В мае 1945 года война не закончилась. Она закончилась в сентябре 1945 года. 2 сентября Япония подписала капитуляцию.

Почти забытый трибунал

70 лет назад в столице Японии начал работу Международный военный трибунал для Дальнего Востока (другое название — Токийский трибунал над главными японскими военными преступниками). В отличие от Нюрнбергского многие его детали мало известны. Например, что среди адвокатов японских военных преступников были и американцы…

ПЕПЕЛ НАД СТОЛИЦЕЙ

Летом 1945 года поражение милита­ристской Японии в развязанной ею войне уже было неминуемо. Однако «партия войны» в руководстве этой страны не желала сдаваться, готовя народ к решающему сражению на территории метрополии. Стремясь предотвратить бессмысленную ги­бель людей, главы противостоящих Японии государств — США, Велико­британии и Китая опубликовали 26 июля 1945 года Потсдамскую декла­рацию, в которой излагались условия безоговорочной капитуляции Японии. После объявления войны мили­таристской Японии к Потсдамской декларации присоединился и Совет­ский Союз. В 10-м пункте деклара­ции указывалось: «Мы не стремимся к тому, чтобы японцы были порабо­щены как раса или уничтожены как нация, но все военные преступники, включая тех, которые совершили зверства над нашими пленными, должны понести суровое наказание».

К моменту публикации Пот­сдамской декларации мир уже знал о решении союзников провести Международный военный трибунал над бывшими руководителями гитлеровской Германии. Это побуж­дало противников капитуляции из числа высокопоставленных япон­ских военных, страшась расплаты за совершенные военные престу­пления, поставить на карту судьбу всей нации. Был выдвинут лозунг «Итиоку гёкусай» — «Сто миллио­нов погибнут как один». Именно их оппозиция прекращению войны и угроза военного переворота за­ставили главу японского прави­тельства отвергнуть Потсдамскую декларацию.

Вопреки насаждаемому на За­паде и в Японии мнению японское военно-политическое руководство не собиралось капитулировать по­сле атомных американских ударов по Хиросиме и Нагасаки. К этому их вынудили не атомные бомбы, а вступление в войну одолевших мощнейшую военную машину Гер­мании Вооруженных сил Совет­ского Союза. В императорском ре­скрипте от 17 августа 1945 года «К солдатам и матросам» главнокоман­дующий японскими армией и фло­том генералиссимус Хирохито, не упоминая атомные бомбардировки, указал: «Теперь когда в войну про­тив нас вступил и Советский Союз, продолжать сопротивление… оз­начает поставить под угрозу саму основу существования нашей им­перии».

После объявления по радио им­ператорского решения о капитуля­ции на несколько дней и ночей не­бо над Токио заволокли тучи дыма и пепла. Дымили трубы японских министерств и ведомств, где по приказу правительства и командо­вания армии и флота в лихорадоч­ной спешке сжигались документы и другие свидетельства военных преступлений милитаристского ре­жима…

ПОВИННЫ В ГИБЕЛИ МИЛЛИОНОВ

3 мая 1946 года в столице Японии начал работу Международный воен­ный трибунал для Дальнего Восто­ка. Всего было 29 обвиняемых япон­ских военных преступников. Среди них бывшие премьер-министры, ми­нистры, военачальники, дипломаты, идеологи японского милитаризма и фашизма. Часть из них, дабы из­бежать кары за содеянное, совер­шили ритуальные самоубийства.

В результате была доказана ви­на большинства подвергнутых суду трибунала. Однако неоспоримые факты и свидетельства чудовищ­ного геноцида китайского и дру­гих восточноазиатских народов не вызвали у подсудимых раскаяния и покаяния. Они до последнего от­рицали свою вину, ссылаясь на не­знание изобличающих их фактов и документов или свою «забывчи­вость». Эту тактику всемерно под­держивали защитники подсудимых, среди которых было немало амери­канцев. Адвокаты прибегали к все­возможным уловкам и нечестным приемам: запугивали свидетелей, склоняли их к заведомо ложным показаниям в пользу своих клиен­тов, подтасовывали факты и доку­менты, давали им ложную интер­претацию.

Однако все уловки были тщетны и не могли ввести в заблуждение ни судей, ни мировую общественность. Приговор Токийского трибунала, в частности, гласил: «Массовые убийства военнопленных, граждан­ских интернированных лиц, боль­ных, раненых, медицинского пер­сонала госпиталей и гражданского населения были обычным явлением на всем протяжении Тихоокеанской войны… Избиения и пытки всех видов, убийства без суда захвачен­ных в плен летчиков, даже людоед­ство — все это только часть зверств, доказательства которых были пред­ставлены трибуналу. Эти убийства совершались по специальным при­казам высших инстанций, генераль­ного штаба армии, военного коман­дования…»

Чудовищные варварства, труд­носовместимые с утонченной культурой японской нации, были обыденными для шовинистически воспитанных японских вояк. В раз­деле приговора, озаглавленном «Вивисекция и каннибализм», чита­ем: «К концу Тихоокеанской войны японская армия и флот скатились до каннибализма, поедая части тел убитых ими союзных военноплен­ных . Японский военнопленный при допросе показал: «10 декабря 1944 г. штабом 18-й армии был издан при­каз, которым войскам разрешалось есть мясо умерших союзников, но не разрешалось поедать сво­их мертвецов.» Иногда людоед­ство обставлялось для офицеров торжественными церемониями, имело место во время празднеств. Даже офицеры в ранге генералов и контр-адмиралов принимали в этом участие (суп из мяса убитых пленных подавался к столу японцев рангом ниже офицера)… Эта ужас­ная практика применялась и тогда, когда имелся выбор, а не в силу не­обходимости».

Хотя развязанные Японией в Китае, Юго-Восточной Азии и на Тихом океане войны нередко рас­сматриваются как периферийные театры Второй мировой войны, в действительности по числу жертв они превосходили потери на Евро­пейском континенте. По китайским данным, по вине японских захват­чиков погибли, были замучены, умерли от ран, болезней и голода от 30 до 35 миллионов китайцев. В одной только Нанкинской рез­не за несколько дней были убиты около 300 тысяч жителей этого го­рода, в основном старики, женщины и дети. Сотнями тысяч гибли от японских бомб, снарядов, пуль и штыков безвинные жители стран Юго-Восточной Азии — вьетнамцы, филиппинцы, бирманцы, индонезий­цы и другие.

«СТРАТЕГИЯ СПЕЛОЙ ХУРМЫ»

Международный военный трибунал для Дальнего Востока Суд над японскими военными пре­ступниками, проходивший в Токио с 3 мая 1946 года по 12 ноября 1948 года, был образован 19 января 1946 г. по приказу главнокомандующего со­юзными оккупационными войсками генерала дугласа Макартура, согласно которому были арестованы 29 человек, подозреваемых в совершении воен­ных преступлений, в основном члены кабинета министров генерала Хидэки Тодзио. В трибунале были представлены 11 государств: СССР, США, Китай, Велико­британия, Австралия, Канада, Франция, Нидерланды, Новая Зеландия, Индия и Филиппины. От Советского Союза: судья — член Военной коллегии Верховного суда СССР, генерал-майор Иван Михеевич-Зарянов, государственные обвини­тели — С.А.Голунский, А.Н.Васильев и Л.Н.Смирнов. В ходе процесса было проведено 818 открытых судебных заседаний и 131 заседание в судейской комнате. Трибунал принял 4356 документальных доказательств и 1194 свидетельских показания (из которых 419 были заслу­шаны непосредственно трибуналом). В обвинительном акте было сформу­лировано 55 пунктов, содержащих общие обвинения всех подсудимых и виновность каждого в отдельности. В заключение приводилось большое ко­личество военных преступлений, таких как Нанкинская резня, Батаанский марш смерти и др. Как и на Нюрнбергском процессе, все пункты обвинения были разделены на три категории: А (пункты 1-36) — обвинения в пре­ступлениях против мира, планиро­вании и ведении агрессивной войны, нарушении международного законода­тельства, применялись только против высшего руководства Японии; B (пункты 37-52) — обвинения в мас­совых убийствах; C (пункты 53-55) — обвинения в пре­ступлениях против обычаев войны и преступления против человечности, применялись к японцам любого ранга.

