В начале 1930-х годов Испания переживала жестокий экономический и политический кризис. В 1931 г. на выборах в городские советы в ряде крупных городов Испании победили республиканцы. Это послужило поводом «во избежание братоубийственной войны» отречься от престола королю Альфонсу XIII.

Начало конфликта

Новорожденная Испанская республика начала свою жизнь с выступлений левых сил: со стачек, захвата заводов, разгрома церквей, убийств состоятельных и духовных лиц. В ответ на это испанские избиратели на первых же выборах отдали предпочтение коалиции право-консервативных партий. Левые активизировали борьбу за власть и выступили инициаторами пролетарской революции, поднятой горняками в Астурии. Однако порядок вскоре был восстановлен силами частей Астурийского военного округа под командованием генерала Франсиско Франко. На выборах 1936 г. право-консервативные партии вновь набрали большинство голосов, на что левые ответили новым всплеском «революционной» борьбы. Уставшая от беспредела молодежь, жаждущая активной борьбы и перемен, стала сплачиваться под знаменами различных организаций, особенно «Фаланги», основанной сыном генерала, молодым адвокатом Хосе-Антонио-Примо де Ривера. Оживились и «карлисты», особенно сильные в Каталонии, Стране Басков и в Наварре.
Искрой в разгоревшейся гражданской войне стало убийство лидера монархистов адвоката Кальво-Сотело, выступившего в июле 1936 г. в парламенте с обличительной речью, направленной против правительства. 18 июля 1936 г. против республиканцев поднялись гарнизоны, командование которыми через некоторое время принял на себя Ф. Франко. Начавшаяся гражданская война «заворожила» весь мир: каждый видел в ней своих. Монархисты-карлисты - лигитимистов, коммунисты - вооруженный пролетариат, демократы - защитников республики от фашизма и т. п. Поэтому помощь воюющим шла со всех сторон: «белым» в основном от Германии и Италии, «красным» - от СССР. Сам генерал Франко, которого вскоре стали называть «испанским Корниловым», о целях этой борьбы говорил: «Наша война - это война религиозная. Мы все, кто борется, христиане или мусульмане, мы солдаты Бога, и мы воюем не против других людей, а против атеизма и материализма...». Не осталась равнодушной к войне «белых» и значительная часть русской эмиграции. Участие «белых» добровольцев в Испанской войне примечательно тем, что фактически явилось первой после Гражданской войны в России «чисто» вооруженной борьбой по политическим мотивам.

Интересно высказывание, касающееся участия русских в событиях, предшествовавших гражданской войне в Испании. 1 августа 1936 г. харбинская газета «Наш путь» - центральный печатный орган «Русской фашистской партии», опубликовала интервью испанского профессора Е. Афенисио под заголовком «Испанское восстание подняли русские эмигранты, чины иностранного легиона в Марокко».

«Вы знаете, кто поднял восстание у нас, в испанском Марокко? - спросил профессор. - Это сделали, как я совершенно убежден, ваши русские эмигранты. Убеждение мое основывается на том факте, что, во-первых, я только 35 дней назад видел моих друзей, приехавших перед моим отъездом из Марокко, которые мне передавали информацию о замыслах иностранного легиона, где русские составляют наибольший процент, как солдат, так и офицеров, а во-вторых, и теми настроениями, которые окружали русских в Испании. Первые события, какие я знаю из телеграмм, начались в Мелилле и Цеуте, гарнизонах испанского Марокко, где как раз стояли части, исключительно состоящие из русских эмигрантов... Как известно, в последнее время у нас к власти пришел «народный фронт», находящийся под влиянием Москвы. Красные командиры были фактически руководителями политики Мадрида. Поэтому красные, которые уже давно косились на белых эмигрантов, в последнее время подняли вопрос об их выселении из пределов Испании вовсе. Русских же в самой Испании живет немного, но в колониях - достаточно большое число. Они все были связаны узами симпатии с нашими националистическими организациями, в частности, им очень сочувствовал генерал Кальво Сотело, который был убит незадолго до поднятия восстания. Русские эмигранты платили красным такой же ненавистью и всячески старались уже давно уговорить своих испанских друзей выступить против красных комиссаров. Русские при этом делились своим опытом в борьбе с большевиками, и к их мнению очень прислушивались в военных наших кругах. Поэтому я убежден, что восстание в Марокко, которое перекинулось сейчас и на континент, дело рук ваших соотечественников, которые первые предоставили в распоряжение восстания свою реальную силу в лице полков нашего иностранного легиона».

По всей видимости, роль русских эмигрантов в событиях, предшествовавших гражданской войне в Испании в 1936–1939 гг., профессором Е. Афенисио преувеличена, но то, что эти события имели место быть, подтверждается и другими свидетельствами и документами. Устремления русских добровольцев в Испании кратко выразил участник войны генерал А.В. Фок. Он писал: «Те из нас, кто будет сражаться за национальную Испанию, против III Интернационала, а также, иначе говоря, против большевиков, тем самым будет выполнять свой долг перед белой Россией». Аналогично высказался позднее и один из белых офицеров, принимавших участие в войне: «Мы же все здесь в белом лагере, все, от генерала и до последнего солдата - испанцы и немногие иностранцы - выполняем свой долг - защиты веры, культуры и всей Европы от нового натиска красного зверя».

Русские в рядах армии генерала Франко

Известно, что многие из белых русских эмигрантов хотели отправиться на помощь испанским национальным силам. Есть сведения, что Гвардейский казачий дивизион в Югославии вел переговоры со штабом генерала Франко о переброске дивизиона в Испанию. Но переговоры ничем не закончились. Казаки поставили условием обеспечить в случае гибели или инвалидности семьи пострадавших, что испанцы не смогли принять». Сохранилось также упоминание о попытках перебраться в Испанию из Палестины членов ВНРП. В своих неопубликованных воспоминаниях поручик (капитан) инженерных войск Савин пишет, что в этот период переброска русских добровольцев в армию Франко была одной из главных целей РОВС. Возглавлявший его генерал Миллер видел в этом единственный способ уберечь от уничтожения кадры Союза, в первую очередь на территории Франции, подвергавшиеся гонениям. Эта идея была поддержана генералами М.А. Пешней и Скоблиным. Связь руководства РОВС с армией генерала Франко была налажена через капитана Савина 26 ноября 1936 года через испанское посольство, благодаря помощи бывшего чернецовца подполковника С.Н. Благовещенского. Последний работал в страховой компании и имел деловые связи со многими странами Европы. Им же были взяты на себя и обязательства по финансированию первых групп.
По плану генерала Миллера в Испанию должны были перекидываться мелкие группы по 8 человек. По накоплению на пункте формирования отряда в 150–200 человек в Испанию должен был выехать его командир - генерал Скоблин со знаменем Корниловского полка. Заместителем Скоблина назначался генерал Пешня, переброшенный в Испанию с подчиненными ему марковцами. Марковцев планировалось отправить до границы автокарами под видом туристов. При возможном конфликте с пограничниками они должны были обезоружить последних и пробираться в Испанию в зависимости от сложившейся ситуации. Этот план был одобрен представителем армии Франко в Париже Филиппом Родесом. Позже к «испанской акции» планировалось привлечь генерала Туркула с верными ему дроздовцами. Но разработанный в деталях план начал давать сбои уже в самом начале реализации. Генерал Скоблин отказался возглавить акцию, сославшись на болезнь жены. По его ходатайству ответственным за переброску добровольцев в Испанию был назначен генерал Шатилов. Однако и он спустя некоторое время был заменен на генерала Пешню. Отстранение Шатилова было связано, по словам Савина, с растратой им денег, выделенных на поездку в Испанию, и уличением во лжи в финансовом отчете за командировку. Оскорбленный Шатилов стал тормозить отправку добровольцев, не останавливаясь даже, по сведениям капитана Савина, перед информированием французских властей.
Несмотря на это, в начале марта 1937 г. первая группа из 7 человек (главным образом, марковцы-артиллеристы) выехала из Парижа в Сен-Жан-де-Люс, расположенный на границе с Испанией напротив г. Ируна. Ее возглавил капитан П. Белин-Олейников, аттестованный Скоблиным и утвержденный генералом Миллером старшим всех групп. Особую активность по организации записи белых добровольцев проявил старший Парижской группы корниловцев полковник Г.З. Трошин. Переправу группы через границу обеспечивал капитан Савин. 16 марта выехала вторая группа под командованием капитана А. Максимовича. Однако она была арестована французской полицией и заключена под стражу.
Арест группы Максимовича получил широкую огласку, которая в значительной степени привела к «замораживанию» акции. После же похищения генерала Миллера, скорой смерти генерала Пешни и предательства Скоблина она была окончательно свернута.
И все же идея продолжения борьбы с большевизмом, хотя бы с «испанским», не была забыта. В сложившейся ситуации русским белым офицерам приходилось действовать на свой страх и риск, пробираясь в Испанию по горным дорогам, не только подвергаясь опасности быть арестованными французскими пограничниками, но и убитыми без суда и следствия республиканцами уже на испанской земле.
Первыми русскими добровольцами стали генералы А. В. Фок и Н.В. Шинкаренко, капитан Н.Я. Кривошея и штабс-капитан Я.Т. Полухин. Они приехали в Испанию из Африки: им пришлось нелегально перейти через границу Испанского Марокко, чтобы попасть к испанским «белым». Первоначально их встретили настороженно, так как все русские олицетворялись в глазах испанцев с Советским Союзом. Однако вскоре мнение о них изменилось. Стало ясно, что в ряды национальной армии встали непримиримые противники «красных». Об этих моментах повествует письмо одного из добровольцев, опубликованное в журнале «Часовой».

