Западная философия конца XIX-начала XX века

Теория «коллективного бессознательного» К. Юнга

Юнг Карл (1875-1961). Он увлекался оккультизмом, представлениями о сверхъявлениях. Он понял очень рано, что человеческая психика является местом, встречи науки и религии, – конфликт между ними преодолим на пути подлинного самопознания. К главным положениям своего учения по анализу проблематики бессознательного психического он пришел еще до встречи с Фрейдом.

Вначале многое у него соответствует воззрениям Фрейда. Но Юнг делает открытие, что бессознательное – «не просто склад воспоминаний из прошлого», – там могут возникать совершенно новые мысли и идеи, которые никогда ранее не осознавались. И таким образом он переходит к трактовке коллективного бессознательного и архетипов ив этом его главное отличие от Фрейда (хотя надо отметить что поздний Фрейд сходным образом трактует Сверх - Я).

Чаще всего, отмечает Юнг, это проявляется как свойство гения, – многие художники, философы, ученые лучшими своими идеями обязаны вдохновению, которое рождается из таких истоков. Речь идет об архетипах некоего коллективного бессознательного, то есть не только об унаследованном архаическом остатке психического, но еще и о том, что может быть является неким резервуаром этих остатков, общим для всех индивидов. Именно такого рода архетипы по Юнгу дают стимул к созданию мифов, религий, философий, оказывающих влияние на целые народы, исторические эпохи, – они лежат в их основе. Но они же могут порождать и некие психозы, индивидуальные и массовидные, возникающие под их влиянием.

В связи с анализом бессознательного Юнг глубоко анализирует проблему символа. Через анализ религиозных символов он вновь возвращается к проблеме коллективного бессознательного. Символы, особенно религиозные символы, выполняют охранительную функцию: они не могут быть устранены из нашей жизни без значительных потерь, – там, где они подавляются или игнорируются, их психическая энергия исчезает в бессознательном (индивидуальном, коллективном) с непредсказуемыми последствиями. Она может служить оживлению тенденций, которые иначе не могли бы проявиться.

Юнг выдвинул концепцию, согласно которой индивидуальное бессознательное Фрейда – всего лишь часть гораздо более обширного «коллективного бессознательного» (общей памяти всего человеческого рода, хранящейся в тайниках человеческой души, в глубине человеческого сознания), а также сформулировал идею архетипов – общечеловеческих первообразов – содержания коллективного бессознательного. Коллективное бессознательное – понятие аналитической психологии Юнга, обозначающее совокупность наследуемых людьми универсальных неосознаваемых психических структур, механизмов, архетипов, инстинктов, импульсов, образов и т.д., передаваемых от поколения к поколению как субстрат психического бытия, включающий в себя психический опыт предшествующих поколений. Согласно Юнгу, основное содержание коллективного бессознательного составляют инстинкты и архетипы. По Юнгу, оно идентично у всех людей и образует всеобщее основание душевной жизни каждого, будучи по природе сверхличным. Этот слой психики непосредственно связан с инстинктами, то есть наследуемыми факторами. Динамика архетипов (например, образов героя, демона, матери-земли и т.п.), согласно Юнгу, лежит в основе мифов, символики художественного творчества, сновидений. В качестве основной задачи психотерапии полагал восстановление нарушенных связей между различными уровнями и системами психики (интеграция содержаний коллективного бессознательного – цель процесса становления личности). Юнг разработал типологию характеров («Психологические типы» – 1921), в основе которой располагается выделение доминирующей психической функции (мышление, ощущение, интуиция, чувство) и преобладающей направленности на внешний и внутренний мир (экстравертивный и интравертивный типы). Исследовал обширный круг разнообразных проблем: мифы, обряды, ритуалы, символику, сновидения, фольклор, религии, астрологию, алхимию, психические расстройства, культуру и др. Биология и психология интерпретировались Юнгом в духе «философии жизни» Ницше и Шопенгауэра, видевших и в культуре, и в разуме проявление таинственных жизненных сил. Принадлежа к протестантской церкви, Юнг считал ее косвенным источником психологического кризиса западной цивилизации в 19-20 веках, завершившегося невиданным распространением атеизма. Остерегаясь этих тенденций, Юнг тем не менее полагал, что они являют собой новую эпоху в эволюции культуры Запада. По Юнгу, любой Бог – только лишь символ Бога, обитающего внутри нас, в коллективном бессознательном, – следовательно, если мы перестаем верить в этот символ, мы сталкиваемся с Богом лицом к лицу. У людей появляется шанс постигнуть Бога как один из феноменов собственного внутреннего мира. Значительное внимание уделял разработке оригинальной концепции личности (вопросам ее становления, структуры и самореализации), которую частично изложил в трудах «Отношения между Я и бессознательным» (1928), «Неоткрытое Я» (1957) и др. В качестве основного содержания психической жизни человека принимал стремление личности к полному воплощению своих возможностей и потенций. Наше «Я», по Юнгу, не является подлинным центром психики, его считает таковым лишь современный человек, сознание которого оторвано от бессознательного. Необходима «амплификация» – расширение сознания, постигающего свои глубинные основания. Эти психические процессы, ведущие также и к исчезновению невротических симптомов, Юнг обозначил понятием «индивидуация». Подчеркивая мощь и опасность архаического наследия человечества, таящегося в структурах коллективного бессознательного, Юнг отмечал, что психологически люди все еще пребывают на стадии детства. У них пока нет необходимого опыта развития и биопсихической фиксации феноменов культуры. Полагая, что основой культуры выступает прогресс символообразования, Юнг истолковывал развитие культуры и человека как болезненный процесс подавления инстинктивной природы людей. Трагический разрыв между природой и культурой породил, по Юнгу, универсальный человеческий невроз, который значительно осложняется по мере прогресса культуры и деградации окружающей среды. Индустриальная революция, по мнению Юнга, еще более отдалила человека от его бессознательного и природы. Это повлекло за собой усиление коллективных иррациональных сил, психическую инфляцию, обезличивание и атомизацию людей, появление массового человека с его труднопреодолимым стремлением к катастрофе. Вследствие этого, по Юнгу, нарастает опасность возникновения различных массовых психозов и господства тоталитаризма. Средствами для обуздания неискоренимой агрессивности людей и их неизбывного влечения к власти Юнг считал демократию как форму организации общественной жизни и гуманистическое изменение жизненных ориентаций индивидов.

Коллективное бессознательное представляет собой часть психики, которую в терминах отрицания можно отличить от личностного бессознательного по тому факту, что первое не обязано своим существованием, в отличие от последнего, личному опыту и, следовательно, не является индивидуальным приобретением. Если личностное бессознательное состоит в основном из элементов, которые одно время осознавались, но впоследствии исчезли из сознания в результате забывания или подавления, то элементы коллективного бессознательного никогда не были в сознании и, следовательно, никогда не обретались индивидуально, а своим существованием обязаны исключительно наследственности. Личностное бессознательное состоит главным образом из комплексов, тогда как содержание коллективного бессознательного" составляют в основном архетипы.

Понятие архетипа, которое является неотъемлемым коррелятом идеи коллективного бессознательного, указывает на существование определенных форм психики, которые, как видится, присутствуют всегда и везде. В мифологических исследованиях их называют "мотивами"; в психологии первобытных людей они соответствуют концепции Леви-Брюля о "коллективных представлениях", а в области сравнительной религии они были определены Губертом и Мауссом как "категории воображения". Адольф Бастиан давно уже называл их "элементарными" или "первичными мыслями".

Итак, мой тезис заключается в следующем: помимо нашего непосредственного сознания, которое носит целиком личностный характер и которое мы считаем единственной эмпирической психикой (даже если рассматривать личностное бессознательное как приложение), существует вторая психическая система коллективного, универсального и безличного характера, идентичная у всех индивидов. Это коллективное бессознательное не развивается индивидуально, а наследуется. Оно состоит из предсуществующих форм - архетипов, которые могут стать лишь вторично осознанными и которые задают форму элементов психического содержимого.

2. Психологическое значение коллективного бессознательного

Медицинская психология, выросшая из профессиональной врачебной практики, настаивает на личностном характере психики. Здесь я имею в виду воззрения Фрейда и Адлера. Это психология личности и ее этиологические или причинные факторы рассматриваются почти полностью как личностные по своей природе. Тем не менее, даже эта психология основана на определенных всеобщих биологических факторах, например, половом инстинкте или потребности в самоутверждении, которые ни в коей мере не являются чисто индивидуальными особенностями, Она вынуждена делать это, потому что претендует на роль науки, объясняющей явления.