Также трибуналом был доказан и агрессивный характер политики официального Токио в отношении Советского Союза. В приговоре констатировалось: «Трибунал счи­тает, что агрессивная война против СССР предусматривалась и плани­ровалась Японией в течение рас­сматриваемого периода, что она была одним из основных элементов японской национальной политики и что ее целью был захват террито­рии СССР на Дальнем Востоке». Не соглашаясь с этим, адвокаты подсу­димых утверждали, что Япония яко­бы выполняла условия заключен­ного в апреле 1941 года советско-японского Пакта о нейтралитете. При этом они пытались, отведя от­ветственность от Японии, обвинить Советский Союз в нарушении Пакта о нейтралитете, используя для этого факт объявления СССР по просьбе и согласованию с союзными США и Великобританией войны Японии. Однако трибунал не принял возра­жения защиты японской стороны и пришел к заключению: «Очевид­но, что Япония не была искренней при заключении Пакта о нейтрали­тете с Советским Союзом и, считая свои соглашения с Германией более выгодными, подписала Пакт о ней­тралитете с тем, чтобы облегчить себе осуществление планов нападе­ния на СССР. Доказательства, пред­ставленные трибуналу, указывают на то, что Япония, будучи далеко не нейтральной, оказывала значитель­ную помощь Германии».

Уже 22 июня 1941 года, в день начала гитлеровской агрессии про­тив СССР, подписавший лишь два месяца назад советско-японский Пакт о нейтралитете министр ино­странных дел Японии Ёсукэ Мацуока, срочно прибыв к императору Хирохито, стал настойчиво пред­лагать незамедлительно напасть на Советский Союз. Стремясь рассеять опасения микадо, он убеждал: «Надо начать с севера, а потом пойти на юг. Не войдя в пещеру тигра, не вы­тащишь тигренка. Нужно решиться».

Вопрос о нападении на СССР ле­том 1941 года детально обсуждался на состоявшемся 2 июля импера­торском совещании (годзэн кайги). Выступивший на совещании пред­седатель тайного совета (консуль­тативный орган при императоре) Кадо Хара заявил: «Война между Германией и Советским Союзом действительно является историче­ским шансом Японии… Я желаю, чтобы мы напали на Советский Со­юз. Кто-то может сказать, что в свя­зи с Пактом о нейтралитете это бы­ло бы неэтично. Если мы нападем на него, никто не сочтет это пре­дательством. Я с нетерпением жду возможности для нанесения удара по Советскому Союзу. Я прошу ар­мию и правительство сделать это как можно скорее. Советский Союз должен быть уничтожен».

Императорским совещанием бы­ла принята секретная Программа национальной политики империи, в которой закреплялось следую­щее решение: «Наше отношение к германо-советской войне будет определяться в соответствии с ду­хом Тройственного пакта (военный союз Германии, Японии и Италии). Однако пока мы не будем вмеши­ваться в этот конфликт. Мы будем скрытно усиливать нашу военную подготовку против Советского Союза, придерживаясь независимой политики… Если германо-советская война будет развиваться в направ­лении, благоприятном для империи, мы, прибегнув к вооруженной си­ле, разрешим северную проблему и обеспечим безопасность север­ных границ». Это решение напасть на СССР в момент его ослабления в борьбе с гитлеровской Германией получило в Японии название «стра­тегии спелой хурмы».

В июле-августе 1941 года груп­пировка выделенных для войны против СССР японских войск бы­ла доведена до одного миллиона человек, а генштабом армии бы­ла определена дата нападения на СССР — 29 августа 1941 года. Но это запланированное на 1941 год, а за­тем перенесенное на весну 1942 го­да вероломное нападение Японии на СССР не состоялось не потому, что, как утверждают японские про­пагандисты и их сторонники в на­шей стране, Япония честно выпол­няла условия Пакта о нейтралитете, а вследствие провала германского плана «молниеносной войны» и со­хранения высокой обороноспособ­ности Советского Союза в восточ­ных районах страны.

Сознательно проводимая в годы войны японским руководством по­литика сковывания угрозой войны крупных сил Красной армии в вос­точных районах СССР вела к затя­гиванию Великой Отечественной войны и Второй мировой войны в целом, увеличению жертв совет­ского и других народов. Эта полити­ка и стратегия расценивались гит­леровской Германией как важный вклад в совместную вооруженную борьбу с СССР.

Вторая мировая война во многом ещё до сих пор загадка. И речь даже не о том, как и почему она началась. Вопросы возникнут, если вы задумаетесь над, казалось бы, простыми фактами. Почему в нашей стране победу над Германией празднуют во всем государстве, а победу над Японией только на Дальнем Востоке? Почему в центральных регионах этой нашей ПОБЕДЕ уделяют мало внимания, если вообще его уделяют? Не хотят «беспокоить» японских соседей? Так их отношение к России формируется на основе директив из Вашингтона, а не на основе национальных интересов Японии...

В материале постоянного автора ресурса Артема Яковлевича Кривошеева поднимается почти забытая сегодня тема. Немецких нацистов и их бесчеловечные опыты над людьми в нашей стране и во всем мире помнят куда лучше, чем преступления японских военных.

А ведь был не только Токийский процесс, где судили верхушку. Был и суд над японскими военными преступниками...в Хабаровске в 1949 году. По обвинению в подготовке бактериологической войны и разработке биологического оружия. Судили тех, кого успели поймать. Большая часть японцев, занимающихся этим проектом, эвакуировалась в Японию. (Подразделение называлось отряд 731). В 1946 году руководитель подразделения Исии Сиро передал все результаты своих работ... американцам. Они продолжили исследования.

Японцы использовали в качестве подопытных живых людей, которые по разным причинам оказывались в жандармерии Харбина и других китайских городов. Об этом стало известно исключительно благодаря Красной армии и работе советских юристов. Если учесть, что результаты исследований попали в руки американцев, возможно они продолжают опыты на живых людях, кто знает... Тюрьмы ЦРУ, Гуантанамо...

Что характерно, все осужденные японцы вышли по амнистии 1956 года. Но это так, к пониманию «хрущевской оттепели»...

«Нюрнберг» на Амуре: Хабаровский судебный процесс над японскими военными преступниками

Практически месяц назад наступила весна. Природа пробуждается после зимнего сна. Без преувеличения, это прекрасное время. Наши соотечественники чаще выбираются на природу, скоро будет открыт и дачный сезон. Именно сейчас наш минздрав предупреждает, что вместе с природой пробудились и клещи…в том числе и энцефалитные. И при поездке в лес необходимо принять меры предосторожности: с зимы сделать прививку, соответствующим образом одеваться и осмотреть себя после визита за город.

Но как давно появился в наших лесах клещевой энцефалит? Первые его вспышки были отмечены на Дальнем Востоке в середине 1930-х годов. Массово заболели военные. Отдельной статьи заслуживает мужество наших биологов и вирусологов, открывших это страшное заболевание. Откуда взялся этот вирус? До сих пор причины появления вируса в Дальневосточной тайге являются дискуссионным вопросом…По одной из версий, к возникновению этого вируса причастны…японские военные. Серьезных доказательств этому нет. Но почему появилась эта версия?

В начале 1930-х годов Японская армия оккупировала Манчжурию. И к середине 1930-х в составе Квантунской армии было создано одно из самых страшных её подразделений. Но обо всем по порядку.

Все мы знаем, что значит для нас День Победы, отмечаемый 9 мая. Тогда мы победили врага, идущего уничтожить Россию, как субъект мировой политики. По сути, под знаменами Гитлера тогда собралась вся Европа (за редким исключением). Это стоило жизней более чем 27 млн. наших соотечественников. Почти все знают и о суде над нацистскими преступниками, состоявшемся в Нюрнберге осенью 1945 года.

Но, гораздо меньше внимания уделяется сейчас Токийскому процессу над японскими военными преступниками, прошедшем с 3 мая 1946 по 12 ноября 1948. Его 70 летнюю годовщину мы будем встречать в мае этого года. Надеюсь посвятить ему отдельную статью.

Пока хочу рассказать о судебном процессе над японскими военными преступниками, прошедший…с 25 по 30 декабря 1949 года в Хабаровске. Зачем возникла необходимость судебного процесса над японскими преступниками более чем через год после Токийского процесса? Давайте разбираться.

В декабре 1949 года в Хабаровске судили 12 бывших японских военнослужащих за участие в разработке и применении бактериологического оружия. Сейчас о таковом уже мало кто помнит. Хотя по своей значимости он не уступает ни Нюрнбергскому, ни Токийскому. Это был единственный судебный процесс, где были доказаны факты разработки и применения японцами в боевых действиях бактериологического оружия.