Всего на сегодняшний день известно о 72 русских добровольцах, воевавших в Национальной испанской армии. Большинство было из Франции, но некоторые приехали и из отдаленных, экзотических мест, например из Мадагаскара (Н.Э. Барк). Большая часть белых добровольцев была направлена в городок Молина де Арагон, расположенный в 10 километрах от реки Тахо в провинции Гвадалахара. Там формировался терсио рекете - батальон карлистов-монархистов. В состав батальона входили четыре роты, каждая из которых имела собственное наименование: 1-я рота - Донна Мария де Молина; 2-я и 3-я роты - Марко де Бельо; 4-я рота - Нумансия. Сам батальон именовался по месту расположения его штаба - терсио Донна Мария де Молина.
С марта 1937 г. терсио рекете Донна Мария де Молина находился на Арагонском фронте, где удерживал две позиции на реке Тахо, в 20 и 14 километрах от Молина де Арагон, где располагался штаб батальона. По другую сторону реки Тахо стояли интербригады республиканской армии. Батальоном в течение всего периода боевых действий командовал капитан, позднее майор, Л. Руис-Фернандес, которого белые добровольцы неофициально называли «папой».
В апреле 1937 г. было получено распоряжение из штаба генерала Франко о формировании отдельной русской добровольческой части с русским уставом и русским командованием - «Гверилья Сан Хорхе» (Ополчение Святого Георгия), однако ввиду малочисленности добровольцев практически был создан лишь национальный русский отряд в составе терсио Донна Мария де Молина.
Весь 1938-й и начало 1939 г. русские добровольцы в составе своего батальона вели активные оборонительные и разведывательные действия на своем участке фронта на реке Тахо. Недостаток сил не позволял батальону иметь сплошную линию обороны, поэтому роты батальона, растянувшиеся на 50 километров, занимали лишь отдельные командные высоты, отстоящие друг от друга на расстоянии 5 и более километров. Связь между ними поддерживалась с помощью гелиографа и патрулями боевого охранения.
В сентябре 1938 г. после поражения республиканских частей в районе горной гряды Сан-Хуан белые добровольцы заняли господствующую высоту Эль-Контандеро (отметка 1639 метров) в районе Махон Бланко и оборудовали там образцовый опорный пункт. В феврале 1939 г. батальон с русским отрядом был передислоцирован через Теруэль в населенный пункт Эль-Topo, где русские занимали боевые позиции «Пенья Кемада» и «Пенья дель Дьябло» до окончания боевых действий. На март 1939 г. русские добровольцы были распределены следующим образом: Русский отряд в терсио Донна Мария де Молина - 26 чел. под началом тениенте Н.Е. Кривошеи и сержанта П.В. Белина; терсио рекете Наварра - 2 чел; терсио Ареаменди - 1; терсио Монтехура - 2; легионе - 3 (Д.К. Голбан, З.К. Компельский, С. Техли); эскадроне рекете Бургонья - 1, и трое оставили военную службу, из которых один - ротмистр Г.М. Зелим-Бек - по состоянию здоровья.
Из 72 добровольцев было убито 34, а из оставшихся живыми девять ранено: легионер Н.П. Зотов - пять раз, лейтенант К.А. Константино - три раза (с потерей зрения на один глаз), С. К. Гурский - три раза, из которых один раз тяжело, сержант В.А. Двойченко - два раза, лейтенант Н.В. Шинкаренко - один раз, тяжело, в голову. Рекете: Г.М. Зелим-Бек (ранен разрывной пулей в челюсть), А.В. Бибиков, В.Е. Кривошея, А.А. Трингам, Н.Э. Барк - по одному разу и кабо барон Б.С. Вольф во время теруэльской операции отморозил себе ноги.
Во главе списка убитых стоит генерал-майор А.В. Фок (лейтенант терсио Донна Мария де Молина). Во время боя в районе Кинто де Эбро его рота была окружена и почти полностью уничтожена. Израсходовав все боеприпасы, А.В. Фок застрелился, чтобы не попасть в плен к «красным». В этом же бою погиб и капитан Я.Т. Полухин. Раненный в шею, он был перенесен в местную церковь для перевязки и погребен под ее развалинами после артиллерийского обстрела. Посмертно они были награждены высшей испанской боевой наградой - коллективной лауреадой. В разное время в боях погибли: кн. Лаурсов-Магалов, 3. Компельский, С. Техли (В. Чиж), И. Бонч-Бруевич, Н. Иванов и др. Фалангист Куценко, раненный под Теруэлем, был взят в плен и зверски замучен. Известны подробности гибели морского летчика старшего лейтенанта В.М. Марченко. 14 сентября 1937 г. он вылетел на ночное бомбометание аэродрома противника. Уже после выполнения задания самолет Марченко был атакован несколькими истребителями. В воздушном бою его самолет был подбит, а экипаж (пилот, пулеметчик и механик) выбросился с парашютами. Приземлившись, Марченко направился к своим позициям, но по дороге наткнулся на «красных» и был убит в перестрелке. По сообщению «Морского журнала», его тело по требованию советских летчиков, принимавших участие в воздушном бою, было захоронено на городском кладбище. Позже местные жители откопали гроб и зарыли его вне кладбища. После занятия района «белыми» останки летчика были найдены, перевезены в Севилью и вновь захоронены с воинскими почестями.

Что же касается боевого противника Марченко, то можно с весьма высокой достоверностью сказать, что им был советский доброволец капитан И.Т. Еременко, командир действовавшей под Сарагосой эскадрильи И-15. Этот факт подтверждает ряд советских источников. Он воевал в Испании с мая 1937 г. по 6 февраля 1938 г. и был дважды награжден орденом Красного Знамени и звездой Героя Советского Союза. Причем последнюю награду он получил именно за бои под Сарагосой. Русская эмиграция не осталась равнодушной к судьбам своих соотечественников. Чтобы как-то помочь сражающимся в армии Франко, в середине 1938 г. в Брюсселе был образован Комитет помощи русским воинам. Было выпущено воззвание, где, в частности, говорилось: «Комитет задался целью поддержать наших воинов морально, дать им почувствовать, что Русская эмиграция не забыла их, сочувствует им и ценит их подвиги, а также обеспечит им в пределах наших сил и возможностей и некоторую материальную помощь». Председателем комитета была избрана баронесса О.М. Врангель. В комитет также вошли жены председателей или представителей национальных организаций: гр. Е.В. Апраксина, С.А. Архангельская, Г.И. Беккер, Е.С. Гартман, М.М. Иванова, М.В. Орехова, В.А. Пурпишь, Л.А. Резвая, А.Р. Варнек и Ш.Г. Фричеро. 30 июня 1939 г. русские добровольцы были официально уволены из рядов испанской национальной армии. Франко не забыл своих русских соратников. Всем им было присвоено звание сержанта (за исключением тех, кто уже получил офицерский чин в ходе боевых действий), они получили двухмесячный отпуск с сохранением денежного содержания и испанские военные награды «Военный Крест» и «Крест За воинскую доблесть». Кроме того, всем русским добровольцам была предоставлена возможность получить испанское гражданство, чем и воспользовались многие.
29 октября 1939 г. группа русских добровольцев во главе с полковником Н.Н. Болтиным была принята генералиссимусом Франко в его резиденции под Мадридом. На прощание каудильо спросил, что еще он может сделать для русских. Болтин ответил ему: «Мы ничего не просим для себя лично, мы только просим, чтоб Вы устроили желающих офицерами в Испанский африканский легион». Эта просьба была также удовлетворена. Дальнейшая судьба «испанских русских» сложилась по-разному. Многие из них остались в Испании и выбрали сугубо мирные профессии (М.Н. Юренинский, Л.Н. Пылаев, СП. Бриллиантов), другие продолжали военную службу. Из первых четырех добровольцев (генералы А.В. Фок и Н.В. Шинкаренко, капитан Н.Е. Кривошея и штабс-капитан ЯЛ. Полухин), остался невредимым только капитан Марковского артиллерийского дивизиона Николай Евгеньевич Кривошея, который фактически командовал русским отрядом в терсио Донна Мария де Молина. Находясь в эмиграции, он постоянно следил за развитием военного искусства (в Париже окончил курсы генерала Головина), пользовался исключительной боевой репутацией не только у своих соотечественников, но и у испанского командования. Он успешно воевал на различных участках фронта, однако по испанским законам как иностранец не имел права на занятие высших командных должностей, ряд русских белых добровольцев, сражавшихся в Испании в годы Второй мировой войны, принимали участие в боевых действиях на Восточном (советско-германском) фронте в составе испанской «Синей дивизии». Среди них: Н.С. Артюхов, К.А. Гончаренко, С.К. Гурский, В.А. Клименко, В.Е. Кривошея, Л. Г. Тоцкий, А.А. Трингам.
Другие сражались с советскими войсками в составе итальянских частей, вместе с вермахтом вторгшихся на советскую территорию в июне 1941 г. В их числе П. В. Белин, Н.И. Селиванов, Н.К. Сладков, А.П. Яремчук-2-й.
Третьи с началом войны против СССР приступили к организации русских добровольческих частей в составе германского вермахта и позднее вошли в состав РОА: граф Г.П. Ламсдорф, И.К. Сахаров и другие.
Значительное количество русских эмигрантов сражалось и на стороне республиканцев - по эмигрантским источникам, около 40 офицеров; по советским - от нескольких сот до тысячи человек. Они воевали в канадском батальоне имени Маккензи-Палино, балканском батальоне имен.и Димитрова, батальоне имени Домбровского, франко-бельгийской бригаде (позже 14-я Интербригада) и др. Шесть украинцев сражались в батальоне «Чапаев-батальон двадцати одной национальности». В конце декабря 1936 г. в операции за Теруэльский выступ пехотная часть 13-й Интербригады понесла огромные потери. В ее составе сражалась рота бывших белогвардейцев, которая была почти полностью уничтожена.
Во многих республиканских частях русские эмигранты занимали командные должности. Так, командиром роты в батальоне имени Домбровского был бывший поручик И.И. Остапченко, командующим артиллерией Арагонского фронта являлся бывший полковник Белой армии В.К. Глиноецкий (полковник Хименс), комендантом штаба 14-й Интербригады - бывший петлюровский офицер капитан Кореневский и др. Капитаном республиканской армии был и сын Б.В. Савинкова - Лев Савинков. Интересно, что в его судьбе и продвижении по службе принимал активное участие советский военный разведчик майор ГБ Г.С. Сыроежкин, бывший в Испании старшим советником XIV партизанского корпуса. В 1920-е годы он был одной из центральных фигур в операции «Синдикат-2», нацеленной на уничтожение подпольной белоэмигрантской организации «Союз защиты Родины и свободы» и арест ее лидера Б. В. Савинкова.
Участник событий А.И. Родимцев в своих воспоминаниях об Испании отмечает, что в учебном центре по формированию интернациональных бригад проходили обучение военному делу большое количество эмигрантов: русских, украинцев и белорусов. Особенно много, по словам Родимцева, являвшегося в центре инструктором пулеметного дела, было выходцев из западноукраинских земель. Их численность достигала около тысячи человек. Многие из них владели испанским языком и работали переводчиками. Из украинцев-добровольцев была сформирована даже отдельная рота имени Тараса Шевченко. В числе курсантов учебного центра советский инструктор упоминает русского эмигранта - добровольца Берсентьева, воевавшего в Гражданскую войну в России фельдфебелем под Каховкой и на Крымском полуострове. Оттуда он с частями генерала Врангеля попал за границу, жил в Париже, откуда и прибыл в Испанию. Рассказывает Родимцев и еще об одной встрече с белоэмигрантом - капитаном Андреем Савченко, служившим советником командира кавалерийского эскадрона в 1-й бригаде Листера. Позже выяснилось, что он прибыл в Испанию из Франции и проводил в частях республиканцев антикоммунистическую работу по нейтрализации испанских командиров и советских военных советников. После разоблачения на допросах он признался, что происходил из уральских казаков и что его подлинная фамилия барон Скрыпник. После короткого следствия он был расстрелян. Следует сказать, что переброску в Испанию нескольких сотен русских добровольцев-интернационалистов из Франции, Чехословакии, Болгарии и Югославии совместно с испанцами организовывали советские разведорганы в соответствии с личной санкцией И.В. Сталина от 19 января 1937 г. Первичным же отбором кандидатов, их проверкой, обучением и инструктажем занимались «Союзы за возвращение на родину», являвшиеся в упомянутых выше странах официально зарегистрированными общественными организациями. Активной участницей движения за возвращение на родину была В.А. Гучкова-Трэйл - дочь А.И. Гучкова - бывшего военного и морского министра (в первом составе Временного правительства) и русского добровольца в Трансваале. В 1932 г. она стала сотрудничать с И НО ОГПУ и в 1936 г. входила в спецорганизацию по вербовке добровольцев в Испании.

