(*5.05.1923 - † 24.08.1991) - Маршал Советского Союза.

В годы Великой отечественной войны - младший офицер, был награждён за участие в обороне Ленинграда во время блокады. Принимал участие в боях с немецко-фашистскими захватчиками на Ленинградском, Сталинградском, Южном и 4-м Украинском фронтах.

С 1974 года - заместитель начальника генштаба ВС СССР, с 1979 года - первый заместитель; в 1984-1988 гг. - Начальник Генерального штаба Вооружённых сил СССР, первый замминистра обороны СССР.

В 1982 году Ахромееву присвоено звание Героя Советского Союза. В 1983 году получил звание маршала.

С 1988 года - советник председателя Президиума ВС СССР, с мая 1989 года - советник председателя ВС СССР. С марта 1990 года - советник Президента СССР.

В 1984-1989 гг. - депутат Верховного Совета СССР. В марте 1989 года избран народным депутатом СССР. Член Верховного Совета СССР, Комитета ВС СССР по вопросам обороны и безопасности.

В должности начальника Генерального Штаба неоднократно участвовал в переговорах, положивших конец «холодной войне». Вместе с тем росли его разногласия с М. С. Горбачёвым; он высказывал несогласие с военной реформой и ослаблением советской военной мощи, в связи с чем ушёл в отставку.

Ахромеев подал в отставку после решения Горбачева об уничтожении новейшей и самой высокоточной советской баллистической ракеты - "Ока" (SS-23) под сурдинку договора о РСМД, несмотря на то, что "Ока" не попадала под него ни по каким параметрам.

Ахромеев не был членом ГКЧП и узнал о его создании лишь утром 19 августа, когда находился с женой Тамарой Васильевной и внуками на отдыхе в Сочи. Но он решил вернуться в Москву, оставив родных в санатории. В Кремле маршал был уже вечером 19 августа, и в 22 часа он встретился с вице-президентом Г.Янаевым.

Ахромеев сказал, что он поддерживает Обращение ГКЧП и готов помогать. Ночь он провел на своей даче, где жила его младшая дочь со своей семьей. Весь день 20 августа Ахромеев работал в Кремле и в здании Министерства обороны, собирая информацию о военно-политической обстановке в стране. Ночевал он в своем кабинете - на раскладушке. Отсюда звонил жене в Сочи.

22 августа Ахромеев узнал о возвращении Горбачева, об аресте министра обороны Д.Язова. С Горбачевым Ахромеев не встречался. Он начал готовить свое письмо Горбачеву, а также текст выступления на сессии Верховного Совета, которая была намечена на 26 августа. В его записной книжке, которую потом отдали родным, было на этот счет много записей, в том числе и такая:

"Почему я приехал в Москву из Сочи? Никто меня не вызывал. Я был уверен, что эта авантюра потерпит поражение, а, приехав в Москву, лично убедился в этом. Но с 1990 года наша страна идет к гибели. Горбачев дорог, но Отечество дороже! Пусть в истории хоть останется след - против гибели такого великого государства протестовали".

Хотя после провала ГКЧП Ахромееву не были предъявлены обвинения в участии в попытке переворота, Маршал Советского Союза, Герой Советского Союза Ахромеев С.Ф. покончил жизнь самоубийством в своём служебном кабинете № 19 "а" корпуса № 1 Московского Кремля после неудавшейся попытки отстранения от власти Президента СССР в период деятельности (19-21 августа 1991 года) Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР, оставив предсмертную записку, объясняющую мотивы ухода из жизни:

"Не могу жить, когда гибнет моё Отечество и уничтожается всё, что считал смыслом моей жизни. Возраст и прошедшая моя жизнь мне дают право из жизни уйти. Я боролся до конца".

По свидетельству дочерей маршала Натальи и Татьяны, вечером 23 августа их отец не выглядел подавленным. Все собрались за ужином, купили большую дыню, обсуждали последние события. Утром в 9 часов маршал отправился в Кремль, обещал вечером погулять с внучками. Уже из Кремля говорил с Татьяной о встрече матери, она возвращалась в Москву в 3 часа дня. Но уже через час после этого разговора Ахромеев был мертв. Как можно судить по запискам, маршал думал о самоубийстве уже 23 августа, но были какие-то колебания. Но именно утром 24 августа по радио и телевидению было передано заявление М.Горбачева о сложении с себя полномочий Генерального секретаря, а также его призыв к самороспуску ЦК КПСС. Некоторые из друзей Сергея Федоровича считали, что именно это стало последней каплей - слишком необычным для военного был избранный им способ самоубийства.

Маршал Ахромеев был достойным военачальником и пользовался большим уважением в армии и в партии. Он начал войну в 1941 году заместителем командира взвода морской пехоты, а завершил ее командиром батальона. В 1979-1988 гг. он был первым заместителем начальника, а потом и начальником Генерального штаба и первым заместителем министра обороны СССР. Он руководил планированием военных операций в Афганистане на всех этапах, включая и вывод войск. На переговорах о сокращении вооружений Ахромеев был главным экспертом, и Горбачев признавал, что без него эти переговоры были бы менее успешными.

Маршал тяжело переживал ту антиармейскую кампанию, которую вела значительная часть прессы в 1989-1990 гг., не встречая противодействия у Горбачева. Ахромеев часто выступал по этому поводу на заседаниях Съезда народных депутатов и Верховного Совета СССР.

О самоубийстве маршала по телевидению сообщили вечером 25 августа, немного подробнее об этом же писали газеты 26 августа, но со ссылкой на Генеральную прокуратуру СССР. Сообщалось, что идет следствие. Никакого некролога не было и после 26 августа. Ни Президент страны, ни новый министр обороны СССР маршал авиации Евгений Шапошников не выразили по поводу смерти Ахромеева никаких публичных соболезнований.