Итак, кого и за что судили на процессе? Наиболее подробные сведения содержит книга «Материалы судебного процесса по делу бывших военнослужащих японской армии, обвиняемых в подготовке и применении бактериологического оружия» вышедшая в 1950 году тиражом в 50 000 экземпляров. Кроме того, в фонде архивных уголовных дел Центрального архива ФСБ России хранится уголовное дело № № Н-20058 в 26 томах. По нему проходят 12 японских военнослужащих, которые в нарушение Женевского протокола 1925 г. занимались разработкой, созданием и применением бактериологического оружия в годы Второй мировой войны. Следствие проводилось оперативно-следственной группой МВД СССР и Следственным управлением МВД СССР по Хабаровскому краю в период с 22 октября по 13 декабря 1949 г. В уголовном деле имеются собственноручные показания и дневниковые записи обвиняемых (на японском языке и в переводе на русский), показания свидетелей, акты судебно-медицинских экспертиз, протоколы допросов и др . Судебный процесс был открытым и широко освещался СМИ СССР.

Обратимся к материалам обвинительного заключения :

«Как установлено расследованием, японским генеральным штабом и военным министерством вскоре после захвата Манчжурии на ее территории была организована и включена в состав японской Квантунской армии бактериологическая лаборатория, возглавляемая известным в Японии идеологом бактериологической войны, впоследствии генерал-лейтенантом медицинской службы Исии Сиро , в которой производились изыскания в области использования бактерий острых инфекционных заболеваний для ведения наступательной бактериологической войны.

Согласно показаниям обвиняемого бывшего генерал-майора медицинской службы японской армии Кавасима Киоси , генеральным штабом и военным министерством Японии в соответствии секретными указаниями императора Хирохито в 1935 – 1936 годах на территории Манчжурии были уже развернуты два совершенно секретных формирования, предназначенные для подготовки и ведения бактериологической войны»

В 1941 году эти подразделения были оформлены в «отряд № 731» и «отряд № 100». Отряды были укомплектованы специалистами бактериологами и другими научными и техническим специалистами. Только в отряде 731 числилось более 3000 сотрудников.

Отряды имели развитую инфраструктуру:

«…для развертывания отряда 731, в районе станции Пинфань, расположенной около 20 км от Харбина, к 1939 году был отстроен большой военный городок с многочисленными лабораториями и служебными зданиями. Были созданы значительные запасы сырья. Вокруг городка в целях обеспечения особой секретности работ была создана запретная зона. Отряд имел свою авиационную часть, а на станции Аньда – специальный полигон.

Отряд № 100 также располагал обширными помещениями, специальным оборудованием и земельными участками в районе местечка Могатон в 10 км южнее города Чанчунь» .

Отряды имели большую филиальную сеть вдоль границы с СССР. Задачей филиалов была подготовка к практическому применению бактериологического оружия во время наступательных операций на территории СССР . Отряд подчинялись непосредственно командующему Квантунской группировкой японской армии. Более подробно об устройстве лабораторий, структуре отрядов можно прочитать в указанной выше книге. Этому вопросу посвящена не одна страница. Приведу лишь одну цитату:

«Материалами предварительного следствия установлено, что отдел № 1 [отряда 731 – прим. автора]специально занимался исследованием и выращиванием для бактериологической войны возбудителей: чумы, холеры, газовой гангрены, сибирской язвы, брюшного тифа, паратифа и других, в целях их использования в бактериологической войне.

В процессе этих исследований производились опыты не только над животными, но и над живыми людьми, для чего была организована внутренняя тюрьма, рассчитанная на 300 – 400 человек» .

То, что творили над живыми людьми японские «ученые» в своих «научных изысканиях» заслуживает отдельного внимания. Многочисленные примеры зверств приведены в протоколах допросов подсудимых в «Материалах судебного процесса по делу бывших военнослужащих японской армии, обвиняемых в подготовке и применении бактериологического оружия». Но ещё более «живописно» вспоминают то, что они сотворили сами японцы, избежавшие суда. Приведу только некоторые примеры из книги «Кухня дьявола» Моримура Сэйити, популярного японского писателя, беседовавшего с многими бывшими сотрудниками отдела 731 :

«"Низшие существа", лишенные права называться людьми

«Бревна» — это пленные, находившиеся в «отряде 731». Среди них были русские, китайцы, монголы, корейцы, схваченные жандармерией или спецслужбами Квантунской армии (органы информации, разведки и контрразведки японской армии, действовавшие в оккупированных районах Китая), либо подчиненными им сотрудниками лагеря «Хогоин» («Приют»), расположенного в Харбине.

Жандармерия и спецслужбы захватывали советских граждан, оказавшихся на китайской территории, командиров и бойцов китайской Красной армии (8-й армии) (так японцы называли Народно-освободительную армию Китая), попавших в плен в ходе боев, а также арестовывали участников антияпонского движения: китайских журналистов, ученых, рабочих, учащихся и членов их семей. Все эти пленные подлежали отправке в специальную тюрьму «отряда 731».

«Бревнам» не нужны были человеческие имена. Всем пленным отряда давали трехзначные номера, в соответствии с которыми их распределяли по оперативным исследовательским группам в качестве материала для опытов.

В группах не интересовались ни прошлым этих людей, ни даже их возрастом.

В жандармерии, до отправки в отряд, каким бы жестоким допросам их ни подвергали, они все же были людьми, у которых был язык и которые должны были говорить.

Но с того времени, как эти люди попадали в отряд, они становились всего лишь подопытным материалом — «бревнами» — и никто из них уже не мог выбраться оттуда живым.

«Бревнами» были и женщины — русские, китаянки,- схваченные по подозрению в антияпонских настроениях. Женщины использовались главным образом для исследования венерических заболеваний».

«Циркуляция «бревен» была весьма интенсивной. В среднем через каждые два дня три новых человека становились подопытным материалом.

Позже Хабаровский судебный процесс по делу бывших военнослужащих японской армии, основываясь на показаниях подсудимого Кавасимы, зарегистрирует в своих документах, что за период с 1940 по 1945 год «отрядом 731» было «потреблено» не менее трех тысяч человек. «В действительности это число было ещё больше»,- единодушно свидетельствовали бывшие сотрудники отряда».

«Сатанинский заказ

Итак, секционной пользовались все перечисленные выше группы, расположенные на втором и третьем этажах блока «ро».

Я уже писал, что «бревен» распределяли по номерам в качестве материала для экспериментов между всеми группами отряда.

Почему подопытных отдавали в собственность каждой группе?

Когда планировалось получение препаратов живого человеческого тела, требовалось заранее точно знать, собственностью какой именно группы станут эти препараты.

По свидетельству бывших служащих отряда, право вскрыть живого человека и произвести эксперимент над ним принадлежало той группе, за которой он был закреплен. Но когда вскрытие и эксперимент заканчивались, органы и части тела подопытного распределялись между всеми группами согласно их заявкам.

О намеченном эксперименте и вскрытии заранее сообщалось всем группам, и уже на этой стадии от них поступали заказы: тонкий кишечник и поджелудочную железу — такой-то группе, мозг получает такая-то группа, на сердце претендует такая-то группа. Это были заказы на части тела человека, которого должны были расчленить заживо.

Вскрытия живых людей в отряде проводились в основном с двумя целями.

Во-первых, с целью получения препаратов, позволяющих выяснить, увеличивается ли или остается неизменным сердце человека, подвергшегося эпидемическому заражению? Как изменяется цвет печени? Какие процессы происходят в организме в каждый период течения заболевания? Вскрытие живого человека было идеальным способом пронаблюдать изменения в том виде, как они происходят в живой ткани.

Другой целью вскрытий было изучение взаимосвязи между временем и теми изменениями, которые происходили во внутренних органах после того, как «бревнам» вводили внутрь различные фармацевтические средства.

Какие процессы произойдут в организме человека, если ввести ему в вены воздух? То, что это влечет за собой смерть, было известно. Но сотрудников отряда интересовали процессы, происходящие до наступления конвульсий.

Через какое время наступит смерть, если «бревно» подвесить вниз головой? Какие изменения происходят при этом в различных частях тела? Проводились и такие опыты: «бревен» помещали в большую центрифугу и вращали с огромной скоростью до тех пор, пока не наступала смерть.

Как отреагирует человеческий организм, если в почки ввести мочу или кровь лошади? Проводились опыты по замене человеческой крови кровью обезьян или лошадей. Выяснялось, какое количество крови можно выкачать из одного «бревна». Кровь выкачивали с помощью насоса. Из человека в буквальном смысле выжимали все.

Что будет, если легкие человека заполнить большим количеством дыма? Что будет, если дым заменить ядовитым газом? Какие изменения произойдут, если ввести в желудок живого человека ядовитый газ или гниющую ткань? Такие эксперименты, сама мысль о которых противоестественна нормальному человеку и должна быть отвергнута как античеловеческая, с холодной расчетливостью осуществлялись в «отряде 731». Здесь проводилось и многочасовое облучение живого человека рентгеновскими лучами с целью исследовать их разрушающее действие на печень. Ставились и совершенно бессмысленные с точки зрения медицины опыты.