Русские в рядах республиканской армии

Значительный процент в рядах республиканской армии занимали советские военные советники и добровольцы, активно принимавшие участие в боевых действиях. Следует отметить, что Советский Союз не сразу принял участие в событиях, разворачивавшихся на Пиренейском полуострове и вокруг него. В отличие от других европейских стран, имевших в Испании значительные экономические, политические или стратегические интересы, у Советского Союза таковых в этой части Европы практически не существовало. Факты показывают, что даже в начале гражданской войны СССР не собирался принимать прямого участия в конфликте и, присоединившись к соглашению о невмешательстве, выполнял обязательство не допускать экспорт, реэкспорт и транзит в отношении Испании, испанских владений и испанской зоны Марокко оружия, обмундирования, военных материалов, воздушных судов и военных кораблей.
Поворот в советской политике в отношении Испании произошел в середине сентября 1936 г. Он был связан в значительной степени с политической ситуацией на Пиренейском полуострове. Война в Испании давала возможность СССР усилить свои позиции и радикально изменить политический ландшафт Европы. В связи с этим (не без определенных колебаний и сомнений) Политбюро ЦК ВКП(б) поручило начальнику иностранного отдела НКВД А.Слуцкому разработать план мероприятий по «X» (Испания). Этот план был одобрен 29 сентября. Он предусматривал создание за границей специальных фирм для закупки и отправки в Испанию оружия, техники и другого военного снаряжения. Различные наркоматы и ведомства получили указания по организации военных поставок непосредственно из СССР. Обсуждался также вопрос, выдвинутый Сталиным и Ворошиловым, о направлении в Испанию регулярных частей Красной Армии, однако это предложение было отклонено военным руководством. Вместо этого было решено направить в Испанию штат военных советников и специалистов для оказания помощи в создании регулярной республиканской армии, ее обучении, разработке оперативных планов и т. п. Отправке советников предшествовал отбор кандидатов в советнический аппарат, который производился, как правило, центральными управлениями и кадровыми органами Наркомата обороны через командующих военными округами. Главные и старшие военные советники, советники фронтов и дивизий утверждались ЦК ВКП(б). Отъезжающих инструктировал лично начальник Разведуправления Наркомата обороны С. Урицкий. Переброской людей из Советского Союза в Испанию занималось отделение «X» Разведывательного управления H КО. Использовались, в основном, два пути - сушей через Францию (по железной дороге через Варшаву, Берлин, Париж или Швейцарию) и Средиземным морем до Картахены. Небольшое количество советских военных специалистов попадало в Испанию через Балканские государства или через Африку. Все они снабжались соответствующими документами: «нансеновскими паспортами», паспортами европейских нейтральных государств (Скандинавских стран, Швейцарии) и лимитрофов (Латвии, Литвы, Эстонии, а также Польши и Финляндии). Некоторым советникам, выезжавшим в Испанию, оформлялись визы как дипломатическим курьерам и сотрудникам полпредства, торгпредства и генконсульства в Барселоне. Система советского военного советнического аппарата в республиканской Испании состояла из нескольких ступеней. Высшую ступень занимал Главный военный советник. За период с 1936-го по 1939 год на этом посту находились Я.К. Берзин (1936–1937), Главный военный советник в Испании (1938–1939) КМ Кочанов
Г.М. Штерн (1937–1938) и К.М. Качалов (1938–1939). Следующий уровень был представлен в различных службах Генерального штаба республиканской армии. Непосредственно при генерале Рохо сменилось пять советников, в том числе К.А. Мерецков (псев. «волонтер Петрович»). В Генеральном военном комиссариате работали два советника - дивизионные комиссары Красной Армии, в том числе Н.Н. Нестеренко, впоследствии известный исследователь истории войны в Испании. В штабе ВВС сменилось девять советников. В штабе артиллерии было четыре советника. Такое же количество было и в штабе ВМС. Два советника были в штабе противовоздушной обороны и два - при военно-медицинской службе. Третий уровень системы состоял из советников командующих фронтами. Эту работу осуществляли, сменяя друг друга, 19 советников. Среди них Р. Малиновский, П. Батов и др. На том же уровне, но уже при штабах различных фронтов, действовали еще восемь советников, а также командиры-инструкторы, советники командиров дивизий, полков и других воинских единиц, число которых до сих пор точно не установлено. Среди них был А.И. Родимцев, впоследствии генерал-полковник, отличившийся в годы Великой Отечественной войны в Сталинградском сражении. Следует упомянуть и о группе инженеров-специалистов по вооружению, помогавших налаживать испанскую военную промышленность в Мадриде, Валенсии, Барселоне, Сабаделе, Сагунто, Картахене и Мурсии. Они были включены в штат заводов, производящих оружие и занимавшихся сборкой истребителей по советским лицензиям (в частности, «москас»). Четвертый уровень, базовый, составляли военные специалисты-добровольцы: летчики, танкисты, моряки и т. д., непосредственно принимавшие участие в боевых действиях. До сих пор неизвестно точное число советских военных советников, работавших в армии и на флоте Испанской республики.
В различные периоды деятельности их численность колебалась. В их числе были, в ВМФ: капитан 2-го ранга Н.Г. Кузнецов (старший военно-морской советник) и сменившие его позже В. Алафузов, Н. Абрамов, старший лейтенант В. Цыпанович (советник начальника штаба военно-морской базы), С.С. Ромишвили (псевд. «капитан де фрегата Хуан Гарсия» - советник командира военно-морской базы в Картахене), А. Г. Головко (советник командира республиканской военно-морской базы), старший лейтенант Н. Ильин (советник командира флотилии эсминцев (нач. 1938), В.П. Дрозд («Дон Рамон») - советник флотилии эсминцев и др. В танковых войсках: П. Липин (советник испанского танкового батальона (1937), затем - командир бронетанкового отряда), комбриг Д. Г. Павлов («товарищ Павлито» - старший советник по танкам, командир 1-й Бронетанковой бригады), полковник С. Кондратьев (командир Интернационального танкового полка) и др.

В артиллерии: Н.Н. Воронов (псевд. «волонтер Вольтер», старший советник по артиллерии), М. Кутейников (советник начальника артиллерии 45-й дивизии) и др. В авиации: Я.В. Смушкевич (псев. «товарищ Дуглас»), старший советник по авиации), Лопатин («Монтенегро», советник по авиации) и др.
Советники дивизий, бригад и корпусов: М. Малышев, Советников, Бондарев, полковник Максимов (советник 18-го корпуса), Р. Малиновский (3-го корпуса), И. Ратнер (5-го корпуса), Титоренко (советник командира 33-й бригады), А. И. Эмильев (советник 14-го партизанского корпуса), капитан М. Харченко (советник командира, а с мая 1938 г. командир 13-й бригады, погиб в бою), старший лейтенант Н.Г. Лященко (капитан Николас - советник 20-й пехотной дивизии, затем 21-й пех. див., 22-й пех. див. и 18-го армейского корпуса. В Испании произведен в майоры), сержант госбезопасности Болотников (советник политко - Военный советник комиссара учебного центра в Арчена), подполковник Белов (начальник Организационной базы интербригад (с августа по ноябрь 1937-го), Гомец (начальник Организационной базы интербригад с ноября 1937 по май 1938-го), полковник Б.М. Симонов (псевд. - «товарищ Валу а», советник при 3-м корпусе), П.А. Иванов, полковник СМ. Кривошеий63 (командир танковой группы), лейтенант (позже капитан) А.И. Родимцев (псев. «товарищ Павлито», капитан Гешос - инструктор пулеметного дела, затем советник 1-й Интербригады), Н.П. Гурьев64, Дунавский (псев. «капитан Павлов», военный инженер), Кароль Сверчевский («генерал Вальтер» - командир 35-й дивизии) и др.
Советники фронтов и армий: Г.И. Кулик (псев. «генерал Купер», советник председателя обороны Мадридского фронта), Р.Я. Малиновский («полковник Малино» - советник командующего Маневренной армией Арагонского (Восточного) фронта), А.Д. Цюрупа (сотрудник аппарата военного атташе), Чусов («Мурилло» - советник при начальнике Генштаба Каталонской армии (отозван в январе 1937 г.), полковник В.А. Фролов (старший советник армии под командованием полк. Косадо, с марта 1938 г. - 5-й армии Восточного фронта), П.С. Курбаткин (советник Восточной армии).
Советники и инструкторы-командиры рот и батальонов: лейтенант Д. Погодин (командир бронетанкового отряда), капитан A. Войновский (командир отдельной танковой роты), капитан B. Баранов (командир 1-го танкового батальона), майор М. Петров (командир танкового батальона) и др. Советники: М. Неделин, И.Г. Герман, В.Я. Колпакчи, П.И. Батов (псев. «товарищ Фрице») и др.
Общее же число советских военных советников, по подсчетам Ю. Рыбалкина (с октября 1936 г. по март 1939 г.), составило около 600 человек66.
Кроме военных советников, на помощь республиканской Испании для непосредственного участия в боевых действиях прибыли и советские добровольцы. Первыми в Испанию в сентябре 1936 г. прибыли советские летчики, которые вскоре приняли участие в боях на мадридском направлении в составе 1-й интернациональной бомбардировочной эскадрильи. 27 октября 1936 г. эскадрилья совершила первый боевой вылет в район аэродрома в Талавере в 160 км от Мадрида. С 15 по 21 октября того же года в Испанию из Советского Союза было доставлено 30 скоростных бомбардировщиков СБ. Из них сформировали бомбардировочную группу в составе трех эскадрилий. Были созданы также истребительная группа (три эскадрильи на И-5 и три - на И-6 по 10 машин в каждой) и штурмовая группа (30 самолетов). К этому времени в Испании воевали уже 300 советских летчиков. Вскоре в республиканскую армию прибыли: К. Гусев, А. Евтеев, А. Златоцветов, 3. Иоффе, К. Ковтун, И. Копец, М.Левин, Н. Остряков, М. Поливанов, И. Пряников, А. Серов, П. Пумпур и др. 28 октября советские летчики на СБ совершили первый боевой вылет. 1-й эскадрильей командовал Э. Шахт, 2-й - В. Хользунов, ставшие вскоре Героями Советского Союза (Постановление Центрального исполнительного комитета СССР от 31 декабря 1936 г.).
В боевых действиях участвовали летчики-добровольцы: П. Рычагов, Г.М. Прокофьев, И.И. Проскуров, С. Тарханов (командир истребительного отряда, прибывшего в Картахену в конце октября 1936 г.) и др.
Сохранилось много свидетельств о самоотверженном выполнении воинского долга советскими летчиками в небе Пиренейского полуострова. Так, летчик-истребитель С. Черных первым сбил в Испании немецкий «Мессершмитт-109». Командир звена П. Путивко в воздушном бою под Мадридом совершил таран - первый в истории советской авиации. Первый в истории отечественной авиации ночной таран в воздухе совершил лейтенант Е. Степанов, направивший свой И-15 на итальянский самолет «савойя». По воспоминаниям В. Александровской, военной переводчицы авиаэскадрильи А. Гусева, уникальную операцию по уничтожению самолетов противника на аэродроме Гарапинильос, близ Сарагосы, 15 октября 1936 г. провели летчики истребительной группы под командованием Е. Птухина (начальник штаба Ф. Аржанухин). За полчаса советские летчики сожгли более 40 итальянских самолетов, ангары, склады с боеприпасами и горючим.

