Введение

На рубеже XVI-XVII веков Русское государство вступило в полосу глубокого государственно-политического и социально-экономического, структурного кризиса, ставшего итогом царствования Ивана IV. Россия была потрясена событиями, которые получили у современников название Смута и на долгие годы определили облик государства, стратегические цели и задачи его развития, распределили "роли" общественных групп и сословий в его жизни.

Определить суть подобных событий бывает очень трудно даже по прошествии столетий - настолько велики их масштабы. Как пишет С.В.Занин в работе «Смутное время на Руси»: "Смутное время - есть экономический, социальный кризис, кризис власти, который в условиях иноземной интервенции вырос до масштабов общенациональной катастрофы". Данное определение характеризует основные черты эпохи Смутного времени.

Этот кризис вызрел не в одночасье, а был результатом предшествующего развития страны и общества. Предпосылок было несколько. В области экономической причиной смуты был хозяйственный кризис, вызванный Ливонской войной и опричниной. Экономически кризис стимулировал усиление крепостничества - отмену крестьянского выхода в Юрьев день вначале 80-х гг. XVI в. На этом фоне неизбежно нарастала социальная напряженность в низах. С другой стороны, неудовлетворённость испытывало и дворянство, которое претендовало на расширение своих прав и привилегий, что соответствовало его возросшей роли в государстве. Глубоки были и политические причины Смуты. Самодержавная тираническая модель взаимоотношений власти и общества, воплощенная Иваном Грозным, в условиях изменившейся социальной структуры доказала свою ограниченность. В государстве, которое уже престало быть собранием разрозненных земель и княжеств, но еще не превратилось в органическое целое, на повестку дня встал сложнейший вопрос - кто и каким образом может оказать влияние на принятие государственных решений. Непосредственным толчком к Смуте послужил и династический кризис, вызванный прекращением династии Рюриковичей.

Эпоха кризиса XVI-XVII веков привела к воцарению новой династии на престоле - династии Романовых, которой в наступающем 2013 году было бы 400 лет. Сегодняшнее время нашей стране, ещё недавно считавшейся могущественной державой, некоторые политики называют «смутным» по аналогии с началом 17 века. Государственная власть сегодня не всегда обладает достаточной силой, механизмы власти не достаточно отработаны, не редки нарушения Конституции Российской Федерации. Эти и масса других проблем наталкивают на проведение некой параллели современной Россией и Россией 17 столетия. В этом, по моему мнению, заключается актуальность изучения данного вопроса.

Объектом реферативного исследования являются события смуты начала XVII столетия.

Предмет исследования - особенности политического развития в период рубежа XVI-XVII.

Целью является анализ литературы и исторических источников, исследование политической ситуации конца XVI начала XVII вв.

)изучить литературу, характеризующую данный период;

)на основании исторических исследований выявить предпосылки и причины политического кризиса;

)определить сущность кризиса;

)определить значение политических событий в XVI-XVII вв. в истории России.

Методы реферативного исследования: общенаучные методы (анализ исторической литературы, методы индукции, дедукции).

1. Изучение исторических источников

Изучением Смутного времени в России занимались историки 19-20х столетий. Единой точки зрения на предпосылки, сущность и последствия кризиса 16-17 вв. у исследователей нет. Для того, чтобы попытаться дать всестороннее определение содержанию понятия Смутное время следует проанализировать выводы ведущих учёных - исследователей дореволюционного и современного периода, свидетельства современников.

Современники Смуты оценивали ее как кару, посланную свыше людям за их безбожную и исполненную грехами жизнь.

С воцарением Романова возникла потребность нового осмысления Смуты. В 20-х годах 17 столетия в окружении патриарха Филарета была написана официальная летопись «Новый летописец» (зак. в 1630 г.). В эти же годы составили и «Иное сказание». «Иное сказание»- замечательное свидетельство исторического самосознания 20- х годов 17 века, сочинение, составленное из некогда самостоятельных литературных произведений и документов Смуты, которое соединило в себе достоинства ранних отражений Смуты (идеи, взгляды, чувства, впечатления) с преимуществами позднейших трудов (полнота «фактического материала»).

Сохранилось около 30 русских сочинений о Смуте начала 17 столетия и более 50 - иностранных. Среди них « Повесть о видении некоему мужу духовному», «Повесть о некой брани», «Временник» Ивана Семенова, «Записки» Джерома Горсея, «Достоверная и правдивая реляция» Петра Петрея и др. Такое понимание событий в заметной степени отразилось в позиции С.М. Соловьева («Истории с древнейших времён до конца 19 столетия»). Исходя из общераспространенного в его эпоху философского идеализма, он сделал вывод о том, что причины рассматриваемого кризиса коренились во всеобщем моральном разложении, поразившим как новых властителей на древнем троне Рюриковичей, так и весь народ в целом. Это выразилось, согласно Соловьеву, в том, что каждый стал думать только о собственных интересах. Особое внимание данному периоду уделяли Н.М. Карамзин в своей «Истории государства Российского». Он называл Смуту «делом ужасным и нелепым» результатом «разврата», исподволь подготовленным тиранством Грозного и властолюбием Бориса, повинного в убиении Дмитрия и пресечении законной династии. В Смуту, писал Н. М. Карамзин, народ осознал свою силу и «играл царями, узнав, что они могут быть избираемы и низвергаемы его властью. Внутренние варвары, свирепствовали в недрах России, но направляли их поляки, утверждал Н. М. Карамзин, так что король был «виновник и питатель наших мятежей» (11, с. 246).

Цельная концепция «Смутного времени» впервые была разработана В.О. Ключевским, для которого это время явилось порождением сложного социального кризиса. Поводом к смуте историк считал пресечение династии Ивана Калиты, но ее подлинные причины, по мнению ученого, коренились в самом строе государства, в неравномерном распределении государственных повинностей, порождавшем социальную рознь. Верховная власть имела аномалию - в ней объединялись два непримиримых начала: царь и вотчинник. Царь был не только верховным правителем (это атрибут государства), но и территориальным владельцем Русской земли (это особенность удела). В итоге государство до Смуты понималось не как союз народа, а как государево хозяйство, где закон нередко носил характер хозяйственного распоряжения. В Смуту, по мнению Ключевского, произошло отмирание удельных начал и Российское царство приобрело черты подлинного государства. (11, с. 247).

С. Ф. Платонов видел истоки Смуты в правлении Ивана Грозного, который неразумной внутренней политикой привел московское общество к разделению на враждующие группы. Предметом вражды стала земля - главный капитал страны. Неудачная Ливонская война усилила всеобщее недовольство и ускорила брожение, закончившееся Смутой. Причину Смуты С. Ф. Платонов видел в нескольких факторах. Один из основных, по его мнению, заключался в особенностях формирования Российского государства, созданного как путем мирного присоединения удельных княжеств, так и путем насильственного захвата чужих территорий. Различия в политическом, экономическом и социальном устройстве различных частей государства и стали причиной потрясений Смутного времени. В изучаемом времени исследователь выделял несколько периодов: 1 - борьба за московский престол; 2 - разрушение государственного порядка, "смута социальная"; 3 - попытки восстановления государственного порядка, "борьба за национальность".

Результаты Смуты С. Ф. Платонов видел лишь в социальной сфере: полное поражение старой знати, образование новой дворцовой знати из средних слоев, разгром вольного казачества и установление крепостного строя.

Историк И. Е. Забелин рассматривал Смуту «как борьбу между стадным и национальным принципами» (11, с. 248). Представителем стадного принципа являлось боярство, жертвовавшее национальными интересами ради собственных привилегий. Такая мысль не чужда была и Ключевскому.

Л. А. Станиславский и ряд других исследователей исторических событий показали, что Смута породила еще одного субъекта политической борьбы, а именно вольное казачество. «Этот невиданный ранее на основной территории страны феномен стал одной из главных составляющих всей Смуты. Переваривание этого возникшего сословия, объективно претендовавшего на то, чтобы заменить собой дворянство, продолжалось вплоть до середины 17 века» (8, с. 10).

А. И. Плигузов пишет в статье «Исторические уроки Смуты», что, «спутав старый порядок и поспешно выстроив новый, Смута не отменила прежних противоречий развития страны, но бросила иной свет на эти противоречия, пробудив сознание и призвав к исторической жизни всю без изъятия массу населения. Смута была первым общенациональным движением, равным по масштабу начавшемуся освоению Сибири и южных окраин и будущему церковному расколу. Все эти потрясения шли от одного корня и питались извечными конфликтами русской истории…» (10, с. 411) .

Таким образом, анализ исторических источников показал, что кризис власти, произошедший на рубеже16-17вв. был закономерным и даже необходимым, т.к. … «Смута была тем порогом, через который России необходимо было переступить, чтобы войти в новое время» (А. И. Плигузов, с. 411).

2. Боярское правление как начало политического кризиса России на рубеже 16-17 вв

В исторической литературе «боярское правление» 1530-1540-х гг. обычно рассматривается как период безудержного произвола временщиков, часто сменявших друг друга у власти, яростной междоусобной борьбы боярских кланов, утраты ориентиров во внутренней политике и ослабления внешнеполитических позиций страны.

Боярская Дума - высший совет из представителей аристократии при русском государе в 10 - начале 18 века. Деятельность Боярской думы имела законосовещательный характер. Она обсуждала вопросы законодательства, внешней политики, государственного устройства, религии. Без думы не обходился ни один государь. По всем делам выносилось решение в следующей форме: «Государь указал и бояре приговорили» или «По государеву указу бояре приговорили». Преобладающее влияние в Боярской думе принадлежало боярам из титулованной знати.

Еще в детстве Иван IV попал под сильное влияние бояр. После смерти его матери (Елены Глинской), которая была регентшей, восьмилетний Иван не мог править. Наступило время боярского правления. Различные боярские группировки стремились захватить власть в свои руки. Основную роль играли Шуйские и Глинские. Годы боярского правления, сопровождаемые бесконечными ссорами, интригами, и даже расправами с соперниками, наложили отпечаток на характер Ивана IV.

В 1553 Иван IV тяжело заболел, опасался что умрет. И в это время резко возросла вражда между боярами. Болезнь царя длилась несколько месяцев, и политическая ситуация становилась острее. Всё это привело к тому, что Ив. Грозный разделил государство на две части - опричнину, которой управлял сам, без совета с Боярской думой, и земщину. Опираясь на опричнину и дворян, Иван IV попытался избавиться от опеки Боярской думы и ввести самодержавную систему управления. Могущество знати было поколеблено, но не сломлено опричниной. Знать ждала своего часа. Этот час пришел, едва настало Смутное время.

марта 1584 г. Иван грозный умер. Итоги его правления были тяжелыми: Россия была разорена войнами, непомерными податями и опричными погромами; государственный аппарат дезорганизован разделением страны; Ливонская война закончилась поражением.

Со смертью Грозного сразу открылось поприще для смуты. Не было власти, которая могла бы остановить, сдержать надвигающееся бедствие. Наследник Иоанна IV, Федор Иоаннович, был не способен к делам правления; царевич Дмитрий был еще в младенчестве. Правление должно было попасть в руки бояр. На сцену выдвигалось боярство второстепенное - Юрьевы, Годуновы, - но сохранились еще остатки князей-бояр (князья Мстиславские, Шуйские, Воротынские и др.).