Ни одно из этих представлений не отрицает существования априорных инстинктов, общих для человека и животных, или что они оказывают важное влияние на психологию личности. Однако инстинкты являются безличностными, повсеместно распространенными факторами динамического или мотивационного характера, которые настолько часто не воспринимаются сознанием вовсе, что перед современной психотерапией стоит задача помочь пациенту в их осознании.

Более того, инстинкты по своей природе являются не расплывчатыми и неопределенными, а особым образом оформившимися мотивационными силами, которые преследуют свои собственные цели задолго до какого-либо осознания, а затем независимо от степени осознания. Следовательно, они образуют очень близкий аналог архетипам - настолько близкий, что дают весомые основания предположить, что архетипы суть неосознанные образы самих инстинктов или, другими словами, что они являются моделями инстинктивного поведения.

Таким образом, гипотеза коллективного бессознательного является не более смелой, чем допущение существования инстинктов. Обычно люди готовы допустить, что человеческая деятельность весьма подвержена влиянию инстинктов совершенно независимо от рациональных мотиваций сознающего разума.

Если же предположить, что наше воображение, восприятие и мышление в равной мере подвержены влиянию врожденных и универсально существующих элементов, то при вдумчивом рассмотрении, я полагаю, в этом предположении можно усмотреть не более мистицизма, чем в теории инстинктов. Хотя мою концепцию не раз упрекали в мистицизме, я должен еще раз подчеркнуть, что концепция коллективного бессознательного является не умозрительной, не философской, а чисто эмпирической. Сущность данного вопроса проста - существуют или не существуют подобные бессознательные универсальные формы? Если они существуют, тогда имеется область психики, которую можно назвать коллективным бессознательным.

Правда, определить коллективное бессознательное не всегда просто. Недостаточно указать на зачастую очевидный архетипический характер проявлений бессознательного, ибо они могут быть обязаны своим возникновением обретениям языка и образования. При этом должна быть исключена криптомнезия, что в некоторых случаях почти невозможно.

Несмотря на все эти трудности, имеется немало примеров, иллюстрирующих аутохтонное возрождение мифологических мотивов, что выводит данную проблему за рамки рациональных сомнений. Но если бессознательное существует, то психология обязана принимать его в расчет и подвергать более острой критике этиологические теории, целиком опирающиеся на личность.

Мою мысль лучше всего пояснить на конкретном примере. Читатель, наверное, знаком с анализом Фрейда картины Леонардо да Винчи "Святая Анна с Девой Марией и Христом". Фрейд интерпретирует эту знаменитую картину исходя из того факта, что у самого Леонардо было две матери. Причинная связь в данном случае имеет личный характер. Мы не будем останавливаться на том факте, что картина эта далеко не уникальна, да и Святая Анна приходилась Христу бабушкой, а не матерью, чего требует фрейдовская трактовка.

Отметим лишь, что очевидно личностный фактор здесь переплетается с безличностным мотивом, хорошо известным и в других областях. Речь идет о мотиве двойной матери - архетипе, встречающемся во многих вариантах в мифологии и религии, и составляющего основу многих "коллективных представлений". Необходимо остановиться и на мотиве двойного происхождения, то есть происхождения от человеческих и божественных родителей, как в случае с Гераклом, обретшим бессмертие благодаря усыновлению Герой. То, что было мифом в Древней Греции стало, в сущности, ритуалом в Древнем Египте по своему происхождению фараон был и человеком, и божеством. На стенах родильных палат храмов египетских фараонов сохранились фрески тех времен, изображающие святое зачатие и рождение. Из них следует, что фараон рождался дважды.

Именно эта идея лежит в основе всех таинств рождения, включая и христианство. Сам Христос является "дважды рожденным": через крещение в Иордане он был воскрешен и вновь рожден из "воды и духа". Вот почему в католической литургии купель символизирует "лоно церкви", и именно так она именуется по сей день в современном католическом воспевании "Благословении купели", которое мы слышим в святую субботу перед Пасхой. Более того, согласно раннехристианским и гностическим представлениям, дух, явившийся в виде голубя, толковался как София-Сапиенция - Мудрость и мать Христова. Благодаря этому мотиву двойного рождения у детей есть теперь крестные отцы и матери, вместо добрых или злых фей, которые при рождении магически признавали их "своими" с помощью благословений или проклятий.

Идея о втором рождении встречается повсюду и в любые времена. При зарождении медицины она была магическим средством исцеления; в крупнейших религиях - основным мистическим опытом; основополагающей идеей средневековой оккультной философии. Наконец, она появляется в форме детских фантазий у многих детей, считающих, что их родители - не настоящие, а приемные. Бенвенуто Челлини рассказывает в своей биографии, что в детстве думал точно так же.

В настоящее время не может быть и речи о том, что люди, которые верят в двойное происхождение, на самом деле всегда имеют двух матерей, или, напротив, что люди, разделившие судьбу Леонардо да Винчи, заразили человечество своим комплексом. Скорее мы согласимся с предположением, что повсеместное явление мотива двойного рождения наряду с фантазиями о двух матерях, отвечает насущной человеческой потребности, которая и отражается в этих мотивах.

Если Леонардо да Винчи действительно изобразил на картине своих двух матерей в образах Святой Анны и Марии, что вызывает у меня большие сомнения, то он, в таком случае, изображал лишь нечто, во что верили миллионы людей до и после него.

Символ грифа, также рассмотренный Фрейдом в упомянутой работе, добавляет правдоподобия этой точке зрения. В одном из объяснений Фрейд ссылается на источник символа - книгу Гораполло "Иероглифика", которая была широко распространена во времена Леонардо. В ней сообщалось, что фифы бывают только женского рода и символизируют материнское начало. Зачинают они от ветра (пневмы) - это слово приобрело значение "духа" главным образом под воздействием христианства. Даже во времена описания чуда в день Святой Троицы слово "пневма" все еще имело двойное значение - ветра и духа.

С моей точки зрения, этот факт прямым образом подводит нас к мысли о Марии, бывшей девственной по природе и зачавшей от пневмы, подобно грифу. Более того, согласно Гораполло, гриф также символизирует Афину, выпрыгнувшую прямо из головы Зевса без мучительных родов. Она была девственна и знала лишь духовное материнство. Все это - иносказание о Марии и мотиве воскресения. Нет и намека на то, что Леонардо хотел выразить своей картиной нечто иное. Если и предположить, что он отождествлял себя с Христом-ребенком, то, скорее всего, он выражал мифологический мотив двойной матери, но не свою личную ситуацию. А взять многих других художников, которых вдохновляла эта же тема? Очевидно, далеко не у каждого из них было две матери.

Давайте рассмотрим случай Леонардо с точки зрения невроза и допустим, что пациент с материнским комплексом страдает от заблуждения, что причина его невроза заключается в том, что он действительно имел двух матерей. С частной точки зрения можно было бы признать, что он прав, и, тем не менее, это совершенно не так. Ибо в действительности причиной его невроза была бы реактивация архетипа двойной матери, причем независимо от того, имел ли он одну мать или две. Ведь, как мы уже увидели, этот архетип действует индивидуально и в историческом плане не имеет какой-либо связи с редкими случаями двойного материнства.

Удовлетвориться таким простым и чисто личным объяснением было бы в данном случае весьма заманчиво, однако, эта гипотеза является не только неточной, но и абсолютно неверной. Конечно, врачу, имеющему только медицинскую подготовку и первый раз слышащему о мотиве двойной матери, трудно понять, как этот мотив мог обладать настолько большой силой, чтобы вызвать эффект травматического состояния. Если рассмотреть огромные силы, скрытые в мифологической и религиозной сфере человека, этиологическое значение архетипа покажется менее фантастическим. Во многих случаях невроза причина расстройства заключается в недостатке взаимодействия этих движущих сил в психической жизни пациента.

Тем не менее, личностная психология, сводящая все только к личностным проблемам, лучше всего использует свои наработки для отрицания существования архетипических мотивов, и даже пытается их уничтожить посредством личностного психоанализа. Я рассматриваю это как довольно опасную тенденцию, которую невозможно оправдать с медицинской точки зрения. Сегодня намного лучше, чем двадцать лет назад, видна природа задействованных сил. Мы являемся свидетелями того, как целая нация возрождает старинную символику, древние религиозные ритуалы, и того, как эти массовые настроения катастрофическим образом влияют на жизнь отдельно взятой личности, "революционизируя" ее1. И сегодня человек прошлого жив в нас в такой степени, какая нам и не снилась до войны; ведь, в конечном счете, в чем заключается судьба великих народов, как не в суммарном результате индивидуальных психических перемен?