В боевых действиях на стороне республиканцев непосредственно участвовали и танкисты из СССР. Заметим, что до начала гражданской войны в испанской армии было всего два танковых полка. Один из них, вооруженный французскими танками «Рено» времен Первой мировой войны, перешел на сторону республиканцев.
Наряду с летчиками и танкистами в боевых действиях в рядах республиканцев принимали участие и советские моряки (подводники, катерники). В боевых действиях участвовали моряки-добровольцы: В. Гаврилов, Н. Басистый, С. Солоухин, И. Елисеев, В. Богденко и др.
Шестеро советских подводников - И. Грачев, В. Егоров, Г. Кузьмин, С. Лисин, И. Бурмистров (командир подводной лодки, прибыл в Испанию в феврале 1937 г.) и Н. Египко (псевд. «дон Северино», «Матисс», впоследствии вице-адмирал ВМС СССР) - были назначены командирами лодок типа «С». Всего, согласно сохранившимся данным, в Испании сражались 772 советских летчика, 351 танкист, 100 артиллеристов, 77 моряков, 166 связистов (радистов и шифровальщиков), 141 инженер и техник, 204 переводчика.
К осени 1938 г. по просьбе республиканского правительства советские добровольцы в основном покинули пределы Испании. Только в центрально-южной зоне по договоренности с испанскими властями работала небольшая группа советников под руководством комбрига М.С. Шумилова (Шилов). Последний покинул страну в марте 1939 г.
Активно работали в Испании и советские разведчики, которые прибывали на Пиренейский полуостров не только по линии военной разведки (Разведуправления), но и НКВД. Помимо чисто разведывательных задач, они проводили широкомасштабную диверсионную работу: взрывали мосты, нарушали коммуникации и связь. Под руководством советской разведки предпринимались попытки организовать и массовое партизанское движение. С августа 1936 г. по октябрь 1937 г. им руководил Х.-У. Мамсуров {«майор Ксанти», старший советник по разведке в 14-м партизанском корпусе), впоследствии Герой Советского Союза, генерал-полковник, один из руководителей Главного разведывательного управления ГШ советских ВС86. Среди военных разведчиков следует отметить Г. Сыроежкина (старший советник 14-го партизанского корпуса), Л.П. Василевского (командир Мадридского интернационального разведывательно-диверсионного отряда), Н.Г. Коваленко, С.А. Ваупшасова («Шаров» и «майор Альфред», старший советник по разведывательно-диверсионным операциям при штабе 14-го партизанского корпуса республиканской армии). Переводчиком и помощником С.А. Ваупшасова был русский эмигрант П.И. Науменко. Интересный штрих. С.А. Ваупшасов, после прибытия в Испанию назначенный советником партизанских отрядов Восточного (Арагонского) фронта, был представлен командующему республиканской армией генералу Миахе. Представлявший его главный военный советник комкор Г.М. Штерн, чтобы отметить компетентность «майора Альфреда», выдал его за бывшего полковника царской армии. При 14-м партизанском корпусе, сформированном для выполнения главным образом разведывательно-диверсионных заданий, были созданы две специальные школы, в Барселоне и Валенсии. Начальником Барселонской школы был Жан Андреевич Озоль, инструктором по подрывной и диверсионной работе - советский военный советник Андрей Федорович Звягин, бывший офицер русской императорской армии».
Кроме того, война в Испании была активно использована НКВД для самого широкого внедрения в Испанскую республику, в ее военные, государственные и политические структуры, создания опорных пунктов и групп, с помощью которых оно предполагало значительно расширить свои секретные операции в Европе.
Направленные в Испанию сотрудники НКВД должны были оказать помощь республике в организации разведки и контрразведки, но уже вскоре они стали активно вмешиваться в политическую борьбу, заниматься вербовкой агенгуры среди испанцев и бойцов интербригад, проводить специальные операции против политических деятелей и организаций, находившихся в оппозиции к коммунистам. Так, по сведениям крупного специалиста по истории гражданской войны в Испании, доктора исторических наук М.Т. Мещерякова, агентура НКВД, руководимая А. Орловым, сыграла решающую роль в организации и проведении в середине 1937 г. операции по ликвидации Объединенной рабочей марксистской партии (ПОУМ). Эта левоэкстремистская партия «марксистов-ленинцев», одно время входившая в Народный фронт, занимала непримиримые позиции в отношении Коммунистической партии Испании и резко критиковала теоретические и политические взгляды Сталина. Именно действия агентуры НКВД, по мнению М.Т. Мещерякова, создали в некоммунистических партиях и организациях Народного фронта и западноевропейской общественности стойкое убеждение в том, что Советский Союз взял курс на устранение всех противников компартии с политической арены и «советизацию» Испании.
Выполнение «интернационального долга» обошлось СССР в сотни миллионов долларов и сотни человеческих жизней. Из почти 4000 военных специалистов, принимавших участие в боевых действиях, погибли более 20094. Среди них доброволец-танкист С. Осадчий (псевд. «Симон Осадо»), награжденный посмертно медалью «Золотая Звезда». Его танк был подбит во время атаки в районе Мостолес близ Мадрида.
Многие офицеры, воевавшие в рядах республиканской армии, стали впоследствии видными советскими военачальниками, 59 человек были удостоены звания Героя Советского Союза. Немало участников войны по возвращении на родину попали под репрессии (Я.К. Берзин, Г.М. Штерн, Я.В. Смушкевич, К.А. Мерецков, В.Е. Горев, Б.М. Симонов, П.В. Рычагов, Е.С. Птухин и др.).

История русско-испанских связей, отражавшая динамику межъевропейских отношений, была отмечена многими периодами заметного сближения; были и перерывы, длившиеся порой десятилетиями. Но какую бы позицию ни занимали наши страны в системе европейских союзов, какие бы трудности ни возникали между ними, в отношениях России с Испанией дело никогда не доходило до военных столкновений - редкий пример миролюбия в системе международной жизни Европы нового времени.

Истоки дипломатических связей народов двух стран лежат в тех далеких временах, когда складывалась сама система межъевропейских отношений.

Между Испанией и Россией уже в XVI веке начали устанавливаться полезные взаимосвязи. Первая попытка налаживания прямых контактов между нашими странами была предпринята в 1523 году, когда в Мадрид прибыло посольство подьячего Якова Полушкина, доставившего грамоту Василия III императору Карлу I. Император ответил, что обрадован желанием Москвы "пребывать с нами в искренней дружбе и союзе".

Вторая половина XVII века была отмечена настойчивым стремлением России, как отмечал русский историк С.С.Соловьев, "активно включиться в концерн европейских государств". Важной вехой в процессе русско-испанского сближения стал 1667 год.

В июне 1667 г. царь Алексей Михайлович направил в Испанию посольство во главе со стольником Петром Потемкиным, который вручил испанскому королю Карлу II царскую грамоту, извещавшую о заключении перемирия между Россией и Речью Посполитой, с выражением надежды на укрепление союза христианских государств. Русский царь высказал готовность принять испанских послов; в ответной грамоте Карла II выражалось согласие направить посольство Испании в Москву. Однако обмен между двумя странами постоянными дипломатическими представительствами произошел позднее, в первой четверти XVIII века.

Российская дипломатия, ведомая Петром I, боролась за приведение международного - что было адекватно европейскому - положения России в соответствие с ее возросшей экономической и военной мощью. Испания представлялась для России потенциальным союзником в складывавшемся в то время европейском "балансе сил". В свою очередь и Испания, ущемленная Утрехтским миром, считала Россию своим естественным союзником.

Последствия активного участия России в делах Европы были серьезно изучены в то время руководителем испанской внешней политики кардиналом Альберони, который пытался завоевать дружбу и доверие России, что способствовало бы нейтрализации недружественных по отношению к Испании коалиций. Испания вызвалась играть роль посредника между Россией и Швецией. Инициатива Мадрида нашла в Санкт-Петербурге благоприятный отклик. Тогда и были предприняты Испанией и Россией шаги по установлению дипломатических отношений.

В 1717 году началась переписка между Россией и Испанией об установлении дипломатических отношений. 20 сентября 1719 года в письме к посланнику России в Голландии Куракину Петр I, предписывая "всемерно гишпанской стороны искать", выразил намерение назначить к мадридскому двору постоянного российского посла. 22 апреля 1722 года состоялось назначение в качестве постоянного дипломатического представителя России в Испании князя Голицына. Первым послом Испании в России стал герцог де Лирия.

Вскоре, однако, в отношениях между странами наступила длительная пауза, что определялось расстановкой сил на политической арене Европы, не создававшей взаимной заинтересованности в поддержании связей. Имело значение также то обстоятельство, что в то время испанский двор не признавал императорского титула русских государей. Титул был признан лишь в 1759 году императором Карлом III, который подтвердило признание специальным посланием Екатерине II (1763 г.). Это было расценено российским кабинетом как "в высшей степени своевременный акт".

Последняя треть XVIII века была отмечена большой интенсивностью взаимных контактов. В июне 1772 г. Санкт-Петербурге была учреждена Испанская торговая палата. Как следует из письма Годоя испанскому посланнику Хосе де Онису в феврале 1797 г., были установлены научные связи между Академиями наук России и Испании. В России хорошо знали испанское искусство. Русские дипломаты на "допросах" в посольском приказе сообщали о жизни испанского народа, об открытии испанскими мореплавателями новых земель.

