13 декабря. ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ отмечает Генрих Гейне..

Гейне - сумрачный германский гений - родом из Дюссельдорфа. Родился он чуть раньше Пушкина, а умер немного позже. В общем, они современники.


Генрих Гейне (1797-1856), немецкий поэт и прозаик, критик и публицист, которого ставят в один ряд с Гете, Шиллером и Г. Э. Лессингом.

Ненавидимый нацистами классик немецкого романтизма Генрих Гейне

Уходит Счастье без оглядки.
Не любит ветреница ждать.
Рукой со лба откинет прядки,
Вас поцелует - и бежать.

А тетка Горе из объятий
Вас не отпустит, хоть стара.
Присядет ночью у кровати
И вяжет, вяжет до утра.

Генрих Гейне считается последним поэтом «романтической эпохи» и одновременно её главой. Он сделал разговорный язык способным к лирике, поднял фельетон и путевые заметки до художественной формы и придал ранее не знакомую элегантную лёгкость немецкому языку. На его стихи писали песни композиторы Франц Шуберт, Роберт Шуман, Рихард Вагнер, Иоганн Брамс, П. И. Чайковский и многие другие.

Родился 13 декабря 1797 года в семье обедневшего еврейского купца в Дюссельдорфе, торговавшего тканью. Кроме него в семье росли ещё трое детей - Шарлотта, Густав и Максимилиан. Первоначальное воспитание Генрих получил в местном католическом лицее, где ему была привита любовь к пышности католического богослужения. Воспитанием сына серьёзно занималась мать Бетти (Пейра). Образованная и мудрая женщина, она хотела обеспечить Генриху хорошее образование.

После изгнания французов и присоединения Дюссельдорфа к Пруссии Генрих переходит в экономическое училище. После этого Генриха отправили на стажировку во Франкфурт-на-Майне. Это была попытка сделать из мальчика продолжателя родовой финансово-торговой традиции. Но она провалилась, и Генрих вернулся домой. В 1816 году родители отправляют сына в Гамбург, где у его дяди, Соломона Гейне, был банк. Как настоящий педагог, он дал Генриху возможность раскрыть свои способности и поставил племянника во главе маленькой компании. Но Генрих «успешно» провалил дело меньше, чем за полгода. Тогда дядя поставил его вести бухгалтерские счета, но Генрих всё больше увлекался лирикой. Поссорившись с дядей, Генрих снова возвращается домой.

За три года, проведенные у Соломона, он влюбился в свою кузину Амалию, дочь дяди Соломона. Любовь осталась безответной, и все переживания Генриха нашли выход в его стихах - особенно хорошо это видно в «Книге песен».
Кто влюбился без надежды,
Расточителен, как бог.
Кто влюбиться может снова
Без надежды - тот дурак.

Это я влюбился снова
Без надежды, без ответа.
Насмешил я солнце, звезды,
Сам смеюсь - и умираю.

Родители дали согласие на поступление сына в университет. Сначала он поступил на юридический факультет Боннского университета. Но, прослушав всего одну лекцию, Гейне увлекается посещением лекции по истории немецкого языка и поэзии, которую читал Август Шлегель. В 1820 году Гейне переходит в Гёттингенский университет, однако его исключают за вызов одного из студентов на дуэль, которым он отреагировал на оскорбления. С 1821 по 1823 год Гейне учится в Берлинском университете, где слушает курс лекций у Гегеля. В это время он приобщается к литературным кругам города. В 1825 году перед получением диплома доктора он вынужден был креститься, так как дипломы выдавались только христианам.

Поддержка Гейне Июльской революции 1830 года заставила поэта, уставшего от постоянной цензуры, переехать в Париж. Только после 13 лет, проведенных во Франции, Генриху повезло снова оказаться на родине. Летом 1848 года по Европе прошел слух о смерти поэта, на самом же деле он, попрощавшись в мае с белым светом, оказался прикованным к кровати из-за болезни. Ещё в 1846 году у него начался прогрессирующий паралич, но он не потерял интереса к жизни и продолжал писать. Даже после восьми лет болезни Гейне не сдавался и даже сохранил чувство юмора. В 1851 году вышел его последний сборник - «Романсеро». В сборнике чувствуются скептицизм и пессимизм. Вне всякого сомнения, в нём отразилось физическое состояние поэта.

Самые известные в России стихотворения Гейне - «Лорелея», которую знают все школьники, изучающие немецкий, и «Сосна», которую перевёл М.Ю. Лермонтов:
На севере диком стоит одиноко
На голой вершине сосна.
И дремлет, качаясь, и снегом сыпучим
Одета, как ризой, она.
И снится ей всё, что в пустыне далёкой,
В том крае, где солнца восход,
Одна и грустна на утёсе горючем
Прекрасная пальма растёт.
Этот талантливый перевод грешит двумя неточностями. Немецкое слово Fichtenbaum, «сосна», - мужского рода, то есть это стихи о несчастной любви мужчины к женщине. А Morgenland (у Лермонтова - «край, где солнца восход») означает не что иное, как Ближний Восток. У Гейне здесь очевидная отсылка к пустыням и утёсам Палестины. Не случайно перевод Лермонтова называют вольным.

Гейне был необыкновенно популярен в Германии, но его отношения с современниками не были гладкими. «Гейне брызжет своим ядом на врагов», - говорили про него. В нескольких немецких землях его книги были запрещены. Один писатель обещал Гейне «найти и придушить» его, если тот напишет хотя бы одно плохое слово по его поводу. Кузены поэта потребовали убрать любые упоминания об их семье из готовящихся к печати «Мемуаров» Гейне взамен на возобновление стипендии.