Когда невроз является лишь частной проблемой, корни которой упираются исключительно в индивидуальные причины, архетипы в данном случае не играют никакой роли. Но если проблема заключается во всеобщей несовместимости или других опасных обстоятельствах, ведущих к появлению невроза у сравнительного большого числа индивидов, возникает предположение о действии архетипических созвездий.

Поскольку в большинстве своем неврозы являются не просто предметом личной озабоченности, а социальным феноменом, приходится допустить, что и в данном случае действуют созвездия архетипов. Активизируется соответствующий ситуации архетип, и наружу вырываются скрытые в нем разрушительные и опасные силы, что порой ведет к непредсказуемым последствиям.

Люди, ставшие жертвой воздействия архетипа, способны на любое безумие. Если бы тридцать лет назад кто-нибудь осмелился предсказать, что наше психологическое развитие направлено к возрождению средневековых преследований евреев, что Европа вновь содрогнется перед римскими фасциями и поступью легионов, что люди вновь будут отдавать честь по римскому обычаю, как два тысячелетия тому назад, и что архаическая свастика вместо христианского креста будет увлекать вперед миллионы воинов, готовых на смерть, - такой человек был бы освистан как несостоявшийся мистик.

Что же происходит сегодня? Как это ни удивительно, но весь этот абсурд является страшной действительностью. Частная жизнь, частная этиология и сугубо индивидуальный невроз превратились почти в фикцию в современном мире. Человек прошлого, живший в мире архаических "коллективных представлений", возродился вновь в самой видимой и болезненной реальности, причем произошло это вовсе не среди кучки неуравновешенных индивидов, а среди миллионов людей.

Архетипов существует столь же много, как и типичных ситуаций в жизни. Бесконечное повторение запечатлело эти опыты в нашей психической системе не в форме образов, наполненных содержанием, а вначале лишь в формах без содержания, представляющих просто возможность определенного типа восприятия и действия.

При возникновении ситуации, соответствующей данному архетипу, он активизируется и появляется побуждение, которое, как и инстинктивное влечение, прокладывает себе путь вопреки всем доводам и воле, либо приводит к конфликту патологических размеров, то есть к неврозу.

3. Метод доказательства

Теперь мы вернемся к вопросу о том, как можно доказать существование архетипов. Поскольку архетипы имеют тенденцию создавать определенные психические формы, мы должны рассмотреть, каким образом и где можно получить данные демонстрирующие эти формы. Основным источником такой информации являются сновидения, которые обладают тем преимуществом, что, будучи непроизвольными, спонтанными творениями бессознательной психики, представляют, следовательно, явления природы в чистом виде, не фальсифицированные с какой-либо сознательной целью.

Задавая вопросы пациенту, можно установить, какой из мотивов, появляющихся в сновидении, известен ему. Из тех мотивов, которые не известны ему, мы должны, естественно, исключить те, что могли быть ему известны; например, возвращаясь к упомянутому случаю Леонардо - символ грифа. Нам не известно точно, заимствовал ли Леонардо этот символ у Гораполло, хотя это было вполне возможно для образованного человека того времени - в те дни художники отличались широкими знаниями гуманитарных наук Отсюда, несмотря на то, что мотив этой птицы является самым что ни на есть типичным архетипом, его существование в фантазии Леонардо еще ничего не доказывает. В этой связи необходимо найти такие мотивы, которые никак не могли быть известны сновидящему и, тем не менее, действуют в его сновидении таким образом, что совпадают с действием архетипа, известного из исторических источников.

Другим источником необходимого нам материала может служить "активное воображение", под которым я подразумеваю последовательность фантазий, вызванных намеренной концентрацией. Я установил, что наличие нереализованных, неосознанных фантазий, увеличивает частоту и интенсивность сновидений, при осознании фантазий, сновидения меняют свой характер, становятся слабее и появляются реже.

Из этого я сделал вывод, что сновидения часто содержат фантазии, которые стремятся стать осознанными. Источниками сновидений часто являются подавленные инстинкты, которые имеют естественную тенденцию оказывать влияние на сознающий разум. В таких случаях пациенту просто дается задание обдумать любой фрагмент фантазии, который кажется значимым для него - может быть, случайную идею или нечто осознанное во время сна-до тех пор, пока ее контекст, иными словами, ассоциативный материал, в котором воплощен фрагмент, не станет видимым. Это не относится к методу "свободных ассоциаций", рекомендованному Фрейдом для анализа сновидений, а является методом разработки фантазии путем наблюдения за последующим развитием фантазии, которое дополняет фрагмент сна естественным путем.

Я не планирую вступать в дискуссию о технике этого метода в этой статье. Достаточно сказать, что получающаяся в итоге последовательность фантазий открывает бессознательное и раскрепощает материал, богатый архетипическими образами и ассоциациями. Очевидно, что этот метод может быть использован лишь в тщательно отобранных случаях. Он не совсем безопасен, так как может увести пациента слишком далеко от реальности. Поэтому вполне уместным будет предупредить о нежелательных последствиях при его необдуманном применении.

Наконец, очень интересные источники архетипических материалов могут быть обнаружены в заблуждениях параноиков, фантазиях, наблюдаемых в состоянии транса и сновидениях раннего детства: с трех до пяти лет.

Такой материал имеется в избытке, но он не будет иметь ценности, если исследователь не сможет найти убедительные мифологические параллели. Естественно, что недостаточно просто увязать сновидение о змее с соответствующим мифологическим примером, так как никто не может гарантировать, что функциональное значение змеи в сновидении является тем же, что и в мифе. Для того, чтобы провести обоснованную параллель, необходимо определить функциональный смысл индивидуального символа, а затем выяснить, имеет ли внешне параллельный мифологический символ одинаковый контекст и, следовательно, одинаковое функциональное значение. Установление таких фактов требует длительных и трудоемких исследований, кроме того, их демонстрация является неблагодарным занятием.

Чтобы символы не были оторваны от их контекста, необходимо дать исчерпывающие описания как личностного, так и символического характера, что практически невозможно в рамках лекции. Я неоднократно пытался делать это, рискуя усыпить половину своей аудитории.

4. Пример

Пациент, мужчина тридцати с чем-то лет, страдал от параноидной формы шизофрении. Заболел он, когда ему было двадцать с небольшим. В нем всегда странным образом перемешивались интеллект, упрямство и фантастические идеи. Работал он обычным клерком при консульстве. В качестве очевидной компенсации за его весьма скромный образ жизни у него развилась мегаломания: он считал себя Спасителем. Зачастую его беспокоили галлюцинации, приводя иногда к серьезным расстройствам. В периоды затишья ему позволялось самостоятельно прогуливаться по коридору больницы. Однажды я увидел его там, глазеющим, мигая, на солнце из окна и при этом совершающим странные движения головой. Он взял меня за руку и сказал, что хочет показать мне кое-что. Он пояснил, что я должен посмотреть на солнце, полуприкрыв глаза, и тогда я увижу солнечный фаллос. При этом, если качать головой из стороны в сторону, солнечный фаллос также будет покачиваться, порождая ветер.

Это наблюдение датировано в моих записях 1906 годом. А в 1910 году, когда я был погружен в исследование мифологии, мне попалась книга Дитриха, составляющая часть так называемого магического папируса и задуманная автором как литургия культа Митры". В книгу вошли различные наставления, заклинания и видения. Одно из видений было описано следующим образом: "Из чего-то вроде трубки происходит услужающий ветер. И ты узри, что от солнечного диска спускается вниз нечто, похожее на трубку. И в сторону западных областей будто дует бесконечный восточный ветер. Если же возобладает другой ветер, в сторону восточных областей, то узришь подобное видение, сменяющееся в ту сторону". По-гречески "трубка" будет аулос, что означает "инструмент ветра", сочетание же аулос пахус у Гомера означает "толстая струя крови". Таким образом, поток ветра очевидно выходит через трубку из солнца.

Видение моего пациента в 1906 г. и греческий текст, впервые изданный в 1910 г., достаточно далеко отстоят друг от друга, чтобы исключить возможность криптомнезии с его стороны или чтение мыслей, с моей. Очевидное сходство двух видений невозможно отрицать, хотя кто-нибудь мог бы возразить, что это случайность. В этом случае следовало бы полагать, что видение не имеет связи с аналогичными образами или какого-то самостоятельного значения. Но это не так, ибо в некоторых средневековых картинах мы встречаем такую же трубку, свисающую с небес наподобие шланга, нижняя часть которого теряется в одеяниях Девы Марии. Через нее вниз слетает Святой Дух в облике голубя, чтобы оплодотворить Деву. Как нам известно из чуда сошествия Святого Духа на апостолов, Дух Святой первоначально воспринимался как могучий, сильный ветер, пнеума, "встр, дующий там, где захочет". В латинском тексте читаем: "Animo descensus per orbem solis tribuitur" (Говорят, что дух спускается с солнечного диска). Это представление характерно для всей позднеклассической и средневековой философии.