Особую роль в укреплении политических отношений между двумя странами сыграло объявление Россией в 1780 году "Вооруженного нейтралитета", который помешал Англии блокировать торговые коммуникации нейтральных стран, что было исключительно важно для Испании. Декларацию Екатерины II об объявлении Россией "Вооруженного нейтралитета" и о возможном развитии в связи с этим русско-испанских отношений российский посланник С.Зиновьев в апреле 1780 г. вручил главе испанского кабинета Флоридабланке. Со своей стороны Испания неоднократно выступала с важными для России миссиями посредничества. Особо примечателен был 1790 год, когда Мадрид предложил свое посредничество в заключении мира между Россией и Швецией, а посол Испании в Константинополе получил указание побудить турок к прямым переговорам с Россией.

В конце XVIII в. отношения между Россией и Испанией вступили в полосу нестабильности. Но в последние годы XVIII века, вскоре после формального объявления Россией в 1799 году войны Испании, не сопровождавшегося какими-либо враждебными эмоциями друг против друга (в объявлении войны свою роль сыграло непризнание испанским двором Павла I "протектором" Мальтийского ордена), наступило улучшение в испано-русских отношениях, связанное с изменением внешнеполитической ориентации России и с усилиями кабинета Александра I по установлению мира в Европе: 22 сентября (14 октября) 1801 года был подписан Договор о дружбе. В Россию была направлена миссия графа де Норонья, а в Испанию прибыл посланник И.М.Строганов.

Тильзитский договор осложнил отношения между Испанией и Россией. Однако "тильзитский курс" Санкт-Петербурга встретил оппозицию и в русском обществе. С началом вторжения французских войск в Испанию эта оппозиция усилилась, что оказывало воздействие на позицию правительства.

27 июля 1808 г. Севильская верховная хунта обратилась с письмом к Александру I с пожеланиями не оставить Испанию без внимания и прийти ей на помощь. В декабре этого же года члену Государственного совета обергофмейстеру Р.А.Кошелеву было поручено вступить в секретные переговоры с представителями Центральной хунты А.Коломби и Зеа Бермудесом.

Вторая половина 1811 - начало 1812 гг. знаменовали собой важный рубеж в русско-испанских отношениях. Неотвратимость войны с Францией уже не вызывала сомнений у руководителей внешней политики России. Переговоры с Зеа Бермудесом, неофициальным представителем Регентского совета, продолжались.

В Памятной записке Александра I от 26 января (7 февраля) 1812 г. говорилось: "Благодаря своим вооруженным приготовлениям и занимаемой ею позиции Россия оказывает реальную помощь Испании, отвлекая к северу значительные силы французов, которые могли бы быть направлены против Испании. Не будучи связаны союзными договорами, эти две державы тем не менее следуют образу действий, который выгоден для них обеих".

Денис Давыдов, инициатор и руководитель партизанского движения в России, свою знаменитую статью "Мороз ли истребил французскую армию в 1812 г.?" начинал словами: "Два отшиба (отпора) потрясли до основания власть и господство Наполеона, казавшиеся непоколебимыми. Отшибы эти произведены были двумя народами, обитающими на двух оконечностях завоеванной и порабощенной Европы: Испании и России".

Успешное завершение тайных переговоров оказалось возможным в годы совместной борьбы испанского и русского народов.

В Великих Луках 8 (12) июля 1812 г. был подписан русско-испанский союзный договор, статья третья которого гласила:
"Его Величество император всероссийский признает законными генеральные и чрезвычайные кортесы, ныне в Кадисе соединившиеся, а равно и конституцию, ими учиненную и учрежденную". Это было одно из первых в Европе (помимо Англии) признание кадисских кортесов и конституции 1812 г.

Русско-испанские отношения этого периода заслуживают столь пристального внимания еще и потому, что они оставили глубокий след в памяти народной, в сфере культуры, в истории общественной мысли, стимулируя взаимный интерес к проявлениям духовной жизни народов обеих стран. Недаром академик М.П.Алексеев первую волну испанофильства в России связывает с резонансом, вызванным в российском обществе национально-освободительной войной испанского народа.

Об этом времени можно говорить как о периоде нараставших взаимных симпатий между народами обеих стран. Передовая Россия с большим внимание следила за развитием на Пиренейском полуострове в 1820-1823 гг. революционных событий, оказавших воздействие на восстание декабристов, как об этом свидетельствуют документы эпохи и исследования советских и испанских историков. Как отмечал М.П.Алексеев, "проект конституции С.П.Трубецкого частично основан был на испанской конституции 1812 г., а поход С.М.Муравьева-Апостола на Киев и Москву был задуман как повторение движения колонны революционера Риего".

Итоги Венского конгресса практически устранили Испанию от активного участия в делах послевоенного устройства Европы. Поэтому интенсивные дипломатические и торговые отношения между Россией и Испанией в последующие годы сыграли важную роль в упрочении международных позиций Мадрида.

В сентябре 1833 г. петербургский кабинет, следуя рекомендации съезда монархов Австрии, Пруссии и России и их министров в Мюнхенгреце, отказался признать право на престол за Изабеллой II, малолетней дочерью умершего Фердинанда VII, и в дипломатических отношениях между Россией и Испанией наступила длительная, более чем двадцатилетняя, пауза.

С середины XIX в. торговые, культурные и иные контакты между двумя странами вновь активизировались. Поражение России в Крымской войне и последовавший затем невыгодный для России Парижский мир дали толчок к поискам русской дипломатией путей для восстановления в Европе утраченных позиций. 8 (12) сентября 1856 г. Александр II направил послание Изабелле II с извещением о вступлении на престол и о своем желании восстановить добрые отношения с испанским двором, что встретило в Мадриде в высшей степени благожелательный отклик. Герцогу Осуне, вручившему 2 декабря 1856 г. Александру II ответное послание Изабеллы II, был оказан в России теплый прием.

С назначением М.А.Голицына посланником в Испанию в декабре 1856 г. завершился процесс восстановления русско-испанских дипломатических отношений. Инструкция санкт-петербургского кабинета от 19 (31) декабря 1856 г. рекомендовала новому российскому послу в Испании строго руководствоваться принципом невмешательства. Этому принципу российские дипломаты в Испании неукоснительно следовали в течение всего периода внешнеполитических отношений, вплоть до 1917 г.

В конце XIX века русско-испанские политические отношения отличались стабильностью и взаимным миролюбием. Россия и Испания неизменно соблюдали нейтралитет по отношению к конфликтам, в которые была вовлечена одна из сторон. В мае 1877 г. испанское правительство заявило о своем нейтралитете на период войны России с Турцией, 20 апреля (2 мая) 1898 г. была принята Декларация "О нейтралитете России по случаю войны между Испанией и США". Такой характер отношений благоприятно сказывался и на развитии торговых и культурных контактов.

Подобная тенденция в русско-испанских отношениях сохранялась и в XX веке. Во время русско-японской войны 1904-1905 гг. Испания заявила о своем нейтралитете, несмотря на оказанное давление японских представителей в Мадриде. Русские корабли имели возможность заходить в порты Виго и Кадиса для пополнения запасов топлива, воды и продовольствия. В годы первой мировой войны бывшая нейтральной Испания приняла на себя гуманную роль защитницы интересов русских военнопленных, используя каналы Красного Креста. Последний посол Испании Вильясинда отбыл из России 23 октября (5 ноября) 1917 года.

Война "белых" и "красных" после поражения первых, продолжилась в Европе. Белогвардейцам удалось взять реванш в ходе гражданской войны в Испании, где испанские коммунисты столкнулись с правыми силами.

Предтеча гражданской войны

В Испании, в первой половине XX века экономический кризис сменялся политический. В 1929-1934 годах в результате мирового экономического упадка и внутренних проблем большая часть населения страны оказалась за чертой бедности. В условиях нарастающего недовольства в 1931 году из страны сбежал сам король Альфонсо XIII, при этом, формально не отказываясь от престола. Это способствовало политической нестабильности в стране, так как в Испании оставалось много сторонников короля – роялистов. В обществе росло влияние радикально настроенных политических сил - коммунистов, анархистов, фашистов. Таким образом, Испания оказалась к середине 30-х годов на краю пропасти, раздираемая враждой разных политических сил, претендующих на власть в стране.

Роковые выборы в парламент

Накануне гражданской войны проходят выборы в парламент, 16 февраля 1936 г, на которых победу одерживают представители Народного фронта. Получив власть в стране, они, под влиянием входивших во фронт коммунистов и социалистов, начали глубокие преобразования в аграрной сфере: предполагалось, что значительная часть помещичьей земли будет передана в руки крестьян (правда, в итоге большинство крестьян так и не дождались своей очереди на получение земли). Они проводили амнистия заключенных, с которой были не согласны представители правых и ультраправых сил. Требования рабочих были отложены в долгий ящик. Все эти факторы вызвали массовые беспорядки в испанских городах. Последней каплей, который толкнула страну в пучину гражданской войны, было убийство (13 июля 1936 года), совершенное служащими государственной полиции лидера правой оппозиции, депутата-монархиста с профашистскими взглядами Хосе Кальво Сотело. Они мстили правым за убийства своих офицеров, придерживавшихся левых взглядов.

В этих условиях в стране военные (генералы Санхурхо, Молла, Кейпо де Ляно, Годе и Франциско Франко, который в дальнейшем станет лидером националистов) берут взять власть в свои руки для того, чтобы избавить Испанию от «красной угрозы».

Генералам-заговорщикам удалось добиться и финансовой поддержки многих крупных испанских промышленников и земледельцев, вроде Хуана Марча и Луки де Тены, понёсших колоссальные убытки после победы Народного фронта. Также моральную и материальную поддержку правым силам оказывала церковь. В результате антиправительственного переворота генералы захватили власть в 35 из 50-ти провинциальных центров, контролируя 1/3 страны. В самом начале войны военным удалось получить огромную помощь (деньгами, оружием, добровольцами и т.д.) от Португалия, также они смогли договориться о помощи со стороны нацистской Германии и фашистской Италии (поставлявшие современное вооружение, добровольцев, военных инструкторов), которые преследовали свои цели. Великобритания, Франция и СССР официально объявили о «невмешательстве в войну», что впоследствии неоднократно нарушали.