Наибольшее внимание к судьбе покойного маршала проявил американский адмирал Уильям Кроув, который во времена Р. Рейгана занимал пост председателя Комитета начальников штабов США - в Америке это высший пост для профессиональных военных. У. Кроув провел много времени c Ахромеевым на разного рода переговорах по военным вопросам и проникся к нему глубоким уважением. Адмирал несколько раз пытался дозвониться до родных Ахромеева в Москву, но неудачно. В конце концов он попросил знакомых ему американских журналистов в Москве разыскать в советской столице жену и дочерей покойного маршала и высказать им соболезнование. Он просил также возложить венок на могилу своего коллеги.

Именно адмирал У. Кроув написал первый большой некролог, посвященный памяти маршала Ахромеева и опубликованный в сентябре 1991 года в американском журнале "Тайм". "Маршал Сергей Ахромеев,- писал адмирал, - был моим другом. Его самоубийство - это трагедия, отражающая конвульсии, которые сотрясают Советский Союз. Он был коммунистом, патриотом и солдатом. И я полагаю, что именно так он сказал бы о себе сам. При всем своем великом патриотизме и преданности партии Ахромеев был современным человеком, который понимал, что многое в его стране было ошибкой и многое должно быть изменено, если Советский Союз намерен и впредь оставаться великой державой... Несмотря на его желание перемен, он не предвидел, куда приведут реформы в будущем... Он был предан идеалам коммунизма и очень гордился тем, что все, что у него было, не намного превосходило то, что он носил на себе. Его узкие представления о капитализме были причиной нашего самого жаркого спора. В конце концов он не смог примирить свои противоречивые убеждения с тем, что захлестывало его. Это не умаляет его вклада в контроль над вооружениями, в создание более конструктивных советско-американских отношений и в уменьшение напряженности, сковывавшей наши страны 45 лет. Это был человек чести".

Статья в "Тайм" сопровождалась фотографией - маршал Ахромеев и адмирал Кроув стоят рядом на военных учениях, наблюдая за воздушным десантом. Это были самые масштабные военные учения в 80-е годы, которые проводились в США с 6 по 10 июля 1988 года и охватывали территорию штатов Северная Каролина, Техас, Южная Дакота. Были показаны действия крупных подразделений сухопутных войск, ВВС и ВМС США и их взаимодействие. Как профессиональный военный Ахромеев был восхищен, но как патриот удручен. В Советском Союзе он уже не мог показать американским военным профессионалам подобной картины...

В ноябре 1991 года прокуратура РФ прекратила уголовное дело в отношении С.Ф. Ахромеева по факту его участия в деятельности ГКЧП ввиду отсутствия состава преступления. Следствие пришло к выводу, что хотя С.Ф. Ахромеев принял участие в работе ГКЧП и выполнил по заданию заговорщиков ряд конкретных действий, однако по содержанию этих действий нельзя судить о том, что умысел Ахромеева был направлен на участие в заговоре с целью захвата власти.

Многие знавшие характер Ахромеева, не могли поверить в то, что он совершил самоубийство и полагали, что в действительности он был убит. Возможно, он и был убит -- убийством своей страны.

Один из жж-истов пишет (20.8.2006):

Сегодня смотрел фильмы про 19.08 по ОРТ и по РТР. Больше всего произвели впечатление кадры с повешенным маршалом Ахромеевым. Он повесился на оконном замке. На какой-то проволоке или шнурке... Я помню Ахромеева по выступлениям на Съезде народных депутатов СССР. Это был фанатик, искренне преданный коммунистической идее. Он вызывал у меня ненависть, потому что я понимал, что этот человек будет биться до конца. В отличие от янаевых, язовых и стародубцевых маршал Ахромеев верил в свои идеалы и покончил с собой, когда понял, что его Советский Союз кончается. Сейчас такое трудно себе представить...

Через несколько дней после скромных похорон на Троекуровском кладбище г. Москвы могила его была осквернена. Мерзавцы вырыли гроб, сняли с покойного парадный мундир - и пришлось маршала хоронить во второй раз…

24 августа 1991 года в своем кремлевском кабинете покончил жизнь самоубийством советник Президента СССР, Маршал Советского Союза С. Ф. АХРОМЕЕВ. На следующий день практически все средства массовой информации пестрели сообщениями об этом трагическом событии. Какие обстоятельства (а может быть, личности?) заставили этого мужественного человека уйти из жизни? Попробуем разобраться…

Предсмертные послания

В ПИСЬМЕ, адресованном родным, Сергей Федорович так объяснил свой последний поступок: «Всегда для меня главным был долг воина и гражданина. Вы были на втором месте. Сегодня я впервые ставлю на первое место долг перед вами. Прошу вас мужественно пережить эти дни. Поддерживайте друг друга. Не давайте повода для злорадства недругам». Это значило, что после провала ГКЧП, который был активно поддержан маршалом, он считал, что его арестуют, и желал избавить семью от связанного с этим унижения.

Информацию о причинах случившегося дополняет найденная в кремлевском кабинете маршала прощальная записка: «Не могу жить, когда гибнет мое Отечество и уничтожается все, что я всегда считал смыслом в моей жизни. Возраст и прошедшая моя жизнь дают мне право уйти из жизни. Я боролся до конца».

Странные наблюдения

КАЗАЛОСЬ бы, все ясно: Сергей Федорович ушел из жизни по своей воле, переживая глубокий душевный кризис. Однако советник Президента СССР по международным делам Вадим Загладин, занимавший соседний с ахромеевским кабинет, дал прибывшим на место происшествия следователям такие показания, которые послужили поводом для серьезных сомнений: в самом деле его коллега покончил с собой или его все-таки заставили уйти из жизни? Советник рассказал, что слышал, как дверь Ахромеева открывалась и закрывалась, но поскольку была суббота, а секретари в этот день обычно не работали, то считал, что это курсирует сам маршал.

Загладин покинул Кремль в три часа дня. Уходя, он обратил внимание, что ключа в двери кабинета Ахромеева не было, из чего сделал вывод, что маршал уже уехал, и выключил свет в коридоре между их кабинетами. Однако ко времени, когда Загладин уезжал, Сергей Федорович был уже мертв.

Между тем прибывшие следователи обнаружили ключ в дверном замке его кабинета. Кто же его вставил?