3. Правление Бориса Годунова

Смерть Ивана Грозного положила начало острой борьбы за власть среди бояр. Причиной этой борьбы стал наследник престола царь Фёдор Иванович. Умирая, в марте 1584 г. царь передал трон любимому сыну Федору, а двухлетнему Дмитрию выделил удельное княжество со столицей в Угличе, где он жил вместе со своей матерью. Наследник престола Федор (1584-1598), болезненный, религиозный, суеверный, был мягким по натуре, но не способным к делам правления государством и при нем, по завещанию Ивана IV, был создан регентский совет в составе И.П. Шуйского, И.Ф. Мстиславского, Б.Я. Бельского, Н.Р. Захарьина-Юрьева, Б.Ф. Годунова. Между регентами началась борьба за власть, победителем из которой вышел шурин царя Борис Годунов (был родным братом жены Ивана Грозного Ирины). Годунов стал фактически правителем государства. Возвышению Годунова способствовали не только родственные связи, но и незаурядные качества этого политического деятеля. Власти Годунова угрожало лишь то, что наследником бездетного Федора являлся младший брат Дмитрий, проживавший в Угличе вместе с матерью. Родственники Дмитрия (бояре Нагие) не скрывали намерения расправиться с Годуновым после вступления Дмитрия на трон. Однако, 15 мая в 1591 году Дмитрий погиб при неясных до сих пор обстоятельствах. Этим событием была прекращена многовековая династия Рюриковичей.

Официальная версия утверждала, что произошел несчастный случай: царевич играл ножом и наткнулся на него в эпилептическом припадке. Но в обществе считали, что он был убит агентами Годунова. Этот спор не разрешен до сих пор, ясно лишь, что смерть Дмитрия была выгодна Б. Годунову. Народ и часть бояр не приняли Годунова, т.к. он был царь «неприрдный».

Борис Годунов на престоле проявил себя как талантливый политический деятель. Главное внимание обращал на устройство внутреннего порядка в государстве. Он стремился к сплочению господствующего сословия. Вся внутренняя политика была направлена на стабилизацию положения внутри страны. С этой целью в 1589 г. он проводит реформу патриаршества. Русская церковь становится независимой от константинопольского патриарха, но попадает под контроль царя.

При Годунове возникли новые города - Саратов, Самара, Царицын, Уфа, Воронеж. Облегчилось положение посадского населения - у крупных феодалов отняли право держать не платящих подати ремесленников и торговцев. Все, кто занимался промыслами и торговлей, объединялись в посадские общины и облагались единым государственным налогом - «тянули тягло».

Несмотря на всё вышесказанное, Годунов являлся сторонником жесткой власти, хотя осознавал перегибы своего предшественника по трону. Тем не менее, Борис продолжил политику закрепощения крестьян. По его мнению, это был единственный путь вывода страны из состояния запустения. Введение крепостного права, безусловно, усилило социальное напряжение в стране. Оно - вместе с обострением династической проблемы, усилением боярского своеволия, иностранным вмешательством в русские дела - способствовало разложению морали, распаду традиционных представлений и отношений. Годунов не мог разрешить тех противоречий, к которым привел Россию весь ход предшествовавшей истории. Он не мог и не желал явиться успокоителем знати в политическом кризисе: это было не в его интересах. Иностранные и русские писатели отмечают, что в этом отношении Годунов явился продолжателем политики Грозного.

Экономический подъем 90-х гг. был прерван неурожаями 1601-1603 гг. Вначале долгие дожди не дали собрать урожай. Борис Годунов пытался бороться с голодом - организовал раздачу денег, хлеба, обеспечивал крестьян работой. Однако люди умирали тысячами, были случаи людоедства, поползли слухи, что «Бориска - царь не от Бога», а голод - кара божья, вот «Бориска-де и несчастен в царстве».

Со всей страны к Москве и крупным городам устремились голодающие. Положение усугублялось начавшейся спекуляцией и обесцениванием денег. Бояре, монахи и даже патриарх отказали простому люду в помощи. Голод принял невиданные масштабы.

Причины этой трагедии коренились в крепостничестве, но даже мысль о восстановлении права крестьян на переход не приходила царю в голову. Единственной мерой, на которую он решился, было разрешение в 1601-1602 гг. временного ограниченного перехода некоторых категорий крестьян от одного помещика к другому. Эти указы не принесли облегчения крестьянам.

Народные волнения охватывали все большие территории. Москва оказалась в кольце восстаний. В 1603 г. вспыхнуло крупное восстание в Подмосковье под предводительством Хлопка. На подавление этих волнений были брошены большие силы. Обострение внутриполитической ситуации привело к резкому падению престижа Бориса Годунова и в народных массах, и в среде феодалов. Годунову так и не удалось стабилизировать жизнь страны, поскольку кардинальных изменений во внутренней политике он не предпринял.

Все эти события самым отрицательным образом сказались на авторитете царя Бориса Годунова, не имевшего в глазах современников того сакрального значения, которое было у прежних "прирожденных" государей. В этих условиях стало неизбежным появление царей-самозванцев.

4. Безцарствие в России. Лжедмитрий I

В кризисных условиях для России и момент, когда политическое положение Годунова пошатнулось, в 1601 г. в Польше появился молодой человек, выдавший себя за чудом спасшегося царевича Дмитрия - Лжедмитрий I.

Ключевский пишет: «В гнезде наиболее гонимого Борисом боярства с Романовыми во главе, по всей вероятности, и была высижена мысль о самозванце. Винили поляков, что они его подстроили; но он был только испечен в польской печке, а заквашен в Москве. Недаром Борис, как только услыхал о появлении Лжедмитрия I, прямо сказал боярам, что это их дело, что они подставили самозванца». Московское правительство утверждало, что он был галичским боярским сыном Григорием Отрепьевым, который подстригся в монахи и был дьяконом в Чудовом монастыре в Москве, но потом бежал в Литву, поэтому его в последствии называли Расстригой. По другим источникам - это был беглый монах. Точных доказательств этому нет, но большинство специалистов склоняются именно к этой версии. Отрепьев обладал незаурядными способностями: он знал латинский и польский языки, имел каллиграфический подчерк, обладал редкой способностью быстро ориентироваться в конкретной обстановке. В молодости он был слугой Федора Романова, после ссылки которого постригся в монахи. Из Москвы с тремя другими монахами он бежал в Литву и Польшу. По всей видимости, Отрепьев сам верил в свое царское происхождение и не боялся никаких обличений в самозванстве.

Король Польши Сигизмунд III тайно помогал самозванцу, который принял католичество и обещал в случае победы ввести его в России и отдать Речи Посполитой Северскую землю. С помощь сандомирского воеводы Юрия Мнишека(на его дочери он обещал жениться) «царевич» собрал 4 тыс. наемников и в октябре 1604 г. Вторгся в охваченные волнениями южные районы России. Многие города поддержали его, войско Самозванца выросло до 20 тыс. человек за счет местных повстанцев, донских и запорожских казаков. В январе 1605 г. Войска князя Ф.И. Мстиславского разгромили Лжедмитрия при Добрыничах; сам «царевич» еле спасся. Не сумев взять Новогород-Северский, он обошел его с востока. Ему без боя сдались Путивль, Рыльск, Курск и др.

Но 13 апреля 1605 г внезапно умер Годунов. На престол вступил его 16-летний сын Федор.Положение нового царя было шатким. 7 мая под Кромами его войска во главе с Голицыными и П.Ф.Басмановым перешли на сторону Лжедмитрия. В Москве начались волнения. 1 июня в результате устроенного боярами переворота Федор был свергнут и убит вместе с матерью. 20 июня Самозванец торжественно вступил в столицу.

Новый царь не спешил вводить на Руси католичество и передавать полякам обещанные земли, но стал выплачивать им большие суммы, а также задумал поход на Крым, что вызвало недовольство дворянства. Пришедшие с Лжедмитрием поляки бесчинствовали в столице. Бояр не устраивало, что ими правил беглый монах. Особое возмущение вызвала свадьба царя с католичкой Мариной Мнишек (в народе Лжедмитрий, правда, сохранял популярность). В ночь на 17 мая 1606 г. в Москве начались инспирированные боярами волнения (якобы в защиту царя!), в ходе которых заговорщики убили Лжедмитрия.

Так через одиннадцать месяцев закончилось царствование этой загадочной личности. Вторая попытка преодолеть Смуту также закончилась неудачей. Лжедмитрий I не вписывался в традиционные представления русских о богоизбранном государе, не нашёл опоры и понимания в русском обществе.

. Правление Василия Шуйского. Лжедмитрий II. «Семибоярщина»

Новым царём был "выкрикнут" Василий Шуйский, стоявший во главе боярского заговора против самозванца. Василий Шуйский был представителем самой знатной и родовитой боярской фамилии, находившейся в очень тесном родстве с Рюриковичами. Но формально власть перешла в руки Боярской Думы. Он обещал льготы различным слоям населения и в первую очередь - не творить произвола в отношении бояр. Но положение народа не изменилось. Дворяне также были недовольны боярским царем. Внутриполитическое положение государства продолжало ухудшаться. Страну будоражили слухи о спасении царевича Дмитрия. На юге началось массовое восстание, центром которого стал город Путивль. Предводителем восстания стал Иван Болотников. Летом 1606 года Болотников во главе 10-тысячного войска восставших начал поход на Москву. Были взяты крепости Кромы и Елец, под которыми полки Василия Шуйского потерпели поражение. К октябрю 1606 года к Болотникову присоединились крупные отряды служилых дворян стрелецкого сотника истомы Пашкова и рязанского воеводы Прокопия Ляпунова, а также Григория Сумбулова, выступивших против боярского царя. Помощь восставшим оказал и путивльский воевода князь Г. П. Шаховский.

Несмотря на свои значительные силы, повстанцы не смогли овладеть столицей. Царские войска под селом Коломенским разбили восставших, чему способствовал переход на сторону Василия дворянских отрядов. В мае 1607 года Болотников отошел в Тулу, где его и осадили. При этом Василий Шуйский обещал сохранить жизнь всем сдавшимся в плен. Однако боярское правительство не сдержало своего обещания, над участниками крестьянско-дворянской смуты была учинена жестокая расправа. Самого же Ивана Болотникова сослали в далекий Каргополь, где вскоре он был втайне ослеплен и утоплен.

В июле 1607 г. в Стародубе объявился новый самозванец, якобы чудом спасшийся в Москве Дмитрий, на деле же, видимо, школьный учитель из Шклова Богданко. Вместе с польско-литовскими отрядами он двинулся на помощь Болотникову, но не успел. В мае 1608 г. войска Лжедмитрия II разбили царскую армию под Волховом; к ним присоединились остатки бо-лотниковцев и казаки атамана И. М. Заруцкого. В июне самозванец подошел к Москве и, не взяв ее сходу, устроил лагерь в с. Тушино, за что был прозван «тушинским вором». Туда бежала часть знати из Москвы (Д. Т. Трубецкой, А. Ю. Сицкий, Г. П. Шаховской и др.); в Тушине появилась своя Боярская дума, приказы и даже патриарх - Ф. Н. Романов (в иночестве Филарет), привезенный поляками из Ростова. В Тушино прибыла с отцом и Марина Мнишек, которая «признала» в Лжедмитрий II своего мужа.

Он расколол страну на две части. За год существования Тушинского лагеря в стране возникло две власти: правительство царя В. Шуйского в Москве и правительство Лжедмитрия 2 в Тушине.

В этот период в стране установился фактически режим двоевластия. Отряды самозванца контролировали значительную территорию Российского государства(Владимир, Муром, Вологду, Кострому и др.).Его люди рыскали по стране, грабя население, которое, однако, не раз давало им отпор. В самом тушинском лагере самозванцем полностью управляли предводители польско-литовских отрядов, что стало важным фактором воздействия на Россию. Это означало конкретное вмешательство Речи Посполитой во внутренние дела России.

Василий Шуйский обратился за помощью к Швеции, на престол которой претендовал король Польши. По договору в Выборге в феврале 1609 г. шведы в обмен на Корелу обещали 15 тыс. воинов, но прислали лишь 7 тыс. во главе с Я. П. Делагарди. При поддержке этого отряда и местных ополчений племянник царя 24-летний М. В. Скопин-Шуйский выбил тушинцев из Костромы, Галича, Ярославля. Жители Владимира и Кашина сами изгнали врага. В этих условиях в сентябре 1609 г. началась польская интервенция. Король Польши Сигизмунд III вторгся в Россию и осадил Смоленск, обороняемый гарнизоном воеводы Л. Б. Шеина. Тем временем Скопин-Шуйский снял осаду с Троице-Сергиева монастыря и 12 марта 1610 г. вступил в Москву. Тушинский лагерь распался, Лжедмитрий II с остатками своих отрядов бежал в Калугу. Но в апреле внезапно умер Скопин-Шуйский; по слухам, его отравила жена Дмитрия, брата царя, который мог занять престол в случае смерти бездетного Василия, в популярном же Скопине видели опасного конкурента.