Гейне шутил обо всём на свете. «История литературы - это большой морг, где всякий отыскивает покойников, которых любит или с которыми состоит в родстве».

Над пеною моря, раздумьем объят,
Сижу на утесе скалистом.
Сшибаются волны, и чайки кричат,
И ветер несется со свистом.

Любил я немало друзей и подруг.
Но где они? Кто их отыщет?
Взбегают и пенятся волны вокруг,
И ветер протяжно свищет.

Четверть века Гейне прожил в Париже. Франция стала его второй родиной. В 1834 году в одной из парижских лавок тридцатисемилетний Гейне встретил свою будущую жену - дочь крестьян, сироту, детство которой прошло во французской глуши. В Париж Матильду Миру забрала тетушка-башмачница. Матильда была очаровательной, доброй девушкой, которая при всех своих достоинствах не умела в девятнадцать лет ни читать, ни писать.

Последние годы жизни Гейне был прикован к постели, которую с горькой иронией называл «матрасной могилой».

Одним из его любимых посетителей стал Карл Маркс.
Гейне был дальним родственником Карла Маркса по материнской линии. Примечательно, что, познакомившись в 1843 году в Париже, они не подозревали о своём родстве. Поэт был очарован умом этого молодого философа и почти ежедневно приходил на улицу Вано поговорить о политике и литературе. Оба они разделяли пристрастие к французским утопистам. Карл призывал Гейне поставить свой поэтический гений на службу свободе: «Оставьте эти вечные любовные серенады и покажите поэтам, как орудовать хлыстом».

После прихода Гитлера к власти нацисты быстро поняли, с кем состоит в родстве этот «истинно-немецкий» поэт. Его книги были изъяты из всех библиотек и сожжены
В годы нацизма в Германии Гейне был запрещен, и все его памятники были разрушены. Среди книг, которые нацисты публично сжигали в 1933 году, были и работы Гейне. Эти костры подтвердили его гениальное пророчество: "Где они сжигают книги, будут позже жечь людей".

В 1911 году Джон Доу сказал о Гейне: "Этот поэт создал многих вещей, которые будут жить и тогда, когда и Германии и немцев, вероятно, не будет и в помине."


На стихи Гейне писали музыку многие композиторы, в том числе Шуберт и Шуман. В честь поэта учреждены две литературные премии: в 1956 году Министерством культуры ГДР "Генрих Гейне" и в 1972 году премия в его родном городе Дюссельдорфе.
Когда тебя женщина бросит, - забудь,
Что верил ее постоянству.
В другую влюбись или трогайся в путь.
Котомку на плечи - и странствуй.

Увидишь ты озеро в мирной тени
Плакучей ивовой рощи.
Над маленьким горем немного всплакни,
И дело покажется проще.

Вздыхая, дойдешь до синеющих гор.
Когда же достигнешь вершины,
Ты вздрогнешь, окинув глазами простор
И клекот услышав орлиный.

Ты станешь свободен, как эти орлы.
И, жить начиная сначала,
Увидишь с крутой и высокой скалы,
Что в прошлом потеряно мало!



Произведения Гейне легко читаются – отчасти потому, что он умел о многом сказать просто и коротко, а отчасти потому, что он никогда не вдавался в пространную полемику, предпочитая короткие стихи или прозу и легко переходя от одной темы к другой. Его популярность, но отнюдь не истинное его место в литературе, зиждется на стихах, на блестящих и неподражаемых песнях (Lieder), широко известных во всем мире. Он был не только прирожденным поэтом, но и блестящим прозаиком, соединяя в своих произведениях ясность Лессинга, которым он восхищался, с гением Ницше, который восхищался им.

Двое перед разлукой,
Прощаясь, подают
Один другому руку,
Вздыхают и слезы льют.

А мы с тобой не рыдали,
Когда нам расстаться пришлось.
Тяжелые слезы печали
Мы пролили позже - и врозь.

Весь свой творческий путь Гейне прошел с острым сознанием несовместимости высокой мечты и действительности. Оставаясь страстным мечтателем, он всегда был тесно связан с реальностью, и высшее счастье мыслилось им как земное счастье земных людей. И сегодня, в XXI веке, Гейне не постарел и не устарел. Откройте любое из его стихотворений, и вы в этом убедитесь. Закончим же рассказ о судьбе и творениях великого поэта теми же словами, какими завершил поэму «Германия. Зимняя сказка» Генрих Гейне:
Над буйно поющим пламенем строф
Не властен никто во вселенной.


Поэт, который делал читателей счастливыми, умер 17 февраля 1856 года в Париже. Его последними словами были: «Писать! Бумаги, карандаш!»
Гейне похоронен в Париже на кладбище Монмартр.

Могила Генриха Гейне.
Кладбище Монмартр, г. Париж

"Право, не знаю, заслуживаю ли я того, чтобы гроб мой украсили когда-нибудь лавровым венком. Поэзия, при всей моей любви к ней, всегда была для меня только священной игрушкой или же освящённым средством для небесных целей. Я никогда не придавал большого значения славе поэта, и меня мало беспокоит, хвалят ли мои песни или порицают. Но на гроб мой вы должны возложить меч, ибо я был храбрым солдатом в войне за освобождение человечества!"

Надгробный памятник Генриху Гейне установлен не только в Париже. После многих лет непризнания немцы украсили и свою Унтер ден Линден памятником их великого поэта.