Бывшие служащие отряда рассказывают: «При вскрытии живого человека непосредственно скальпелем работали вольнонаемные, представлявшие в основном вспомогательный персонал. Распределяли же препараты руководители групп, которыми были известные в то время врачи и ученые. Сами они брались за дело только в тех случаях, когда те или иные „бревна“ представляли особый интерес. Обычно они предпочитали не пачкать руки и поручали все подчиненным. Мысли о том, что вскрытие живого человека — преступление, у них не возникало. Скорее наоборот, в каждой группе с нетерпением ожидали, какой препарат поступит на этот раз».

«Бревнам» давали общий или местный наркоз, и через час они превращались в «свежие, как бы ещё хранившие жизнь препараты»».

«В отряде вскрытию заживо подвергались не только «антияпонские элементы». Бывший служащий отряда наблюдал такой случай.

Однажды в 1943 году в секционную привели китайского мальчика. По словам сотрудников, он не был из числа «бревен», его просто где-то похитили и привезли в отряд, но точно ничего известно не было.

Мальчик сидел на корточках в углу секционной, как загнанный зверек, а вокруг операционного стола стояли в белых халатах более десяти сотрудников отряда, подняв кверху готовые к операции руки. Один из них коротко приказал мальчику лечь на операционный стол.

Мальчик разделся, как ему было приказано, и лег на стол спиной.

Тотчас же на лицо ему наложили маску с хлороформом. С этого момента он не ведал, что творят с его телом.

Когда наркоз окончательно подействовал, все тело мальчика протерли спиртом. Один из опытных сотрудников группы Та-набэ, стоявших вокруг стола, взял скальпель и приблизился к мальчику. Он вонзил скальпель в грудную клетку и сделал разрез в форме латинской буквы Y. Обнажилась белая жировая прослойка. В том месте, куда немедленно были наложены зажимы Кохера, вскипали пузырьки крови. Вскрытие заживо началось.

Бывший служащий отряда вспоминает: «Это был ещё совсем ребенок, и ни в каком антияпонском движении он участвовать не мог. Я только потом понял, что его вскрыли потому, что хотели получить внутренние органы здорового мальчика».

Из тела мальчика сотрудники ловкими натренированными руками один за другим вынимали внутренние органы: желудок, печень, почки, поджелудочную железу, кишечник. Их разбирали и бросали в стоявшие здесь же ведра, а из ведер тотчас же перекладывали в наполненные формалином стеклянные сосуды, которые закрывались крышками.

Блестел скальпель, лопались пузырьки крови. Один из вольнонаемных, искусно владеющий инструментом, быстро опустошил нижнюю половину тела мальчика. Вынутые органы в формалиновом растворе ещё продолжали сокращаться.

«Смотрите! Да они ещё живые!» — сказал кто-то .

После того как были вынуты внутренние органы, нетронутой осталась только голова мальчика. Маленькая, коротко остриженная голова. Один из сотрудников группы Минато закрепил её на операционном столе. Затем скальпелем сделал разрез от уха к носу. Когда кожа с головы была снята, в ход пошла пила. В черепе было сделано треугольное отверстие, обнажился мозг. Сотрудник отряда взял его рукой и быстрым движением опустил в сосуд с формалином. На операционном столе осталось нечто, напоминавшее тело мальчика,- опустошенный корпус и конечности.

Вскрытие закончилось.

«Унесите!»

Стоявшие наготове служащие один за другим унесли сосуды с формалином, в которых находились органы. Ни малейшего сожаления по поводу насильственной смерти мальчика!

Это была даже не казнь. Просто доставка мяса к столу дьявольской кухни».

От этих откровений кровь стынет в жилах. И это только маленькая толика той «деятельности», которую развернули японцы. Материалы Хабаровского процесса приводят факты реального применения бактериологического оружия против китайских войск и советских войск на Халхин-голе :

«Испытания бактериологических средств проводились не только в лабораториях и на испытательных полигонах, но и в полевых условиях, в т. н. «экспедициях». Первая «экспедиция» была проведена ещё в 1939 г. на реке Халхин-Гол, когда при отступлении японской армии в реку были вылиты болезнетворные бактерии. Вторая «экспедиция» была направлена в июле–августе 1942 г.в район Трехречья (Северо-Хинганская провинция Китая) и длилась 25 дней. В ходе «экспедиции» проводились испытания бактериологических средств около г. Хайлара, у реки Тербур в 60–80 км от ее впадения в пограничную с СССР реку Аргунь.

В архивном уголовном деле имеются сведения и о других примерах использования бактериологических средств и оружия. Так, в 1940 г. в районе Нимбо (южнее Шанхая) отряд № 731 сбросил с самолетов в расположение китайских войск и на местное население авиабомбы, начиненные, бактериями чумы. Одновременно велось заражение водоемов, колодцев и других водных источников.

В результате этого распространилась эпидемия в городах Цзиньхуа, Изьечжоу, Юйшань, на ликвидацию которой китайскими властями были привлечены значительные противоэпидемические силы. В 8-й НОАК было издано специальное указание о мерах борьбы с чумой.

Очередную операцию отряд № 731 провел летом 1941 г. в Центральном Китае: над г. Чандэ (около озера Дунтинху) с самолета сбрасывали бомбы, начиненные блохами, зараженными бактериями чумы. Цель операции состояла в том, чтобы, распространив эпидемию чумы, вывести из строя китайские войска и нарушить коммуникации. По словам начальника 2 отдела отряда № 731 полковника Сота, операция была «весьма эффективной»: среди китайцев возникла эпидемия чумы. Об этой операции в материалах архивного следственного дела сохранились следующие показания: «Этой операцией руководил начальник 2 отдела полковник Оота. По распоряжению генерала Исии из состава сотрудников 1 и 2 отделов было выделено 30 бактериологов, к ним был придан технический персонал, что в общей сложности составило отряд численностью около 100 человек. При возвращении экспедиции из Центрального Китая Оота мне рассказывал, что над городом Чандэ, около озера Дунтинху, экспедицией с самолетов сбрасывались блохи, зараженные чумой. Делалось это с целью нарушения коммуникаций китайских войск, важным пунктом которых являлся Чандэ.

Операции по применению бактериологических средств в районе Чандэ были весьма эффективны, и среди китайцев была вызвана эпидемия чумы. Техника перевозки блох к месту их применения заключалась в том, что они содержались в особых резервуарах, заполненных рисовой шелухой, где они могли существовать без вреда. Рисовая шелуха также способствовала равномерному рассеиванию блох при сбрасывании их с самолета, чем обеспечивалась большая площадь накрытия» .

О других «экспедициях» и о том, как бомбы, начинённые возбудителями заболеваний, испытывали на людях, желающие могут ознакомиться сами». Деятельность этого «научного подразделения» закончилась в августе 1945 года, когда красная армия меньше чем за месяц освободила Манчжурию от японских войск. Тогда-то и вскрылись масштабы, развернутой японцами деятельности. Основной костяк отряда во главе с Исии Сиро смог эвакуироваться в Японию, прихватив с собой результаты «научных» трудов и бесчеловечных опытов. В советский плен попали лишь немногие.

Итак, почему суд состоялся только в декабре 1949 года в Хабаровске? А не стал составной частью Токийского процесса? А виной тому политика наших «союзников». Дело в том, что в составе военнопленных, попавших в советский плен в составе Квантунской армии, были японские военноначальники, ранее воевавшие против сил союзников на Тихом океане, и которых они обвиняли в ряде военных преступлений. Американцы просили их выдать:

Так 24 августа 1947 г. Вышинский информировал первого заместителя министра внутренних дел СССР генерал-полковника И. Серова, что союзники настаивают на выдаче генералов Китадзава Сададзиро и Такуми Хироси. Генерал-лейтенант С. Китадзава был назначен командиром 123-й пехотной дивизии 4-й армии в Маньчжурии только 25 января 1945 г.,а до этого являлся начальником штаба пароходного транспорта японской армии в Сингапуре. Англичане обвиняли его в жестоком обращении с британскими и союзными военнопленными при перевозке их из Юго-Восточной Азии в Японию, в результате чего многие умерли от голода и болезней.

Генерал-майор Такуми Хироси, командир специальной бригады (она называлась «бригадой Такуми» и в 1942 г. входила в состав 5-й дивизии в Малайе) обвинялся в массовом убийстве китайцев в Джохоре.

Советская сторона согласилась выполнить просьбу-требование бывших союзников, но при условии их благожелательного отношения к ее пожеланиям. 5 сентября 1947 г. С. Круглов сообщил А. Вышинскому, что «Советское правительство согласно передать Китадзава и Такумипри условии передачи Исии и Ота» .