Василий Шуйский отправил для снятия осады Смоленска армию во главе со своим бездарным братом Дмитрием, но в июне 1610 г. она была разбита польским гетманом С. Жолкевским при Клушине. Жолкевский и Лжедмитрий II с разных сторон подошли к Москве, где восстали дворяне во главе с Захарием Ляпуновым; Василий Шуйский был свергнут и насильно пострижен в монахи. Третья попытка преодолеть Смуту также не удалась. Разрушение русского общества зашло слишком далеко. Остановить разрушение могли только кардинальные меры.

Власть перешла в руки группы из семи бояр («семибоярщины») во главе с Ф. И. Мстиславским. Отчаянное положение нового правительства заставило бояр заключить договор с Сигизмундом III, пригласить на русский престол его сына, польского королевича Владислава, если тот примет православие и будет снята осада Смоленска. Под Смоленск отбыло посольство для обсуждения этих условий. Бояре же в ночь на 21 сентября 1610 г. впустили в Москву войска Жолкевского. Тот вскоре уехал из столицы, оставив во главе польского гарнизона А. Гонсевского. С ним увезли и пленного В. И. Шуйского. Теперь у Сигизмунда отпала нужда в переговорах, русские послы были арестованы.

В этот важный исторический момент правительство бояр оказалось неспособным защитить государственные интересы страны.

6. Ополчения. Воцарение новой династии

политический кризис боярский годунов

России угрожала потеря независимости. Действия поляков вызывали всеобщее возмущение. 30 ноября 1610 г. С призывом к борьбе против интервентов выступил патриарх Гермоген, он рассылал по стране грамоты, призывавшие на борьбу с захватчиками, но вскоре оказался под стражей.

В стране постепенно созревала идея созыва всенародного ополчения для освобождения страны от интервенции. Созданию такого ополчения во многом способствовал распад Тушинского лагеря, который теперь находился под Калугой. В декабре 1610 г. Самозванец был убит на охоте одним из своих приверженцев - татарским князем. После этого тушинские казаки и небольшое количество оставшихся там бояр и дворян присоединились к возникающему ополчению. Во главе его встали рязанский воевода П. Ляпунов, князья Д. Пожарский и Д. Трубецкой, атаман И. Заруцкий.

марта 1611 войско ополченцев выступило из Коломны к Москве. 19 марта произошел бой, в котором приняли участие и восставшие горожане. Поляки жестоко расправились с москвичами - сожгли город и тем прекратили восстание. Ополчение приступило к осаде Китай-города, в котором укрылись поляки, но в июне Ляпунов, предлагавший возвращать беглых крестьян и холопов их хозяевам, был убит казаками. Ополчение распалось, под Москвой остались лишь казачьи отряды.3 июня после 20-месячной осады поляки взяли Смоленск, а 16 июля шведы с помощью измены вошли в Новгород и навязали местной верхушке договор о его переходе под «покровительство» Швеции.

В этих условиях угроза национальной катастрофы стала реальностью. Не было центральной власти, многие авторитетные люди, которые могли бы возглавить борьбу с врагом, попав в состав посольства к Сигизмунду III в 1610 г., оказались в плену у поляков.

Но у народа оставались силы и воля к сопротивлению. В октябре 1611 г. в Нижнем Новгороде посадский староста Кузьма Минин-Сухорук призвал сограждан пожертвовать 1/3 имущества («третью деньгу») и на эти средства создать новое войско. Так возникло Второе ополчение. Возглавить его согласился князь Д. М. Пожарский, герой боев с поляками в Москве в марте 1611 г. При ополчении были созданы приказы и «Совет всея Руси», своею рода временное правительство. В марте 1612 г. войско выступило в поход, в Ярославле к нему присоединились новые отряды, а в августе оно подошло к Москве, где стояли остатки Первого ополчения во главе с князем Д. Т. Трубецким. Тем временем к столице подошли польские отряды гетмана Я. К. Ходкевича с припасами для ее гарнизона. Но в боях 22-24 августа они были отбиты Вторым ополчением при поддержке казаков Трубецкого и отступили, бросив обоз.

октября ополченцы штурмом взяли Китай-город, а 26 октября сдался, не выдержав голода, польский гарнизон Кремля.

После освобождения столицы встал вопрос об организации власти, естественно, по привычному образцу: предстояло выбрать царя. Вопрос об иностранной кандидатуре уже не стоял. В январе 1613 г. в Москве собрался Земский собор, исключительно многолюдный и представительный: в нем участвовали выборные он дворян, посадских людей, духовенства и черносошных крестьян. После длительных дебатов выбор пал на 16-летнего Михаила Федоровича Романова, сына Филарета(выдвигались также кандидатуры Д. Т. Трубецкого, Д. М. Пожарского, В. В. Голицына и др.). Филарет был двоюродным братом царя Федора. Этим самым, хотя и косвенно, сохранялся принцип передачи русского престола по наследству.

В стране вновь появилась центральная власть, что позволило стабилизировать обстановку.

Кандидатура представителя семьи Романовых устраивал разные слои общества. Для боярства Романовы были свои - один из самых знатных боярских родов страны. Их поддержали и те, кто выдвинулся в годы опричнины - молодой царь был внучатым племянником В.М. Юрьева, одного из организаторов опричнины. Романов пользовались большой популярностью среди казачества. Поскольку Филарет возглавил в свое время делегацию, которая приглашала на русский престол Владислава, то и сторонники польского королевича так же могли не беспокоиться за своё будущее при Романовых. Таким образом, Михаил Романов оказался той посредственностью, которая устраивала всех.

Страна, которой предстояло править Михаилу, находилась в тяжелейшем состоянии. Новгород был в руках у Шведов, Смоленск у поляков, опасность представляли и шайки Заруцкого.

В 1615 шведы осадили Псков, но город устоял; по Столбовскому миру со Швецией в феврале 1617 г. Россия теряла Ям. Копорье, Ивангород, Корелу и устье Невы, т.е. лишалась выхода к Балтике. В обмен ей возвращался Новгород. В 1617 г. в Россию с запада вторглись войска польского королевича Владислава, с юго-запада - запорожские казаки гетмана П. К. Сагайдачного. В сентябре 1618 г. они подошли к Москве, но взять ее не смогли. В декабре 1618 г. было подписано Деулинское перемирие на 14,5 лет. Россия теряла Смоленск, Дорогобуж, Северскую землю. На Родину возвращались русские пленные, в том числе и Филарет, возведенный вскоре на патриаршество и ставший фактическим правителем государства.

Обстановка в стране стала нормализоваться. Смутное время закончилось.

Но последствия смуты продолжались долго: ими, можно сказать, наполнен весь XVII в. Следствием Смутного времени явилась жестокая хозяйственная разруха. Понадобилось несколько десятилетий, чтобы восстановить хозяйство. Но самое важное было то, что, несмотря на людские, материальные и территориальные утраты, Российское государство сохранило национальную независимость, обеспечив свое дальнейшее развитие и самостоятельное решение внутренних и внешнеполитических задач.

Заключение

Таким образом, предпосылками кризиса власти рубежа 16-17 вв можно назвать следующие моменты:

Процесс становления российской государственности не имел полной завершенности, в нем накопились противоречия, вылившиеся в тяжелый кризис.

Династический кризис, вызвавший растерянность в народе.

Страшный голод 1601 - 1603 гг.

Пренебрежение к государственным интересам и мелочная корысть боярства.

Смутное время было тяжелым потрясением жизни Московского государства. Первым, непосредственным и наиболее тяжелым его следствием было страшное разорение и запустение страны; в описях сельских местностей при царе Михаиле упоминается множество пустых деревень, из которых крестьяне сбежали или же были побиты литовскими людьми и "воровскими людьми". В социальном составе общества Смута произвела дальнейшее ослабление силы и влияния старого родовитого боярства, которое в бурях Смутного времени частью погибло или было разорено, а частью морально деградировало и дискредитировало себя своими интригами, и своим союзом с врагами государства.

Во времена Смутного времени присутствовало такое явление как самозванство. Россия пережила польское иго, произошло народное восстание под предводительством И. Болотникова. Народ был недоволен правлением Василия Шуйского.

Смута преподала важный урок русскому народу. Призыв Козьмы Минина - не искать личных выгод, а отдавать все на общее дело - имел отклик у большинства простых людей, символизируя поворот общества к нравственному гражданскому началу. Народ, настрадавшись от беспорядков, на свои последние деньги собрал ополчение для восстановления спокойствия в стране, взяв в свои руки судьбу государства. Произошло то, что С. М. Соловьев назвал «подвигом очищения», когда «народ, не видя никакой внешней помощи, углубился во внутренний, духовный мир свой, чтоб оттуда извлечь средства спасения» . Во время Смуты обанкротилась правящая верхушка, а народ, спасая государство, обнаружил, по словам И. Е. Забелина, «такое богатство нравственных сил и такую прочность своих исторических и гражданских устоев, какие в нем и предполагать было невозможно» . Лишь только когда было организовано народное ополчение, Россия сумела освободиться от власти самозванцев и польских королей.

После воцарения Романовых в России еще оставалось множество нерешенных проблем, польские короли никак не желали отказываться от претензий на российский престол.

Долговременные последствия - события смуты оставили глубокий след в психологии русского народа, который укрепился в мысли о необходимости поддержки самодержавной власти, ибо даже суровая и подчас несправедливая власть оказалась лучше всеобщего распада и анархии. Ведь пережитые бедствия явились преимущественно результатом не внешнего вторжения (оно было следствием ослабления государства), а внутренней смуты. Все это усиливало позиции самодержавия, тем более что в ходе смуты еще более ослабла старая знать: она была либо истреблена, либо в немалой степени дискредитировала себя своей «шатостью». Трудное восстановление разоренной страны вынудило государство усилить государственные повинности, способствовало упрочению крепостной зависимости.

Список литературы

1. Деревянко А.П. История России с древнейших времен до начала XXI в.: учеб. пособие / А.П. Деревянко, Н.А. Шабельникова. - Москва: ТК Велби, 2006. - 511с.

Россия в период Смуты [Электронный ресурс] /Исторический портал. - Москва, 2012. - Режим доступа: #"justify">. Грозный царь Иван Васильевич. [Электронный ресурс] /В.М. Бондаренко. - Санкт-Петербург, 2008.

.Ключевский В. О.Русская история. Избранные лекции / В.О. Ключевский. - Ростов н/Д: Феникс, 2002. - 672 с.

Слонимский Л.И. Новый большой учебный справочник школьника. 5-11 классы / Л.И. Слонимский, Д.Г. Чижов, И.В. Текучева. - Москва: Аст, 2007. - 1136с.

Короленков А.В. Готовимся к экзамену по истории России / А.В. Короленков, К.Л. Гуленков. - 3-е изд., испр. и доп. - Москва: Рольф, 2002. -448с.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

В 1584 году умер Иван Грозный, оставив в наследство страну, разоренную оп­ричниной и тяготами окончившейся поражением Ливонской войны. На престол был возведен его средний сын Федор (старший - Иван - был убит отцом в семейной ссоре). Безвольный и слабоумный царь Федор Иванович был совершенно неспосо­бен к самостоятельному управлению государством. При дворе за влияние на Федора началась борьба различных феодальных группировок. Она завершилась победой Бо­риса Годунова, на сестре которого был женат новый царь.