Не подтрунивай над чертом,
Годы жизни коротки,
И загробные мученья,
Милый друг, не пустяки

А долги плати исправно.
Жизнь не так уж коротка, -
Занимать еще придется
Из чужого кошелька!

Цитаты Генриха Гейне

Чем выше человек – тем легче попадает в него стрела насмешки; в карликов попадать труднее.


Женская ненависть, собственно, та же любовь, только переменившая направление.

Когда уходят герои, на арену выходят клоуны.

Если великая страсть овладевает нами во второй раз в жизни, у нас, к сожалению, нет уже прежней веры в ее бессмертие...

Что такое любовь? Это зубная боль в сердце.

Единственная красота, которую я знаю, - это здоровье.


Мудрость существует в единственном числе и имеет точные границы, а глупостей тысячи и все они безграничны.

Молчание - английский способ беседовать.

Когда порок грандиозен, он меньше возмущает.

ДОБРО лучше красоты.

Не занятый делом человек никогда не может насладиться полным счастьем, на лице бездельника вы всегда найдете отпечаток недовольства и апатии.

Принято прославлять драматурга, умеющего извлекать слезы. Этим талантом обладает и самая жалкая луковица.

Если в нас любовь живет, мы вечные.

Все здоровые люди любят жизнь

Ангелы зовут это небесной отрадой, черти - адской мукой, а люди - любовью.

Глубочайшая истина расцветает лишь из глубочайшей любви.

Мудрые люди обдумывают свои мысли, глупые - провозглашают их.

Женщина – одновременно яблоко и змея.

О, этот рай! Удивительное дело: едва женщина поднялась до мышления и самосознания, как первой ее мыслью было: новое платье!

Я бы не сказал, что женщины не имеют характера, – просто у них каждый день другой характер.

Женщины творят историю, хотя история запоминает лишь имена мужчин.

Немецкие женщины опасны своими дневниками, которые может найти муж.

Женщины знают только один способ нас осчастливить и тридцать тысяч способов сделать нас несчастными.

Да, женщины опасны; но красивые не так опасны, как те, которые обладают умственными преимуществами более, чем физическими. Ибо первые привыкли к тому, чтобы мужчины ухаживали за ними, между тем как последние идут навстречу самолюбию мужчин и, приманивая их лестью, добывают больше поклонников.

Когда-то я думал, что всего ужаснее женская неверность, и, чтобы выразиться как можно ужаснее, я называл женщин змеями. Но увы! Теперь я знаю: самое ужасное – то, что они не совсем змеи; змеи ведь могут каждый год сбрасывать кожу и в новой коже молодеть.

Каждый человек - это мир, который с ним рождается и с ним умирает; под всякой могильной плитой лежит всемирная история.

Неисповедимы пути Господни! Вот, оказалось, что наш Федор Тютчев и ихний Генрих Гейне были однажды влюблены в одну и ту же женщину... Тютчев ей еще стихотворение посвятил известное:

Я встретил вас - и все былое
В отжившем сердце ожило;
Я вспомнил время золотое -
И сердцу стало так тепло...
Так вот, дама эта - Клотильда Ботмер- первая любовь русского дипломата Тютчева. Позже, он женился на ее старшей сестре, Элеоноре. А потом подтянулся и Гейне и тоже влюбился. Тусовка..))
Вот эта девушка

С подачи Клотильды, кстати, Тютчев начал переводить стихотворения Гейне. Это были самые первые переводы Генриха Гейна на русский.

Когда я училась в институте, я была к Гейне крайне холодна. Сейчас начинаю отогреваться вот))
Кстати, личная жизнь его преочень интересна. Чего стоит только его первая любовь- дочка местного палача! Эта профессия считалась стремной, люди сторонились палача и его семейство. В трактирах им подавали специальную посуду, а если таковой не было - то хозяева разбивали стакан, из которого пил палач. Но Генриха, наверное, заводила такая любовь вопреки. Правда, вскоре родители услали его в другой город, работать на своего богатого дядю, банкира. И Гейне сразу влюбился там в его дочь, свою кузину Амалию. Несчастная палачиха была позабыта... Правда, эта новая любовь была безрадостна и не взаимна.
Но первая любовь не проходит напрасно, видимо. Гейне всё-таки тянуло к простым людям. Когда он эмигрировал в Париж, то сошелся там с неотесанной молодой провинциалкой Матильдой. Она не прочла ни одного стихотворения Гейне (кажется, она вообще не умела читать) и не особо понимала, что живет с великим немецким поэтом. Гейне считал, что это свидетельствует о её искренней любви именно к нему, а не к его славе. Ну, и конечно же, ему было забавно играть в Пигмалиона- он отправлял Матильду в пансион для благородных девиц, где ее обучали хорошим манерам и светскому этикету. Не знаю, как там ее образовали, но ходили слухи, что она даже поколачивала Гейне. Они прожили 6 лет в гражданском браке. За это время Гейне успел еще увлечься Жорж Санд. О, эта Санд, везде успела отметиться! Я недавно писала про нее и Шопена, теперь вот Генрих Гейне в списках! Но Гейне не вынес долго фри-лав-стайл от Жорж Санд и снова вернулся к простушке Матильде. Она его поколотила в очередной раз и приняла. А потом они даже поженились и жили вместе до самой смерти Гейне. Вот что он писал о своей жене в письме к брату: "Жена моя - чудесная очаровательная баба, и когда она верещит не слишком громко, то голос её - бальзам для моей больной души." В общем, вполне счастливо прожил с ней и посвятил немало стихов!
Последние 8 лет Генрих Гейне был прикован к постели и не выходил из дома. В этот период времени была создана треть его произведений. Матильда ухаживала за ним, но даже будучи парализованным он ухитрился завести роман с немецкой писательницей и переводчицей Элизой Криниц. Сам Гейне говорил, что очень уж истосковался по родной речи на чужбине. Матильда его по-немецки не разумела, а тут зашла как-то по делу к ним эта писательница, заговорила с Гейне, ну и всё... Стала она как бы его секретарем, они писали друг другу тайные письма и стихи. Матильда бесилась, ревновала, но ничего поделать не могла. Вот, к примеру, очень любопытное стихотворение, которое посвятил Гейне Элизе Криниц