«Я плохой мастер готовить орудие самоубийства…»

ТЕЛО Ахромеева обнаружили около 22 часов. Дежурный офицер охраны сообщил коменданту этого корпуса, что света в кабинете № 19а нет, а в двери торчит ключ. Тогда офицеры открыли кабинет…

Поскольку комендантом служил не кто иной, как Михаил Барсуков , в ельцинское время ставший на время фаворитом Бориса Николаевича и возглавивший сначала Главное управление охраны, а потом Федеральную службу безопасности, некоторые журналисты потом выдвинули версию, не он ли эту смерть и организовал? Но, по мнению других авторов, Михаил Иванович, педантичный службист и чрезвычайно осторожный человек, менее всего подходил для таких тайных импровизаций.

Попавшие в кабинет Ахромеева за полночь сыщики сняли на видео труп в маршальской форме в положении сидя на полу возле батареи парового отопления, скрупулезно зафиксировав в протоколе: «Повреждений на одежде не было. На шее трупа находилась скользящая, изготовленная из синтетического шпагата, сложенного вдвое, петля, охватывающая шею по всей окружности. Верхний конец шпагата был закреплен на ручке оконной рамы клеящейся лентой типа «скотч». Каких-либо телесных повреждений на трупе, помимо связанных с повешением, не обнаружено…»

Рядом лежала еще одна записка: «Я плохой мастер готовить орудие самоубийства. Первая попытка (в 9.40) не удалась. Порвался тросик. Очнулся в 10.00. Собираюсь с силами все повторить вновь. Ахромеев».

И повторил. Со второго захода получилось. В промежутке между первой и второй попытками маршалу звонил его водитель Платонов, просил отпустить его на обед. Сергей Федорович дал разрешение, напомнив, чтобы затем водитель вернулся на автобазу Генерального штаба. Странная педантичность для человека, твердо решившего свести счеты с жизнью. Или такой у него был характер?

Обращение к президенту

ПОСЛЕ ареста на аэродроме летавших к Горбачеву в Форос членов ГКЧП маршал все ожидал, что с минуты на минуту придут арестовывать и его, ведь из всех помощников и советников Михаила Сергеевича он единственный активно поддержал путчистов. Поэтому 22 августа Сергей Федорович написал письмо Президенту СССР, в котором счел своим долгом с солдатской прямотой рассказать о своем участии в деятельности Госкомитета по чрезвычайному положению.

Из этого письма видно, что, отдыхая в военном санатории в Сочи, до утра 19 августа маршал вообще ничего не знал о ГКЧП. Услышав утром по телевидению о его создании, по собственной инициативе немедленно вылетел пассажирским самолетом в Москву.

В тот же день в 18 часов он уже был в Кремле на своем рабочем месте, а в 20 часов встретился с вице-президентом Геннадием Янаевым. Ахромеев сказал тому, что согласен с программой, изложенной Комитетом в его обращении к гражданам СССР, и предложил свои услуги в качестве советника исполняющего обязанности Президента СССР. По поручению Янаева Ахромеев вместе с Олегом Баклановым занялся деятельностью по сбору и анализу складывающейся обстановки. В течение 20–21 августа им были подготовлены два доклада такого рода.

Кроме того, посетив 20 августа около 15 часов дня министра обороны Д. Т. Язова в его кабинете на пятом этаже арбатского «Пентагона», Сергей Федорович присутствовал при том, как заместитель министра обороны генерал армии Владислав Ачалов докладывал Дмитрию Тимофеевичу свои соображения о плане захвата «Белого дома», в котором тогда размещался Верховный Совет РСФСР. «Мне понятно, что как Маршал Советского Союза я нарушил Военную Присягу и совершил воинское преступление, - давал предельно строгую оценку своим поступкам Ахромеев. - Не меньшее преступление мной совершено и как советником Президента СССР».

Но если маршал так ясно сознавал, что идет преступным путем, почему же он на него вступил? «Я был уверен, что эта авантюра потерпит поражение, а приехав в Москву, еще раз убедился в этом, - пишет он все в том же послании к Горбачеву. - Начиная с 1990 года я был убежден, что наша страна идет к гибели. Вся она окажется расчлененной. Я искал способ громко заявить об этом. Посчитал, что мое участие в обеспечении работы «Комитета» и последующее связанное с этим разбирательство даст мне возможность прямо сказать об этом. Звучит, наверное, неубедительно и наивно, но это так. Никаких корыстных мотивов в этом моем решении не было…»

Старший следователь по особо важным делам Прокуратуры РСФСР Леонид Прошкин, который занимался изучением обстоятельств ухода маршала из жизни, в конце концов сделал вывод: «Лиц, виновных в наступлении смерти Ахромеева или каким-либо образом причастных к ней, не имеется», после чего дело было закрыто «за отсутствием состава преступления».

Солдат долга

РУКОВОДСТВО Министерства обороны СССР воздало Маршалу Советского Союза последние почести в морге Военного госпиталя им. Бурденко, на Троекуровское кладбище никто из генералов не счел нужным поехать. И хоронили маршала без положенного его рангу ритуала.

Мог ли Сергей Федорович предполагать, что российская прокуратура прекратит и возбужденное против него уголовное дело по факту участия в деятельности ГКЧП «ввиду отсутствия состава преступления»?

Бывший министр иностранных дел СССР Эдуард Шеварднадзе , который вовсе не был другом Ахромеева, по многим важнейшим проблемам разоружения стоял на принципиально иных позициях, откликнулся на смерть своего оппонента по переговорам с американцами следующим выражением чувств к нему в интервью журналистам: «Солдат долга, это было видно сразу».

А председатель комитета начальников штабов вооруженных сил США Уильям Крау написал в журнале «Тайм»: «Ахромеев был моим другом. Его самоубийство - это трагедия, отражающая конвульсии, которые сотрясают Советский Союз…»

Кстати, это американские журналисты, утром 2 сентября приехавшие сфотографировать свежую могилу Ахромеева, обнаружили, что она разрыта, преступники проломили крышку гроба и сняли с тела Сергея Федоровича маршальскую форму.