Токийский международный военный трибунал

Как известно, 3 сентября 1945 г. Вторая мировая война закончилась поражением милитаристской Японии. Японская военщина (так же, как и их союзники – немецкие фашисты) совершила тягчайшие преступления против народов. В связи с этим в решениях Потсдамской конференции ставился вопрос и о наказаниях японских военных преступников. После разгрома Японии на совещании министров иностранных дел СССР, США и Великобритании в декабре 1945 г. в Москве было достигнуто соглашение (к нему присоединился и Китай) об организации и компетенции Дальневосточной комиссии и Союзного совета для Японии. Постановлением этой Комиссии определялись вопросы ареста, суда и наказания японских военных преступников, а после переговоров между союзными правительствами главнокомандующий союзных держав 19 января 1946 г. утвердил Устав Международного трибунала для Дальнего Востока (аналогичный Уставу Нюрнбергского трибунала).

В соответствии с ним Трибунал был создан "для справедливого и быстрого суда и наказания главных военных преступников на Дальнем Востоке". Суду Токийского трибунала были переданы двадцать восемь руководящих государственных деятелей Японии (премьер-министры, министры, представители высшего военного командования). Трибунал вынес обвинительный приговор в отношении двадцати подсудимых, семерых приговорив к смертной казни через повешение, шестнадцать – к пожизненному заключению, а двоих – соответственно к двадцати и семи годам лишение свободы. 22 декабря 1948 г. приговор над осужденными к смертной казни был приведен в исполнение.

Как и Нюрнбергский процесс, Токийский процесс оказал влияние на развитие норм и принципов международного права об ответственности за международные преступления.

Международные суды ad hoc современности

Колоссальные человеческие жертвы, грубейшие нарушения международного гуманитарного права во время конфликтов на территории бывшей Югославии и в Руанде побудили Совет Безопасности ООН учредить в 1993 и 1994 гг. два международных уголовных суда. Их полные наименования: Международный уголовный трибунал для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии с 1991 г., и Международный уголовный трибунал для судебного преследования лиц, ответственных за геноцид и другие серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории Руанды, и граждан Руанды, ответственных за геноцид и другие подобные нарушения, совершенные на территории соседних государств, в период с 1 января по 31 декабря 1994 г.

В октябре 1992 г. Совет Безопасности ООН учредил комиссию экспертов по расследованию и анализу информации о нарушениях Женевских конвенций и других норм международного права на территории бывшей Югославии. Специалисты исследовали 65 тыс. полученных из разных источников материалов, провели 32 исследовательские миссии. Выводы гласили: всемирной организации надлежит немедленно создать судебный орган для расследования и наказания военных преступлений.

Совет Безопасности ООН, признав факт совершения массовых зверств и жестокостей в бывшей Югославии, в частности в Республике Боснии и Герцеговине, как представляющий собой угрозу для международного мира и безопасности, в порядке осуществления своих полномочий согласно гл. VII Устава ООН принял 25 мая 1993 г. резолюцию № 827(1993) об учреждении Международного уголовного трибунала на основе Статута, для преследования лиц, ответственных за нарушения гуманитарного права на территории бывшей Югославии в период с 1 января 1991 г. и до даты, которую Совет Безопасности определит после восстановления мира (резолюции № 808 и 827). Резолюция о создании Трибунала была принята единогласно, в ней было указано, что местом его пребывания является Гаага (Голландия).

Председательствовавший на заседании Совета Безопасности 25 мая 1993 г. постоянный представитель России Юлий Воронцов заявил: "Виновные в массовых преступлениях... в нарушениях законов и обычаев войны, преступлениях геноцида, а также против человечности должны понести заслуженное наказание. Особенно важным представляется тот факт, что впервые в истории не победитель судит побежденного, а все международное сообщество в лице Трибунала вынесет свой вердикт тем, кто грубо попирает не только нормы международного права, но и просто человеческие представления о нравственности и гуманности".

Международный трибунал по Руанде был учрежден на основе следующих резолюций Совета Безопасности ООН: 1) резолюция Совета Безопасности № 955 от 8 сентября 1994 г.; 2) резолюция Совета Безопасности № 978 от 27 февраля 1995 г.; 3) резолюция Совета Безопасности № 1165 от 30 апреля 1998 г. Резолюцией № 977(1995) Совет постановил, что местопребыванием Трибунала будет город Аруша (Объединенная Республика Танзания). При этом Трибунал по Руанде призван не только преследовать виновных в актах геноцида, но и способствовать примирению и восстановлению справедливости и законности в Руанде.

Поскольку Трибунал для Руанды учрежден для рассмотрения преступлений, совершенных в ходе вооруженного конфликта немеждународного характера, то применимое гуманитарное право имеет иной объем, чем в случае Трибунала для Югославии. На первом месте стоит геноцид, затем преступления против человечности, а также общепринятые нормы о защите жертв войны в соответствии с общей для всех ст. 3 Женевских конвенций 1949 г. и Вторым Дополнительным протоколом к этим конвенциям 1977 г., который содержит нормы, относящиеся к вооруженным конфликтам немеждународного характера.

Согласно ст. 1 Статута Международный трибунал по бывшей Югославии наделялся компетенцией осуществлять судебное преследование лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии. В порядке применения этой общей компетенции Международный трибунал согласно ст. 2 Статута наделялся компетенцией судебного преследования лиц, нарушающих положения Женевских конвенций 1949 г. своими действиями или приказами о совершении следующих актов:

a) преднамеренное убийство;

b) пытки и бесчеловечное обращение, включая биологические эксперименты;

c) преднамеренное причинение тяжких страданий или серьезного ущерба физическому состоянию личности или ее здоровью;

d) незаконное, произвольное и проводимое в большом масштабе разрушение и присвоение имущества, не вызываемые военной необходимостью;

e) факт принуждения военнопленного или гражданского лица служить в вооруженных силах вражеской державы;

f) факт лишения военнопленного или гражданского лица его права на беспристрастное и справедливое правосудие;

g) высылка или незаконное перемещение лиц гражданского населения или незаконное их задержание;

h) взятие в заложники гражданского населения.

Устав Трибунала для Руанды не содержит исчерпывающего перечня преступлений против "прав Женевы" применительно к конфликту немеждународного характера, указывая: насилие в отношении жизни, здоровья, физического или психического благополучия лиц, в частности убийство, жестокое обращение (пытки, нанесение увечий); коллективные наказания; взятие заложников; террористические акты; вопиющие посягательства на личное достоинство, в частности унижающее обращение, изнасилование, принуждение к проституции и т.п.; грабеж; вынесение приговоров и исполнение наказаний помимо законного учрежденного суда. Самостоятельным преступлением является угроза совершения любого из перечисленных деяний.

В продолжение осуществления своей общей компетенции Международный трибунал по бывшей Югославии в соответствии со ст. 3 Статута наделялся компетенцией предпринимать судебное преследование лиц, ответственных за нарушение законов и обычаев войны. Эти нарушения включали в себя, в частности:

a) применение токсичного оружия или других видов оружия, направленных на причинение излишних страданий;

b) бессмысленное разрушение городов или деревень или их разорение, не оправданное военной необходимостью;

c) атака или бомбардировка, вне зависимости от применяемых средств, ничем не защищенных городов, сел, населения или зданий;

d) продуманный захват, разрушение или повреждение исторических памятников, произведений искусства или мест

отправления религиозных культов, которые составляют культурное или духовное наследие народов;

е) акты кражи, грабежа или незаконного присвоения культурных ценностей.

Учитывая особую тяжесть такого международного преступления, как геноцид, Совет Безопасности включил в Статут Международного трибунала ст. 4, которая предоставляла возможность судебного преследования лиц, ответственных за акты геноцида. Определение преступления геноцида в обоих уставах дается в соответствии с Конвенцией о предупреждении преступления геноцида и наказании за него 1948 г. Статут Международного трибунала, переняв в своем тексте конвенционное определение преступления геноцида, подтвердил и развил принцип международного права, в соответствии с которым предусматривается уголовная ответственность лиц, совершивших преступления геноцида.

Значительное место в общем перечне международных преступлений занимают преступления против человечности. Принимая во внимание всю серьезность данного вида нарушений международного гуманитарного права, Совет Безопасности ООН счел необходимым выделить эту категорию правонарушений (наравне с серьезными нарушениями Женевских конвенций 1949 г., нарушениями законов и обычаев войны, а также преступлением геноцида) в отдельную статью.