Ставка в этой борьбе была тем более высокой, что Федор не имел детей, а тре­тий сын Ивана Грозного, еще ребенок царевич Дмитрий в 1591 году погиб в Угличе при весьма странных обстоятельствах. Официальная версия гласила, что царевич во время детской игры в припадке падучей болезни (эпилепсии) упал на нож и зако­лолся. Ходили, однако, упорные слухи, что Дмитрия убили посланные Годуновым лица. Противоречивые источники не позволяют предпочесть какую-то одну версию угличской драмы, но смерть царевича была выгодна Годунову.

Когда в 1598 году умер царь Федор, на специально собранном Земском соборе впервые на Руси был избран новый царь - Борис Годунов. Избрание его было зако­номерным. За время пребывания у власти Борис сумел окружить себя верными людьми. К концу царствования Федора и в Боярской думе, и в Государевом дворе преобладали те, кто был обязан своим выдвижением Годунову и опасался перемены власти.

По мнению многих историков, Борис Годунов был талантливым политиче­ским деятелем. Он не стал прибегать к широкому террору против знати, недовольной его избранием, а расправлялся только с реальными врагами. Вместе с тем Борис стремился к консолидации всего господствующего класса, которая была особенно важна на фоне продолжавшегося хозяйственного кризиса.

Выход из запустения страны правительство Годунова видело, как и Иван IV, в закрепощении крестьянства. Многие историки считают, что около 1592 года прави­тельство издало указ, запрещавший крестьянский переход по всей стране и навсегда. При этом ссылаются на указ об урочных летах, вышедший в 1597 году, по которому крестьяне, бежавшие от своих помещиков не ранее 1592 года, подлежали возврату своим господам. В 1597 году была усилена и зависимость холопов: кабальные холо­пы лишались права освобождаться, уплатив долги. Люди, служившие по вольному найму - добровольные холопы, после полугода службы обращались в настоящих холопов.

При Борисе усиленно развивались города, строились новые, особенно в По­волжье (Саратов, Самара, Царицын, Уфа и др.). Важнейшим событием было учреж­дение в России патриаршества (1589г.), что делало русскую церковь юридически не­зависимой от Константинополя.

Однако некоторый экономический подъем в стране в 90-е годы был прерван в начале XVII века. Первые годы нового XVII столетия принесли России неслыхан­ные стихийные бедствия. Два года подряд крестьяне не собирали урожаи на всей территории страны. Летом холодные ливни не прекращались ни днем, ни ночью. Разверзлись хляби небесные, писали современники, и земля была залита водой, как при потопе. Бедствия довершили лютые морозы и снегопады. Недозрелую рожь пришлось откапывать из-под снежных сугробов. На другой год зяблые семена дали редкие всходы. Но и их погубили заморозки, грянувшие среди весны. Запасы хлеба иссякли, и начался страшный голод. Чтобы утолить муки, люди ели траву, лебеду, кору. Смерть косила народ повсюду. В одной Москве умерло более 120 тысяч чело­век, большинство их составляли неимущие москвичи, и в особенности беженцы, ис­кавшие спасения в столице.

Беда дала выход давно зревшему в низах недовольству. Голодные холопы, ко­торым господа отказывали в пропитании, составляли вооруженные отряды и разби­вали обозы на дорогах. К ним присоединялись другие обездоленные и неимущие люди. Осенью 1603 года правительственные войска разгромили большой отряд пов­станцев, действовавший в окрестностях столицы. Их предводитель Хлопко был взят в плен и повешен. Движение Хлопка послужило прологом к гражданской войне в России. Повстанцы не сумели сформулировать лозунги, которые бы объединили всех недовольных, и не выдвинули из своей среды вождей общенационального мас­штаба.

Положение переменилось, когда на исторической арене появился первый са­мозванец. Идея доброго царя-избавителя оказалась близка и понятна народу, под­верженному всем предрассудкам своего времени. Лжедмитрий I, назвавшись сыном Ивана Грозного, объявил, что чудом спасся от лихих бояр. Он обещал благоденст­вие, и народ поверил его обещаниям.

Самозванец объявился в пределах Литвы в 1602 году. Прослышав о нем, мос­ковские власти нарядили следствие и вскоре установили, что под личиной царевича скрывается беглый монах Чудова монастыря Гришка Отрепьев. В Москве жили мать чернеца, его дед и родной дядя. Ничто не мешало следователям восстановить исто­рию жизни молодого монаха. Гришка, в миру Юрий, родился около 1582 года в се­мье стрелецкого сотника. В пьяной драке его отца зарезали в Немецкой слободе. Юрка был не без способностей. На что другие тратили полжизни, то он усваивал шутя. У сироты не было шансов преуспеть на государевой службе, и он поступил на двор к боярам Романовым. В 1600 году Борис Годунов тяжело заболел. Все ждали его смерти. Романовы попытались использовать ситуацию, чтобы захватить трон. Однако Годунов остался жив и жестоко расправился с заговорщиками. Боярин Фе­дор Романов - главный претендент на корону (двоюродный брат Федора Иванови­ча по матери) - был пострижен в монахи под именем Филарета и заточен в мона­стырь.

Отрепьеву грозила пытка и виселица. Спасаясь, он бежал в провинцию и по­стригся в монахи. Жизнь в глуши пришлась ему не по вкусу, и Григорий вскоре вер­нулся в Москву, в кремлевский Чудов монастырь. Ему понадобился год, чтобы сделать карьеру на духовном поприще. Его заметил и взял к себе в келью архимандрит. А затем смиренный чернец Григорий оказался на дворе у патриарха Иова и по его поручению взялся за сочинение канонов святым.

Однако духовная карьера не удовлетворяла юного честолюбца, и в начале 1602 года он вместе с другими монахами, Варлаамом и Мисаилом, сбежал за рубеж в Литву. В Литве произошла метаморфоза - превращение бродячего монаха Григо­рия в царевича Дмитрия. Но самозванца признали далеко не сразу. Православные монахи Киево-Печерского монастыря выгнали его в шею, едва он заикнулся о своем царственном происхождении. Так же поступил и православный магнат Острожский. Неудачи могли обескуражить кого угодно, но только не Отрепьева. В конце концов он нашел покровителя в лице погрязшего в долгах вельможи Юрия Мнишека, кото­рый склонил на свою сторону Сигизмунда III. Король и его советники решили ис­пользовать самозванца для осуществления планов экспансии на восток. Он заклю­чил с ним тайный договор, по которому Лжедмитрий обязался отдать Польше Чер-нигово-Северскую землю. Семье Мнишеков он пообещал Новгород и Псков. Чтобы получить помощь из Ватикана, самозванец тайно перешел в католическую веру.

Однако воинственные замыслы короля не встретили поддержки в польском обществе. Коронная армия не участвовала в авантюре Лжедмитрия I. Но воспользо­вавшись помощью Сигизмунда III, а также Мнишека и других магнатов, самозванец навербовал до 2 тысяч наемников. Примерно столько же было у него и казаков.

Оказавшись в России, наемное войско Лжедмитрия I разбежалось при первом же крупном поражении от правительственных войск. Лишь поддержка вольных ка­заков да восставшего населения Северщины спасла царька от неминуемого пораже­ния.

Правительство жестоко наказывало тех, кто помогал самозванцу. Комарицкая волость, признавшая Лжедмитрия, подверглась дикому погрому. Но чем больше Бо­рис Годунов лил кровь своих подданных, тем больше шатался его трон. Силы Лже­дмитрия быстро росли, города открывали ему ворота, крестьяне и посадские люди вливались в его отряды. Крестьяне верили, что он тот самый долгожданный «доб­рый царь», который расправится с боярами. 13 апреля 1605 года внезапно умер Бо­рис Годунов, на престол взошел его шестнадцатилетний сын Федор. Ни отцовского опыта, ни энергии, чтобы организовать сопротивление, у него не было. Теперь на сторону Лжедмитрия начали переходить и воеводы. Царь Федор вместе с матерью были убиты. И 20 июня в Москву торжественно въехал новый царь Дмитрий Ивано­вич.

Однако захватить престол оказалось легче, чем удержаться на нем. Правление Отрепьева не принесло народу перемен к лучшему. Его положение оставалось таким же тяжелым, как и прежде.

Лжедмитрий не жалел казны, чтобы привлечь на свою сторону знать и служи­лых людей. Он понимал, что сможет удержаться на троне только при поддержке дворян. По приказу самозванца дьяки роздали служилым людям всю наличность - до 2 миллионов рублей. Истощив казну, власти стали изымать денежные средства у церкви, чем вызвали негодование у духовенства.

Низвергнув Годунова, самозванец исчерпал свою роль. Он стал ненужным для русского боярства, которое не желало терпеть безродного проходимца на троне. Ду­ховенство поддержало тайную боярскую агитацию. Столкнувшись с оппозицией, Лжедмитрий вспомнил об оставленной в Польше невесте Марине Мнишек. Нареченному тестю Юрию Мнишеку он велел навербовать наемное войско - лучшую опору против заговорщиков - и привести его в Москву. Прибытие иноземных на­емников окончательно осложнило обстановку в столице. Насилия «рыцарства» вы­звали брожение. В народе открыто говорили, что царь - «поганый», некрещеный иноземец, вступивший в брак с «языческой девкой». 17 мая 1606 года бояре Шуй­ские и Голицыны при поддержке 200 вооруженных дворян произвели дворцовый переворот. Вспыхнувшее в столице восстание помешало наемному воинству выру­чить попавшего в беду самозванца. Лжедмитрий был убит, Марина Мнишек вместе с отцом и многими шляхтичами оказались под арестом. Из присутствовавших в Мо­скве служилых людей собрали импровизированный Земский собор, на котором, как говорили тогда, «выкликнули» царем князя Василия Ивановича Шуйского - одного из знатнейших представителей боярской аристократии (Шуйские вели свой род от князей Суздальских - потомков среднего сына Александра Невского Андрея).

Обострение противоречий в России, массовые антифеодальные выступления по всей стране, а также усиливавшееся недовольство в среде господствующего класса и боярского царя Василия Шуйского расценивались агрессивными кругами панской Польши и Римской курии как благоприятные обстоятельства для дальнейшего вмешательства в развитие событий в России, вплоть до организации открытой интервенции. Польские паны продолжали использовать в качестве средст­ва интервенции самозванцев, выступавших в роли «законных претендентов на рус­ский престол».

Летом 1607 года в России начал действовать новый самозванец - Лжедмитрий II, по-видимому, происходивший из церковной среды. Однако тайна его проис­хождения осталась до конца не выясненной. Он появился сначала в городе Пропойске, где выдавал себя за родственника царевича Дмитрия, якобы скрывавшегося от правительства Василия Шуйского, а затем в Стародубе, где объявил себя «царем Дмитрием», «чудесно спасшимся» от смерти в 1606 году. К новому самозванцу ско­ро потянулись отряды польских шляхтичей под командованием Меховецкого, Ружинского, Вишневецкого, Лисовского, позднее - Яна Сапеги и др.

Лжедмитрий II являлся настоящей марионеткой в руках польских интервен­тов, которые совершенно с ним не считались. Он был в полной зависимости от Польши и открыто заявлял, что без помощи польских отрядов не может рассчитывать ни на взятие Москвы, ни на удержание своей власти в будущем. Под знамена нового самозванца собралась также часть казачества во главе с Иваном Заруцким, рассчитывавшим добиться посредством участия в этом движении богатства и власти. К Лжедмитрию II примкнули и остатки отряда И. Болотникова. Демагогические призывы самозванца выступить против бояр и дворян, служащих Шуйскому, нашли широкий отклик в среде крестьянского и посадского населения. В этих условиях действия Лжедмитрия II вначале сопровождались успехом.