Уголовное дело по статье 229 УК РСФСР («Надругательство над могилой») вел следственный отдел Гагаринского РУВД г. Москвы. Задержали несколько человек, занимавшихся перепродажей орденов и военного обмундирования, но вскоре отпустили за отсутствием доказательств…

Александр ВАЙС

Наибольшее внимание к судьбе покойного маршала проявил американский адмирал Уильям Д. Кроув, который во времена Р. Рейгана занимал пост председателя Комитета начальником штабов США: в Америке это высший пост для профессиональных военных. У. Кроув провел много времени с Ахромеевым на разного рода переговорах по военным вопросам и проникся к нему глубоким уважением. Адмирал несколько раз пытался дозвониться до родных Ахромеева в Москву, но неудачно. В конце концов он попросил знакомых ему американских журналистов в Москве разыскать в советской столице жену и дочерей покойного маршала и высказать им соболезнование. Он просил также возложить венок на могилу своего коллеги. Именно адмирал У. Кроув написал первый большой некролог, посвященный памяти маршала С.Ф. Ахромеева и опубликованный в сентябре 1991 г. в американском журнале "Тайм".

"Маршал Сергей Ахромеев , - писал адмирал из США, - был моим другом. Его самоубийство - это трагедия, отражающая конвульсии, которые сотрясают Советский Союз. Он был коммунистом, патриотом и солдатом. И я полагаю, что именно так он сказал бы о себе сам. При всем своем великом патриотизме и преданности партии Ахромеев был современным человеком, который понимал, что многое в его стране было ошибкой, и многое должно быть изменено, если Советский Союз намерен и впредь оставаться великой державой.

Он прилагал большие усилия, чтобы снизить напряженность между вооруженными силами наших двух стран. В 1987 г. маршал Ахромеев впервые посетил Вашингтон. Он приехал вместе с Горбачевым на подписание Договора об уничтожении ракет средней и меньшей дальности. Я пригласил его в Пентагон. Когда спустя два дня он приехал на завтрак, он был один. Начальник советского Генерального штаба вступил в лагерь противника без охраны и свиты помощников. Это была впечатляющая демонстрация уверенности в себе.

В 1989 г. он сказал мне, что недооценил глубину неудовлетворенности в его стране. Несмотря на его желание перемен, он не предвидел, куда приведут реформы в будущем. Год назад мы опять встретились в Москве. «Не вы разрушили Коммунистическую партию, - сказал он мне. - Это сделали мы сами. И пока это происходило, мое сердце разрывалось тысячу раз в день. Испытываешь гнетущее чувство, когда тебе говорят, что все, ради чего ты работал и боролся 50 лет, неверно», - продолжал он.

Он был предан идеалам коммунизма и очень гордился тем, что все, что у него было, не намного превосходило то, что он носил на себе. Его узкие представления о капитализме были причиной нашего самого жаркого спора. В конце концов он не смог примирить свои противоречивые убеждения с тем, что захлестывало его. Это не умаляет его вклада в контроль за вооружениями, в создание более конструктивных советско-американских отношений и в уменьшение напряженности, сковывавшей наши страны 45 лет. Это был человек чести".

Статья в "Тайм" сопровождалась фотографией - маршал Ахромеев и адмирал Кроув стоят рядом на военных учениях, наблюдая за воздушным десантом. Это были самые масштабные военные учения в 80-е годы, которые проводились в США с 6 по 10 июля 1988 г. и охватывали территорию нескольких штатов: Северной Каролины, Техаса, Южной Дакоты. Были показаны действия крупных подразделений сухопутных войск, ВВС и ВМС США и их взаимодействие. Как профессиональный военный Ахромеев был восхищен, но как патриот удручен.

Могилы маршала Сергея Ахромеева и генерал-лейтенанта Льва Рохлина оказались вблизи друг от друга на одной аллее Троекуровского кладбища. Оба при жизни (в разное время и в разной социальной обстановке) находились близко к самой вершине власти. И тот, и другой оказались по-своему неудобны и даже опасны силам, режиссирующим очередную драму в истории России. Наконец, обстоятельства гибели обоих военачальников окутаны таинственностью, вызвали неоднозначные, разноречивые суждения в обществе. Одни только эти параллели заставляют возвратиться к событиям семилетней давности. Но есть и другие: Сергей Федорович Ахромеев, крупный военачальник, 51 год отдавший службе в Вооруженных силах, прошедший Великую Отечественную с первого до последнего дня, много сделавший для развития обороны страны в мирное время, достоин того, чтобы его не забывали.

Загадки истории России / Николай Непомнящий. — М.: Вече, 2012.

Маршал С. Ф. Ахромеев

Со слов старшего следователя по особо важным делам Генеральной прокуратуры РФ Леонида Прошкина, который занимался расследованием обстоятельств гибели Маршала Советского Союза С. Ф. Ахромеева, следственная версия выглядит следующим образом.

6 августа 1991 года Ахромеев вместе с супругой находился в очередном отпуске в военном санатории г. Сочи. О подготовке ГКЧП и его планах маршалу известно не было. Утром 19 августа, услышав по телевидению о происходящем в стране, он вылетел в Москву. В тот же день встретился с вице-президентом СССР Геннадием Янаевым и вошел в состав штаба ГКЧП, где проводил работу по сбору и анализу информации о военно-политической обстановке в стране.

24 августа Сергей Федорович прибыл в свой рабочий кабинет в Кремле и, будучи в состоянии депрессии после провала замысла ГКЧП, принял решение о самоубийстве. В 9 часов 40 минут утра он совершил первую попытку повешения, о чем оставил записку такого содержания:

«Я плохой мастер готовить орудие самоубийства. Первая попытка (в 9.40) не удалась. Порвался тросик. Очнулся в 10.00. Собираюсь с силами все повторить вновь.

Ахромеев».