В ст. 5 Статута упоминаются следующие серьезные нарушения международного гуманитарного права: а) убийство; b) истребление; с) порабощение; d) ссылка; е) заключение под стражу; f) пытки; g) изнасилование; h) преследование по политическим, расовым и религиозным мотивам, а также иные бесчеловечные деяния.

Важно при этом обратить внимание на следующую особенность Статута международного трибунала. Во-первых, Статут не допускает каких-либо исключений из круга уголовной ответственности в зависимости от должностного положения конкретного лица. Официальный статус обвиняемого, будь он в качестве главы государства или правительства, или высокого по рангу должностного лица, не освобождает его от уголовной ответственности и не может служить основанием для смягчения меры наказания. Во-вторых, Статут не допускает исключений для руководящего состава в отношении актов серьезных нарушений международного гуманитарного права, совершенных лицами подчиненного состава, когда руководитель знал или должен был знать о предпринятых актах своего подчиненного и не осуществил никаких действий для их предотвращения. В-третьих, Статут не допускает каких-либо исключений из сферы уголовной ответственности для лиц подчиненного состава по причине совершения ими преступных актов по приказу правительства или высокого должностного лица.

В соответствии с общим принципом уголовного права "поп bis in idem" установлено, что оправданный Трибуналом не может быть судим за то же деяние национальным судом. Трибунал также не может повторно рассматривать дело лица, в отношении которого судом государства уже был вынесен приговор. Исключение составляют два случая: а) совершенное деяние было квалифицировано судом государства как обычное уголовное преступление; б) судебный процесс был предназначен для того, чтобы уберечь преступника от международной уголовной ответственности.

Указанные положения Статута Международного трибунала, касающиеся конкретного применения международной правовой нормы об уголовной ответственности индивидов за совершенные серьезные нарушения международного гуманитарного права, можно правомерно расценивать как вклад в совершенствование современного международного права в целом и международного уголовного права в частности .

Трибунал для Югославии состоит из следующих частей: судебного органа, состоящего из трех Судебных палат и одной Апелляционной палаты, Канцелярии обвинителя и Секретариата. В состав Трибунала входят 27 судей: 15 постоянных и 12 судей ad litem. Судьи Трибунала должны обладать высокими моральными и профессиональными качествами, необходимыми опытом и знаниями в области уголовного и международного права, включая международное гуманитарное право и международное право прав человека. Кандидаты в судьи предлагаются государствами и по представлению Совета Безопасности избираются Генеральной Ассамблеей сроком на пять лет, могут быть переизбраны.

Обвинитель действует независимо как автономный орган Трибунала. Он назначается по представлению Генерального секретаря ООН Советом Безопасности сроком на четыре года. При этом обвинитель Трибунала для Югославии является одновременно обвинителем и Трибунала для Руанды.

Обвинитель вправе начинать расследование по собственной инициативе или информации, полученной от правительств, органов ООН, межправительственных и даже неправительственных, т.е. общественных, организаций. Объясняется это тем, что Трибуналы не обладают таким механизмом, как органы национальной юстиции, и потому используют самые широкие каналы информации.

Подготовленное обвинителем обвинительное заключение передается судье, который, рассмотрев его, решает вопрос о его утверждении. В случае утверждения судья по запросу обвинителя издает ордер на арест, заключение под стражу и т.п.

Процесс идет в присутствии обвиняемого и является открытым. Уставы предусматривают обязательность обеспечения обвиняемому всех общепризнанных прав, как они изложены в ст. 14 Пакта о гражданских и политических правах, включая, разумеется, презумпцию невиновности. Трибуналы должны принимать необходимые меры для защиты пострадавших и свидетелей. Приговор выносится большинством судей палаты и оглашается публично. Допускается особое мнение судей.

Форма наказания – тюремное заключение. При определении меры наказания принимается во внимание судебная практика соответственно Югославии и Руанды. Наказание соответствует и правосознанию соответствующей страны. Может быть принято также решение о конфискации и возвращении законным владельцам собственности, добытой преступным путем. Тюремное заключение отбывается в государстве, определяемом Трибуналом на основе списка государств, давших на то согласие.

Осуществляя свое право на обжалование приговора, осужденный может подать жалобу в Апелляционную палату. Основанием для этого служит ошибка в праве или в факте, что привело к неправильному приговору. На этих же основаниях приговор может быть обжалован и обвинителем. Решение Апелляционной палаты окончательно и обжалованию не подлежит.

Всего за время существования Трибунала по бывшей Югославии было проведено 142 судебных процесса, в том числе 92 против сербов, 33 против хорватов, восемь против косовских албанцев, семь против боснийских мусульман и два против македонцев. Обвинения Гаагского трибунала выдвинуты против лидеров боснийских сербов Р. Младича и Р. Караджича. Также обвиняемым на судебном процессе в Гааге являлся бывший президент Югославии С. Милошевич, скончавшийся в тюрьме Трибунала.

Результаты работы Трибунала для Руанды также очевидны. Вынесен пожизненный приговор бывшему премьер-министру Ж. Камбанде за преступления против человечества. Среди доказанных эпизодов было поощрение человеконенавистнической пропаганды госрадиостанции RTLM, призывавшей уничтожать граждан народности тутси. В декабре 1999 г. приговорен к пожизненному заключению Дж. Рутаганде, в 1994 г. возглавлявший отряды "Интерахамве" ("молодежного крыла" правящей тогда Партии "Республиканское национальное движение за развитие демократии").

1 сентября 2003 г. рассматривалось дело Э. Ндиндабахизи, бывшего в 1994 г. министром финансов Руанды. По данным полиции, он причастен к массовому уничтожению людей в префектуре Кибуйе. Ндиндабахизи лично отдавал приказы убивать, раздавал оружие добровольцам из народности хуту и присутствовал во время нападений и избиений.

Единственным европейцем, которого осудил Трибунал, стал бельгиец Ж. Руджу. 18 декабря 2008 г. Международный трибунал по Руанде приговорил к пожизненному заключению бывшего полковника руандийской армии Т. Багосору за развязывание геноцида, а также за организацию ополчения "Интерахамве".

Важное значение для деятельности трибуналов имеет сотрудничество с государствами и оказание последними правовой помощи. Согласно уставам трибуналов государства сотрудничают с Трибуналами в вопросах расследования и судебного преследования. Без каких-либо задержек государства должны выполнять просьбы об оказании помощи или приказы судебной палаты, включая, в частности, такие действия как: опознание и установление местонахождения лиц; снятие свидетельских показаний и сбор доказательств; вручение документов; арест или задержание; передачу обвиняемых трибуналам. Обязанность сотрудничать с Трибуналом по Югославии была подтверждена Дейтонскими соглашениями о мирном урегулировании в Югославии 1995 г., власти образовавшихся на территории Югославии государств в большинстве случаев игнорировали запросы Трибунала.

Важно и другое обстоятельство: трибуналы и национальные суды обладают параллельной юрисдикцией в отношении судебного преследования лиц за серьезные нарушения международного гуманитарного права. Это означает, что суды любого государства, а не только того, на территории которого преступления совершены, вправе рассматривать дела таких лиц. Иными словами, установлена универсальная юрисдикция. Такое положение очень важно, поскольку трибуналу трудно справиться с рассмотрением многочисленных дел, а участие национальных судов в преследовании военных преступников на основе универсальной юрисдикции повышает уровень борьбы с такого рода преступностью.

Юрисдикция международных трибуналов имеет приоритет в отношении юрисдикции национальных судов. На любом этапе судебного разбирательства трибуналы могут просить о передаче им производства по делу.

Случаи передачи подсудимого трибуналу для Югославии имели место. В суде Мюнхена в 1994 г. рассматривалось дело Д. Тадича, обвинявшегося в соучастии в геноциде. По запросу Трибунала оно было передано ему. Как сформулировал обоснование Трибунал "дело Тадича важно для судебного преследования лиц, ответственных за совершение серьезных нарушений международного гуманитарного права. Преступления, в которых он обвиняется, могут послужить свидетельством наличия соответствующего плана массового и систематического преследования гражданского населения региона (обычно именуемого этнической чисткой)" .

Трибунал по Югославии стал первым после Нюрнбергского трибунала и Международного военного трибунала для Дальнего Востока международным органом для рассмотрения дел о военных преступлениях, преступлениях против человечности и геноциде. Однако важное отличие состоит в том, что в Нюрнберге и Токио победители судили побежденных, а Трибунал по Югославии является органом международного сообщества, который рассматривает дела о преступлениях независимо от того, на чьей стороне были те, кто их совершили.

Тем не менее Трибунал по бывшей Югославии зачастую подвергается критике, особенно со стороны сербских и российских властей, за имеющуюся, с их точки зрения, в его работе необъективность, выливающуюся в более строгие приговоры в отношении сербов, чем в отношении хорватов, боснийских мусульман и косовских албанцев.

