Битва за Сталинград. Ржевская битва как прикрытие и отвлекающий фактор 12 июля 1942 года решением Ставки Верховного Главнокомандования был сформирован Сталинградский фронт под командованием маршала С. К. Тимошенко, перед которым была поставлена задача не допустить

Всегда было так, что какая-то одна битва оказывала на ту или иную страну особенно большое влияние. Или же, напротив, влияние ее было не очень уж и большим, но в памяти народной она приобретает поистине эпический характер. Вот и в Венгрии в средневековье такая битва была. Причем для венгров она закончилась поражением. А связана она была с походом Бату-хана на запад, начавшегося в 1236 г. Причина того, почему монголы не удовлетворились разгромом только русских княжеств и предприняли затем еще и этот поход, была очень проста. Они стремились окончательно уничтожить половецкую орду, остатки которой после разгрома в южнорусских степях укрывались от их гнева на землях венгерского королевства. «Друг моего врага – мой враг!» – посчитали они и двинулись на запад! Весной 1241 года они опустошили Галицко-Волынское княжество, после чего сразу несколькими отрядами прошли через Карпаты. Бату-хан вошел в Венгрию через «Русские ворота» с севера, Бури и Кадан – с юга через земли Молдавии в Трансильванию, а Бучек – также с юга через Валахию. Главные силы монгольского войска, которыми командовал Субэдей, следовали за Каданом (причем значительная часть его вторглась одновременно в Польшу и прошла ее, не встретив особого сопротивления).

«Приход татар в Венгрию во времена короля Белы IV» - миниатюра из первого печатного издания «Горестной песни» Т. Фегера и Э. Ратдольта в Аугсбурге в 1488 г.

Передовые отряды венгров были разбиты монголами уже 12 марта 1241 года, а уже 14 марта случилось очень важное событие. Несколько венгерских баронов, будучи недовольны союзом короля Белы IV с пришлыми половцами, убили их главного хана – Котяна, и многих других знатных половецких вельмож. Поэтому половцы покинули Венгрию и направились в Болгарию. Между тем младший брат Бату-хана – Шибан уже 15 марта вышел к лагерю Белы IV. Тот решил придерживаться оборонительной тактики, но, узнав, что монгольское войско вдвое уступает по численности его войскам, а немалую часть армии Бату-хана составляют насильно взятые в нее русские, он решился дать ему сражение. Верные своей тактики, монголы отступали в течение нескольких дней и проделали примерно половину пути обратно до Карпат, а затем, 11 апреля 1241, года внезапно атаковали армию Белы на реке Шайо и нанесли венграм сокрушительное поражение.

Бела IV вынужден был бежать в Австрию, к герцогу Фридриху II Воинственному, за помощь которого он отдал свою казну и целых три западных комитата (округа) своей страны. Монголы же сумели овладеть всей территорией Венгрии на восток от Дуная, назначали в новых землях своих наместников и начали совершать набеги еще дальше на запад, дойдя до окрестностей Вены. Однако усилиями чешского короля Вацлава I Одноглазого и австрийского герцога Фридриха Воинственного все набеги монголов удалось отбить. Правда Кадан со своим отрядом прошел даже через Хорватию и Далмацию до самого Адриатического моря, так что монголы побывали даже на Адриатике, но вот закрепиться в Венгрии они так и не успели. Дело в том, что в декабре 1241 года умер великий хан Угэдей и по монгольским обычаям всем чингизидам на все время до избрания нового хана нужно было прервать все военные действия и приехать на курултай в Монголию. Больше всего шансов быть избранным было у Гуюк-хана, с которым у Бату-хана была личная неприязнь. Поэтому он решил покинуть Венгрию и в 1242 г. начал движение через еще не опустошенную территорию Сербии и Болгарии сначала в южнорусские степи, а затем и дальше на Восток.

Венгрия после ухода монгольской армии лежала в руинах; можно было 15 дней ехать по стране и не встретить ни единой живой души. Люди буквально умирали от голода, так что продавали даже человеческое мясо. К бедствиям голода добавились эпидемии, ведь всюду лежали непогребенные трупы. А волки настолько размножились, что даже осаждали деревни. Но король Бела IV сумел восстановить разрушенное хозяйство, на опустевших землях приглашал селиться немцев (на севере) и влахов (на юго-востоке), пустил в страну евреев, а гонимым половцам дал земли для кочевий (между Дунаем и Тисой) и сделал их частью новой венгерской армии. Благодаря его усилиям Венгрия вновь ожила и стала сильным и могущественным королевством Европы.

Ну, а события битвы при Шайо интересны нам прежде всего тем, что она была подробно описана Фомой Сплитским (ок.1200 – 1268) - далматинским хронистом, архидьяконом Сплита c 1230 года. Он закончил Болонский университет в 1227 году и является автором «Истории архиепископов Салоны и Сплита» («Historia Salonitana»). Рассказ Фомы о татаро-монгольском нашествии на Западную Европу в 1241 – 1242 гг. является одним из основных источников наших сведений по истории монгольских завоеваний.