После первых столкновений с царскими войсками войска Лжедмитрия II вес­ной 1608 года начали активные военные действия. В сражении под Болховом цар­ские воеводы потерпели поражение. Успехи самозванца в борьбе с правительством Шуйского склонили на его сторону многие города и уезды Северской Украины и других областей; посадские люди и крестьяне принесли ему присягу. В начале июня 1608 года отряды Лжедмитрия II подошли к Москве, но взять ее не смогли. Лже­дмитрий II обосновался лагерем в Тушине, в связи с чем он и получил прозвище «тушинского вора». Попытки интервентов организовать блокаду Москвы успеха не имели. На юге они были вскоре выбиты из занятой ими Коломны, на севере отряды Сапеги начали безуспешную осаду Троице-Сергиева монастыря, являвшегося важ­нейшим оборонительным пунктом на путях к Москве с севера.

Если среди широких масс посадского и крестьянского населения Лжедмитрий II некоторое время действительно считался «настоящим» царем, то многие видные представители служилого дворянства и части боярской знати отлично понимали, что имеют дело с самозванцем. Тем не менее они, недовольные Шуйским, переходили на сторону «тушинского вора». В Тушине начала действовать своя Боярская дума, свои приказы. Среди тушинских бояр были представители таких знатных фамилий, как Трубецкие, Салтыковы, Романовы. С октября 1608 года в Тушине находился и назначенный при Лжедмитрии I на должность ростовского митрополита Филарет. Тушинцы взяли его в плен в Ростове, но в Тушино привезли с большим почетом и «нарекли» патриархом. В Тушино приехала и вдова Лжедмитрия I Марина Мнишек, которая признала «тушинского вора» своим спасшимся мужем, но, будучи право­верной католичкой, тайно с ним обвенчалась.

Надежды посадских людей и крестьян на «справедливость» Лжедмитрия II быстро исчезли. Вскоре стало ясным, что представляет собой движение нового са­мозванца. В поисках продовольствия и разной добычи отряды тушинцев совершали грабительские набеги на многие русские города и уезды, чиня жестокие насилия над населением, оскорбляя национальные чувства русских людей. Бесчинства тушинцев встретили решительный отпор со стороны русского народа. Против них начались восстания крестьян и посадских людей, которые были особенно сильными на севере страны. В течение 1609 года движение против тушинцев охватило громадные рай­оны к северу и северо-востоку от Москвы. Продолжалась героическая оборона Троице-Сергиева монастыря, главным образом, силами крестьян окрестных дере­вень. В тяжелых условиях оборонявшиеся отбивали приступы интервентов и пред­принимали успешные вылазки в их стан.

Подъем массового движения против польских интервентов и их ставленника Лжедмитрия и не привел, однако, к укреплению позиций Шуйского, который попы­тался упрочить положение своего правительства путем обращения за помощью к Швеции, противнице Польши. За эту помощь Шуйский отказывался от прав России на Ливонские земли и отдавал Швеции город Корелу с уездом.

Весной 1609 года молодой талантливый полководец, племянник царя М.В. Скопин-Шуйский начал активные наступательные действия против тушинцев, которые привели к освобождению значительных районов севера.

Между тем присутствие шведских вспомогательных отрядов на территории России было использовано польским правительством в качестве повода для откры­той войны против России. В конце лета 1609 года Сигизмунд III выступил со своей армией к Смоленску. Польские войска рассчитывали легко овладеть этим важным пунктом. Однако местное население, возглавляемое воеводой М.Б. Шеиным, реши­тельно отказалось сдать город и поднялось на его защиту. В результате успешно было отбито несколько приступов втрое превосходящих по численности врагов. Ге­роическая оборона Смоленска, продолжавшаяся 624 дня, надолго сковала основные силы польской армии.

Стремясь собрать все силы против Русского государства, король Сигизмунд III потребовал от польских отрядов в Тушине, чтобы они покинули Лжедмитрия II, ставшего ненужным для Польши, и присоединились к королевским войскам. В это же время в Тушинском лагере начался раскол. Боярско-дворянская часть тушинцев с неодобрением смотрела на массы казачьей вольницы. Распад Тушинского лагеря довершили удары массового освободительного движения и отрядов Скопина-Шуйского. В конце декабря 1609 года «тушинский вор» бежал в Калугу. Большин­ство поляков ушло под Смоленск в королевскую армию. Сапега был вынужден снять осаду Троице-Сергиева монастыря, продолжавшуюся 16 месяцев.

После ликвидации тушинского лагеря М.В.Скопин-Шуйский во главе войск в марте 1610 года торжественно вступил в Москву. Возросший авторитет Скопина-Шуйского попытались использовать дворяне. Прокопий Ляпунов разрабатывал пла­ны возведения его на престол. Но вскоре молодой полководец неожиданно умер. В народе ходили упорные слухи, что его отравила жена царского брата Дмитрия Шуй­ского, который надеялся стать царем после смерти бездетного Василия.

Смерть Скопина-Шуйского нанесла окончательный удар по авторитету царя. Во главе правительственных войск был поставлен бездарный и трусливый Дмитрий Шуйский. В июне 1610 года он потерпел жестокое поражение от польских войск гетмана Жолкевского под Клушином. Войска Жолкевского, не встречая серьезного сопротивления, двинулись на Москву. Это предопределило судьбу царя Василия. В июле 1610 года дворяне во главе с Захаром Ляпуновым при поддержке посадского населения Москвы совершили переворот, в результате которого Шуйский был низ­веден с престола, а спустя два дня пострижен в монахи в целях устранения от поли­тической деятельности. Но результатами переворота воспользовались бояре. Во гла­ве государства оказалась группа из 7 бояр, возглавляемая князем Ф.И.Мстислав­ским, которая в народе получила название «семибоярщины».

Боярское правительство вступило в переговоры с Жолкевским относительно признания русским царем польского королевича Владислава. В августе 1610 года в польском стане под Москвой московские бояре подписали договор о признании Владислава русским царем. Наместник Владислава (а на самом деле его отца, ибо королевичу было всего 15 лет) Александр Гонсевский, получивший титул боярина, стал самовластно распоряжаться в стране. В Москву был введен польский гарнизон. Однако расчеты представителей боярства на то, что признание Владислава поможет избавиться от притязаний на русский трон фанатичного католика Сигизмунда III, оказались несостоятельными. Король отказался отпустить Владислава в Москву и требовал сдачи Смоленска. Позднее он арестовал членов посольства во главе с В. Голицыным и Филаретом Романовым, которое должно было обсудить с ним условия вступления Владислава на русский престол. Открытые захватнические действия польского короля, который сам домогался русского царства, становились все оче­виднее. Наступило наиболее тяжелое время для России.

В этой сложнейшей обстановке в стране стали подниматься патриотические силы, которые брали в свои руки дело вызволения России из той пропасти, к кото­рой она оказалась. В конце 1610 года под Калугой был убит одним из бывших своих соратников Лжедмитрий II. Смерть самозванца облегчала дело объединения всех сил в борьбе против интервентов, так как лишала колеблющиеся слои населения возможности поддерживать авантюриста, выступавшего под знаменем «законного царя».

Одним из центров организации сопротивления польским захватчикам стала в это время Рязанская земля. Здесь начало создаваться ополчение во главе с Прокопием Ляпуновым. Состав первого ополчения, собравшегося для освобождения Моск­вы, был сложным. В него вошли отряды дворян, посадских людей, крестьян ряда го­родов и уездов - Нижнего Новгорода, Владимира, Вологды, Ярославля, Костромы и др. Ополчение пополнили и казаки во главе с И. Заруцким, и «русские тушинцы» во главе с князем Д.Трубецким, наконец, влились сюда также остатки отрядов Скопина-Шуйского. Создалась довольно значительная военная сила, которая стала дви­гаться к Москве.

В самой Москве обстановка обострялась с каждым днем. Народ был готов к открытому выступлению против захватчиков. Польские оккупанты в свою очередь готовились к обороне Москвы и пытались предотвратить народные выступления. В середине марта 1611 года передовые отряды ополчения во главе с князем Дмитрием Пожарским подошли к Москве, освободили Замоскворечье и проникли в Белый город. Когда поляки пытались насильно заставить москвичей участвовать в укрепле­нии стен Кремля и Китай-города, в Москве вспыхнуло восстание. На городских улицах завязались ожесточенные бои. Тогда по совету изменников-бояр польские власти подожгли Москву. Город был охвачен огнем громадного пожара. Дмитрий Пожарский со своим отрядом продолжал сражаться с оккупантами, но силы были неравными. Израненного Пожарского с трудом удалось вывезти из Москвы в Трои-це-Сергиев монастырь. Москва была сожжена полностью. Тысячи людей покинули пепелища родной столицы. Через опустевший город в Кремль прошел новый поль­ский отряд, прибывший из Можайска.

Вскоре к Москве подошли основные силы первого ополчения и начали осаду польского гарнизона, укрепившегося за стенами Китай-города и Кремля. Однако первому ополчению не удалось освободить Москву. В ополчении обнаружились противоречия. Заруцкий и Трубецкой противились попыткам Ляпунова наладить военную организацию и дисциплину в ополчении. С другой стороны, стремление Ляпунова проводить в ополчении резко выраженную дворянскую политику привело к серьезному недовольству казачества, а также крестьянства. Этим воспользовались поляки. Ими была сфабрикована поддельная грамота от имени Ляпунова, в которой он будто бы призывал истреблять казаков. Ляпунов был вызван на казачий круг и там убит. После его смерти ополчение распалось. Под Москвой остались лишь отря­ды казаков, руководители которых заняли выжидательную позицию.

Тем временем обстановка в стране становилась все более тяжелой. В начале июня 1611 года после длительной обороны пал Смоленск. На северо-западе активи­зировали свои захватнические действия шведские феодалы. Население Новгорода оказало героическое сопротивление шведским интервентам, однако изменникам удалось в июле 1611 года ввести в город шведские войска. Новгородское боярство признало власть шведского короля и согласилось на отторжение Новгородской зем­ли от Российского государства.

Однако уже летом 1611 года началась подготовка к созданию нового ополче­ния для освобождения Москвы. Центром его организации стал Нижний Новгород, крупный ремесленный и торговый центр, представлявший собой хорошую матери­альную базу для формирования нового ополчения. Из среды нижегородского посад­ского населения выдвинулся русский патриот Кузьма Минин, земский староста, об­ратившийся в сентябре 1611 года к посадскому населению с призывом собрать силы для освобождения страны. В новом ополчении наряду с посадскими людьми и кре­стьянами активное участие приняли мелкие и средние дворяне. По предложению Минина в качестве военного руководителя ополчения был приглашен Дмитрий По­жарский - видный полководец, мужественный патриот, не запятнавший себя свя­зями с интервентами и их ставленниками. В ответственный момент второе ополче­ние было поддержано патриархом Гермогеном, который отказался выполнить тре­бования московских бояр об осуждении второго ополчения в своих посланиях. Гермоген был заточен польскими захватчиками и умер от голода, до самой смерти не прекращая своих призывов к освободительной борьбе против интервентов.

После окончания предварительной подготовительной работы ополчение в марте 1612 года выступило из Нижнего Новгорода. К Москве оно шло не прямым путем, а через Кострому и Ярославль, для того, чтобы присоединить к себе служи­лых и посадских людей этих уездов. В Ярославле ополчение стояло несколько месяцев: за это время удалось наладить новый административный аппарат управления страной, ополчение заручилось поддержкой всех важнейших городов.

Тем временем в остатках первого ополчения, державших осаду Москвы, про­изошел раскол. Заруцкий с частью казаков ушел в Коломну, где его ждала ставшая его наложницей Марина Мнишек вместе со своим грудным сыном от Лжедмитрия II - «воренком», как его называли в народе. Вместе с Мариной Заруцкий ушел на юг страны. Основная же часть казаков во главе с Трубецким продолжала оставаться под Москвой.