Таким образом, я вижу в этих видениях отнюдь не случайность, а возрождение идей, потенциально существовавших от века, которые можно встретить повсюду и в самые разные эпохи, - следовательно, идей унаследованных. Ошибиться здесь невозможно!

Коллективное бессознательное , в отличие от индивидуального (личностного), идентично у всех людей, одно для всего человечества и потому образует всеобщее основание душевной жизни каждого человека, будучи по природе своей сверхличным. Это наиболее глубинный уровень психики. Юнг рассматривает его и как результат предшествующего филогенетического опыта, и как априорные формы психики, и как совокупность коллективных идей, образов, представлений Человечества, как наиболее распространенные в ту или иную эпоху мифологемы, выражающие «дух времени».

Коллективное бессознательное - «это духовное наследие всего, что было пережито человечеством», «общая душа, не имеющая временных пределов», фундамент индивидуальной психики. Оно есть «предпосылка каждой индивидуальной психики, подобно тому как море есть предпосылка каждой отдельной волны».

Характеризуя коллективное бессознательное в качестве такой психической системы, которая имеет «коллективную, универсальную и безличную природу, идентичную у всех индивидов», Юнг выделяет такие его особенности:

1. своим существованием оно обязано исключительно наследственности;
2. оно не основано на личном опыте и не развивается индивидуально;
3. его содержание в основном представлено архетипами - буквально предшествующими формами, которые лишь вторичным образом становятся осознаваемыми.

Архетипы настолько близки инстинктам, что можно предположить, что они представляют собой бессознательные образы самих инстинктов. Являясь регулятором психической жизни, они выступают как априорные формы психической деятельности людей и возникают спонтанно.

Юнг отмечает, что архетипов «ровно столько, сколько есть типичных жизненных ситуаций. Бесконечное повторение отчеканило этот опыт на нашей психической конституции - не в форме заполненных содержанием образов, но прежде всего как формы без содержания, представляющие только возможность определенного типа восприятия и типа действия.

Коллективное бессознательное состоит из совокупности архетипов. Архетипы, по определению Юнга, - это «психические первообразы, скрытые в глубине фундамента сознательной души, ее корни, опущенные в мир в целом», это системы установок, являющихся одновременно и образами, и эмоциями». Они передаются по наследству вместе со структурой мозга, более того, являются ее психическим аспектом, С одной стороны, они формируют чрезвычайно сильное инстинктивное предубеждение, а с другой - оказываются самым действенным подспорьем в процессе инстинктивного приспособления. В сущности, они представляют собой, если можно так выразиться, хтоническую часть души - ту, через которую душа связана с природой или по крайней мере в которой такая связь с Землей и миром наиболее заметна. Как замечает Юнг, влияние Земли и ее законов на душу проявляется в первообразах, пожалуй, особенно отчетливо.

Архетип активизируется, когда возникает ситуация, ему соответствующая. Тогда, подобно инстинктивному влечению, вопреки всякому разуму и воле, он прокладывает себе путь. При этом конкретная форма архетипа реализуется символически - через архетипический образ в психике индивида. Таковые обнаруживаются благодаря символам в сновидениях («непроизвольных, спонтанных продуктах бессознательной психики»), в фантазиях художественного и научного творчества, в иллюзиях и состояниях транса.

С одной стороны, архетипы обусловливают предрасположенность к поведению определенного типа, с другой - коллективные идеи, образы, теории человечества в ту или иную эпоху, проявляясь в мифах, сказках, искусстве, выражают «дух эпохи».

Все самые мощные идеи и представления человечества сводимы к архетипам (это религиозные, научные, философские, моральные системы).

«Коллективное бессознательное является огромным духовным наследием, возрожденным в каждой индивидуальной структуре мозга. Сознание же, напротив, является эфемерным явлением, осуществляющим сиюминутные приспособления и ориентации, отчего его работу, скорее всего, можно сравнить с ориентировкой в пространстве. Бессознательное содержит источник сил, приводящих душу в движение, а формы или категории, которые все это регулируют, - архетипы», - пишет Юнг.

Мифы народов - это проявление, проекция коллективного бессознательного. Поэтому исследовать его можно двумя путями: изучая мифологии, а также анализируя психику человека («аналитическая психология»).

Исследования мифов показали, что в них отражаются физические процессы, психические и жизненные ситуации, но не сами материальные явления запечатлеваются в виде образов, а вызванные ими эмоциональные, аффективные фантазии. Так, внешние условия (например, чередование дня и ночи, гром, буря и т. п.) вызывают аффективные фантазии (скажем, миф о герое в солнечной колеснице, которого на западе проглатывает дракон, а после борьбы с ночным змеем он рождается утром вновь).

Внешние психологические условия, например опасные ситуации, порождают эмоции и аффективные фантазии, а поскольку такие ситуации типичны, то в результате образуются архетипы, которые находят отражение в мифах, искусстве. Обычные и вечно повторяющиеся реальности человеческой жизни создают мощные архетипы: Мать, Отец, Женщина и пр.

«Образ Матери представляет собой архетипическое переживание, мать на бессознательном уровне вначале воспринимается не как конкретная личность, а как архетип, как обобщенный образ всех матерей прошлого, как могущественный первообраз, который окрашивает в течение индивидуальной и сознательной жизни отношение человека к матери, женщине, обществу, чувствам, но делает это настолько тонко, что сознание обычно ничего не замечает. Однако то, что многие мужчины неосознанно выбирают себе жену, основываясь только на том, что она похожа или, наоборот, противоположна его матери, - это факты совершенно реальные. Отец также представляет собой могущественный архетип, живущий в душе ребенка. Архетип Отца - это обобщенный образ всех отцов прошлого, этот архетип определяет отношение человека к мужчине, к закону, к государству, к разуму, а первоначально архетип Отца может быть образом Бога, власти, борьбы, образом всех стихийных сил, готовых помочь или навредить». В детстве сильно выражена бессознательная связь, единство детей с родителями, затем это бессознательное единство ослабевает, но полностью не исчезает, а во взрослой жизни у человека образуется новая личная бессознательная связь с другим - любимым - человеком. У мужчин проявляется архетип женщины - Анимы, у женщины - архетип мужчины (Анимус).

Чем сильнее бессознательное влияние родительского образа, тем чаще фигура любимого человека выбирается в качестве положительной или отрицательной замены родителям. Архетип женщины - Анимы - это ее чувственный образ, который тысячелетиями носит в себе мужчина, причем многие из них до деталей могут описать образ «желанной женщины, чувственный образ желанной любовницы, без черт материнского поведения» и среди огромного числа женщин способны узнать и отыскать тех, кто больше всего подходит под тип анимы. Архетип мужчины - Анимус - это образ мужчины, каким его с давних пор знала женщина; это чувственный образ либо желанного мужчины, окрашенный в ореол героя, либо тирана, которого следует остерегаться.

Юнг полагал, что до тех пор, пока архетип не спроецирован на какой-то объект, он остается идентифицированным с человеком и помимо его воли в нем проявится; например, архетип анимы выражается в мужчине в виде необузданных эмоций. Сознательно они подавляются как женские черты, но в бессознательном накапливаются женоподобные качества, которые, прорываясь наружу, выдают в мужчине существование женского существа. Эти черты могут проявиться как необузданность чувств, капризы анимы, как самоубийства, как иррациональные чувства. У женщин бессознательный архетип анимуса помогает им проявлять стойкость в жизненных ситуациях, а также побуждает спорить, используя нелогические аргументы, не признавать ничьей правоты, оставляя за собой последнее слово в споре, считая свое мнение, которое на самом деле является иррациональным, логически необъяснимым, необдуманным суждением, - самым верным.

Таким образом, Анима представляет собой внутренний образ женщины в мужчине, его бессознательную женскую сторону, а Анимус - внутренний образ мужчины в женщине, ее бессознательную мужскую сторону. Эти архетипы основаны, хотя бы частично, на том биологическом факте, что в организме человека вырабатываются и мужские, и женские гормоны.