Вечером того же дня маршала обнаружили повешенным в собственном кабинете. Следственная бригада во главе с Прошкиным прибыла на место в 23.27 и зафиксировала на видеопленку следующее. Ахромеев сидел у окна на полу, прислонившись спиной к стене. Синтетический шпагат, перетянувший шею, свободным концом был привязан к ручке оконной рамы. В кабинете царил идеальный порядок, следов борьбы не обнаружено. На рабочем столе лежали предсмертные записки и письма. Их содержание, а также осмотр места происшествия, опрос лиц, контактировавших в этот день с Ахромеевым, и данные экспертизы позволили Прошкину сделать однозначный вывод о том, что маршал повесился по собственной воле.

Тем не менее после внимательного изучения материалов расследования, собранных в две пухлые красные папки, возникает немало вопросов и сомнений. Начнем с элементарных противоречий и нестыковок, зафиксированных в самом следственном деле. Вот лишь несколько цитат из него.

«24 августа 1991 года в 21 час 50 минут в служебном кабинете № 19 "а" в корпусе 1 Московского Кремля дежурным офицером охраны Коротеевым был обнаружен труп маршала Советского Союза Ахромеева Сергея Федоровича (1923 года рождения), работавшего советником президента СССР». (Из рапорта.)

«Приехали в Кремль. Ахромеев сказал: «Езжайте на базу, я вас вызову». И не вызвал. В 10 часов 50 мин. я позвонил ему в Кремль и отпросился на обед. Он меня отпустил и сказал мне, чтобы я в 13.00 был на базе». (Из показаний водителя Н. В. Платонова.)

«Был на работе с 10 до 15 часов. Ахромеева не видел. Его кабинет был открыт, я это определил по тому, что в кабинет входили и выходили, но кто - я не знаю. Я считал, что это входит и выходит Ахромеев, так как секретари в субботу не работали. Когда я уходил, то в двери Ахромеева ключ не торчал… Я точно помню, что ключа в двери Ахромеева не было, иначе я не выключил бы свет в коридоре». (Из показаний советника президента СССР В. В. Загладина.)

«Коротеев В. Н. доложил мне (около 24 часов. - Авт. ), что в 19 «а» кабинете советника президента СССР Ахромеева С. Ф. ключ - в замочной скважине, а света в кабинете нет, и что он просит меня прибыть…» (Из показаний коменданта корпуса 1 Кремля М. И. Барсукова.)

«От кого-то из охраны, его зовут Саша, я слышала, что он видел Сергея Федоровича около двух часов дня в субботу». (Из показаний референта советника президента СССР А. В. Гречиной.)

Из приведенных цитат следует, что, очнувшись в 10 часов (записка Ахромеева) после первой попытки самоповешения, в 10.50 Сергей Федорович преспокойно разговаривает с шофером и даже после 13.00 собирается куда-то ехать. Опять же после 10.00 (!) в кабинет к нему кто-то многократно заходит и выходит. Некто Саша видит Ахромеева живым и здоровым в два часа дня. Загладин свидетельствует, что в 15 часов ключа в двери кабинета Ахромеева нет, а в 21.50 он откуда-то появляется.

Уже этих загадочных фактов достаточно, чтобы следствие было продолжено и попыталось ответить на возникающие в связи с ними вопросы. Но есть и немало других не объясненных следствием нюансов, в той или иной мере «диссонирующих» с официально принятой версией.

Во-первых, самоповешение, согласитесь, для сугубо военного человека - крайне не характерная форма сведения счетов с жизнью. Еще более удивляет способ - в сидячем положении. Трудно поверить, что человек, никак не связанный с криминальным миром, где такой способ практикуется часто из-за «архитектурных особенностей» тюремных камер, сам смог дойти до такой придумки. Да еще и реализовать ее в помещении, где потолок будто специально оборудован всяческими крюками и коушами для тяжелых люстр. А синтетический шпагат (кстати, в записке он назван «тросиком», будто Ахромеев писал ее до того, как лично увидел орудие повешения), который порвался при первой попытке? По данным следствия, в соседней комнате для секретарей его было полно. Оттуда, собственно, злополучный отрезок и был взят. Однако Ахромеев, собравшись с силами после неудавшегося самоповешения, вместо того чтобы просто взять новый кусок шпагата да сложить его вдвое для прочности, ищет клеящую ленту и обматывает ею оборванные концы. Такое впечатление, будто он был закрыт в кабинете и не имел доступа в комнату секретарей…

Во-вторых, когда Прошкину поручили расследование случившегося, то следователя долго не пускали к месту происшествия и в конце концов запретили взять с собой понятых. Ими стали… сотрудники госбезопасности, дежурившие в том же здании, где находился кабинет Ахромеева.

В-третьих, накануне трагедии 23 августа Сергей Федорович закончил работу над текстом выступления на сессии Верховного Совета СССР, которая была запланирована на 26 августа. Он обсуждал его с дочерью (у нее даже сохранился черновик). Ахромеев предполагал довести до сведения депутатов убийственные, как он полагал, факты предательства некоторыми высшими чиновниками СССР интересов государства. Вероятно, кому-то из них было крайне невыгодно, а может, и опасно такое выступление в наэлектризованной стране…

Почему бы, учитывая сказанное, не предположить и следующую версию?

Ахромееву, угрожая арестом и последующими репрессиями против семьи (тогда в это легко было поверить), предлагают единственный выход: самоубийство. Исполнители в соответствии со своим профессиональным опытом определяют ему и метод повешения. Затем дают синтетический шпагат из комнаты секретарей и закрывают маршала в кабинете на какое-то время.

Такая версия (не претендующая конечно же на бесспорность) способна все же дать какие-то ответы на возникающие вопросы. К тому же на предположение о том, что маршала шантажировали благополучием семьи, невольно наводит и его предсмертное письмо к родным: «Всегда для меня был главным долг воина и гражданина. Вы были на втором месте. Сегодня я впервые ставлю на первое место долг перед вами. Прошу вас мужественно пережить эти дни. Поддерживайте друг друга. Не давайте повода для злорадства недругам…».

Почему же Леонид Прошкин не рассматривал аналогичную или какую-либо иную версию? По его словам, для этого не было оснований, не просматриваются причины, по которым для кого-нибудь имелась необходимость убрать Ахромеева. О готовящемся выступлении на сессии он не слышал. Не странно ли, что профессионал упустил из виду столь серьезный факт, способный повернуть расследование в другое русло?