В августе 1612 года главные силы второго ополчения подошли к Москве. Они заняли позиции вдоль стен западной части Белого города, приготовившись к сраже­нию с войсками польского гетмана Ходкевича, которые стремились на соединение с московским гарнизоном поляков. 22 августа, когда Ходкевич переправился через Москву-реку у Новодевичьего монастыря и сделал попытку пробиться в Кремль, началось сражение. В ожесточенном бою войска Ходкевича были отброшены. 24 ав­густа, когда Ходкевич попытался прорваться со стороны Замоскворечья, бой возоб­новился. Одновременно ополченцев начал атаковать и польский гарнизон со сторо­ны Кремля. В самый трудный момент на помощь отрядам ополчения пришли казаки Д.Трубецкого. Попытка прорыва в Кремль была отражена. После полудня Кузьма Минин с отрядом в 500 человек неожиданно напал на фланг польского войска, кото­рый стал отходить к основному лагерю. Развивая успех, Пожарский повел в наступ­ление все ополчение. Во время этого решающего боя, проведенного ополчением с большим подъемом, интервенты понесли тяжелые потери. Ходкевич начал отходить к Донскому монастырю и вскоре оставил Москву.

Одержанная победа предрешила судьбу польского гарнизона в Кремле. Ему было предложено сдаться, но последовал высокомерный отказ. Однако не получая никакой помощи извне, поляки вскоре попали в тяжелое положение. Начался страшный голод, вызвавший даже случаи людоедства. 22 октября 1612 года интер­венты не выдержали штурма ополчения и отступили из Китай-города, а 26 октября польские войска в Кремле окончательно капитулировали. Столица русской земли была полностью освобождена от иноземных захватчиков.

После этого встал вопрос об организации власти в стране, предстояло вы­брать нового царя. В январе 1613 года в Москве собрался исключительно много­людный и представительный Земский собор. Он принял решение никаких инозем­ных принцев на Московское государство не избирать. Наиболее приемлемой для всех участников собора оказалась кандидатура 16-летнего Михаила Романова, сына митрополита Филарета.

Сохранилось известие, что один из бояр писал в Польшу находившемуся в плену князю В. Голицыну: «Миша-де Романов молод, разумом еще не дошел и нам будет поваден». Вряд ли, однако, только этими качествами Михаил Романов был обязан своему избранию, тем более что молодость и незрелость должны были со временем исчезнуть, а за его спиной стоял к тому же властолюбивый отец. Правда, пока Филарет находился в польском плену, но его возвращение было неизбежно. Дело, видимо, в другом. Страна нуждалась в правительстве своеобразного общест­венного примирения, правительстве, которое сумело бы обеспечить не только со­трудничество людей из разных политических лагерей, но и определенный классо­вый компромисс.

Кандидатура представителя семьи Романовых устраивала разные слои и даже классы общества. Для боярства Романовы были свои - выходцы из одного из са­мых знатных боярских родов. Их считали своими и те, кто был близок к опричному двору: на престол Романовы имели право только через свойство с Иваном Грозным. Но и пострадавшие от опричнины не чувствовали себя чуждыми этому семейству: среди его членов встречались казненные и опальные в годы опричнины, а сам Фила­рет оказался в ссылке при бывшем опричнике Борисе Годунове. Наконец, Романовы пользовались большой популярностью среди казачества, с ними связывались многие крестьянские иллюзии, а длительное пребывание Филарета в Тушине в качестве «нареченного патриарха» заставляло и бывших тушинцев не опасаться за свою судьбу при новом правительстве. Поскольку Филарет возглавил в свое время деле­гацию, которая приглашала на русский трон Владислава, то и сторонники польского королевича могли не беспокоиться за свое будущее при Романовых. Михаил Рома­нов оказался той личностью, которая устраивала всех.

Однако окончательная ликвидация последствий интервенции была еще впере­ди. Опасность представляли и шайки Заруцкого, который в Астрахани пытался соз­дать свое государство под покровительством иранского шаха. В 1614 году Заруцкий и Марина Мнишек были схвачены. Заруцкого и сына Марины казнили, а са­му Марину отправили в вечное заточение.

Но шайки интервентов и разбойничьи казачьи отряды продолжали еще рыс­кать по стране. Они встречали народное сопротивление, порой перераставшее в пар­тизанскую войну. Сохранилось известие о костромском крестьянине Иване Сусани­не, который завел в болото польский отряд, не допустив его добраться до резиден­ции будущего царя Михаила Федоровича.

Швеция не оставляла попыток закрепить за собой северо-западную Россию. В 1615 году шведы долго осаждали Псков, но, потерпев там неудачу, решили заклю­чить мирный договор. Столбовский мир (1617 г.) обеспечил возврат России Новго­рода, однако Россия утратила все побережье Финского залива, выход к Балтийскому морю.

Речь Посполитая также долго не мирилась с изгнанием ее войск из России. В 1618 году королевич Владислав совершил поход на Москву. Однако он был разбит, и в деревне Деулино было заключено перемирие (1618г.). Россия потеряла Смоленск и Северские города, королевич не отказался от претензий на русский трон, но тем не менее, вынужден был признать де-факто власть Михаила Федоровича. На Родину возвратились русские пленные, в том числе и Филарет, возведенный в Москве на патриаршество и ставший фактическим правителем государства.

Так закончилась одна из сложнейших эпох в истории России. Российскому го­сударству был нанесен тяжелый ущерб, оно потеряло ряд исконно русских террито­рий, но в жестокой и суровой борьбе русский народ отстоял независимость своей страны, обеспечив тем самым ее дальнейшее развитие.

Экономический подъем, который переживала Европа с конца XV века, исчерпал себя к началу XVII столетия. Организационные структуры, методы управления, господствующие идеи – все ставится под сомнение. Наиболее радикально меняется государство. В Англии и Голландии формируется парламентский режим, во Франции династия Бурбонов создает модель абсолютистской монархии, опирающейся на централизованную бюрократию. Эта система в следующем веке станет образцом для большинства европейских стран, включая Россию. Происходит и военная реформа – феодальное ополчение и наемные отряды сменяются регулярной армией. В экономической политике происходят не менее значимые перемены. Как и в последующие эпохи, рынок сам по себе не смог решить накопившиеся проблемы. Король Эдуард VI, отправляя Ченслера и его спутников в северную экспедицию, вручал им послание, прославляющее свободную торговлю. Сто лет спустя в Европе господствовали уже иные настроения. Государство начинает играть гораздо более активную роль и в торговле, и в производстве.

Однако все эти перемены не происходят сами собой. Государство меняется в результате восстаний, войн и революций, происходящих на фоне практически непрерывного экономического кризиса. Европу потрясают политические и социальные конфликты – Фронда во Франции, революция в Англии. Бурные события происходят и в России. Политические неурядицы отнюдь не заканчиваются с воцарением династии Романовых. В 1648 году Москву потрясает новый политический кризис, затем следует церковная реформа, расколовшая страну на два лагеря.

С точки зрения Хобсбаума, одной из причин экономического кризиса XVII века была бедность Восточной Европы, которая не могла в достаточном количестве закупать западные товары, не считая, разумеется, предметов роскоши: «Для будущего промышленности требовалась не готовность элиты нанимать поваров, итальянских артистов и изготовителей париков, а массовый спрос» . На самом деле, однако, спрос на западные изделия и технологии в Восточной Европе, и особенно в России, в XVII веке нарастал, причем политические неурядицы лишь увеличивали его – из западных стран на Восток активно экспортировались вооружения. Источником проблемы был сам Запад.

В XVI и начале XVII века западные страны имели торговый дефицит по отношению к своим восточноевропейским партнерам точно так же, как и по отношению к странам Азии. Этот дефицит финансировался за счет американского серебра, массово поступавшего на европейский рынок. Около 1620 года поток серебра из Америки начинает иссякать. Это значит, что неизбежно должны были измениться и торговые отношения между Западной и Восточной Европой. В середине XVII столетия Запад уже не может платить серебром за товары, вывозимые из Польши, Ливонии и России. Европейские изделия не пользуются особым спросом в Азии, откуда вывозятся на Запад ценнейшие товары. Напротив, страны Восточной Европы могут потреблять западную продукцию, но в ограниченном количестве. Решение вопроса состоит в максимальном развитии торговли с Восточной Европой при одновременном снижении цен на приходящие оттуда товары. Такие условия торговли ставили Россию, Польшу и Ливонию в заведомо проигрышное положение, но в противном случае неминуем был бы крах всей системы обмена, в которую восточные страны были уже глубоко вовлечены и в которой заинтересованы были не меньше западных.

С середины XVII века для всех стран Восточной Европы характерно ухудшение условий торговли с Западом. Пассивный баланс внешней торговли становится нормой. Вывозимые из Восточной Европы товары оказываются дешевы, а ввозимые – дороги. Однако пассивное сальдо в торговле с Западом окончательно становится типично для России лишь к 1700 году, иными словами, именно тогда, когда под властью Петра Великого страна в полной мере «повернулась лицом к Европе».

Незавершенность и неустойчивость социального преобразования, начатого при Иване Грозном, сделала неизбежными потрясения Смутного времени. К началу XVII века все социальные группы в России в той или иной мере были недовольны своим положением.

В 1602-1604 годах Московское государство поразил страшный голод. Запасы зерна в деревне кончились, и люди готовы были отдавать себя в рабство за хлеб. Надо отметить, что Борис Годунов пытался ограничить эксплуатацию крестьян, используя финансовые и зерновые резервы государства для того, чтобы смягчить продовольственный кризис. Но сколько-нибудь серьезного результата ему достичь не удалось. Хлебный кризис дополнился финансовым, развал государства усугубился, а дворянство было обижено.

Царствование Бориса Годунова закончилось мятежами и приходом на Москву самозванца Гришки Отрепьева, взошедшего на престол под именем Дмитрия. Недолговечное царствование Лжедмитрия было прервано новыми мятежами, за которыми последовала хаотическая череда военных и политических столкновений, городских и крестьянских восстаний, иностранных нашествий, интриг и предательств. В России началось Смутное время.

РУССКАЯ СМУТА И АНГЛИЧАНЕ

Смута нанесла катастрофический удар по внешней торговле России, однако купцы из «Московской компании» страну не покинули. В 1612 году, когда Москва была захвачена поляками, головная контора компании эвакуировалась в Вологду. К тому времени Вологда превратилась в важнейший торговый центр. Здесь, как отмечает И. Любименко, возникло своего рода интернациональное купеческое сообщество, объединившее русских и иностранцев. «Еще зимою 1608- 1609 г., из-за осады Москвы поляками в Вологде задержались русские и иностранные купцы, направлявшиеся в Москву с товарами. Узнав об этом, царь Василий приказал воеводам организовать оборону города, в котором неожиданно сосредоточилось столько ценностей. К этой обороне были привлечены и иностранные купцы – собственники застрявших товаров. Их выборные должны были участвовать в руководстве военными действиями, «быть с головами и ратными людьми за один». Таким образом, составился своего рода мирской совет, руководивший вообще городскими делами» .

В Лондоне опасались, что победа католической Польши приведет к полной потере англичанами русского рынка. В это самое время некий капитан Чемберлен, служивший в русских войсках, направляет английскому королю Якову I Стюарту проект интервенции в Московию. Суть проекта состояла в том, чтобы высадить английские войска в Архангельске (где англичане, кстати, и высадились во время интервенции 1918 года), а потом продолжить движение на юг с целью освобождения Москвы. В результате русское государство было бы восстановлено, но уже под протекторатом Стюартов. При этом Чемберлен настаивал, что интервенция не будет стоить Лондону сколько-нибудь существенных денег. Все расходы оплатит русское купечество.

Советские историки, крайне негативно оценивавшие план Чемберлена, признают, что его проект действительно был основан на переговорах «с какими-то представителями русского общества», а англичане пытались «использовать страх некоторых представителей знати перед движением угнетенных масс» . Между тем, в проекте Чемберлена совершенно четко давалось понять, что речь идет не об аристократии, а именно о купечестве. Проект английской интервенции был явным порождением «вологодской обороны». Если учесть, что именно в это время в Нижнем Новгороде торговая буржуазия по инициативе купца Минина собирала деньги на создание русского ополчения, легко догадаться, что речь идет об одних и тех же социальных интересах.