«На пятый год царствования Белы (1240 г.), сына короля Венгрии Андрея, и на другой год правления Гаргана (Гарган де Арскиндис – подеста Сплита) губительный народ татар приблизился к землям Венгрии…» – так начинается его рассказ.

Король Бела начал же с того, что дошел до гор, находящихся между Рутенией и Венгрией и до границы Польши. На всех доступных для прохода войск путях он приказал устроить засеки из срубленных деревьев, вернувшись в столицу, собрал всех князей, баронов и вельмож королевства, как все лучшие свои войска. Прибыл к нему и его брат король Коломан (правильнее было бы назвать его герцогом – прим. авт.) со своими воинами.

Церковные деятели мало того, что привезли несметные богатства, но и также привели с собой отряды воинов. Неприятности начались, когда начали обдумывать план действий по отражению татар, потратив на это много дней драгоценного времени. Кто-то был скован безмерным страхом, и потому считал, что вступать в бой с таким противником нельзя, поскольку это - варвары, которые завоевывают мир из одной только страсти к наживе, а раз так, то договориться с ними нельзя, равно как и добиться от них пощады. Другие же были глупы и по своему «по глупому легкомыслию» самым беспечным образом заявляли, что враг обратится в бегство едва лишь увидит их многочисленную рать. То есть Бог их не вразумил, и всем им была уготована скорая погибель!

И вот пока они все занимались пагубным словоблудием, к королю прискакал гонец и сообщил ему, что ровно перед Пасхой татарские войска во множестве уже пересекли границы королевства и вторглись на венгерскую землю. Сообщалось, что было их сорок тысяч, причем впереди войска шли воины с секирами и валили лес, устраняя таким образом с его пути все завалы и препятствия. В течение короткого времени все засеки были порублены и сожжены, так что весь труд по их сооружению оказался напрасным. Встретившись с первыми жителями страны, татары не выказывали поначалу своей свирепой бессердечности и, хотя и собирали добычу по деревням, больших избиений людей не устраивали.

Татары же выслали вперед большой конный отряд, который, подойдя к лагерю венгров, подбивал их выйти и начать бой, желая, видимо, испытать, хватит ли у тех духа чтобы сражаться с ними. И венгерский король отдал приказ своим отборным бойцам идти им навстречу и сразиться с язычниками.

Войска построились и вышли для боя с противником. Но как это было принято у татар, те боя не приняли, а забросали венгров стрелами и поспешно отошли. Понятно, что, видя их «бегство» король со всем своим войском устремился их преследовать и, подойдя к реке Тисе, затем через нее переправился, ликуя так, словно уже изгнал врага из страны. Затем венгры продолжили преследование, и они дошли до реки Соло (Шайо). Между тем они и не знали, что татары стоят лагерем за рекой, скрытым среди густых лесов, и венгры видели только лишь часть их войска. Встав лагерем перед рекой, король приказал поставить палатки как можно теснее. По периметру поставили повозки и щиты, так что получился тесный загон, со всех сторон прикрытый повозками и щитами. И палатки, сообщает хронист, стояли так тесно, а их веревки так сильно переплелись между собой, что передвигаться внутри лагеря стало просто невозможно. То есть венгры полагали, что находятся в надежно укрепленном месте, но именно оно и стало главной причиной их скорого поражения.

Тогда Ват* (Бату-хан), старший предводитель татарского войска, взобрался на холм, внимательно рассмотрел расположение войска венгров и затем, вернувшись к своим воинам, сказал так: «Друзья, мы не должны терять бодрости духа: пусть этих людей великое множество, но они не смогут вырваться из наших рук, поскольку ими правят беспечно и бестолково. Я ведь видел, что они, как стадо без пастыря, заперты словно в тесном загоне». Он тут же приказал своим воинам построиться в обычный порядок и в ту же ночь атаковать мост, находившийся неподалеку от венгерского лагеря.

Но нашелся перебежчик из рутенов, который в наступившей темноте перебежал к венграм и предупредил короля, что ночью татары переправятся через реку и могут неожиданно на вас напасть. Король с войсками выступил из лагеря и в полночь подошел к указанному мосту. Завидев, что часть татар уже переправилась, венгры напали на них и многих убили, а других сбросили в реку. У моста была выставлена стража, после чего венгры в бурном ликовании возвратились назад, после чего, уверившись в своих силах, они беззаботно проспали всю ночь. А вот татары поставили напротив моста семь метательных орудий и прогнали венгерскую стражу, закидав ее огромными камнями и стрелами. Затем они свободно переправились через реку, кто по мосту, а кто через броды.