Советский Союз негласно вступил в эту войну на стороне республиканцев (Народного фрота), нарушив принцип невмешательства. После того, как 28 сентября 1936 году во главе восставших националистов-фашистов оказался генерал Франко, который смог навести жесткую дисциплину в рядах своей армии (также он мог пользоваться всеобъемлющей иностранной помощью Италии и Германии), армия Народного фронта стала терпеть одно поражение за другим. К тому же, из-за неспособности республиканского правительства решить социально-экономические проблемы многие испанцы стали переходить на сторону Франко. В этих условиях СССР должен был предпринять решительные меры, так как он видел в Испании возможного союзника и будущий плацдарм для проведения активной советской внешней политики в Западной Европе и, как следствие, плацдарм для «экспорта революции» в западноевропейские страны.

Советский Союз стал поставлять вооружение и специалистов (истребители И-15, бомбардировщики АНТ-40 и танки Т-26 с советскими экипажами, обычное вооружение – гранаты, бомбы, пулиметы разного калибра и т.д.), отказавшись, таким образом, от принципа невмешательства.

Обеспокоенное стремительным наступлением войск генера Франко на Мадрид, испанское правительство решила перевести свой золотой запас (на сумму около 2 млрд 250 млн золотых песо) в СССР с целью его сохранения (в итоге, значительная часть этого золота советское руководство под различными предлогами так и не возратила Испании). Также было решено в рамках помощи «братскому народу Испании» вывести детей (около 40 тыс.) испанских коммунистов, боясь расправы над ними, из зон боевых действий в СССР (эти дети, в конце концов, так и остались в Советском Союзе).

Действия РККА

Советские военные активно включились в борьбу против армии Франко. 29 октября 1936 года танковая рота капитана РККА Поля «Грейзе» Армана участвовала в удачном контрнаступлении Народной армии на Сенсенью. В конце октября - начале ноября ряд успешных бомбардировок «национальной зоны» провели эскадрильи АНТ-40. Но не только русские помогали Народному фронту в борьбе против Франко. В Париже и других городах Европы открылись бюро вербовки добровольцев в красную испанскую армию (конечно же, не без участия Коминтерна, руководимого из Москвы), в частности из Парижа в Испанию отправлялись целые эшелоны. Эти добровольцы создавали так называемые интербригады, сражавшиеся на стороне Народного фронта.

Разлад в красном лагере

Но не все так гладко было в отношении между СССР и поддерживаемым им Народным фронтом. Главным камнем преткновения стал вопрос о «Рабочей партии марксистского единства» (ПОУМ), которую коммунисты под давлением СССР рассматривали как троцкистскую и требовали её запрета. Однако Ларго Кабальеро был решительно против, так как ПОУМ являлась членом Народного фронта; к тому же испанские троцкисты были одними из немногих, наряду с анархо-синдикалистами и социалистическим профсоюзом ВСТ, кто продолжал поддерживать действующее правительство. Стремление к необходимости запрета ПОУМ было важным на фоне проходивших в самом СССР репрессий и партийных чисток от троцкиских элементов в 1937 г. Настойчивое требование запретить ПОУМ привело к еще большему разладу в самом Народном фронте, а, в итоге, к его поражению.

Белые на фронте

Многие бывшие белогвардейцы, оказавшиеся после революции 1917 г. заграницей, воспринимали происходившие мировые события «с точки зрения интересов Национальной России» - каждый бело-эмигрант должен был вести борьбу против комунистической, «красной» угрозы, где бы она ни появлялась. И когда произошло восстание националистов против, по сути, социалистического правительства Народного фронта, для представителей белой эмиграции наступила реальная возможность поучаствовать в борьбе против коммунистов, руководимых из Кремля. В случае удачного исхода, по возможности перевести войну уже непосредственно в саму Россию.

В конце 1936 года в Испанию прибыл генерал Шатилов (бывший начальник штаба генерала Врангеля в Крыму) и на месте ознакомился с армией националистов. После этой поездки в Париже стал широко обсуждаться вопрос об участии белогвардейцев на стороне Франко. На призыв откликнулись русские офицеры, и в других странах Европы. Известно, что Гвардейский казачий дивизион, расположенный в Югославии, вел переговоры со штабом генерала Франко о переброске всего дивизиона в Испанию, но переговоры ничем не окончились, так как казаки поставили условия обеспечения семейств инвалидов и убитых, а это, в то время, Франко позволить себе не мог.

Бывшие белогвардейцы на свой страх и риск переходили испано-французскую границу, фактически пересекая ее незаконно. Франция, которая объявила о своем «невмешательстве» в испанские дела, задерживала русских добровольцев и отправляла их в тюрьму. Особенно методично она это делала после того, как вместе с Великобританией, подписала Мюнхенский договор с Германией (1938 год). Чтобы не портить отношения с Германией, у которой в Испании были свои интересы (превратить ее в свою полуколонию), Франция всячески демонстрировала свой нетралитет. Но все-таки небольшому отряду «белых» русских под командыванием бывшего генерал-майора Русской армии Анатолия Владимировича Фока удалось выступить на стороне армии Франко.

Белое движение, как и все мировые правые силы, рассматривали действия Франко как борьбу против комунистической угрозы, поэтому многие, сочувствовавшие республиканцам или националистам иностранцы, поддерживали их с финансовой стороны. Также поступали бывшие белогвардейцы, отдавая последнее ради борьбы против своих главных «красных» врагов.

Проигрыш «красных»

Поражение коммунистического движения в Испании в ходе гражданской войны было вызвано как внутренними, так и внешними причинами. После создания бюро рекрутирования «красных» добровольцев в городах европейских стран, национальные правительства запретили в них деятельность коминтерна. Таким образом, советское руководство потеряло влияние на рабочее и коммунистическое движение в Европе, а также возможность поставки вооружения и другой помощи Народному фронту через третьи страны. Отсутствие дисциплины в войсках красных, постоянные наступления войск Франко на позиции и территории, контролируемые Народным фронтом – все это привело к разделению республиканского социалистического правительства полосами «отчуждения», где властвовали франкисты. Это не давало возможность скоординировать действия военных и сводило на нет результаты советской помощи. К тому же, программа народного фронта не предлагала эффективного решения социально-экономического кризиса. Политика «уравнилки» - равной оплаты за неравный труд, изъятие продуктов у населения – все это оттолкнуло простой народ от Народного фронта. В армии Франко, наоборот, царила жесткая дисциплина, его поддерживали Германия и Италия. Франко создал в среде рабочих синдикаты, наподобие тех, которые были в Италии, через которые он мог проводить активную пропаганду и держать рабочее движение в своих руках. В 1938 г. Англия и Франция подписали Мюнхенское соглашение, которое окончательно упрочило положение Германии (союзника Франко). Это ускорило победу Франко 1 апреля 1939 года.

Гражданская война в Испании 1936 – 1939 гг. стала политическим водоразделом для всей Русской Эмиграции. Различные ее организации, группы и лидеры осмысливали кровавые события на Пиренеях со своей стороны, сквозь призму Гражданской войны в России, вновь перелистывали те драматические страницы недавней истории, мысленно проходили по ступеням Великого Раскола и вооруженного противостояния 1917-1922 годов. Русская Эмиграция воспринимала Испанскую трагедию не только как внутреннее дело государства Юго-Западной Европы, но и как предтечу большой войны, ибо чем дальше, тем яснее становилось, что эта война раскалывает всю Европу, а ее исход будет определять дальнейшее стратегическое соотношение политических сил на континенте и перспективы грядущего выступления против СССР.

В данной работе речь пойдет о русских эмигрантах первой волны, вставших под знамена генерала Франко.

Что заставило этих уже немолодых людей пойти добровольно на новую войну? Какие цели они преследовали? Как сложилась их дальнейшая судьба? На эти и на ряд других вопросов мы попытаемся ответить.

Отношение белой эмиграции к начавшейся гражданской войне в Испании

Начавшаяся гражданская война «заворожила» весь мир: каждый видел в ней своих. Монархисты – (карлисты) – легитимистов, коммунисты – вооруженный пролетариат, демократы – защитников республики от фашизма и т. п. Помощь сражающимся шла отовсюду: франкистам в основном от Германии и Италии, республиканцам от СССР.

Фашистские страны, кроме поставок вооружения и боеприпасов отправили в Испанию, по просьбе генерала Франко крупные воинские контингенты: Германия авиационный корпус «Кондор», Италия разнородный экспедиционный корпус. Всего за годы войны эти страны пропустили через «испанский полигон» соответственно 50 и 150 – 200 тысяч солдат и офицеров.

Мятеж генерала Франко и последовавшие за ним события вызвали в стане Эмиграции настоящую бурю эмоций. Главные полосы всех эмигрантских газет и журналов были заполонены сообщениями о ходе боев за Пиренеями. Как и следовало ожидать, отношение к этим событиям в очередной раз показало раздробленность Эмиграции – как отмечал автор многих книг по истории Русской Эмиграции Л.К. Шкаренков, война в Испании вызвала определенный раскол в ее среде. Действительно, основные политические группы зарубежья по-разному определяли свое отношение к начавшейся войне, расходились в оценке ее причин, значения, целей сторон, и это углубляло и обостряло существовавшие между ними противоречия.

Сразу же довольно четко обозначились три главные точки зрения на происходящие события: безусловная поддержка мятежников, безусловная поддержка правительства Народного фронта, и средняя между этими двумя – либеральная – "ни тех, ни других".

В вышедшим 1 августа 1936 года номере эмигрантской газеты «Новая Россия», редактируемой А.Ф. Керенским, была опубликована большая статья под названием «Испанские Корниловы», в которой, описывая жуткие события, разворачивающиеся в Испании, автор проводит аналогию с Россией 19-летней давности и сравнивает июльский мятеж 1936 года генерала Франко с мятежом под руководством генерала Корнилова в 1917 году, который подорвал основы молодой российской демократии.

В противовес этому августовский номер журнала «Часовой» публикует передовую статью от имени редакции под красноречивым названием «Привет испанским корниловцам». Этот журнал и в дальнейшем периодически помещал статьи и материалы в пользу Белой Испании, а его главный редактор В. В. Орехов посетил штаб–квартиру Франко, где лично приветствовал борьбу испанских мятежников. Аналогичную позицию занимает в отношении испанских событий и руководство Русского Обще-Воинского Союза (РОВС). Уже 15 августа 1936 года Председатель РОВС генерал Миллер характеризовал Гражданскую войну в Испании, как интернациональную борьбу с коммунизмом во имя спасения мировой культуры и всех нравственных основ и, в конечном счете, как борьбу за усиление или ослабление коммунизма. Он считал участие в Гражданской войне в Испании «продолжением нашей Белой войны», указывая на желательность направления туда добровольцев из числа членов Союза.