Для того чтобы убрать Ахромеева, могло быть немало причин. В военных вопросах он был правой рукой Горбачева и прекрасно знал всю кухню предательства стратегических интересов СССР в Европе, разворовывания средств и техники западных групп войск. Представьте себе, какой убийственный это был компромат в то время…

Расследование дела полностью прекращено, - рассказала дочь маршала Наташа. - Отца постепенно забывают даже бывшие сослуживцы. Правда, в мордовском селе Виндрей, где он родился, к 75-летию со дня рождения земляки открыли памятную доску, местный художник написал портрет маршала, который висит теперь в сельской библиотеке. Если многие российские маршалы и генералы чураются всяких контактов с нашей семьей, то западные военные в этом отношении проявляют настоящую верность дружбе и добрым взаимоотношениям. Бывший председатель комитета начальников штабов вооруженных сил США Вильям Крау, с которым отец дружил, до сих пор присылает нам весточки, а когда бывает в России, обязательно заходит к маме, на могилу к отцу. В нью-йоркском журнале «Тайм» он опубликовал теплую статью о своем друге. Слова из ее заголовка «Коммунист. Патриот. Солдат» мы выбили на памятнике отцу. А вот что пишет в книге «Моя война» бывший президент США Джордж Буш: «У меня как у президента была однажды запомнившаяся мне встреча с маршалом Ахромеевым, который затем трагически погиб. Ему не нравились перемены, которые он видел. Но… в каждом его дыхании чувствовалась любовь к своей стране, преданность своей стране, готовность к выполнению долга перед своей родиной. Он был коммунистом, он отличался от нас по своим убеждениям. Но он был военным человеком и с почетом служил своей стране. Это-то и произвело на меня огромное впечатление!».

В семье Ахромеевых по-прежнему категорически не верят в самоубийство маршала, как и в то, что истинные обстоятельства его гибели могут быть раскрыты в обозримом будущем… Как, возможно, и тайна гибели его младшего коллеги с похожей судьбой - генерал-лейтенанта Льва Рохлина.

По материалам С. Турченко

05.05.1923 - 24.08.1991
Герой Советского Союза

Памятники

А хромеев Сергей Фёдорович - первый заместитель начальника Генерального штаба Вооружённых Сил СССР, генерал армии.

Родился 5 мая 1923 года в селе Виндрей Торбеевского района (ныне Республика Мордовия). Русский. Член ВКП(б)/КПСС с 1943 года.

В Красной Армии с 1940 года. Окончил один курс Высшего военно-морского училища имени М.В. Фрунзе, в 1942 году - Астраханское пехотное училище, в 1945 году - Высшую офицерскую школу самоходной артиллерии бронетанковых и механизированных войск Красной Армии, в 1952 году - Военную академию бронетанковых и механизированных войск имени И.В. Сталина, в 1967 году - Военную академию Генерального штаба.

В Великую Отечественную войну в июле - декабре 1941 года С.Ф. Ахромеев в составе объединённого курсантского стрелкового батальона участвовал в боях за Ленинград.

По окончании училища в действующей армии: с октября 1942 года по февраль 1943 года командовал стрелковым взводом, затем адъютант старший стрелкового батальона, помощник начальника штаба стрелкового полка, адъютант старший мотострелкового батальона танковой бригады, с июля 1944 года командовал батальоном автоматчиков самоходно-артиллерийской бригады. Принимал участие в боях с немецко-фашистскими захватчиками на Ленинградском, Сталинградском, Южном и 4-м Украинском фронтах.

По окончании войны, с июня 1945 года С.Ф. Ахромеев заместитель командиpa, затем командир танкового батальона. С июля 1952 года по август 1955 года - начальник штаба танкосамоходного и механизированного полков, с сентября 1955 года - командир танкового полка. С декабря 1957 года - заместитель командиpa мотострелковой дивизии, затем - начальник штаба танковой дивизии. С декабря 1960 года - командир танковой дивизии в Белорусском военном округе, с апреля 1964 года - командир учебной танковой дивизии.

По окончании Военной академии Генерального штаба, с июля 1967 года: начальник штаба - 1-й заместитель командующего 8-й танковой армией, а с октября 1968 года - командующий 7-й танковой армией. С мая 1972 года начальник штаба - первый заместитель командующего войсками Дальневосточного военного округа. С марта 1974 по февраль 1979 года - начальник Главного оперативного управления (ГОУ) - заместитель начальника Генерального штаба Вооруженных Сил СССР. С февраля 1979 года - первый заместитель начальника Генерального штаба Вооружённых Сил СССР.

З а умелую координацию действий войск в Афганистане и большой вклад в подготовку и повышение боевой готовности войск в послевоенный период Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 мая 1982 года генералу армии Ахромееву Сергею Фёдоровичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда".

25 марта 1983 года С.Ф. Ахромееву присвоено звание «Маршал Советского Союза» (он стал единственным за все историю, кто стал Маршалом Советского Союза, будучи первым заместителем, а не начальником Генерального штаба).

С сентября 1984 по декабрь 1988 года - начальник Генерального штаба Вооружённых Сил СССР - первый заместитель Министра обороны СССР. С декабря 1988 года - генеральный инспектор Группы генеральных инспекторов Министерства обороны СССР, одновременно с 1989 года - советник Председателя Верховного Совета СССР, с марта 1990 года - главный военный советник Президента СССР. Член ЦК КПСС с 1983 года (кандидат с 1981 года). Депутат Верховного Совета СССР 11-го созыва. Народный депутат СССР с 1989 года.

Маршал Советского Союза, Герой Советского Союза Ахромеев С.Ф. покончил жизнь самоубийством в своём служебном кабинете в Московском Кремле после неудавшейся попытки отстранения от власти Президента СССР в период деятельности (19-21 августа 1991 года) Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР (ГКЧП), оставив предсмертную записку, объясняющую мотивы ухода из жизни: "Не могу жить, когда гибнет моё Отечество и уничтожается всё, что считал смыслом моей жизни. Возраст и прошедшая моя жизнь мне дают право из жизни уйти. Я боролся до конца". Похоронен в Москве на Троекуровском кладбище (участок 2).

