым (сентябрь 1941 - июль 1942 года) автора Мощанский Илья Борисович

КЕРЧЕНСКО-ФЕОДОСИЙСКАЯ ДЕСАНТНАЯ ОПЕРАЦИЯ (26 ДЕКАБРЯ 1941 - 3 ЯНВАРЯ 1942 ГОДА) Планируя Керченскую операцию, командование Закавказского фронта первоначально ставило перед войсками весьма узкую задачу, сводящуюся, в сущности, к занятию лишь восточного побережья