Первая из них господствовала на правом фланге Эмиграции. Самые ранние вести о выступлении испанских генералов, пришедшие 19 июля 1936 года, вызвали здесь подлинное ликование. Руководители РОВС и Российского Центрального Объединения – главных политических организаций правого крыла Русской Эмиграции – приветствовали мятежников. Белоэмигрантские периодические издания генерала Франко "испанским Корниловым" и восхищались героизмом его армии, подвигом защитников Алькасара, повсюду проходили собрания офицеров Белой Армии, выражавшие поддержку "испанским патриотам" и от души желавшие им победы. Журнал "Часовой" писал в те дни: "За все 16 лет, истекших со дня нашего поражения, еще никогда, ни в одной точке земного шара не пришлось Белому и красному снова сплестись в столь трагическом поединке. Может, на этот раз одолеет Белое..."

В целом, правоконсервативный лагерь Русской Эмиграции c большим сочувствием отнесся к восстанию Франко, показав единодушие в его поддержке.

Руководство РОВС рассматривало события в Испании как пролог к началу масштабных антибольшевистских действий в Европе, а в перспективе, – и как первый шаг к интервенции в СССР с целью свержения советской власти и установлению в постсоветской России переходного режима в форме военной диктатуры.

Контрразведка РОВС в 1936 – 1939 гг. первостепенное внимание уделяла событиям в Испании, в частности, проводила слежку за организацией советской помощи республиканскому правительству. Так, например, 1-й отдел РОВС получил в октябре 1936 году копию донесения военно-морского атташе в Испании военно-морскому министру Франции «О перевозке испанскими и советскими судами оружия для республиканской Испании и их проходе через Дарданеллы». Белоэмигрантская контрразведка отмечала, что на военном аэродроме Гелаффе 25 сентября 1936 г. было 40 советских офицеров, распоряжавшихся сборкой присланных из СССР аэропланов. РОВС, Братство Русской Правды (БРП), Русский Национальный Союз Участников Войны (РНСУВ) и др. – консультировали западные спецслужбы в отношении СССР, принимая активное участие в сборе и обработке информации о деятельности Коминтерна в Испании, осуществляли переводы разведывательных материалов с русского языка на французский, немецкий, английский и др. Белоэмигранты активно выступали за установление морской блокады Испании, чтобы лишить республиканцев поддержки со стороны СССР, сделать полностью недоступным для советских судов испанское побережье.

Для переговоров с Франко об условиях переброски эмигрантов-военных и участии их в боях против республиканцев выезжал в Испанию генерал П.Н.Шатилов. Братство русской правды вело вербовку и отправку добровольцев в Испанию.

Однако средств у Русской Эмиграции для организации переброски добровольцев почти не было, а франко-испанская граница была закрыта в связи с военными действиями. Поэтому Белым офицерам приходилось действовать на свой страх и риск, пробираясь в Испанию по горным тропам, не только подвергаясь опасности быть арестованными французскими пограничниками, но и быть расстрелянными без суда и следствия республиканской милицией уже на испанской земле.

Совсем по-другому все эти события были восприняты в либеральном, демократическом лагере Русского Зарубежья. В сущности, мятеж генералов рассматривался как рядовое, скоротечное явление политической жизни где-то на "задворках Европы", не имеющее большого значения, и первые сообщения о нем, носившие чисто информационный характер, фактически не содержали выводов и оценок.

Каких-либо решительных суждений избегали сперва и "Последние новости", издававшиеся в Париже бывшим вожаком российских кадетов и министром иностранных дел временного правительства П.Н. Милюковым. Подробно повествуя о положении дел в Испании, газета воздерживалась от определения своей собственной точки зрения. Даже первые аналитические статьи, опубликованные в "Последних новостях", когда война уже бушевала в полную силу, – речь в них шла о невиданной ожесточенности боев, о возможности перерастания "генеральского бунта" в мировую войну, об ужасах гражданской войны как "чудовищной национальной катастрофы" и т.д. – оставались удивительно нейтральными – настолько, что удивлялись даже некоторые белогвардейцы, ожидавшие от главного печатного органа либеральной общественности более решительной поддержки законного правительства.

С одной стороны, это объяснялось тем, что П.Н. Милюков и авторский коллектив газеты считали гражданскую войну внутренним делом испанского народа. Ставшие вскоре известными факты военных поставок мятежникам из Италии и Германии были встречены ими с осуждением. Газета, солидаризируясь с официальной точкой зрения французского правительства, выступала за невмешательство, критиковала заявления Гитлера и Муссолини об уважении к выбору испанского народа, медлительность Англии и других стран Европы в подготовке переговоров о невмешательстве, требовала установления международного контроля над испанскими границами.

С другой стороны, на первый план выходило осознание того удручающего обстоятельства, что демократии в Испании в любом случае пришел конец. Победа Франко означала бы установление военной диктатуры, но и победа сторонников левого правительства уже не гарантировала возвращения к парламентской демократии: П.Н. Милюков с тревогой отмечал нарастание радикальности народных масс и правительства, фактический переход контроля над республиканской армией в руки ультралевых сил, усиление коммунистов и анархистов, которые дискредитировали правительство "революционным произволом". Становилось очевидным, что в Испании идет борьба левого тоталитаризма и правого консерватизма. Более того, по мнению П.Н. Милюкова, "гражданская война только довела до крайней степени ту анархию и произвол крайне левых элементов, которые были одной из причин восстания и того сочувствия, которое оно встретило в некоторых кругах населения" Иными словами, даже крупнейший либеральный деятель русского зарубежья фактически оправдывал мятеж.

Участие русских эмигрантов в гражданской войне

В августе 1936 года, через Африку в Испанию смогли пробраться первые добровольцы: генерал – майор А.В. Фок и Н.Е. Кривошея, затем еще три человека. Все они – Белые офицеры, перебивавшиеся случайными заработками за рубежом и жаждущие активной профессиональной деятельности.

А.В.Фок – личность удивительная: участник Первой Мировой и Гражданской войн, Георгиевский кавалер (1916 г.), генерал-майор Белой армии (1919 г.). В ноябре 1920 года эмигрировал из России с остатками Русской Армии, жил в Болгарии, откуда был выслан, как активный противник идей движения возвращения в СССР и за противодействие сменовеховской пропаганде. В 1936 году ему уже было 57 лет, возраст «приближающийся к почтенному». Но Фок нашел в себе силы, оставаясь верным своим принципам, пройти все преграды и добровольно вступить рядовым солдатом под знамена армии Франко. Свое участие в Гражданской войне в Испании А.В. Фок рассматривал как продолжение борьбы за Белую Идею.

В начале марта 1937 г. генерал Миллер издал приказ по РОВС, способствующий появлению русских добровольцев у Франко. Первоначально русских встречали настороженно, но мнение о них быстро переменилось. В армии генерала Франко не хватало военных специалистов, а подавляющее большинство русских были кадровыми офицерами, с опытом Первой Мировой и Гражданской войн, наконец-то почувствовавшими себя на своем месте. Русские добровольцы даже отказались от полагающегося им денежного содержания. Один из них писал: "В Белой испанской армии я почувствовал себя, как и мои товарищи, наконец, исполняющим свой долг. Все мы здесь, в Белом лагере, от генерала и до последнего солдата, испанцы и немногие иностранцы - выполняем свой долг - защиты веры, культуры и всей Европы от нового натиска красного зверя..." Испанцы оказывали русским ласковый и радушный прием. Большая часть русских добровольцев - примерно 40 человек - составили русский национальный отряд при дружинах (исп. - терсио) карлистов-монархистов "Донна Мария де Молина" и "Марко де Бельо".

Дружины карлистов были на хорошем счету в испанской белой армии, из иностранцев принимались туда только русские и французские монархисты. Созвучен был боевой лозунг карлистов - "За Бога, Короля и Родину!" - девизу русской императорской армии - "За Веру, Царя и Отечество!". Русским белым офицерам карлисты-дружинники напоминали добровольцев и казаков - участников Кубанского похода, и сразу же между русскими и испанскими белыми воинами установилась полная общность взглядов и идеалов. Русские были рады, что попали в монархическую воинскую часть, тем более, что карлисты всегда пользовались поддержкой российских императоров. Когда король Карлос потерпел поражение в внутридинастической борьбе, то прибыл в Россию; император Николай I устроил парад, полки императорской гвардии проходили и приветствовали: "Здравия желаем, Ваше Королевское Величество!". Следующий претендент карлистов на престол принц дон Хаиме был командиром лейб-гвардии Гродненского полка. Когда в Петербург приехал президент Франции Пуанкаре, то русский Царь освободил принца Хаиме от необходимости представлять Гродненский полк на параде, так как считал неудобным принцу королевской крови проходить со своим полком перед президентом французской республики. Осенью 1937 г. официальный представитель русских добровольцев был принят главой карлистов графом Флоридой. В последствии не раз русским воинам пришлось убедиться в уважении карлистов к императорской России и единстве идеалов Белой России и национальной Испании.

Воевали русские также в Испанском легионе, боевых частях фалангистов и в других подразделениях Белой армии генерала Франко. Русские офицеры остро чувствовали необходимость своего участия в войне в Испании еще из-за того, что на стороне красных республиканцев был СССР. Испанцы приходили в восторг, когда узнавали, что все-таки есть русские, которые из-за своих национальных идей деятельно сражаются в рядах армии генерала Франко. И над русской позицией карлистов был развернут бело-сине-красный русский национальный флаг. Где еще он мог свободно развеваться в то время? Русским хотелось верить, что следующим этапом будет возобновление Белой борьбы на родной земле...

В начале 1937 г. первым иностранным журналистам удалось с помощью португальских властей попасть на территорию Белой Испании. В губернаторском доме Саламанки на приеме у генерала Франко присутствовало 11 журналистов: 5 немцев, 5 итальянцев и один русский - В. В. Орехов. При их представлении выяснилось, что генерал знаком с русским Белым движением, высоко ценит его и рад посещению освобожденных территорий "руссо бланко" - Белым русским. Франко отметил, что с уважением относится к Белой борьбе, но и учитывает ее ошибки, например - полный развал тылового обеспечения в Добровольческой армии. Возможно, что правдивые и ценные сведения по этому вопросу Франко получил от своего сподвижника генерала Ускиано, последнего военного атташе Испании в императорской России, проведшего с ее армией всю Первую Мировую войну, видевшего ее Славу и гибель.

На март 1939 г. время падения республики, русские добровольцы были распределены следующим образом: Русский отряд в терсио Донья Мария де Молина – 26 человек под началом тениенте Н.Е. Кривошея и сержанта П.В.Белина; терсио рекетэ Навара – 2, терсио – Ареаменди – 1, терсио Монтехура – 2, легионе – 3, эскадроне рекетэ Бургонья – 1 и трое оставили военную службу, из которых один – ротмистр Г.М. Зелим-Бек – по состоянию здоровья.

Всего же из 72 русских добровольцев во франкистской армии было убито 34, девять ранено, причем из них легионер П.Н. Зотов – пять раз, лейтенант К.А. Константино – три раза (с потерей зрения на один глаз), К.К. Гурский – три раза, В.А. Двойченко – два раза.