Анализ психотерапевтической практики позволил Юнгу заметить, что в снах, бредовых фантазиях многих людей имеется определенное сходство с мифологическими, фольклорными сюжетами и даже с древнейшими космологическими идеями, хотя этих мифы и идеи человек мог и не знать. Однако архетип как таковой отличается от переработанных форм - от сказок, мифов и т. д. Это бессознательное содержание, которое изменяется по мере его осознания и восприятия: оно трансформируется под влиянием того индивидуального сознания, на поверхности которого возникает. Образно архетип можно сравнить с руслом реки: он, подобно тому, дает общее направление, а вот конкретное содержание приобретает индивидуализированные формы.

Архетипы обнаруживаются как символы в сновидениях, при психических расстройствах, в научном и художественном творчестве и т. д. С точки зрения Юнга, сновидения - это как бы окно в коллективное бессознательное, поскольку они имеют «свою собственную функцию и целеполагающую структуру, указывающую на подспудную идею или намерение (мотивацию)». Архетип (сам по себе) - вне этих конкретных форм - образ, который невозможно созерцать.

Юнг рассматривает бессознательную часть психики как творческое начало в человеке, а сам процесс творчества - как оживление архетипа. Поэтому последний напоминает существо, ведущее автономную жизнь в душе человека, не зависимое от сознания и над ним доминирующее. В таком случае возникает реальная опасность того, что творческий процесс начинает превращаться в субъекта, подменяя собой человека, личность, т. е. подлинного субъекта, автора, создающего то или иное художественное, научное, музыкальное произведение. И действительно, по словам Юнга, писатель, например, - это реагирующий объект (не субъект), а художественное произведение есть некое живое существо, которое пользуется автором как своим рупором. Соответственно не мы создаем идеи, а идеи - нас. Когда пациент рисует, он является объектом действующих в нем бессознательных сил.

С другой стороны, по мнению Юнга, существуют такие художественные произведения, которые написаны автором по заранее намеченному плану и с определенной целью достичь определенного впечатления. Здесь автор полностью владеет материалом и подчиняет его художественному намерению. В итоге Юнг выделяет два типа творческого процесса: интровертированный и экстравертированный. По его словам, первый характеризуется утверждением субъекта и его сознательных намерениях и целях, связанных с требованиями объекта. Второй, напротив, отличается подчинением субъекта требованиям объекта. Именно такой видится Юнгу общая проблема творчества.

Количество архетипов, находящихся в коллективном бессознательном, может быть неограниченным. Однако особое место Юнг уделяет Персоне, Аниме, Анимусу, Тени и Самости.

Он отмечает, что архетип усваивается личностью, но он существует и вне ее. Часть архетипа, усвоенная и направленная вовне, образует Персону (Маску). Сторона архетипа, обращенная внутрь индивида, - это Тень.

Персона (от лат. «маска») - это показываемое лицо человека, то, как он проявляет себя в отношениях с людьми, какие социальные роли играет в соответствии с социальными требованиями. Персона служит тому, чтобы производить впечатление на других и утаивать от них истинную сущность личности. Как архетип, она необходима для того, чтобы ладить с другими людьми в повседневной жизни.

Тень представляет собой подавленную, теневую, дурную и животную сторону личности, содержит социально неприемлемые сексуальные и агрессивные импульсы, аморальные мысли и страсти. Но у нее есть и положительные свойства. Юнг рассматривает Тень как источник жизненной силы, спонтанности, творческого начала в жизни человека. По мнению Юнга, функция сознания (Эго) состоит в том, чтобы направлять в нужное русло энергию Тени, обуздывать пагубную сторону своей натуры до такой степени, чтобы жить в гармонии с другими, хотя в то же время открыто выражать свои импульсы и наслаждаться здоровой и творческой жизнью.

Коллективное бессознательное неразрывно связано с индивидуальным, образуя вместе с ним и иными системами психики единую психическую структуру личности. Согласно Юнгу, все эти различные уровни бессознательного и сознания и создают взаимосвязанные системы психики: Я, Маску (Персону), Тень, Аниму, Анимуса и т. д. Их призвана объединить Самость.

Интегрирующий центр структуры, архетип единства и целостности Юнг и обозначил как Самость. Выступая в качестве интегрирующего начала, она призвана в своих пределах объединить все противоречивые взаимодействия психической структуры, выразить психическую цельность личности и обеспечить ее реализацию как субъекта. Самость - самый важный архетип в теории Юнга, он представляет собой сердцевину личности, вокруг которой организованы и объединены все другие элементы. Когда достигнута интеграция всех аспектов души, человек ощущает гармонию.

Таким образом, в понимании Юнга, развитие Самости - это главная цель человеческой жизни. Но гармонизация души - процесс сложный. Истинной уравновешенности структур личности достичь трудно или даже невозможно, по меньшей мере к этому можно прийти не ранее чем в среднем возрасте. Более того, архетип Самости не реализуется до конца, пока не наступит интеграция и гармония всех аспектов души - и сознательных, и бессознательных. Поэтому достижение зрелого Я требует постоянства, настойчивости, интеллекта и большого жизненного опыта. Согласно Юнгу, конечная жизненная цель - полная реализация Я, т. е. формирование единого, неповторимого и целостного человека.

Становление Самости происходит в процессе индивидуации - такого психического развития, которое реализуется лишь во второй половине жизни, когда индивид совсем освобождается от родительских уз и обретает новое единство сознания и бессознательного. Движение каждого человека в этом направлении уникально, оно продолжается на протяжении всей жизни, включая и процесс индивидуации, в ходе которого происходит интеграция многих противодействующих внутри личности сил и тенденций, полное развитие и выражение всех личностных элементов.

По мнению Юнга, Самость можно представить в виде определенного геометрического символа, кратного четырем и имеющего круговую структуру с гипотетическим центром между сознательным и бессознательным.

Поэтому она объединяет четыре системы психики:

• Ich (Я);
• Persona (Маска);
• Schatten (Тень);
• Anima и Animus (образы женщины и мужчины).

Первая составляет самую малую часть психики. Она выступает центром сознания, и именно к ней стекается весь поток осознаваемых психических переживаний. Для нее, по мнению Юнга, характерны узость, дискретность, степень ясности и малое информационное содержание.

Представляя по большей мере процессы отображения органами чувств внешнего и внутреннего мира, система Я способна нести в себе автономные комплексы психических данных. Ее содержание составляют процессы апперцепции, чувствования, предвосхищения, а также мышления, воли и влечений. Действительное психическое состояние Я остается сокрытым как от самой личности, так и от ее социального окружения. К тому же личность может спутать познание самой себя с тем, что известно о ней в ее социальном общении.

Психические процессы, связанные с социальным лицом личности, принятым ею по отношению к другим индивидам, Юнг включил во вторую систему психики, обозначив ее как Персона (Маска). Если основными принципами первой являются отражение и рефлексия, то в этой - адаптация к внешнему социальному миру.

По своему содержанию Персона слагается из противоречивых элементов психики, одни из которых основаны на личностных пристрастиях индивида, другие же образованы из социальных ожиданий от этой личности. Поэтому Персона всегда выступает как некий компромисс между такими двумя психическими процессами. Результатом его становятся социальные роли, которые играет личность в обществе.

В психической структуре личности Юнг выделил еще одну структуру, которую назвал Тенью . Она является первичным уровнем бессознательных процессов, представляя собой бессознательное личности . Она включает такие представления и восприятия, которые либо потеряли свою силу и оказались забытыми, либо «из-за слишком малой интенсивности никогда не достигали сознания…» При этом они несут в себе не только негативное содержание, но и дремлющие психические силы, обладающие большой динамикой и способные привести личность либо к росту, либо к катастрофе. Все зависит «от подготовленности и установок сознания».

Юнг считает, что личность никогда не может «перепрыгнуть» через собственную Тень или «обмануть» ее. Напротив, признание ее необходимо для осознания своего несовершенства. А оно требуется для того, чтобы установить человеческие отношения, общаться с другими людьми, понимать взаимосвязь с ними, нуждаться в их помощи и поддержке. Если же у человека «завышенные идеалы» и он полагает себя более совершенным, чем остальные, то тем самым он непроизвольно унижает других или ставит их в подчиненное положение.

По мнению Юнга, «показать» человеку его Тень было бы полезным. Он тогда лучше осознает и светлую сторону своей личности. Находясь между этими двумя противоположностями, воспринимая одновременно свою Тень и свой Свет, «личность неизбежно ощущает и собственную Самость». Тень, входящая в индивидуальное бессознательное, неразрывно связана с коллективным - самой глубинной системой психики. Та включает в себя многочисленные архетипические образы, в том числе и такие, как Анима и Анимус (образы женщины и мужчины).