Постоянный представитель России при ООН В. И. Чуркин 4 июня 2008 г. заявил: "Положение дел в трибунале по Югославии считаем неудовлетворительным. Ожидаем от Трибунала подробного отчета о мерах, принятых по... разоблачениям бывшего Прокурора Трибунала Карлы дель Понте в отношении фактов, которые до последнего времени замалчивались Трибуналом. Возникает ощущение, что серьезные обвинения, такие как массовое насильственное изъятие человеческих органов, попросту игнорируются".

Международное уголовное право. С. 95.

19 января 1946 года по приказу американского генерала Дугласа Макартура в Токио был образован международный военный трибунал для Дальнего Востока. Дуглас Макартур, принявший капитуляцию Японии на борту линкора «Миссури», ранее предложил разделить государство на отдельные части между странами-победительницами — однако план так и не был реализован.

В состав трибунала входили представители 11 держав: СССР, США, Китая, Великобритании, Австралии, Канады, Франции, Нидерландов, Новой Зеландии, Индии и Филиппин.

Страны надеялись, что благодаря Токийскому процессу в Японии установится новый демократический порядок, искоренится имперский милитаризм и исчезнут националистические настроения.

Судьей от Советского Союза выступал генерал-майор Иван Зарянов. Хранящиеся в российских архивах документы указывают на то, что Зарянов получил прямые указания от Политбюро и лично от Сталина.

«Холодная война» и «политика булавочных уколов»

Токийский процесс начался 3 марта в здании, ранее принадлежавшем генштабу Японской императорской армии. А в начале апреля в Токио прибыла советская делегация, члены которой впоследствии часто жаловались на холодный прием. «Нас охватило некоторое чувство недоумения за то, что к нам, высоким представителям великого Советского государства, прибывшим в составе двух военных кораблей, явился на встречу простой, к тому же разболтанный, солдат, — вспоминал капитан Анатолий Николаев. — Наши огорчения еще более усилились, когда нам пришлось ожидать вместо обещанного одного часа целых пять часов. Стоя на борту фрегата и наблюдая за морем и воздухом, где, как нам казалось, американцы демонстративно плавали на кораблях и летали на самолетах, как бы подчеркивая свое господствующее положение в Японии.

Мы расценивали факт нашей задержки как демонстративное неуважение к нашей делегации, как проявление «политики булавочных уколов», проводимой с ведома высшего американского начальства в отношении советских представителей. Это была новая атмосфера начинающейся «холодной войны».

Наконец, в пятом часу к нам на корабли прибыли японские гражданские лоцманы в сопровождении американских моряков и, переговорив в течение нескольких минут с капитанами, провели наши корабли в Токийский порт».

На скамье подсудимых сидели 29 японцев. Среди них — бывший министр культуры и генерал Императорской армии Садао Араки, считавшийся ведущим экспертом по Советскому Союзу и фанатично выступавший против коммунизма; философ и журналист Сюмэй Окава, выступавший активным пропагандистом идей милитаризма в годы войны. Кстати, из-за того, что Окава будет проявлять признаки физического нездоровья во время суда, его признают невменяемым и исключат из числа обвиняемых.

В 1950 году Сюмэй опубликует первый японский перевод Корана.

На скамье подсудимых также сидел Мамору Сигэмицу — первый представитель Японии в ООН, который в 1938 году был одним из инициаторов Хасанских боев — серии столкновений между Японской императорской армией и РККА из-за оспаривания Японией принадлежности территории у озера Хасан и реки Туманная. В результате боев советские войска выполнили поставленную перед ними задачу по защите государственной границы СССР и разгрому частей противника. А про Мамору Сигэмицу была сложена следующая частушка:

«Не пройти им чрез границы,
Не топтать у нас травы,
Не хитрите, сигэмицы,
Мелко плаваете вы!»

«Жаждущий подружиться с американцами»

В ходе судебного процесса было проведено 818 открытых судебных заседаний и 131 заседание в судейской комнате; итоговый обвинительный акт состоял из 55 пунктов. Как и во время Нюрнбергского процесса, все пункты обвинения были разделены на три категории — А, В и С. Пункт А, применявшийся только против высшего руководства Японии, включал в себя преступления против человечества, планирование и ведение агрессивной войны. В категорию В входили обвинения в массовых убийствах, в пункт С — обвинения в преступлениях против обычаев войны и преступления против человечности.

Во время судебного процесса скончались министр иностранных дел Ёсукэ Мацуока, выступавший за немедленное начало Японией войны против СССР, и адмирал Осами Нагано.

Офицеры, допрашивавшие Нагано, описывали его как «желающего сотрудничества», «живого», «сообразительного» и «жаждущего подружиться с американцами».

«Япония — божественная страна»

«По приговору Международного военного трибунала в Токио были осуждены: семеро — Тодзио, Итагаки, Хирота, Мацуи, Доихара, Кимура, Муто — к смертной казни через повешение; шестнадцать — к пожизненному заключению и двое (Того и Сигэмицу) — к различным срокам лишения свободы, — писал Анатолий Николаев. — Приговор над семью осужденными к смертной казни через повешение был приведен в исполнение в ночь с 22 на 23 декабря 1948 г. между 0.00 и 0.30 часов во дворе тюрьмы Сугамо в Токио».

«Военным преступником номер один» судьи называли Хидэки Тодзио — политика и военачальника, на которого часто возлагают ответственность за вступление страны во Вторую мировую войну на стороне нацистского блока.

Юко, внучка повешенного преступника, впоследствии будет оправдывать деда и говорить, что Япония не являлась агрессором, а Хидэки виноват только в том, что допустил поражение в войне.

«Союзники спровоцировали Великую Восточноазиатскую войну, и я сражался в ней, не имея выбора, для выживания нации и в целях национальной самообороны, — написал Тодзио в своем завещании. — Хотя наша страна, к несчастью, потерпела поражение от этих стран, причину того, что мы живем в этой стране, невозможно отрицать. Япония — божественная страна. Я желаю, чтобы вы были уверены в судьбе Империи и ждали времени, когда эта трудность будет преодолена общими преданными усилиями. Я желаю, чтобы солнце взошло снова…»

Дельфин — пленник японцев

1214-страничный приговор зачитывался в период с 4 по 12 ноября 1948 года. Однако после оглашения выяснилось, что не все представители закона согласны с постановлением трибунала. Так, активно высказывалось мнение, что императора Хирохито необходимо судить как военного преступника. Однако генерал Дуглас Макартур настоял на том, что Хирохито нужно оставить императором и символом единства японской нации.

«Ни один правитель не имеет права сперва развязать преступную войну, а затем требовать законного оправдания на том основании, что иначе его жизнь подверглась бы опасности», — возмущался председатель трибунала, австрийский судья Уильям Уэбб.

А вот судья из Нидерландов Берт Ролинг выступал за то, чтобы смягчить наказание для японских преступников. По мнению Ролинга, возглавлять процесс должны были не только представители стран-победительниц, но и нейтральные стороны, а также сами японцы. Берту вторил Радхабинод Пал — судья из Британской Индии. Пал выступал за то, что всех обвиняемых следует оправдать. По словам Пала, трибунал не является законным, потому что в его основе лежит чувство справедливости победителя. Кроме того, по мнению судьи, многие показания были искажены «враждебно настроенными» свидетелями.

Кстати, в 1966 году император Японии наградил Пала орденом Священного сокровища. А после смерти судьи в Японии в его честь были воздвигнуты монументы в токийском храме Ясукуни и в киотском храме Рёдзэн гококу дзиндзя.

С Бертом и Палом спорил полковник Дельфин Харанилла, судья из Филиппин. «Приговор суда слишком мягкий, не показательный, не соразмерный тяжести преступлений», — считал Дельфин. О тяжести преступлений филиппинец знал не понаслышке — во время войны он сам был пленником японцев.

Важно, что Токийский процесс (как и Нюрнберг) не раз критиковался по ряду причин. Например, высказывалось мнение, что неверно вести судопроизводство от лица потерпевшей стороны. Кроме того, обвинителей можно было судить так же, как и обвиняемых: например, за атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки к Америке легко применить пункт «Преступление против человечности».

Из тюрьмы — в ООН

Интересна дальнейшая судьба некоторых обвиняемых: так, Мамору Сигэмицу, приговоренный к семи годам тюремного заключения, вышел на свободу через четыре года и семь месяцев. После освобождения Мамору стал заместителем председателя Демократической партии, а также министром иностранных дел, руководившим японской стороной на переговорах о восстановлении дипломатических отношений с СССР.