Пытай меня, избей бичами,
На клочья тело растерзай,
Рви раскаленными клещами, -
Но только ждать не заставляй!

Пытай жестоко, ежечасно,
Дроби мне кости ног и рук,
Но не вели мне ждать напрасно, -
О, это горше лютых мук!

Весь день прождал я, изнывая,
Весь день, - с полудня до шести!
Ты не явилась, ведьма злая,
Пойми, я мог с ума сойти!

Меня душило нетерпенье
Кольцом удава, стыла кровь,
На стук я вскакивал в смятенье,
Но ты не шла,- я падал вновь...

Ты не пришла, - беснуюсь, вою,
А дьявол дразнит: «Ей-же-ей,
Твой нежный лотос над тобою
Смеется, старый дуралей!»

Эта любовь скрасила последние полгода жизни Генриха Гейне. Он умер в 1856 году в возрасте 58 лет.

Так, практически обездвиженный, наполовину слепой, лишенный способности самостоятельно есть и пить, великий немецкий поэт Гейне, определил состояние, в котором он пребывал всё это время.

Судя по всему, первые проявления тяжелого заболевания возникли намного раньше ведения, подтверждающие эту точку зрения недостаточно определённы. И могут трактоваться по-разному.

Известно, что в 1832 году у Гейне «внезапно возник паралич руки».

Речь идет о констатации факта, лишенного сколько-нибудь значимых, необходимых для диагноза подробностей. Не ясно, о какой руке, левой или правой, идет речь. И, главное, ничего не говорится о последствиях «паралича». Восстановилась ли подвижность в парализованной руке, и, если восстановилась, то в какой мере.

В 1836 году Гейне перенес надолго приковавшее его к постели «тяжелое заболевание печени». Что собой представляло это заболевание, и с чем оно было связано, тоже не вполне понятно.

Первые однозначные свидетельства о наличии прогрессирующего заболевания спинного мозга появились в 1845 году. У Гейне нарушилась походка. Из-за паралича века перестал открываться один глаз. Парез жевательных мышц резко затруднил прием пищи. Гейне заметно постарел и осунулся. Его с трудом узнавали даже близкие знакомые.

15 мая 1846 года корреспондент, организованного Марксом и Энгельсом Коммунистического бюро сношений некий Герман Эвербек сообщал из Парижа:

«Гейне едет завтра на воды в Пиренеи; бедняга безвозвратно погиб, потому что сейчас уже проявляются первые признаки размягчения мозга... Он будет умирать постепенно, частями, как бывает иногда, — в течение пяти лет».

В сентябре этого же года Генриха Гейне посетил Фридрих Энгельс. В письме к Марксу Энгельс писал:

«Консилиум врачей с неопровержимой ясностью установил, что у Гейне все симптомы прогрессивного паралича».

Болезнь Гейне обрастала слухами. В части своей — злыми. Когда Гейне лечился на водах, кто-то из журналистской братии написал, что он помещен в сумасшедший дом. В августе 1846 года в газетах появилось сообщение о смерти поэта.

Роковым в развитии болезни стал 1848 год. В мае 1848 года Гейне посетил Лувр. Из Лувра его принесли на носилках. У Гейне отнялись ноги, и он упал на пол у подножия статуи Венеры Милосской.

Мистически настроенные люди приписывали, да и приписывают до настоящего времени, статуе Венеры Милосской особые свойства. То ли накопленную за тысячелетия какую-то действующую на людей энергетику, то ли ещё что-то. При этом они ссылаются на случаи ничем другим, с их точки зрения, не объяснимого влияния статуи богини на посетителей.

Естественно, в ряду прочих происшествий, случившееся с Гейне занимает особое место.

Годы, проведенные Гейне в «матрацной могиле», были мучительными. Его преследовали приступы мышечных болей. Сверлящих, рвущих, стреляющих. Особое беспокойство доставляли мышечные конвульсии. Ещё имели место кишечные колики, частые рвоты, непроизвольное выделение слюны, расстройство актов мочеиспускания и дефекации.

Памятник на могиле Г. Гейне. Монмартр
Гейне лечили. Но проводимое лечение не отразилось сколько-нибудь заметным образом ни на проявлениях заболевания, ни на его течении. 17 февраля 1856 года Генрих Гейне умер. Его похоронили на Монмартровском кладбище.

Смерть Гейне прошла незамеченной. Флобер негодовал по этому поводу:

«И как подумаю, что на похоронах Генриха Гейне было девять человек, мне горько становится. О, публика! О, буржуа! О, негодяи! Ах, презренные!».

Богатые родственники Гейне намеревались было воздвигнуть на могиле поэта приличествующий члену уважаемой фамилии мавзолей, но его вдова категорически отказалась. Она сочла знаки внимания запоздалыми.