Поэтому едва лишь наступило утро, как венгры увидели, что все пространство перед их лагерем покрыто множеством вражеских воинов. Что касается часовых, то они, добравшись до лагеря, с трудом смогли разбудить охрану, спавшую безмятежным сном. А когда, наконец, до венгров дошло, что хватить спать и что уже пришло время вскочить на коней и идти в бой, они отнюдь не спешили, а норовили по своему обыкновению причесаться, умыться и пришить рукава, а в битву отнюдь не спешили. Правда, король Коломан, архиепископ Хугрин и магистр тамплиеров всю ночь были начеку и глаз не смыкали, так что едва услышав крики, они разом бросились в бой. Но все их геройство ни к чему не привело, потому что их-то было мало, а все остальное воинство все еще оставалось в лагере. В итоге они вернулись в лагерь, а архиепископ Тугрин стал бранить короля за его беспечность, а всех бывших при нем баронов Венгрии за косность и праздность, тем более, что в столь опасной ситуации, когда речь шла о спасении всего королевства, действовать следовало с максимальной решительностью. И многие его послушались и вышли на бой с язычниками, но были и такие, что пораженные внезапным ужасом, ударились в панику.

В очередной раз вступив в бой с татарами, венгры добились некоторого успеха. Но тут Коломан был ранен, магистр тамплиеров погиб и остаткам воинов поневоле пришлось возвратиться в укрепленный лагерь. Между тем во втором часу дня все татарские воины окружили его со всех сторон и принялись обстреливать из луков горящими стрелами. А венгры, увидев, что их со всех сторон окружают вражеские отряды, полностью лишились рассудка и всякого благоразумия и уже совершенно не помышляли о том, что построиться в боевые порядки и идти в бой, но метались по лагерю, словно овцы в загоне, ища спасения от волчьих зубов.

Под ливнем стрел, среди вспыхнувших палаток, среди дыма и огня, венгры впали в отчаяние и полностью потеряли дисциплину. В итоге и король, и его князья побросали знамена и обратились в позорное бегство.

Однако и спастись оказалось непросто. Из-за перепутавшихся веревок и нагромождения палаток даже выбраться из лагеря оказалось очень нелегко. Впрочем, татары, увидев, что венгерское войско обратилось в бегство, открыли ему проход даже и позволили выйти. При этом они всячески избегали рукопашной схватки, а следовали параллельно колонне отступавших, не давая им сворачивать в стороны, а издали расстреливая их из луков. А вдоль дороги валялись брошенные беглецами золотые и серебряные сосуды, багряные одежды и дорогое .

А потом началось самое страшное. Увидев, что венгры потеряли всякую способность к сопротивлению и страшно устали, татары, как пишет хронист, «в своей неслыханной жестокости, нисколько не заботясь о военной добыче, ни во что не ставя награбленное ценное добро», занялись уничтожением людей. Они кололи их копьями, рубили мечами, и не щадили никого, зверски уничтожая всех подряд. Часть войска была прижата к болоту, где множество венгров «были поглощены водой и илом», то есть попросту говоря утонули. Здесь нашел свою смерть и архиепископ Хугрин, и епископы Матвей Эстергомский, и Григорий Дьерский, и еще множество прелатов и клириков.

Вообще-то показательно, настолько цивилизованная жизнь «развращает» людей, не правда ли? Ведь те же венгры, будучи кочевниками, легко справлялись даже с франками, наносили поражения германцам, итальянцам и даже арабам. Но… всего несколько столетий жизни в замках и городах, удобства и роскошь, пусть даже и доступные не всем, привели к тому, что они не смогли сдержать натиск точно таких же кочевников, пришедших практически из этих же мест, что и далекие их предки!

Так прошел первый день уничтожения венгерского войска. Утомившись непрерывным убийством, татары ушли в лагерь. Но и побежденным было не до того, чтобы идти ночь напролет. Иные мазались кровью убитых и укладывались среди них, прячась таким образом от врага и мечтая лишь о том, как бы любой ценой предаться отдыху.

«Что же до короля Белы, – сообщает хронист, – то он с Божьей помощью, едва-едва избежав гибели, с немногими людьми ушел в Австрию. А его брат король Коломан направился к большому селению под названием Пешт, размещённому на противоположном берегу Дуная».

П.С. Ну, а теперь в порядке эпилога для всех любителей «фолкхистори» остается подчеркнуть, что Фома Сплитский именует противников венгров именно татарами и подчеркивает, что среди них были люди с Руси, то есть что это отнюдь не славянского корня люди, и очень подробно описывает их тактику боя, типичную для кочевников, каковыми они и являлись… И бога ради, пусть никто не приводит миниатюру с изображением боя татар с рыцарями на мосту, где последние скачут под флагом с полумесяцем. Это не флаг мусульман, отнюдь, а гербовый символ, обозначающий младшего сына!

* Согласно сведениям из биографии Субэдэя, в этой битве участвовали все основные военачальники похода (кроме Байдара): Бату, Орда, Шибан, Кадан, Субэдэй и Бахадур (Бахату).