Правда, переговоры оказались неудачными — в частности, из-за того, что страны по-разному смотрели на судьбу Курильских островов.

Кроме того, Сигэмицу участвовал в переговорах о пересмотре японо-американского договора о безопасности, а также стал первым представителем Японии в ООН.

Был досрочно освобожден и Коити Кидо — один из самых влиятельных политиков Японии в годы Второй мировой войны, занимавший ранее пост министра просвещения, министра народного благосостояния и министра внутренних дел. После выхода из тюрьмы Кидо отправился жить в курортный город Оисо. Спустя несколько лет бывший заключенный опубликовал свои дневники, разошедшиеся огромным тиражом. По значимости записи Кидо сравнивают с воспоминаниями Альберта Шпеера — личного архитектора Гитлера, который писал свои мемуары в тюремной камере на туалетной бумаге и обертках от табака.

О преступлениях нацистов в годы Второй мировой войны известно достаточно хорошо. Гораздо меньше мы знаем о преступлениях их союзников - японцев. Хотя они вели себя на оккупированных территориях немногим лучше фашистов, а в плане грабежа могли бы вообще дать сто очков вперёд.

Японцам в какой-то степени повезло. Оно, конечно, американцы сбросили на них атомные бомбы. Но американцы же стали единоличными хозяевами в послевоенной Японии, страна не была разделена на оккупационные зоны, как Германия.

Хозяином острова после войны стал главнокомандующий оккупационными войсками генерал Дуглас Макартур, человек крайне консервативных взглядов, к тому же не лишённый президентских амбиций. По его приказу 19 января 1946 года и был образован Международный военный трибунал для Дальнего Востока. Согласно этому же приказу, были проведены аресты подозреваемых в совершении военных преступлений. Всего было задержано 29 человек - в основном члены кабинета министров генерала Хидэки Тодзё. Верховному командующему Макартуру были предоставлены чрезвычайно широкие полномочия. Он назначал председателя, главного обвинителя, членов трибунала из представителей, которых предлагали государства, подписавшие акт о капитуляции, а также Индия и Филиппины. Он имел право смягчить или как-то изменить приговор, но не увеличить меру наказания. Официальными языками процесса были только японский и английский. Американцы стремились подчеркнуть, что приоритет в разгроме Японии принадлежит им, и на Токийском процессе заняли ключевые позиции.

И тем не менее Макартур сделал ставку на конституционную монархию и императора Хирохито, считая, что только обеляя императора, можно не допустить сползания Японии к коммунизму. Ведь перед его глазами уже был Китай, где коммунисты побеждали в гражданской войне. Лучше уж монархия. Ведь, как уверяли сотрудники Макартура, «опыт показывает: в Японии демократия состояться не сможет никогда».

Но была одна проблема. В 1945 году американский Конгресс единогласно проголосовал за привлечение Хирохито к суду военного трибунала. В сознании американцев император не отличался от таких персонажей, как Гитлер или Муссолини. Соцопросы показывали, что 70% американцев требовали для него смертной казни.

Императора нужно было обелять. Улучшать ему имидж. Но постепенно. Чтобы он не сорвался с крючка и не возомнил о себе слишком много. Для острастки Макартур казнил на Филиппинах двух японских генералов. Совместил, так сказать, приятное с полезным. С одной стороны, генералы были близки к императорской семье. Хирохито напоминали, что он сам ни от чего не застрахован. С другой стороны, эти генералы в начале войны изрядно потрепали Макартура, руководившего обороной Филиппин. Теперь Макартур нашёл способ расквитаться.

Остальным военным преступникам дали понять, чего от них хотят - выгораживать Хирохито и валить все на «милитаристскую клику». Дескать, император ничего не мог, ничего не знал и всегда хотел мира.

* * *

Кое-кто намёков не понял. К примеру, князь Коноэ, который во время войны несколько раз выступал с мирными инициативами. Это, конечно, похвально, но теперь князь стал выступать с другими - более неуместными - инициативами. Он обвинял Хирохито. Американцы, недолго думая, внесли его в список военных преступников. Не дожидаясь ареста, Коноэ покончил с собой.

Другие оказались более понятливыми. Вообще, надо сказать, японцы вели себя весьма достойно. Немцы на Нюрнбергском процессе сваливали вину друг на друга, а все вместе - на Гитлера. А японец, даже если он негодяй и военный преступник, всё равно помнит о самурайском кодексе бусидо и чтит своего императора.

Скажем, премьер-министр военных лет генерал Тодзё хотел застрелиться. Но застрелился неудачно - не до конца. Всё-таки японец должен кончать с собой мечом, а не пистолетом. Генерала вылечили, чтобы посадить на скамью подсудимых. К нему в больницу прислали военно-морского министра, который передал Тодзё желание американцев: мол, возьми всю вину на себя. «Всё будет исполнено, - ответил генерал. - Ради этого я продолжаю жить, несмотря на мой позор».

Правда, на суде Тодзё совершил промашку. «Ни один японский подданный, - сказал он, - не может действовать против воли императора». Как же так? Ведь он должен был доказывать, что на Пёрл-Харбор японцы напали как раз против воли императора.

На следующем заседании Тодзё исправился: «Император, пусть и неохотно, лишь выразил согласие с уже принятым решением». Как и планировалось, Тодзио признали главным военным преступником и повесили.

Начав с Хирохито, американцы решили реабилитировать и других членов императорской семьи. В частности, дядю императора - князя Асаку. В 1937 году он учинил резню в Нанкине - беспрецедентно жестокую расправу с мирными жителями тогдашней столицы Китая. По некоторым данным, японцы уничтожили до полумиллиона человек. Тысячи женщин подверглись групповому насилию, мужчин убивали холодным оружием, чтобы не тратить патроны.

Командующий японскими частями в этом регионе генерал Мацуи не имел к Нанкинской резне никакого отношения. У него было осложнение туберкулёза, он вообще не вставал с постели, хотя и успел отдать приказ «обеспечить дисциплину в городе». Однако князь Асака отдал другое распоряжение: «Мы проучим наших китайских братьев так, что они этого никогда не забудут».

На суде генерал Мацуи, защищая дядю императора, взял всю ответственность на себя. Его повесили. А князь Асака в почёте и уважении дожил до 93 лет. Император Хирохито прожил несколько меньше - 87. Японцы признали его «человеком столетия».

Ввиду того, что Советскому Союзу было нечего инкриминировать Японии, наша страна искала хоть какой-то повод для обвинения. Так, присутствовавший на процессе обвинитель от СССР А.Н. Васильев сделал особый акцент на то, «что главные японские военные преступники вершили свои преступления вместе со своими сообщниками из гитлеровской клики и что империалистическая Япония должна разделить ответственность гитлеровской Германии за все совершённые ею злодеяния…».

4 ноября 1948 года трибунал приступил к оглашению приговора, чтение которого продолжалось до 12 ноября. В приговоре ещё раз была подтверждена правомочность трибунала судить главных японских преступников. Был отвергнут один из доводов защиты о том, что, согласившись принять акт о капитуляции, японское правительство якобы не понимало неизбежности предания суду лиц, ответственных за развязывание войны, и поэтому они не могут быть судимы.

Разумеется, во время процесса никто не упоминал о варварской бомбардировке мирных японских городов Хиросимы и Нагасаки ядерными бомбами. А ведь эта акция спустя всего лишь несколько лет была всем миром признана действительно бесчеловечным деянием.

А демократия в Японии кое-как состоялась. Загадочная страна, что тут скажешь.

На Токийском процессе было 29 обвиняемых. Ёсукэ Мацуока (министр иностранных дел) и адмирал Осами Нагано умерли во время суда от естественных причин. Сюмэй Окава (философ, идеолог японского милитаризма) во время суда пережил нервный срыв и начал проявлять признаки психического нездоровья. Он был исключён из числа подсудимых. Фумимаро Коноэ (премьер-министр Японии в 1937-1939 и 1940-1941 годах) покончил с собой накануне ареста, приняв яд. Семерых обвиняемых приговорили к смертной казни через повешение. Их повесили 23 декабря 1948 во дворе тюрьмы Сугамо в Токио. 16 обвиняемых приговорили к пожизненному заключению. Трое (Коисо, Сиратори и Умэдзу) умерли в тюрьме, остальные 13 были помилованы в 1955 году. К 20 годам заключения был приговорён Сигэнори Того (министр иностранных дел и министр по делам Великой Восточной Азии) - он умер в тюрьме в 1949 году. К 7 годам заключения приговорили Мамору Сигэмицу - посла в СССР. В 1950 году его помиловали, впоследствии он снова стал министром иностранных дел.

Глеб Сташков