При жизни помощь нуждающемуся поэту поступала от случая к случаю. А её получение было сопряжено с целым рядом унизительных требований. От выполнения или невыполнения которых, зависела и частота денежных поступлений, и сумма.

Насколько можно судить по воспоминаниям современников, врачи находили у Гейне признаки спинной сухотки. Именно с этим заболеванием они связывали комплекс многочисленных и крайне болезненных расстройств. Еще говорили, что он болен прогрессивным параличом. Во времена Гейне сухотку спинного мозга, и прогрессивный паралич рассматривали, как следствие перенесенного сифилиса. Хотя допускали, что эти заболевания могут развиться и в результате каких-то других воздействий. Сейчас о сифилисе говорят, как о единственной причине. А в спинной сухотке и прогрессивном параличе видят одну из форм позднего сифилитического поражения нервной системы.

В отличие от многих других болезней, о причине возникновения которых можно судить и так, и этак, сифилис однозначен. Либо было заражение. Либо его не было. Наличие у Гейне спинной сухотки говорит в пользу заражения.

Впрочем, не всё здесь стыкуется. Наличествуют определенные разночтения. Некоторые авторы пишут о «дурной наследственности». Иными словами полагают, что сифилис Гейне унаследовал от одного из родителей.

Это не вяжется с клиническими реалиями. Обычно наследственный сифилис обнаруживает себя относительно рано. У Гейне, судя по всему, и в детстве, и в юности сифилитические проявления отсутствовали. Очевидно, они появились позднее.

Гейне был не слишком разборчив. И легко мог заразиться. Да и сифилис в ту пору встречался достаточно часто. Не был чем-то из ряда вон выходящим.

А вот прогрессивного паралича у Гейне не было. Прогрессивному параличу, как известно, свойственен целый перечень клинических расстройств. Это бред. В том числе пышный бред величия. Эмоциональные нарушения — от выраженной депрессии до мании. И, наконец, слабоумие. Обычно смерть прогрессивных паралитиков наступает на фоне глубокого маразма.

До последних дней Генрих Гейне, как констатировал один из исследователей «сохранял удивительную мощь духа, ясность и быстроту мышления». Он мог творить. Более того, болезнь с одной стороны как бы стимулировала творчество. С другой, творчество облегчало страдания. Отвлекало от них. Гейне писал:

«Мое умственное возбуждение есть скорее результат болезни, чем гениальности. Чтоб хотя немного утишить мои страдания, я сочинял стихи. В эти ужасные ночи, обезумев от боли, бедная голова моя мечется из стороны в сторону и заставляет звенеть с жестокой веселостью бубенчики изношенного дурацкого колпака».

«Больной Гейне». Гравюра Шарля Глейра, 1851г.

Как и прежде, Гейне поражал окружающих, остроумием.

В 1848 году Генриха Гейне посетил Карл Маркс. Во время посещения у Гейне перестилали кровать. Любое прикосновение доставляло ему боль. И жена вместе с сиделкой перенесли его на простыне.

— Видите дорогой Маркс, — грустно пошутил Гейне, — женщины по-прежнему носят меня на руках.

До последних дней Гейне влекло к женщинам. И он вызывал у них ответные чувства.

Элиза Криниц у постели Г. Гейне
В июне 1855 года, меньше чем за год до смерти, Гейне познакомился с некой Элизой фон Криниц. Элизу называют «последним увлечением поэта». Она приехала в Париж из Вены. Общий знакомый попросил ее передать Гейне ноты каких-то музыкальных пьес. И Элиза согласилась.

«Позади ширмы на довольно низкой постели, — писала позднее Элиза, — лежал больной, полуслепой человек... Он выглядел значительно моложе своих лет. Черты его лица были в высшей степени своеобразны и приковывали к себе внимание; мне казалось, что я вижу перед собой Христа, по лицу которого скользит улыбка Мефистофеля».

На протяжении полугода Генрих Гейне и Элиза Криниц общались практически ежедневно. Гейне называл Элизу «Мушка».

По словам сестры Гейне, Шарлотты, у Элизы было «...лицо с плутоватыми глазами... маленький ротик... При разговоре или улыбке обнажает жемчужные зубки. Ножки и ручки маленькие и изящные, все ее движения необычайно грациозны».

Жена, Матильда Гейне
Шарлота пишет, что Элиза приходила «ежедневно на несколько часов, и почтение, с каким брат относился к неунывающей малютке... возбудило в Матильде... (жена Гейне Кресанс Эжени Мира. В стихах Гейне именовал её Матильдой — В. Д.) ревность, которая под конец перешла в откровенную вражду».

Поздравляя Элизу Криниц с наступающим 1856 годом, Гейне писал:

«Ты моя любимая Мушка, и я не чувствую боли, когда думаю о твоем изяществе, о грациозности твоего ума».

Последнее письмо, точнее записку, Гейне со служанкой отправил Элизе незадолго до смерти:

«Дорогая! Сегодня (в четверг) не приходи. У меня ужаснейшая мигрень. Приходи завтра (в пятницу)» .

Генрих Гейне умер в субботу. В 4 часа 45 минут. За несколько часов до смерти он попросил, чтобы ему принесли «карандаши и бумагу».

Элизе Криниц (ей разрешили на следующий день попрощаться с мертвым поэтом) запомнилось его «бледное лицо, правильные черты которого, напоминали самые чистые произведения греческого искусства».

О характере отношений Генриха Гейне к Элизе Криниц лучше всего говорят строки из его «Мемуаров».