Рис. 5.5. Взаимосвязь четырех систем психики в модели психической структуры, обоснованной Юнгом

Как видно из рис. 5.5, Юнг, в отличие от Фрейда, выводит сознание из бессознательных психических процессов, которые и «придают определенную форму содержаниям психики». Возможные конфликты, возникающие на стыке систем, приводят к дестабилизации Самости, она может проявиться в утрате Персоны, в «личностной инфляции» (при идентификации личности с коллективом или группой как субъектами деятельности), в недооценке своей Тени, в одержимости Ани-мой или Анимусом и других возможных потрясениях личности.

Обретение Самости - это результат стремления различных компонентов личности к единству. Архетип Самости становится центром личности и уравновешивает многие противоположные качества, входящие в ее состав. Итог индивидуации - самореализация, но на эту конечную стадию развития могут подняться высокообразованные и способные люди, располагающие к тому же досугом. Из-за этих ограничений самореализация недоступна подавляющему большинству людей.

Психологическая коррекция эффективна в том случае, когда корректируются Тень и Персона. Индивидуальное бессознательное человека можно познать через бессознательные комплексы - «совокупность психического содержания, заряженного одной эмоцией, одним аффектом». Комплексы проявляются через симптомы, совокупность которых образует синдром (например, страх, агрессивность).

Исправлять требуется комплексы в целом. Для этого необходимо извлечь из бессознательного эмоционально заряженный комплекс, осознать его заново и изменить его эмоциональный знак, поменять направление аффекта, т. е. цель: устранить не симптом, а тот аффект, который лежит в основе комплекса.

Юнг вывел закон единства бытия в общей бессознательности : если у двух людей в одно и то же время проявился один и тот же комплекс, то возникает эмоциональная проекция, вызывающая между ними притяжение или отталкивание, т. е. к этому человеку вы начинаете относиться так, как относились бы к этому комплексу, будь он вами осознан.

Юнг отмечает, что такая бессознательная проекция устанавливается между родителями и детьми. Он пишет:

Общеизвестным примером является теща, которая отождествляет себя с дочерью и таким образом как бы вступает в брак со своим зятем; или отец, который считает, что заботится о своем сыне, наивно заставляя его выполнять свои отцовские желания, например, в выборе профессии или при женитьбе; или сын отождествляет себя с отцом, или наличие тесной бессознательной связи между матерью и дочерью.

Психолог и философ доказывает: любую психическую реакцию, несоразмерную с вызвавшей ее причиной, необходимо исследовать относительно того, не была ли она обусловлена в то же время и архетипом.

Возникающие в психической структуре комплексы Юнг связывает с определенной направленностью психики личности, ее доминирующими установками. В качестве таковых он выделяет интроверсию и экстраверсию, которые «характеризуют предрасположенное реагирование психики индивида и тем самым определяют не только образ действия и вид субъективного опыта, но и характер бессознательной компенсации».

У экстраверта психическая энергия почти вся направлена в сторону объекта, поэтому он больше ориентирован на то, что происходит вне его. Он не только легко вступает в общение, но и может соотносить свои личностные суждения с мнениями других. В деловом общении экстраверт активен, деятелен, его волевой импульс направлен на партнера. Он даже склонен идти на риск, но зависимость от внешних условий, объективных факторов ситуации всегда ограничивает его возможности.

Для интроверта характерно некоторое негативное отношение к объекту. Он больше ориентирован на свои собственные ощущения и оценку объекта, чем на сам объект как таковой. Психическая энергия направлена вовнутрь, она рефлексивна. В деловом общении он старается отгородиться от обилия информации, исходящей от партнера, и в своих решениях и поступках ориентируется на собственные установки.

У экстраверта ведущим является правое полушарие головного мозга, так как оно ориентировано на текущее время и пространство. У интроверта - левое, связанное с внешним миром более опосредованно. Типология Юнга, включающая интровертированную и экстравертированную установки психики личности, была им дополнена: он ввел внутри этих типов дополнительные различия четырех психических функций: мышления, эмоции, ощущения, интуиции. Соответственно он выделил: мыслительный, эмоциональный, ощущающий и интуитивный типы. Каждый из этих типов личности ориентирован в своей деятельности на соответствующие психические функции.

В деловом общении мыслительный тип склонен анализировать информацию, требователен к своему партнеру, предпочитает скрывать собственные эмоции и чувства.

Эмоциональный , напротив, воздействует на партнера своими эмоциями и сам легко поддается такому воздействию. Он более склонен идти на компромиссы, но обидчив и пользуется этим, воздействуя на партнера.

Ощущающий быстро ориентируется в ситуации делового общения, уверен в себе, реалистичен и не склонен заключать такие соглашения, которые не обещают практических результатов.

Интуитивный тип долго размышляет при принятии решений, колеблется, сомневается, проявляет беспокойство относительно будущей реализации делового соглашения.

Юнг ввел понятие аказуального связующего принципа синхронности . Оно обозначает осмысленные совпадения событий, разделенных во времени и пространстве.

По его определению, синхронность в силе, когда «определенное психическое состояние имеет место одновременно с одним или несколькими внешними событиями, которые возникают как значимые параллели к текущему субъективному состоянию». Синхронно связанные события явно соотносятся тематически, хотя между ними нет линейной причинной связи. Например, вы подумали о человеке, которого давно не видели, и он неожиданно появляется перед вами или звонит вам издалека; или неожиданно у вас возникает состояние страха, и вы вскоре оказываетесь свидетелем или участником несчастного случая и т. п.

Феномен синхронности, по мнению Юнга, состоит в том, что любой психоидный архетип имеет тенденцию локализовываться не только в отдельной личности, но и воздействовать на ее ближайшее окружение - «через подпороговое восприятие мельчайших признаков данного аффекта». Здесь обнаруживается коллективная природа психоидного архетипа, ведь коллективное бессознательное, в отличие от индивидуального, идентично у всех людей. Например, при общении с деловым партнером, обладающим активированным бессознательным содержанием (к примеру, эмоционально окрашенными ощущениями страха, угрызениями совести), возможно параллельное проявление таких же психических переживаний и у другого партнера, который склонен неосознанно приписывать эти моральные реакции себе самому.

Возможное объяснение явлений «синхронности» - наличие бессознательной взаимосвязи человека с другими людьми, с архетипами коллективного бессознательного, физическим миром и информационным полем человечества и космоса, с прошлыми, настоящими и будущими событиями.

Новаторские идеи Юнга получают свое дальнейшее развитие и подтверждение в современных исследованиях трансперсональной психологии.

Таблица 5.8.

Концепция К. Г. Юнга

Понимание личности	Личность (душа человека) состоит из трех взаимодействующих структур: сознания (Эго), индивидуального бессознательного и коллективного бессознательного. Развитие личности - это динамический процесс, эволюция на протяжении всей Жизни как результат стремления различных компонентов личности к единству, интеграции, гармонии, целостности, обретению Самости. Индивидуация - развитие личности, динамичный процесс интеграции многих противодействующих внутри личности сил и тенденций, в результате чего достигается полное развитие и выражение всех элементов личности - самореализация.
Отношение к телу	Тело не самостоятельное начало, а выражение психических переживаний, т. е. телесное и духовное находятся в единстве. Значимость телесных переживаний полностью соответствует тому, как они представлены в психике.
Социальные отношения	Социальные отношения - материал для заполнения архетипов. Форму этому материалу задают архетипы, т. е социальные отношения не являются доминирующими. Развитие личности - это индивидуация, т. е. путь к Самости, но одновременно это связано с углублением в коллективное бессознательное.
Воля	Проявление волевой энергии как приобщение к культуре. Воля может оказывать воздействие на бессознательное, хотя и не прямо.
Эмоции	Значимость эмоций определяется их связью с архетипами. Эмоции - проявление бессознательного. Это своеобразный посредник между психикой и телесной жизнью. Они выступают как энергетическая сила, позволяющая определить успешность процесса индивидуации. Сильные эмоции - источник развития личности.
Интеллект	Интеллект - сознательная функция, поэтому он имеет ограничения. Интеллектуальные объяснения никогда не могут быть полными. Интеллект дополняется интуицией (интуитивная функция основана на бессознательном материале).
Самость	Самость - центральное образование в психике человека. Это - динамическое равновесие взаимоисключающих сил: экстра- и интроверсии, сознательного и бессознательного; мужского и женского начал. Такое равновесие предполагает полноту переживаний своего бессознательного. Путь к Самости никогда не бывает завершен, так как личность неподвластна описанию, полному осознанию. Развитие Самости - главная цель жизни человека
Отношение к психотерапевтической помощи	Психотерапия Юнга - одна из наиболее популярных в мире. Она предполагает два этапа: Аналитический включает две фазы:

В отличие от Фрейда, который рассматривал бессознательное как основной элемент психики отдельного человека, Юнг проводит дифференциацию между "индивидуальным" и "коллективным бессознательным". "Индивидуальное бессознательное" (или, как Юнг его еще называет, "личное", "персональное бессознательное") отражает личностный опыт отдельного человека и состоит из переживаний, которые когда-то были сознательными, но утратили свой сознательный характер в силу забвения или подавления. Оно охватывает все приобретения индивидуально-личностного существования, включая все то, что находится под порогом сознания.