Полковник (8.12.1956).
Генерал-майор танковых войск (13.04.1964).
Генерал-лейтенант танковых войск (21.02.1969).
Генерал-полковник (30.10.1974).
Генерал армии (23.04.1979).
Маршал Советского Союза (25.03.1983).

Награждён 4 орденами Ленина (23.02.1971, 21.02.1978, 28.04.1980, 7.05.1982), орденами Октябрьской Революции (7.01.1988), Отечественной войны 1-й степени (11.03.1985), 2 орденами Красной Звезды (15.09.1943, 30.12.1956), орденом "За службу Родине в Вооружённых Силах СССР" 3-й степени (30.04.1975), медалями. Также награждён иностранными орденами: Красного Знамени (Чехословакия, 1982), Победоносного Февраля (Чехословакия, 1985), Шарнхорста (Германская Демократическая Республика, 1983), Георгия Димитрова (Болгария, 1988), "Народная Республика Болгария" 1-й степени (1985), "9 сентября" 1-й степени с мечами (Болгария, 1974), "За воинские заслуги" 1-й степени (Вьетнам, 1985), Красного Знамени (Афганистан, 1982), Саурской Революции (Демократическая Республика Афганистан, 1984), Сухэ-Батора (Монголия, 1981), медалями Болгарии ("За укрепление братство по оружию" - 1977, "30 лет Победы над фашистской Германией" - 1975, "40 лет Победы над фашизмом" - 1985, "90 лет со дня рождения Георгия Димитрова" - 1974, "100 лет со дня рождения Георгия Димитрова" - 1984, "100 лет освобождения Болгарии от османского ига" - 1978), Чехословакии ("30 лет Словацкого национального восстания" - 1974, "40 лет Словацкого национального восстания" - 1985), ГДР ("Братство по оружию" 1-й степени - 1980, "30 лет Народной армии ГДР" - 1986), Румынии ("За воинскую доблесть" - 1985), Монголии ("30 лет Победы над Японией" - 1975, "40 лет победы над Японией" - 1979, "60 лет Вооружённых Сил МНР" - 1981), Кубы ("20 лет Революционных Вооружённых сил" - 1976, "30 лет Революционных Вооружённых сил" - 1986), КНДР ("40 лет освобождения Кореи" - 1985), Китая ("Китайско-советская дружба" - 1955), Афганистана ("От благодарного афганского народа", 1988), почётным знаком "Братство по оружию" (Польша, 1988).

Ленинская премия (1981).

В Москве, на доме где жил маршал, установлена мемориальная доска.

«В ноябре 1991 года российская прокуратура прекратила уголовное дело в отношении С.Ф. Ахромеева по факту его участия в деятельности ГКЧП ввиду отсутствия состава преступления. Следствие пришло к выводу, что хотя С.Ф. Ахромеев принял участие в работе ГКЧП и выполнил по заданию заговорщиков ряд конкретных действий, однако по содержанию этих действий нельзя судить о том, что умысел Ахромеева был направлен на участие в заговоре с целью захвата власти.
Однако маршал предпочёл сам себе быть следователем и судьёй. И суд его оказался беспощадным. Маршал, отказавшийся от своей Судьбы, обрёк себя на страшную, особенно для военного человека, смерть - ведь издавна в армии петлёй карали лишь изменников да шпионов…
А через несколько дней после скромных похорон на Троекуровском кладбище г. Москвы могила его была осквернена. Какие-то мерзавцы вырыли гроб, сняли с покойного парадный мундир - и пришлось дважды вешавшегося маршала хоронить второй раз...» (Из книги В. Степанкова и Е. Лисова "Кремлёвский заговор". М., 1992.)

Звание и должность этот человек заслужил самостоятельно, без обращения к родственным связям или деньгам. С первых дней Великой Отечественной войны он служил ротным командиром. Участвовал в знаковых сражениях под Ленинградом, а также защищал сложный Сталинградский и Украинский фронт. После войны карьера Сергея Федоровича пошла вверх. И в 1982 году ему присвоено звание Героя СССР, а через год Ахромеев - маршал Советского Союза. Двое детей, внуки, жена, любовь к Родине - все прекрасно. Но 24 августа 1991 года тело Сергея Федоровича находят мертвым, повешенным на оконной ручке и в сидячем положении.

Образование

Военная служба у Сергея Федоровича началась в 17 лет, когда он поступил в военно-морское училище. Спустя год юноша вынужден был отправиться в составе стрелкового батальона курсантов на защиту Ленинграда. После блокады его вес был до 40 кг, а отмороженные конечности, которые намеревались ампутировать медики, чудом остались при Ахромееве. В 1942 году парень проходит курсы лейтенантов при Астраханском училище, по окончании которых становится командиром стрелкового взвода, а в 1944-м он является командиром батальона автоматчиков.

В 1945 году Сергей завершает учебу в Высшей офицерской школе. Прекращать повышать знания в военной сфере не собирается будущий маршал Ахромеев. Биография Сергея Федоровича в плане образования содержит такой список достижений:

• 1952 год - Академия бронетанковых войск, золотая медаль;
• 1967 год - Академия генерального штаба, И в этом же году становится начальником штаба армии.

Семья

Когда в кругу родных и близких все гладко и по любви, лишний раз не хочется делиться с окружающими какой-либо информацией. Видимо, и в семье Ахромеевых было все благополучно, поскольку сведений о родственниках в биографии мало.

Известно, что со своей женой Тамарой Сергей познакомился в Московской школе № 381 во время совместной учебы. Когда служил командиром батальона на Дальнем Востоке будущий маршал Ахромеев, семья его пополнилась еще одним человеком. У них родилась дочка Татьяна. Перебравшись в Москву, Сергей и Тамара становятся родителями второй раз. К этому времени Сергею Федоровичу дают звание генерала.