«Когда кровь медленнее течет в жилах, когда любит только одна бессмертная душа... она любит неспешнее и уже не так бурно, зато... бесконечно глубже, сверхчеловечнее».

Чувство юмора не покидало Гейне в самые тяжелые минуты его жизни.

Направленность его юмора касалась вещей, в которых, казалось бы, не было ничего смешного. Его бедственного положения и крайне тягостных болезненных ощущений. Он то пенял Богу на отсутствие логики в его поступках:

«Прости, но твоя нелогичность, Господь
Приводит в изумление
Ты создал поэта-весельчака
И портишь ему настроение».

То «по-христиански щедро» награждал досаждавших ему всю жизнь «добродетельнейших снобов» своими недугами:

«Вам оставлю, твердолобым,
Весь комплект моих болезней:
Колики, что, словно клещи,
Рвут кишки мои все резче,
Мочевой канал мой узкий,
Гнусный геморрой мой прусский.
Эти судороги — тоже,
Эту течь мою слюнную,
И сухотку вам спинную».

И, наконец, как бы предвидя печальный итог, грустно констатировал:

«Жалко только, что сухотка
Моего спинного мозга
Скоро вынудит покинуть
Прогрессивный этот мир».

Это четверостишие, за исключением поэтических достоинств, разумеется, перекликается с не менее грустной сентенцией умирающего Ленина.

У Ленина, как известно, врачи довольно долго подозревали сифилис головного мозга. И лечили соответственно. Сетуя на отсутствие эффекта от проводимого лечения, Ильич как-то заметил:

«Может, этот паралич и не прогрессивный, но, наверняка, прогрессирующий...»

Дядя, Соломон Гейне Гейне, во всём, что не касалось его творчества, был человеком противоречивым и не слишком основательным. Он дурно распоряжался своими средствами. Нуждался в деньгах. И в силу этого, постоянно был занят поисками источников воспоможествования.

Недоброжелатели называли великого поэта «профессиональным попрошайкой». Либерально настроенные друзья, включая Карла Маркса, были недовольны и, в части своей, возмущены тем, что пособие Гейне какое-то время выплачивало «реакционное правительство Франции».

На протяжении многих лет, поэт практически находился на иждивении у своего дяди, богатого банкира Соломона Гейне. После смерти старого Соломона, его наследники выплату пособия прекратили.

Положение лишенного других источников дохода, прикованного к постели Генриха Гейне стало отчаянным. Со стороны родственников это был своего рода тактический ход. Чтобы не сказать — шантаж.

Гейне подготовил к изданию свои «Мемуары». И, родственники, не без основания, полагали, что в «Мемуарах» содержатся компрометирующие их главы.

В 1847 году Генрих Гейне и его двоюродный брат Карл, сын и наследник почившего в Бозе дяди Соломона, заключили соглашение. Генриху Гейне пришлось дать согласие на сожжение рукописи. Огню были преданы все четыре тома «Мемуаров». Плод семилетнего труда.

«Это было лишь только началом: там, где жгут книги, будут жечь и людей»
Мемориальная доска в Берлине на площади Бебельплатц.
Здесь в 1933г состоялся так называемый «ПРАЗДНИК КОСТРА»,
во время которого сжигали запрещенные книги,
среди которых были и произведения Г. Гейне.

Со своей стороны, Карл Гейне возобновил выплату пособия.

Судя по сохранившимся отрывкам, мировая литература понесла невосполнимую потерю. Была уничтожена одна из увлекательнейших книг этого жанра.

Наследников Соломона Гейне тоже можно понять. Вопросы литературы их интересовали намного меньше, чем репутация семьи. А репутация эта, опубликуй Гейне свои «Мемуары», могла серьезно пострадать.

Как бы там ни было, уничтожение рукописи «Мемуаров» подтвердило зловещее предсказание поэта:

«Wenn ich sterbe, wird die Zunge ausgeschnitten meiner Leiche.» (Когда я умру, они вырежут язык у моего трупа).

Сатирические стихи Гейне, его памфлеты и фельетоны не нравились властям. И власти его преследовали. Что, в конечном счете, заставило поэта переехать во Францию.

Несмотря, на то, что многие произведения Гейне имели выраженную политическую направленность, он не был политиком. И в силу своего дарования. И, что не менее важно, в силу личностных свойств.

«Гейне, который тысячи раз жертвовал фактической правдой ради меткой остроты, эффектной концовки или изящно закругленного периода, — писал Лион Фейхтвангер, — ответил как-то на упрек друзей с рассеянной улыбкой: «Но разве это не красиво звучит?».

Какой уж тут политик.

И, тем не менее, сатирические произведения Гейне вдохновляли революционную молодежь. В нем видели если не предводителя борьбы за освобождение, то её символ.

В свою очередь Гейне привлекали и социалистические идеи. И их наиболее авторитетные, наиболее яркие выразители.

Какое-то время Гейне был близок с Ф. Лассалем. Потом с К. Марксом.

В советские времена дружеским отношениям между Марксом и Гейне придавали особое значение. Великий немецкий философ с одной стороны. И великий немецкий поэт — с другой.

Еврейские корни философа и поэта, естественно, не выпячивались.

Утверждалось, что Маркс вдохновлял Гейне. А тот, в свою очередь переформировал идеи Маркса в своем творчестве.

Маркс, действительно просил Гейне меньше писать лирических стихов. Сосредоточиться на политической сатире. И клеймить, не жалея сил, «всех тех, которые...». Включая прусскую военщину и немецкий национализм.