Одно из центральных понятий "аналитической психологии" - "коллективное бессознательное" заключает скрытые следы памяти человеческого прошлого: расовой и национальной истории, а также дочеловеческого, животного существования. Это общечеловеческий опыт, характерный для всех рас и народностей. Бессознательные содержания данных коллективных образований рассматриваются Юнгом как возникающие из наследственной структуры психики и мозга человека. Именно "коллективное бессознательное" является для швейцарского психиатра тем резервуаром, где сконцентрированы все "архетипы". По Юнгу, теория коллективного бессознательного объясняла и появление духов в сознании медиума, и распад личности шизофреника. Раньше говорили об "одержимости бесами", приходившими в душу извне, а теперь выясняется, что весь их легион уже есть в душе. Наше сознательное "Я" есть один из элементов психики, в которой имеются более глубокие и древние слои. Учение о коллективном бессознательном переплетается с жизнью - слова Юнга о том, что психология "имеет характер субъективной исповеди", возникли не на пустом месте. Однако созданное Юнгом учение вовсе не сводится к его личным переживаниям, тому диалогу его сознания с бессознательным, о котором Юнг написал свои мемуары - "Воспоминания, сновидения, размышления". Опыт каждого вплетается в историю поколения, народа, культуры; все мы - дети своего времени.

Вводя понятие коллективного бессознательного, Юнг должен был четко отделить свою концепцию от фрейдовского бессознательного. Он отказывается видеть причину чуть ли не всех неврозов в "эдиповом треугольнике", но не отрицает значимости для психоанализа индивидуальной истории человека. В ней имеются общие для всех людей "стадии роста". Неврозы появляются обычно в кризисные переходные периоды (не только при переходе от детства к юности, но и, например в сорок лет). Личностное бессознательное состоящее из вытесненных "комплексов, забытых, либо никогда не преодолевавших порога сознания представлений", - это результат жизненного пути человека.

Содержания коллективного бессознательного не просто никогда не входили в сознание, "они никогда не были индивидуальным приобретением, но обязаны своим появлением исключительно наследственности". Есть, по Юнгу, глубинная часть психики, имеющая коллективную, универсальную и безличную природу, одинаковую для всех членов данного коллектива. Этот слой психики непосредственно связан с инстинктами, то есть наследуемыми факторами. Они же существовали задолго до появления сознания и продолжают преследовать свои "собственные" цели, несмотря на развитие сознания. Коллективное бессознательное есть результат родовой жизни, которая служит фундаментом духовной жизни индивида. Юнг сравнивал коллективное бессознательное с матрицей, грибницей (гриб - индивидуальная душа), с подводной частью горы или айсберга: чем глубже мы уходим "под воду", тем шире основание. От общего - семьи, племени, народа, расы, то есть всего человечества - мы спускаемся к наследию до человеческих предков. Как и наше тело, психика есть итог эволюции. Психический аппарат всегда опосредовал отношения организма со средой, поэтому в психике запечатлялись типичные реакции на повторяющиеся условия жизни. Роль автоматических реакций и играют инстинкты. Подобно любой другой науке, психология изучает не индивидуальное, но всеобщее - универсальные закономерности психической жизни необходимо открыть в индивидуальных проявлениях.

Не только элементарные поведенческие акты вроде безусловных рефлексов, но также восприятие, мышление, воображение находятся под влиянием врожденных программ, универсальных образцов. Архетипы суть прообразы, праформы поведения и мышления. Это система установок и реакций, которая незаметно определяет жизнь человека.

Юнг сравнивал архетипы с системой осей кристалла. Она формирует кристалл в растворе, выступая как поле, распределяющее частицы вещества. В психике "веществом" является внешний и внутренний опыт, организуемый согласно этим врожденным формам. Будучи "непредставимым", архетип в чистом виде не входит в сознание. Подвергнутый сознательной переработке, он превращается в "архетипический образ", который ближе всего к архетипу в опыте сновидений, галлюцинаций, мистических видений. В мифах, сказках, религиях, тайных учениях, произведениях искусства спутанные, воспринимаемые как нечто чуждое, страшное образы превращаются в символы. Они становятся все более прекрасными по форме и всеобщими по содержанию.

Идеи о "коллективном бессознательном" были почерпнуты Юнгом из теории о "коллективных представлениях" французского этнолога Леви-Брюля, которой, по его собственному признанию, он "только дал эмпирическое основание". Казалось бы, данное признание должно свидетельствовать о продолжении Юнгом линии Леви-Брюля, у которого коллективные представления ассоциируются с процессом социализации личности. Но у Юнга выход на уровень рассмотрения социальных аспектов коллективных представлений причудливо переплетался с биологической, а порой и мистической трактовкой человеческого бытия. Юнга прежде всего интересует наследственно данная психологическая структура, отражающаяся в "коллективном бессознательном": он пытается раскрыть структурные особенности коллективных идей с точки зрения их символических элементов. В этом пункте швейцарский психиатр предвосхитил некоторые идеи современных структуралистов. Однако если у последних исследование символической функции бессознательного соотносится с языковой деятельностью человека (это наиболее рельефно выражено в максиме Ж. Лакана "Бессознательное структурируется как язык"), то Юнг при раскрытии символических элементов "коллективного бессознательного" обращается к таким идеям, которые имеют религиозную окраску. Именно религиозные представления, по его мнению, выражают фактическую сторону унаследованных данных "коллективного бессознательного", являющегося средоточием мифологических образов, которые составляют скрытое содержание коллективных идей. Поэтому мифологические связи, религиозные отношения представляются ему важными элементами психической жизни человека. Он не только признает позитивную ценность религии, но и с этих позиций критикует Фрейда за "его неспособность понять религиозный опыт".

Швейцарский психиатр ввел понятия "архетип" и "коллективное бессознательное" для того, чтобы рассмотреть природу и содержание бессознательного не в психологическом и биологическом плане, как это имело место у Фрейда, а с точки зрения символического обозначения и схематического оформления структурных представлений человека. Здесь его позиция сближается со взглядами французских структуралистов Леви-Стросса, Фуко, Лакана: и Юнг и структуралисты попытались освободить фрейдовское бессознательное от природно данного и биологически унаследованного напластования. Но если структуралистам в какой-то степени удалось дебиологизировать бессознательное, то у Юнга данная проблема получила только видимость разрешения, и "архетипы", и "коллективное бессознательное" оказываются в конечном счете внутренними продуктами психики человека, представляя наследственные формы и идеи всего человеческого рода. Разница между теоретическими построениями Фрейда и Юнга заключается лишь в том, что наследственным, биологическим материалом для основателя психоанализа были сами инстинкты, предопределяющие мотивы деятельности человека, а для создателя "аналитической психологии" - формы, идеи, типичные способы поведения. Правда, биологизм Фрейда был более последовательным и прямолинейным, чем у Юнга, чьи высказывания по этому вопросу носили противоречивый характер. Тем не менее, механизм биологической предопределенности и наследственности сохраняется в теоретических конструкциях обоих психоаналитиков, хотя он и действует на разных уровнях психики человека. Что же касается юнговского представления о религиозных образах, оседающих в "коллективном бессознательном" и признания необходимости религиозных отношений в жизни человека, то в этом вопросе "аналитическая психология" отступила от атеистических установок классического психоанализа, нацеленного на разоблачение религиозных иллюзий.

Составляющее внутреннее ядро психического мира человека бессознательное функционирует, по Юнгу, на всех структурных уровнях психики. Это положение вполне согласуется с фрейдовским подходом к анализу бессознательного психического. Правда, в отличие от Фрейда, Юнг проводит более многоплановую дифференциацию уровней психики, вводя в свои теоретические конструкции ряд понятий, которые, по его убеждению, характеризуют новое видение личности Наряду с такими понятиями, как "коллективное" и "индивидуальное бессознательное", он выделяет "Персону", "Тень", "Аниму", "Анимус", "Самость" и ряд других.

Одно из центральных понятий юнговской "аналитической психологии", "коллективное бессознательное", представляет скрытые следы памяти человеческого прошлого: расовую и национальную историю, а также до человеческое животное существование. Это - общечеловеческий опыт, характерный для всех рас и народностей. Именно "коллективное бессознательное" является тем резервуаром, где сконцентрированы все "архетипы".