Как отмечал М. Покровский, освободительному походу князя Пожарского на Москву в 1612 году предшествовал «наем» дворянской армии буржуазией . Однако после череды неудач русских войск на протяжении почти 20 лет доверие купечества к дворянской армии находилось на самой низкой точке. Иностранные военные специалисты и без того составляли существенную (и наиболее боеспособную) часть русской армии, а потому идея нанять англичан выглядела для купцов вполне привлекательной – тем более что русский и английский торговый капитал объединяли общие коммерческие интересы.

Показательно, что королевский двор в Лондоне отнесся к идее Чемберлена об английском протекторате как к фантазии авантюриста, но отнюдь не исключил возможность интервенции. Однако слишком многое оставалось неясным. В Лондоне хотели знать подробнее, кто с русской стороны просил об отправке английских войск и насколько эти люди представительны. Джон Мерик, главный агент «Московской компании» в России, был вызван в Англию, а затем направлен назад вместе с Уиллиамом Расселом, одним из директоров компании. В сопроводительных документах также упоминалось некое предложение, сделанное в прошлом году Мерику «видными и главными лицами», касавшееся вопросов «безопасности» и восстановлению мира «при помощи нашего вмешательства» .

Джон Мерик был своим человеком в среде русской бюрократии и купечества. Будучи сыном высокопоставленного сотрудника «Московской компании» Уильяма Мерика, он вырос в Москве на Английском дворе, свободно говорил по-русски и провел здесь значительную часть жизни. Среди русских он был известен под именем Ивана Ульянова. Это был просто идеальный посредник, прекрасно понимавший и отстаивавший не только английские интересы, но и интересы русского торгового капитала.

В 1612 году на севере России уже действовал английский отряд под предводительством Артура Астона. Когда в 1613 году «приходили на Колмогоры литовские люди и русские воры», этот отряд принимал участие в обороне города . Взять Холмогоры литовцам не удалось.

Прибыв в Архангельск, Мерик и Рассел обнаружили, что вопрос об отправке английского экспедиционного корпуса отпал сам собой: Москва уже была взята войсками князя Пожарского, а на царство был избран Михаил Романов. Англия немедленно признала нового царя, хотя, как отмечают русские историки, «прочность его положения представлялась многим сомнительной» [Позиция Лондона тем более показательна, что остальные западные правительства не торопились признавать Романовых. Иоганн-Готтгильф Фоккеродт в своих мемуарах о России на рубеже XVII и XVIII веков напоминает, что Михаил Романов «не мог бы доказать своих прав ни в одном немецком учреждении» ].

В 1617 году Англия выступила официальным посредником при переговорах между Московией и Швецией. Как и следовало ожидать, эта работа была поручена Джону Мерику [В ходе русско-шведских переговоров в роли посредников выступали также голландцы, причем «голландцы стояли на стороне шведов, а англичане на стороне русских» ]. Столбовский мир, заключенный в результате челночной дипломатии Мерика, был для России весьма тяжелым, но крайне необходимым. «Неблагоразумные», по мнению англичан, претензии Швеции были отвергнуты, однако Россия окончательно потеряла доступ к Балтийскому морю. Шведы овладели малонаселенной, зато стратегически важной полоской земли между Нарвой и Выборгом. Для Англии же Столбовский мир был, безусловно, благоприятным. «Имея налаженные торговые сношения со Швецией через Балтийское море, а с Россией через Белое, – пишет Любименко, – она могла теперь спокойно продолжать их на старых, выгодных для англичан условиях, получая от обеих стран нужные адмиралтейству для строящегося английского флота корабельные товары – пеньку, готовые канаты, мачтовый лес, смолу, не считая множества других товаров. В XVI в. получение этих ценных товаров содействовало… победе над испанской Непобедимой Армадой, но и в XVII в. они были не менее нужны, так как предстояла борьба с другим морским конкурентом Англии – могущественной морской державой Голландией» .

АНГЛИЙСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И МОСКОВИЯ

В 1618 году правительство Михаила Романова обратилось к Англии за займом, который и был предоставлен, но не королевской казной, а купцами, имевшими в Московии торговые интересы. Эти деньги дошли до царской казны лишь частично. Узнав об осаде Москвы поляками, английский посол Дадли Дигс, направлявшийся к царю с деньгами, повернул назад и забрал с собой средства, собранные Ост-Индской компанией. До царя дошла лишь часть собранных денег – 20 тысяч рублей, предоставленные, судя по всему, купцами «Московской компании». Этот эпизод ослабил в Москве влияние англичан и укрепил позиции голландцев, которые предоставили царю весьма значительную «субсидию» в виде боеприпасов.

После заключения в Деулине в декабре 1618 года перемирия с Польшей русское правительство продолжало переговоры с Лондоном, добиваясь новых займов и заключения военного союза против поляков. Англичане, в свою очередь, просили новых торговых льгот и возможности торговать через Россию с Ираном. Однако здесь интересы русского и английского капитала не совпадали, и несмотря на все усилия Мерика, добиться своего «Московской компании» не удалось.

Политически ситуация облегчалась тем, что в Европе начиналась Тридцатилетняя война, означавшая, помимо прочего, прямое столкновение католической Польши и протестантской Швеции. Москва и Лондон сделали ставку на Швецию. Это создавало возможность для нового военно-политического союза, причем на сей раз инициатива исходила от Англии.

Тридцатилетняя война сразу же ударила по традиционным рынкам, где торговали англичане. После поражения Московии в Ливонской войне основная масса русского сырья поступала на запад из Эстляндии через Ревель и Нарву, находившиеся в руках шведов. Однако военные действия резко осложнили ситуацию. Спрос на поступавшие с востока судостроительные материалы быстро рос, а поставки оказывались под угрозой. Анализируя английские документы 1618-1622 гг., советские историки обнаружили, что в Лондоне воспринимали сложившееся положение как критическое. «Война прервала традиционные торговые связи Англии с Прибалтикой и затруднила ввоз сырья. Эстляндский рынок, являвшийся основным поставщиком пеньки, смолы и парусины для английского судостроения, весьма серьезно пострадал уже в начальный период войны. Недостаток сырья тяжело отразился и на состоянии льняной промышленности Англии, не говоря уже о резком сокращении вывоза зерна из Германии и Прибалтики. Сокращение эстляндского рынка английская торговая буржуазия стремилась компенсировать расширением торговых связей с Русским государством. Укрепление на русском рынке становилось для нее вопросом жизни и смерти» .

Положение осложнялось растущей голландской конкуренцией, неэффективностью организации и внутренними раздорами в «Московской компании». В дело приходится вмешаться Тайному Совету – руководящему правительственному органу короля Якова I. В 1622 году Тайным Советом изданы два указа, требующие от «Московской компании» активизировать торговлю. Для этого ей гарантируются покровительство короны и финансовые льготы. В соответствии с господствующими воззрениями той эпохи недостаток эффективности объясняли исключительно ограничением частной инициативы внутри компании. Потому было принято решение об ее реорганизации. Фактически из акционерного общества компания превращалась в ассоциацию самостоятельных купцов, торгующих с раздельным капиталом на свой страх и риск.

Против этой реформы категорически выступает Джон Мерик, который, ссылаясь на свое знание России, доказывает, что здесь нельзя торговать по принципу «каждый за себя» . Ему противостоит группа «молодых директоров», или «новых людей», недавно приехавших в Московию. По мнению Мерика, эти молодые джентльмены, не заставшие ни Ивана Грозного, ни Смуты, ничего не понимают в стране, где разворачивают свой бизнес, действуют безответственно и ведут дело к развалу компании. Однако на сей раз Мерик потерпел неудачу. Молодые сторонники свободного предпринимательства, быть может, плохо знали Россию, но они заручились поддержкой влиятельных людей в Лондоне.

Параллельно с реорганизацией «Московской компании» Тайный Совет подготовил проект русско-английского договора, который должен был не только расширить торговые связи, но и втянуть Россию в Тридцатилетнюю войну на стороне протестантской коалиции. Так в Лондоне впервые додумались, что воевать на континенте можно не своими, а русскими войсками. Впоследствии таким способом Россию втянули в целый ряд военных походов, некоторые из которых даже прославили русское оружие. Однако в 1622-1624 годах Москва проявила настороженность. Договор подписан не был.

Москва, измученная потрясениями Смуты, не рвалась участвовать в новом европейском конфликте. Позднее Россия все же оказалась втянута в Тридцатилетнюю войну на стороне протестантских держав. Ее военная роль в этом конфликте оказалась минимальной, поскольку боевые действия, развернувшиеся между армиями московского царя и поляками, велись вяло и без особого успеха для русского оружия. Но участие России в коалиции имело и другую сторону – экономическую. Готовясь к походу в Германию, шведский король Густав Адольф получил возможность закупать в России хлеб по ценам внутреннего рынка.

Зерно вывозилось через Архангельск в Амстердам, где перепродавалось уже по западным ценам. Прибыль, достигавшаяся от этой спекуляции, была столь велика, что, по подсчетам позднейших историков, оказалась вполне сопоставима с военной субсидией, предоставленной шведам Францией. Шведский канцлер Оксеншерн говорил в начале 1631 года, что если так пойдет и дальше, его страну «ждут самые радужные перспективы» .

Реорганизация «Московской компании», как и предрекал Мерик, не привела к успеху. Голландскую конкуренцию победить не удалось. Компания все более распадалась на индивидуальные предприятия. Недовольны были и в Москве. «Количество торгующих в России англичан увеличивалось, а возможности контроля за их деятельностью сокращались. Таможенные доходы сократились, так как посольский Московской приказ начал выдавать грамоты на беспошлинную торговлю всем иностранным купцам» .

Последнее было не столько результатом приверженности русских чиновников свободной торговле, сколько следствием хаоса и, возможно, коррупции, царивших в московской бюрократии. Фактический распад «компании» усугубил путаницу. В 1635 году пришлось провести перепись иностранных купцов, причем среди них обнаружилось изрядное число «нелегалов», которые «без государева указа торгуют и дома покупают» . Вышестоящие инстанции писали грозные письма, требуя выяснить, как такое «самовольство» получилось, и кто в Москве выдал незаконные разрешения, если таковые вообще кем-то были выданы. Как легко догадаться, серьезных результатов это расследование не дало, точно так же, как не прекратилась и неразбериха с пошлинами. В октябре 1638 года окончательно запутавшаяся Устюжская таможня отправила в Москву письмо с просьбой разъяснить ситуацию, но в столице потребовалось два года (!), чтобы составить поименный список из 23 купцов, имевших право на торговые привилегии. Причем все 23 фамилии были перечислены в английских документах, давно находившихся в Москве.

В свою очередь, англичане в том же 1638 году жаловались, что местное начальство государевы грамоты игнорирует, пошлины незаконно взимает, а когда купцы отказываются платить, им «чинят насильство еще пуще» . В конце концов, последовало новое разбирательство, по приказу из столицы был произведен сыск, местных чиновников допрашивали и ругали почем зря, но, разумеется, ничего серьезно не изменилось.

Англичане с ностальгией вспоминали времена Ивана Грозного, когда в стране железной рукой поддерживался порядок. Взошедший на лондонский престол Карл I Стюарт писал в Москву и просил царя назначить для обеспечения прав англичан специального протектора, напоминая, что при покойном Иване IV эту роль исполнял Борис Годунов. Напоминание, явно неуместное при дворе Романовых.

Впрочем, не только англичане были недовольны. Московские чиновники со своей стороны имели основания подозревать лондонский двор в коррупции. Как признавался в 1637 году английский дипломатический агент, в Москве были возмущены идущим из Лондона потоком официальных писем, посвященных сугубо частным вопросам: «они не стесняются говорить, что любой человек мог бы иметь королевское письма за 20 фунтов» . Подозрения эти, скорее всего, были далеко не пустыми: Карл I и его двор постоянно нуждались в деньгах. Голландский агент Исаак Масса, который равно презирал московитов и терпеть не мог британцев, считал, что оба народа равно коррумпированы: «москвитяне во многом похожи на англичан. Они так же хитры, так же любят блеск и деньги, а потому эти две нации легко сходятся и хорошо уживаются» .