И Гейне, до поры до времени, клеймил в меру сил и возможностей. Но со временем, будучи противником всяческих догм, и не слишком веря в исповедуемые Марксом идеалы, Гейне отошел от него.

Поэту не простили этого. Причем, характеризуя «отступничество» Гейне, Маркс и его верный соратник Энгельс не выбирали выражений. Так Энгельс, сопоставляя Гейне с Бог весть чем не угодившим ему Горацием, писал:

«Старик Гораций напоминает мне местами Гейне, который многому у нас научился, а в политическом отношении был по существу таким же прохвостом».

Ещё жестче выразился Маркс. Имея в виду Гейне, в письме Энгельсу, датированном 17 января 1855 года, он констатировал:

«У старой собаки чудовищная память на всякие такие гадости».

В этом смысле, Ленина, который почем зря обзывал своих противников «политическими проститутками», а порой и похлеще, можно считать верным и последовательным учеником Маркса и Энгельса.

В молодые годы Гейне порвал с религией отцов. И стал лютеранином. Тому было немало причин.

И занимавшие умы еврейской молодежи ассимилятивные идеи Моисея Мендельсона. И наполеоновские войны, принесшие евреям освобождение от феодальных ограничений. И негативное отношение к иудаизму в целом. И к его ритуалам, в частности.

Гейне, как и многие другие евреи того времени, искренне полагал, что смена религии станет его «входным билетом» в большой мир. Как это, сплошь и рядом, бывает с ренегатами, Гейне не получил то, на что рассчитывал. Его поступок осудили одни. И не оценили другие.

Вечно стесненный в средствах Гейне надеялся занять должность школьного учителя. Но ему отказали.

Впрочем, смена религии мало повлияла на мировоззрение Гейне. И, соответственно, на его творчество.

В своих стихах он высмеивал и «пейсатых талмудистов», и тех новоявленных сторонников Реформации, которые старались выглядеть святее большинства христиан. Доставалось и вновь обретенным единоверцам.

В знаменитом «Диспуте» Гейне вложил в уста доньи Бланки, жены испанского короля Педро, выстраданную им сакраментальную фразу.

Подводя итог многочасовому противостоянию францисканского настоятеля патера Хозе и раввина из Наварры Юды, донья Бланка изрекла:

«Ничего не поняла
Я ни в той, ни в этой вере,
Но мне кажется, что оба
Портят воздух в равной мере...»

Несмотря на все его метания и метаморфозы Гейне никогда не порывал с еврейством. С развитием болезни ощущение сопричастности стало ещё сильнее.

Внук Хаима Бюкебурга, имя деда трансформировалось в фамилию Гейне (Хаим — Хейман — Хейнеман, и, наконец, Гейне), как-то назвал себя «смертельно больным жидом». И горько сетовал, что в день его смерти некому будет прочесть каддиш.

Памятник Генриху Гейне на горе Броккен (Северная Германия), самой высокой точке Гарца, который он с такой любовью описывал в "Путешествие на Гарц«В одной из своих статей, сравнивая древних греков с евреями, Гейне не без некоторого пафоса написал:

«Я понимаю теперь, что греки были лишь прекрасными юношами, напротив, евреи всегда были мужами сильными и непреклонными, не только тогда, но и вплоть до наших дней, несмотря на восемнадцать веков преследований и нищеты... мученики, давшие миру Бога и мораль, которые сражались и страдали во всех битвах разума».

Находясь в «матрацной могиле» Гейне создал свои самые «еврейские» стихи.

В личностном плане Гейне достаточно долго был далек от тех высот, на которых находилось его творчество.

С поэтами, и не только с ними, это случается довольно часто.

Но годы, проведенные в «матрацной могиле» обнаружили у Гейне такую ни с чем не сравнимую несокрушимость. Такую твердость. Такую способность к преодолению связанных с болезнью мучительных ощущений. Такую доблесть духа (animi fortitude — лат.), что о нем можно говорить не только как о великом поэте, но и, как о великом человеке.

А это дорогого стоит.

С чем можно сравнить боль при родах?

Я бы сравнила эту боль с болью от сильно сведенной мышцы. Только это не одна маленькая мышца, а весь живот. Аж дыхание перехватывает. Я на полном серьезе боялась что умру именно от боли. Правда мне на тот момент было все равно. Хотелось только орать, визжать и истерить. Ну старалась этого не делать.

Рожала без анестезии и стимуляции.

Лично меня всегда удивляли описания страшных родовых мук. Боль вполне терпимая, похожа на тяжло протекающую менструацию. Для мужчин сравнение - на диарею с резью и коликами в кишечнике.Я не то, что ни разу не вскрикнула - даже не застонала Со мною в палате была молодая женщина, которая от схваток буквально делала стойку на лопатках. Я подумала - у не более сильное раскрытие, потому так орт и мается. Пришедшая врач сказала ей - как тебе не стыдно, так бесишься, у тебя раскрытие на два пальца (пояснение для мужчин - ширина двух пальцев, а не длина), а у твоей соседки - на восемь.

В жизни приходилось испытывать гораздо более страшные боли. Перенесла арахноидит (воспаление сосудов мозга) - вот это боль адская.

И один раз в жизни болел зуб. Это хуже всего на свете!!!