После окончания боевых действий русские эмигранты – добровольцы – франкисты участвовали в параде Победы, который состоялся в Валенсии 3 мая 1939 г.

Заключение

Россия и Испания пережили в 20-м веке страшные братоубийственные гражданские войны. В России война закончилась на 15 лет раньше. Но ее отголоски были слышны и через эти 15 лет в далекой Испании. В этих войнах было много общего и в идеологическом, и в политическом, и в военном смыслах. Объединяли эти две войны и несколько десятков постаревших русских эмигрантов, воевавших на стороне Франко и воспринимавших участие в испанской войне как продолжение войны с красными, которую они вели и проиграли в России.

Сегодня и Россия, и Испания стремятся залечить раны, нанесенные Гражданскими войнами, стремятся установить прочный внутренний мир. Однако прошедшие годы еще раз подтвердили непреложную истину этих Гражданских войн: примирения и согласия между Белыми и красным нет и быть не может. Невозможно почитать одновременно и Врангеля и Буденного, нельзя ставить памятники одновременно и Франко и Ларго Кабальеро. А потому достижение внутреннего мира возможно только через полную победу Белой стороны.

К концу XIX века Испания изо всех сил пыталась сохранить остатки своей некогда обширной колониальной империи.

Государству, к тому времени превратившемуся в одну из самых отсталых стран Европы, элементарно не хватало ресурсов, чтобы удерживать под контролем две свои крупнейшие колонии, находящиеся к тому же в противоположных точках земного шара — Кубу и Филиппины.

Почувствовав ослабление метрополии, в колониях активизировалось национально-освободительное движение. Ситуацией поспешили воспользоваться Соединенные Штаты, чей капитал усиленно искал новые рынки. Когда в 1895 году на Кубе вспыхнуло восстание, американцы не остались в стороне, организовав в течение двух следующих лет около 60 экспедиций для поддержки повстанцев.

В январе 1898 года правительство США решило направить в Гавану броненосный крейсер «Мэн», присутствие которого должно было продемонстрировать озабоченность Соединенных Штатов ситуацией на Кубе и способствовать защите американских граждан. Корабль прибыл в Гавану 25 января, но 15 февраля затонул в результате взрыва (погибло 266 американских моряков). Гибель корабля и большей части экипажа получила широкую огласку в американской прессе, прямо или косвенно обвинявшей Испанию в подрыве крейсера, и таким образом сыграла роль катализатоpa в формировании общественного мнения в пользу начала испано-американской войны.

СИЛЫ СТОРОН

Судьба войны решалась на море, а здесь преимущество было на стороне Соединенных Штатов. Испания располагала одним броненосцем, семью броненосными крейсерами, пятью большими бронепалубными крейсерами (водоизмещением свыше 3 тыс. т) и восемью малыми крейсерами (водоизмещением менее 3 тыс. т). У США было четыре броненосца, три броненосных крейсера, 11 больших бронепалубных и восемь малых крейсеров. У американцев было преимущество и по общему водоизмещению флота — 116 тыс. т против 56 тыс. т.

Артиллерия американского флота была в 2,5 раза мощнее и обладала большей скорострельностью (но с отвратительным качеством снарядов, которые часто не разрывались). К началу 1898 года их флот насчитывал 24 тыс. человек личного состава. Испанские броненосные крейсера превосходили по скорости американские, но все остальные классы кораблей значительно уступали в скорости противнику. Кроме того, испанские суда были более старой постройки. Большинство из них нуждалось в ремонте и не было готово к немедленному ведению боевых действий. Американские суда имели также более надежную броневую защиту.

Что касается сухопутной армии, то ее численность в США была очень маленькой — всего 28 тыс. в регулярных войсках. Еще 113,5 тыс. служило в милиции — иррегулярных формированиях штатов. Весной 1898 года было решено увеличить численность регулярной армии до 60 тыс. человека милиции — до 200 тыс., но достичь этих показателей не удалось. Реально численность регулярных войск составила 44 тыс. человек, а иррегулярных — 183 тыс. Остро ощущалась нехватка подготовленных офицеров, которых было менее 10 тыс.

С точки зрения вооружения армии США и Испании находились в примерно равном положении. Обе армии были перевооружены современными магазинными винтовками — «Маузер» образца 1893 года в Испании и «Краг-Йоргенсен» в США. Правда, последних не хватало для иррегулярных формирований и многие американские добровольческие части вооружили старыми однозарядными винтовками «Спрингфилд». Также в американской армии практически отсутствовали пулеметы (хотя флот располагал современными пулеметами Браунинга), и она использовала устаревшие картечницы Гатлинга. Некомплект орудий полевой артиллерии удалось закрыть лишь после окончания войны.

Финансовые возможности сторон были несопоставимы — у испанской казны не хватало средств даже для закупки угля для нужд флота. Существенную роль играло то, что основной театр войны в Вест-Индии находился в шесть раз ближе к атлантическому побережью США, чем к берегам Испании, а у испанского Главного штаба вообще не было плана войны против Америки.

НАЧАЛО ВОЙНЫ

В послании к конгрессу США от 11 апреля 1898 года президент Уильям Мак-Кинли предложил вмешательство в события на Кубе, где Испания уже начала переговоры о перемирии с повстанцами. Через неделю конгресс постановил, что Испании следует предложить вывести войска с Кубы и признать ее независимость; президенту предлагалось употребить для достижения этой цели вооруженные силы. Испании был дан срок до 23 апреля. 22 апреля флот США начал блокаду Кубы. В ответ на это Испания 23 апреля объявила войну США.

Боевые действия в Вест-Индии начались вечером 22 апреля 1898 года, когда американская эскадра контр-адмирала Сэмпсона (два броненосца, десять крейсеров, пять миноносцев), вышедшая в половине восьмого утра из Ки-Уэста, вышла на внешний рейд Гаваны и открыла огонь по испанским береговым батареям.

ХОД БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ

21 апреля основная испанская эскадра под командованием адмирала Серверы находилась на островах Зеленого Мыса, а сам Сервера не имел даже карт Вест-Индии и не знал особенностей местных портов.

Адмирал писал в Мадрид: «Я очень сожалею, что мне приходится отправляться в море, не сговорившись заранее относительно какого-либо плана, хотя бы в общих чертах. Об этом я несколько раз хлопотал, прося разрешения съездить в Мадрид. Мы не должны обманывать себя относительно силы нашего флота. Мы не должны предаваться иллюзиям-. Однако военный совет решил немедленно отправить эскадру Серверы в Вест-Индию, не дожидаясь, когда вступят в строй находившиеся в ремонте броненосец и три крейсера. В поход пошли четыре броненосных крейсера и три эсминца. Американское морское командование предписывало своим боевым соединениям избегать боев с испанскими береговыми укреплениями, считая приоритетной задачей уничтожение основных сил испанского флота. Поэтому американцы попытались организовать блокаду основных кубинских портов, привлекая для этой цели реквизированные после начала войны и вооруженные коммерческие пароходы. Также для защиты своего атлантического побережья американское командование сформировало «летучую эскадру» под командованием коммодора Шлея. 23 апреля ее корабли впервые отправились в дальний дозор.

11 мая американцы попытались высадить десант в бухте Сьенфуэгос на южном побережье Кубы. Испанской береговой обороне удалось отразить десант с потерями для неприятеля. 19 мая эскадра Серверы сумела проскользнуть незамеченной в Сантьяго-де-Куба. Американцы узнали о ее прибытии лишь шесть дней спустя. Попытка блокировать порт, затопив на фарватере старое судно, не удалась. 5 июня американцы высадили десант вблизи Сантьяго, соединившийся с трехтысячным отрядом кубинских повстанцев. 6 июня была предпринята мощная бомбардировка Сантьяго, в ходе которой испанцы потеряли девять человек убитыми и 35 ранеными. 7 июня отряд из 620 американских морских пехотинцев занял порт Гуантанамо. 15 июня последовала высадка основных сил 27-тысячного экспедиционного корпуса. Он был переброшен на 35 транспортных судах под охраной броненосца и четырех крейсеров. Высадка прошла очень неорганизованно и затянулась на несколько дней.

2 июля адмирал Сервера получил приказ от командующего сухопутными войсками прорвать блокаду. Одной из причин этого требования был недостаток продовольствия у осажденных. Утром 3 июля при попытке испанских кораблей прорваться произошел бой, в котором все испанские корабли были уничтожены. 10 июля началась американская бомбардировка Сантьяго и через четыре дня город сдался. Всего на юге Кубы сдалось в плен 24 тыс. испанских солдат. В начале августа американцы совместно с кубинскими повстанцами овладели всей Кубой.

Практически бескровно (ценой пяти погибших и 28 раненых) прошла в конце июля — начале августа операция по захвату о. Пуэрто-Рико, осуществленная 16-тысячным корпусом генерала Майлса.

ТИХООКЕАНСКИЙ ТЕАТР ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ

Первое крупное морское сражение произошло на Тихом океане. Здесь эскадра американского адмирала Джорджа Дьюи уже в марте 1898 года была сосредоточена в Гонконге и заранее запаслась углем, продовольствием и боеприпасами. Она двинулась к Филиппинским островам. Испанский адмирал Патрицио Монтохо собирался обороняться на позиции у входа в бухту Субик, угрожая тылу американской эскадры, идущей к Маниле, однако по настоянию командования гарнизона филиппинской столицы он вынужден был отвести корабли ближе к городу, чтобы предотвратить его бомбардировку американскими судами.

1 мая состоялось первое и последнее сражение между эскадрами Дьюи и Монтохо у мыса Кавите. Оно началось в 5 часов 12 минут утра, когда американцы открыли огонь по стоящей на якоре эскадре Монтохо. К 8 часам утра почти все испанские корабли были подожжены артиллерийским огнем, и Дьюи объявил перерыв на завтрак. К полудню была уничтожена уже вся испанская эскадра. В американские корабли попало всего семь снарядов, ранивших шестерых матросов. После этого вблизи Манилы высадился 27-тысячный экспедиционный корпус, три месяца спустя принудивший испанский гарнизон к сдаче.

ИТОГИ ВОЙНЫ

12 августа США и Испания заключили перемирие, а в декабре 1898 года подписали Парижский мирный договор. Испания отказалась от прав на Кубу, уступила США Пуэрто-Рико и другие острова, находящиеся под ее суверенитетом в Вест-Индии, уступила США Филиппинские острова за 20 млн долларов, уступила США Гуам. Куба была провозглашена независимым государством, однако она попала под сильное влияние США, а Пуэрто-Рико, Филиппины и Гуам стали владениями США. В связи с тем, что после потери Филиппин Испания лишилась возможности защищать острова в Тихом океане, на следующий год после окончания войны они были проданы Германии.