Юнг ввел понятие "архетип" и "коллективное бессознательное", чтобы рассмотреть природу бессознательного не в биологическом плане, а с точки зрения символического обозначения и схематического оформления структурных представлений человека. Однако Юнгу не удалось избавиться от биологического подхода к бессознательному, против чего он, собственно, и выступал в своей полемике с Фрейдом. Как "архетипы", так и "коллективное бессознательное" в конечном счете, оказываются внутренними продуктами психики человека, представляя наследственные формы и идеи всего человеческого рода. Разница между теоретическими построениями Фрейда и Юнга заключается в том, что наследственным, а следовательно, и биологическим материалом для Фрейда были сами инстинкты, предопределяющие мотивы деятельности человека, а для Юнга - формы, идеи, типичные события поведения. Механизм биологической предопределенности и наследственности сохраняется как в том, так и в другом случае, хотя он и действует на разных уровнях человеческой психики.

Одним из элементов "аналитической психологии" Юнга является теория "комплексов", то есть психических сил индивида, которые, находясь в бессознательной форме, постоянно дают знать о себе. В бессознательном, по мнению Юнга, всегда находятся наготове "комплексы" воспоминаний индивидуального прошлого, прежде всего родительские, детские "комплексы", "комплекс власти" и другие. "Комплексы" - это своего рода "психологические демоны", свидетельствующие о силе власти бессознательного над сознательными процессами.

Отталкиваясь от теории "комплексов", Юнг попытался глубже проникнуть в механизм бессознательного, выявить сложные взаимоотношения между бессознательными и сознательными процессами психики, роль бессознательных влечений в формировании поведения человека. Однако, по сути дела, концепция "комплексов" Юнга мало чем отличалась от теории вытеснения бессознательного, разработанной Фрейдом.

Как и у Фрейда, так и у Юнга бессознательное составляет то внутреннее и сущностное ядро, которое образует психический мир человека. Правда, в отличие от Фрейда Юнг проводит более глубинную дифференциацию уровней развития психики и вводит ряд понятий, которые, по его убеждению, характеризуют новое видение тотальной личности. Наряду с такими инстанциями, как "Я", "индивидуальное бессознательное" и "коллективное бессознательное", он выделяет:

"Персону" (Persona) - своеобразную маску, которую надевает личность в ответ на требования социального окружения. Если "Я" тождественно "Персоне", то личность предстает в виде отчужденного существа, играющего определенную социальную роль, навязанную обществом;

"Аниму" (Anima) - абстрактный образ, представляющий женский "архетип" в мужчине. Посредством него достигается взаимопонимание между обоими полами;

"Анимус" (Animus) - абстрактный образ, представляющий мужской "архетип" в женщине. Посредством него также достигается взаимопонимание между обоими полами;

"Тень" (der Schatten) - "архетип", состоящий из животных инстинктов и являющийся средоточием темных, низменных сторон личности. Агрессивные и антисоциальные устремления "Тени" могут не проявляться в открытой форме, поскольку они скрываются под маской "Персоны" или вытесняются в "индивидуальное бессознательное";

"Самость" (der Selbst) - центральный "архетип" личности, вокруг которого концентрируются все психические свойства человека. Сфера "Самости" - нечто среднее между сознательным и бессознательным, центр тотальной личности.

Юнговская структура личности, таким образом, отличается от фрейдовской прежде всего тем, что Юнг идет по пути дальнейшей дифференциации фрейдовского "Оно". У Фрейда "Оно" является всецело биологическим, природным данным, у Юнга же бессознательное включает и социальные моменты. Но в отличие от многих неофрейдистов, которые постулируют тезис о "социальном бессознательном", "архетипы" юнговского бессознательного носят наследственный характер. "Архетипы" от "Тени" до "Анимы", от "индивидуального" до "коллективного бессознательного" остаются непосредственными "данностями" человеческой психики, которые имеют право на существование лишь в лоне "природности" и "естественности" человеческого организма. Не случайно поэтому Юнг принижает значение сознательной деятельности человека и в большей мере обращается к анализу бессознательных "архетипов", чем к сознательному "Я".

Юнгу, как и Фрейду, присуща психологизация культурных и социальных процессов. Впрочем, такой подход к исследованию закономерностей общественного развития характерен не только для "новаторов" типа К. Юнга, но и для многих других неофрейдистов, включая К. Хорни, Г. Салливэна, Э. Фромма.

Термин "коллективное бессознательное" был введен в психоаналитическую литературу швейцарским психотерапевтом К.Г. Юнгом. Он предложил его для обозначения особого класса психических явлений, которые в отличие от индивидуального (личного) бессознательного являются носителями опыта филогенетического развития человечества, передающегося по наследству через мозговые структуры. Содержанием коллективного бессознательного, по Юнгу, выступают архетипы - всеобщие априорные схемы поведения, которые в реальной жизни человека наполняются конкретным содержанием.

По мнению Юнга, существует не только бессознательное субъекта, но и семейное, родовое, национальное, расовое и коллективное бессознательное. Коллективное бессознательное несет в себе информацию психического мира всего общества, в то время как индивидуальное - информацию психического мира конкретного человека. В отличие от психоанализа, юнгианство рассматривает бессознательное как совокупность статичных паттернов, образцов поведения, которые являются врожденными и лишь нуждаются в актуализации. Так же бессознательное делится на латентные, временно неосознаваемые и подавленные, вытесненные за границы сознания процессы и состояния психики.

В работе «Психология бессознательного процесса» Юнг уделил внимание рассмотрению не только личностно-человеческих характеристик, но и мифологических фигур, выражающих чувства пациентов. В разделе, названном им «Архетипы коллективного бессознательного», он подчеркнул, что некоторые атрибуты нельзя отнести целиком и полностью к человеческой личности, а следует рассматривать в качестве содержаний «сверхличностного или коллективного бессознательного». Поясняя свою точку зрения, Юнг отметил, что «коллективное бессознательное - нечто вроде осадка опыта и одновременно – образ мира как некая его априорность». В этом образе содержатся определенные черты, так называемые доминанты, или архетипы. В другом разделе данного труда, озаглавленном «Личное, сверхличное, или коллективное бессознательное», он писал о том, что в глубинном слое коллективного бессознательного дремлют изначальные общечеловеческие образы, а само по себе оно представляет объективно-психическое, в отличие от субъективно-психического индивидуального бессознательного.

В понимании Юнга содержание коллективного бессознательного - это не только осадки архаических способов функционирования людей, но и осадки функционирования животного ряда предков. В отличие от индивидуального, личного бессознательного, состоящего из содержаний, которые некогда были сознательными, но в силу вытеснения исчезли из сознания, коллективное бессознательное характеризуется тем, что его содержания никогда не были в сознании, никогда не были приобретены индивидуально, а обязаны своему существованию всеобщему унаследованию.

В докладе «Понятие коллективного бессознательного», прочитанном Юнгом в Обществе Абернети (Англия) в 1936, и в ряде последующих его публикаций в той или иной степени изложены представления о коллективном бессознательном. Согласно этим представлениям, коллективное бессознательное можно охарактеризовать следующим образом:

1)оно развивается не индивидуально, а получено по наследству;

2)состоит из архетипов как неких предсуществующих форм, являющихся моделью и образцом инстинктивного поведения;

3)включает в себя продукты архаической природы, т.е. содержания и образы поведения, которые являются у всех индивидов одними и теми же;

4)идентично у всех людей и тем самым образует всеобщее основание душевной жизни каждого;

5)имеет мифологические по своему характеру содержания;

6)состоит из образов, не имеющих кровной или расовой наследственности, а принадлежащих к человечеству в целом;

7)является хранилищем реликтовых остатков и воспоминаний о прошлом;

8)представляет собой единую для всех подоснову, на которой сохраняется нерасторжимая целостность и фундаментальная идентичность;

9)вбирает в себя такие содержания, которые не могут быть объектом произвольного намерения и не подвластны контролю со стороны воли;

10)может активизироваться в большой социальной группе, в результате чего возникает коллективное помешательство - духовная эпидемия, способная привести к революции, войне, катастрофе.

Вводя в концептуальный остов понятие «коллективное бессознательное», Юнг признавал, что на материале анализа сновидений З. Фрейд первым обратил внимание на факт наличия в сновидениях элементов, которые не являются индивидуальными и не выводятся из личного опыта сновидцев. Основатель психоанализа назвал их «прафантазиями», «архаическими остатками», тем самым подчеркнув их коллективную, а не индивидуальную природу.