Многие знакомые женщины, рассказывали, что при родах, была боль по всему телу, у кого-то в животе, у кого-то спина болела. Мне стимулировали родовую деятельность, при помощи геля. Гель, вводили в шейку матки. И когда схватки достигли своего максимума, мне казалось, что именно в точку на животе, где расположена шейку матки, без перерыва втыкают нож, достают и снова наносят удар. Как такую боль можно вытерпеть, я до сих пор не представляю, меня очень сильно трясло и я не могла выговорить не слова, так как трясся от боли подбородок. Мне, периодически, вводили в вену обезболивающие, становилось легче на время. Меня удивила, именно, точечная боль. Думаю все дело в геле, при естественном течении процесса, наверное, немного иначе чувствуется боль. Но я уверена, что больно очень, в любом случае.

Сравнение со шпагатом очень удачное, плюс ощущение, что внизу живота при схватках впиваются внутри тебя тысячи иголок.

У меня двое родов было и оба раза рожала без анестезии и оперативного вмешательства. Боль сильная, но не сказать что невыносимая. Главное - нормальный настрой 🙂

Я больше всего боялась, что меня под стимуляцию положат под капельницу))). Не представляю, как люди лежа схватки переносят - я как пантера бегала по периметру, или по коридору:)

Боль вполне терпимая, и быстро забывается!

Такую боль я ранее не испытывала никогда. Мне говорили рожавщие женщины, что эта боль похожа на боль при месячных, только сильнее. Я поняла, что они лукавили. Это очень больно, НО ТЕРПИМО. В книге акушерской написано, что это боль похожа на боль при ампутации конечностей вживую, либо раковую боль на последних стадиях.

Ой,не знаю,Оль...Мне казалось во время схваток,что если была бы такая кнопка -выключить себя)) -я бы воспользовалась пренепременно!! Схватки у меня были целых три дня!! Сначала,конечно,редко,потом уже чаще,-но я не спала ни одну ночь,не могла поднять стакан воды,-так ослабели руки,таскала по совету бывалых кровати от стены к стене,чтобы облегчить ощущения и отвлечься,и искала на потолке глазами какой-нибудь крючечек!!))) ... А после родов,через дня два,еще и начали ходить ходуном камни в желчном.Это полегче,хотя,конечно,захватывает дух так,что тоже ни рук и ни ног не чуешь.И тоже схватками. Но приступы были для меня не новость,в отличие от родов,я знала,что конец будет. Восстановление же прошло легко и хорошо,я не помню больше ничего страшного! А через два часа после родов я уже лежала в койке на боку и писала подруге письмо!!!))) Все забывается быстро!! Но еще раз согласилась бы разрешиться только кесаревым сечением!!

Боль при самих родах я не могу сравнить ни с какой другой болью, потому что она иная, совсем ни на что не похожая по ощущениям. А по интенсивности.. ну не знаю, наверное у каждого по-разному, так как чувствительность не у всех одинаковая.

А вот боль при схватках я могу описать 🙂 По ощущениям как будто тебя схватили за внутренние органы и начали их закручивать изнутри. У тебя от боли перехватывает дыхание, ты не можешь дышать! А потом резко раз, и отпустили! И так каждые 3 минуты))

Я боль при родах могу сравнить с каким-то запором (если застрял камень), который смешан с переломом. И в это время тебя еще ошпаривают кипятком. И еще начинаются ужасно болезненные месячные. Как-то так.) Но не волнуйтесь, все это очень быстро проходит. И не такую боль люди терпят. Желаю Вам терпения при родах!

Прочитал вопрос и анекдот вспомнился, ну не могу удержаться, настолько в тему)))

Беременная женщина на приме у гинеколога мужчины:

• Доктор, скажите, а рожать очень больно?
• Ну, как вам сказать? Вас когда-нибудь пивной кружкой по яйцам били?

• Мужчины, вы теперь можете не гадать, с чем сравнить такую боль, а прочувствовать на самом себе. Все дело в том, что создан прибор, имитирующий именно боли, испытываемые женщиной при родах. И рассчитан он на несколько этапов. Правда для мужчин есть огромный плюс - в любой момент отказаться можно. Так что просто на себя примерьте и будете знать.

Традиционно, по субботам, мы публикуем для вас ответы на викторину в формате «Вопрос - ответ». Вопросы у нас самые разные как простые, так и достаточно сложные. Викторина очень интересная и достаточно популярная, мы же просто помогаем вам проверить свои знания и убедиться, что вы выбрали правильный вариант ответа, из четырех предложенных. И у нас очередной вопрос в викторине - С какой болью сравнил любовь поэт Генрих Гейне?

• с головной
• с поясничной
• с зубной
• с фантомной

Правильный ответ С. С зубной

Генрих Гейне (немецкий поэт, писатель, критик и публицист)
(1797-1856)

1. Доброта лучше красоты

2. Доброта всегда одержит верх над красотой

3. Не быть подчиненным никакому закону - значит быть лишенным самой спасительной защиты, ибо законы должны нас защищать не только от других, но и от себя самих

4. Любовь! Это самая возвышенная и победоносная из всех страстей. Но ее всепокоряющая сила заключается в безграничном великодушии, в почти сверхчувственном бескорыстии

5. Для любви не существует вчера, любовь не думает о завтра

6. Что такое любовь? Это зубная боль в сердце

7. Ангелы зовут это небесной отрадой, черти – адской мукой, а люди – любовью

8. Единственная красота, которую я знаю - это здоровье

9. Не занятый делом человек никогда не может насладиться полным счастьем, на лице бездельника вы всегда найдете отпечаток недовольства и апатии

10. Мудрые люди обдумывают свои мысли, глупые - провозглашают их