Служба при Горбачеве

К середине 80-х Сергей Федорович был одним из тех, кто считал, что власти необходима перезагрузка. Поэтому с выбором генсека в лице Михаила Сергеевича у Ахромеева появилось желание работать. Он увидел в Горбачеве заинтересованность и намерения понять армейские проблемы.

Будучи министром обороны и другом Сергея Федоровича, в одном интервью рассказывал, что до событий 1991 года Ахромеев стремился попасть в «райскую группу». Это негласное название общества при министре обороны, созданное еще при Сталине. Но не суждено было в нее войти, поскольку Горбачев предложил Сергею Федоровичу должность своего советника.

Это обстоятельство стало роковым. Ахромеев - маршал Советского Союза - не хотел видеть, как сверхдержава рушит свою систему безопасности.

Предыстория подписания договора о разоружении

Когда советником президента при Горбачеве стал маршал Ахромеев, биография последнего принимает новую веху, которая привела Сергея Федоровича к тайной смерти. Еще в 1970 годах в Америке и СССР была создана техника по наведению ракет, позволяющая достигать точности попадания в цель. Это стало началом гонки в развитии системы обороны в ядерной сфере. В 1976 году Устиновым принимаются решения о наращивании межконтинентальных баллистических ракет (МБР) для прикрытия западного направления с боеголовкой, способной поразить несколько целей одновременно. Когда на границах Советского Союза было уже размещено 300 ракет, а в Европе предполагалось развернуть 572 американских ракеты, начались между странами переговоры.

Диалог, начавшийся в 1980 году, приобрел компромиссные черты после смерти Д. Ф. Устинова. До этого переговоры по космическим вооружениям и «евроракетам» Советский Союз намеревался проводить в одной плоскости. И в начале 1986 года М. С. Горбачев выдвигает программу постепенной ликвидации ядерного оружия, которая рассматривается как уступка СССР.

Разоружение

Предложенная Горбачевым программа настораживала Японию, а позднее и КНР тем, что СССР перенаправит ракеты на эти страны. В конце 1987 года разрешение вопроса заключалось в уничтожении ракет средней и малой дальности под контролем специалистов-инспекторов.

Ахромеев - маршал Советского Союза - докладывал тогда Горбачеву, что разоружение происходит в одностороннем порядке и СССР теряет свою боеспособность. В реальности Америка уничтожала устаревшую военную мощь, в то время как ракеты морского базирования, которые представляли опасность в виде ядерного оружия, предусмотренного для контроля над советской страной, США сохранили. Как рассказывает историк, писатель Александр Широкорад, Советский Союз уничтожил большую часть ракет Р-36, которые в Америке были прозваны «сатаной».

США уничтожили ракеты средней дальности в количестве 100 штук, а в СССР - в пять раз больше. А формально оба государства должны были разоружиться в равном количестве.

Финальный поступок, окончательно разочаровавший Ахромеева в политике Горбачева, — это уничтожение лучшего вооружения «Ока», не подпадавшего по параметрам к тем, которые подлежали уничтожению по договору. Но после приезда госсекретаря США Шульца Михаил Сергеевич соглашается сократить оперативно-тактический комплекс. Сергей Федорович понимает всю глупость ситуации и просит Горбачева этого не делать. На что последний сказал категорическое «нет».

Смерть маршала Ахромеева

В августе 1991 года Сергей Федорович с женой и внучками отдыхал в Сочи. О том, что готовится государственный переворот, он не знал, хотя и был в дружбе с Язовым, тогдашним министром обороны. 19-го числа того же месяца и года Ахромеев вылетел в Москву. В это время при Кремле создавался комитет по чрезвычайным ситуациям, который выступал против реорганизации СССР в По приезде в Москву Сергей Федорович предложил одному из членов ГКЧП свою помощь в сборе информации с мест. В этом и заключалось его участие, но членом ГКЧП он не был.

Неудача путча сильно расстроила Сергея Федоровича, после него маршал Ахромеев (родственники позднее говорили об этом в интервью) ждал ареста. 25 августа безжизненное тело нашли в кремлевском кабинете. Он сидел, а на шее была петля из почтового шпагата.

Сомнения в самоубийстве

Смерть Сергея Ахромеева остается загадкой: самостоятельно ли он предпринял меры или была помощь со стороны? Первое, на что ссылаются исследователи в пользу умышленного убийства, - это позорная смерть, которую не мог позволить себе офицер, ведь Ахромеев - маршал Советского Союза. Виселица считалась орудием убийства для изменников родины, а он таковым не был.

Второе сомнение в самоубийстве - настроения Сергея Федоровича накануне. Перед смертью (убийством) он не был угнетен, наоборот, Ахромеев вечером 23 августа гостил у дочери, а на следующий день, перед уходом на работу, пообещал внучке совместную прогулку по возвращении. Поведение было спокойное, а по официальной версии, он уже мысленно готовил себе петлю.

Есть версия, что он сам наложил на себя руки, но искусственно, то есть его к этому подвели. Вероятнее всего, дали что-то съесть или выпить. Труп офицера пролежал в кабинете 10 часов, никто не интересовался судьбой Сергея Федоровича, кроме семьи, которая не клала телефонную трубку в надежде, что на обратном конце ответит родной человек.

Тайна гибели маршала Ахромеева, похороны

Из всего вышесказанного примечательно то, что советский военачальник не заслужил покоиться ни на Ваганьковском, ни на Новодевичьем кладбище. Некролог не был опубликован в газете «Правда», а провожать его в последний путь пришло скудное количество людей.

Без почестей и без положенного по рангу ритуала был похоронен Маршал Ахромеев. Фото скромной могилы вы можете увидеть выше. Это все, что осталось от принципиального и мужественного Сергея Федоровича.

Даже когда он уже был в земле, совершается не христианский, не человечный акт по отношению к покойному Сергею Федоровичу: раскопка могилы Ахромеева и снятие мундира с медалями. Рассматривать этот факт как способ наживы неразумно, ведь всегда существуют другие способы легкого заработка. А вот то, что этот вандальский акт был совершен для скрытия улик, многим исследователям и историкам кажется уместным.