Между тем в Англии разворачивался политический конфликт. Стюарты, в отличие от Тюдоров, не готовы были отстаивать интересы буржуазии как свои собственные. Двор все более ориентировался на католические феодальные державы, тогда как буржуазия стремилась поддерживать протестантов. В результате Англия не только не сыграла серьезной роли в Тридцатилетней войне, но и не готова была активно поддержать вступление в нее России. В свою очередь, Москва была еще не в состоянии победить Польшу собственными силами. В 1632 году Карл I дал согласие на наем в Англии 2 тысяч солдат на русскую службу и закупку 5 тысяч шпаг. В 1634 году война с Польшей закончилась.

В Англии назревала революция. Правительство Романовых, еще помнивших переживания Смутного времени, реагировало на события, происходившие за морем, со здоровым классовым инстинктом. Русский посол Герасим Дохтуров, оказавшийся в Лондоне в разгар гражданской войны, наотрез отказывался встречаться с парламентом и требовал аудиенции у короля, которого, понятное дело, в столице не было. Пытаясь склонить царского представителя на свою сторону, в Лондоне неосмотрительно объявили послу, что все купцы, торгующие в Москве, держат сторону парламента. За это англичанам пришлось поплатиться. В 1649 году, после казни Карла I, вышел царский указ, запретивший им торговать с Россией. «Великому государю нашему, – говорилось в Указе, – ведомо учинилось, что англичане всею землею учинили злое дело: государя своего Карлуса короля убили до смерти. За такое злое дело нам в Московском государстве быть не довелось» . Правительство Кромвеля, несмотря на столь явно выраженную неприязнь Москвы, пыталось наладить отношения с царем, послав в Москву два посольства, но о прежней дружбе уже не могло быть речи [Д.А. Кольчугин в исследовании англо-русской дипломатической переписки XVII века отмечает еще одну проблему, способствовавшую неудаче Кромвеля в России. Грамоты, посылавшиеся прежде королевским двором, были очень богато украшены и писаны на превосходном пергаменте. Напротив, грамота Оливера Кромвеля, в соответствии с требованиями пуританской культуры, «представляла собой самое обыкновенное, лишенное вообще какого бы то ни было декора, бегло написанное простыми чернилами с обеих сторон небольшого листа бумаги письмо» Как замечает историк, подобная скромность была далеко не лучшим способом для того, чтобы вызвать благосклонность и без того враждебно настроенного московского двора]. В 1650 году английские роялисты, со своей стороны, попытались восстановить отношения с московским двором, одновременно призывая царя закрыть доступ в Россию для купцов, связанных с республиканцами. Для борьбы с «бунтовщиками» Москва предоставила Стюартам заем в 10 тысяч фунтов (20 тысяч рублей по тогдашнему курсу), но не деньгами, а товарами: мехами, рожью и т.д. Это, однако, не остановило английскую революцию.

АНГЛИЧАНЕ ПРОТИВ ГОЛЛАНДЦЕВ

Упадок англо-русской торговли в XVII веке объясняется, впрочем, не только политическими причинами. «Безусловно, – пишет И. Любименко, – казнь Карла I была лишь предлогом, за который зацепился Алексей Михайлович, чтобы уничтожить английскую привилегию, шедшую… вразрез со всей его экономической политикой» . Показательно, что восстановление монархии и воцарение в Англии Карла II (который, кстати, вернул московскому царю отцовский долг) отнюдь не привело к возрождению привилегий английского купечества в России. Упадок англо-русских отношений был вызван двумя причинами. С одной стороны, англичане теряли свои позиции под давлением голландской конкуренции. С другой стороны, в середине XVII века изменился характер всей восточноевропейской торговли, что не могло решительным образом не сказаться и на отношениях России с Западом.

«Голландцы, торговавшие в России отдельными мелкими товариществами, – отмечает Любименко, – умело использовали английские затруднения. Вложенный ими в русскую торговлю капитал исчислялся в 1642 г. в 2 млн. флоринов, т.е. составлял около 400 тыс. руб. И, следовательно, примерно втрое превышал английский; впоследствии разница эта все возрастала» . Имея большие средства, голландцы готовы были платить высокие пошлины, а потому были гораздо более удобными партнерами для московской бюрократии, остро нуждавшейся в деньгах на протяжении всего XVII века. Голландские купцы ввозили в Московию серебро и золото (включая монеты), ткани, оружие и боеприпасы (мушкеты, порох, ядра). Помогали они и при найме офицеров на царскую службу. Голландские дворы имелись в Москве, Холмогорах, Вологде, Архангельске, Усть-Коле, Ярославле, Новгороде и Пскове.

Нормализация отношений со Швецией создала и конкуренцию со стороны шведского и немецкого купечества, эксплуатировавшего старые новгородские торговые пути – через Ревель и Выборг. Привилегии англичан, дарованные Иваном Грозным, были следствием стратегического партнерства, которое ушло в прошлое. Русский торговый капитал уже развился достаточно, чтобы играть самостоятельную роль, казна нуждалась в средствах, которые она недополучала из-за английской беспошлинной торговли, а голландцы устанавливали прямые связи с русским купечеством. Стремление «Московской компании» удержать свои привилегии в изменившихся обстоятельствах сталкивало ее с объединенным фронтом голландского и русского торгового капитала, тогда как бюрократия в Кремле уже не рассматривала Англию в качестве политического союзника.

Еще большую роль сыграли изменения, происходившие в мировой экономической системе. Жертвами их стали как восточноевропейские страны, так и «Московская компания», созданная в другую эпоху. Именно голландцы начинают играть ведущую роль в международных связях Московии XVII века. Они становятся и основными поставщиками современных технологий. Голландские строительные инженеры возводят в Москве фортификации, с их помощью столица России понемногу начинает превращаться из деревянной в каменную. Голландские строители и архитекторы были выписаны в два других важнейших портовых города – Архангельск и Астрахань.

Для самой Голландии торговля с Россией на первый взгляд занимает второстепенное место. По количеству задействованных кораблей и их тоннажу «русское направление» явно уступает западноевропейскому. Но на фоне колониальной торговли Московия выглядит совершенно иначе: в Россию отправляется 20 голландских судов в год, тогда как в Индию всего – 7.

КРИЗИС XVII ВЕКА

Первая половина XVII столетия была не только временем военно-политических конфликтов, но и периодом, когда экономический рост на Западе замедлился, а торговая конкуренция обострилась. Англия и Голландия из союзников превратились в злейших врагов, Германия была опустошена Тридцатилетней войной, а Испания, несмотря на раскол в рядах антигабсбургской коалиции, все более приходила в упадок. Английский историк Эрик Хобсбаум называет это «кризисом XVII века» .

Экономический подъем, который переживала Европа с конца XV века, исчерпал себя к началу XVII столетия. Организационные структуры, методы управления, господствующие идеи – все ставится под сомнение. Наиболее радикально меняется государство. В Англии и Голландии формируется парламентский режим, во Франции династия Бурбонов создает модель абсолютистской монархии, опирающейся на централизованную бюрократию. Эта система в следующем веке станет образцом для большинства европейских стран, включая Россию. Происходит и военная реформа – феодальное ополчение и наемные отряды сменяются регулярной армией. В экономической политике происходят не менее значимые перемены. Как и в последующие эпохи, рынок сам по себе не смог решить накопившиеся проблемы. Король Эдуард VI, отправляя Ченслера и его спутников в северную экспедицию, вручал им послание, прославляющее свободную торговлю. Сто лет спустя в Европе господствовали уже иные настроения. Государство начинает играть гораздо более активную роль и в торговле, и в производстве.

Однако все эти перемены не происходят сами собой. Государство меняется в результате восстаний, войн и революций, происходящих на фоне практически непрерывного экономического кризиса. Европу потрясают политические и социальные конфликты – Фронда во Франции, революция в Англии. Бурные события происходят и в России. Политические неурядицы отнюдь не заканчиваются с воцарением династии Романовых. В 1648 году Москву потрясает новый политический кризис, затем следует церковная реформа, расколовшая страну на два лагеря.

С точки зрения Хобсбаума, одной из причин экономического кризиса XVII века была бедность Восточной Европы, которая не могла в достаточном количестве закупать западные товары, не считая, разумеется, предметов роскоши: «Для будущего промышленности требовалась не готовность элиты нанимать поваров, итальянских артистов и изготовителей париков, а массовый спрос» . На самом деле, однако, спрос на западные изделия и технологии в Восточной Европе, и особенно в России, в XVII веке нарастал, причем политические неурядицы лишь увеличивали его – из западных стран на Восток активно экспортировались вооружения. Источником проблемы был сам Запад.

В XVI и начале XVII века западные страны имели торговый дефицит по отношению к своим восточноевропейским партнерам точно так же, как и по отношению к странам Азии. Этот дефицит финансировался за счет американского серебра, массово поступавшего на европейский рынок. Около 1620 года поток серебра из Америки начинает иссякать. Это значит, что неизбежно должны были измениться и торговые отношения между Западной и Восточной Европой. В середине XVII столетия Запад уже не может платить серебром за товары, вывозимые из Польши, Ливонии и России. Европейские изделия не пользуются особым спросом в Азии, откуда вывозятся на Запад ценнейшие товары. Напротив, страны Восточной Европы могут потреблять западную продукцию, но в ограниченном количестве. Решение вопроса состоит в максимальном развитии торговли с Восточной Европой при одновременном снижении цен на приходящие оттуда товары. Такие условия торговли ставили Россию, Польшу и Ливонию в заведомо проигрышное положение, но в противном случае неминуем был бы крах всей системы обмена, в которую восточные страны были уже глубоко вовлечены и в которой заинтересованы были не меньше западных.

С середины XVII века для всех стран Восточной Европы характерно ухудшение условий торговли с Западом. Пассивный баланс внешней торговли становится нормой. Вывозимые из Восточной Европы товары оказываются дешевы, а ввозимые – дороги. Однако пассивное сальдо в торговле с Западом окончательно становится типично для России лишь к 1700 году, иными словами, именно тогда, когда под властью Петра Великого страна в полной мере «повернулась лицом к Европе».

Постоянно ухудшающиеся условия торговли требовали ее столь же неуклонного расширения. Чем меньше серебра и золота удавалось ввозить из западных стран, чем труднее становился доступ к заморским технологиям, тем больше собственного сырья нужно было вывезти, и тем острее ощущалась потребность в приобщении к западной цивилизации. Что, в свою очередь, означало растущую зависимость от внешних рынков и технологий.

СТРАНА, ГДЕ ВСЕ ТОРГУЮТ

Московия XVII века буквально помешана на торговле. «Все постановления этой страны, – писал иностранный путешественник, – направлены на коммерцию и торги, как это достаточно показывает ежедневный опыт, потому что всякий, даже от самого высшего до самого низшего, занимается и думает только о том, как бы он мог то тут, то там выискать и получить некоторую прибыль» . При этом, однако, те же западные путешественники отмечали, что капитала у русской буржуазии было мало, а самые крупные торговые дома в Москве выглядели небольшими по сравнению, например, с Амстердамом. Находясь на периферии формирующейся капиталистической миросистемы, русский предпринимательский класс проявлял максимальную активность, стремясь использовать возникающие возможности, но не мог обеспечить того же уровня накопления, что западная буржуазия.

В Московии торговали все – царь, бояре, монастыри. При этом местное купечество оказывается далеко не лидером в освоении новых рыночных возможностей, открывающихся по мере того, как меняется мировая и отечественная экономика. Оно выступает не в качестве новой силы, противостоящей традиционной знати и государству, а в качестве их делового партнера, причем младшего. Точно так же складываются и отношения русского купца с иноземным.

После потрясений Смутного времени и последовавшей за ними депрессии купечество длительное время не могло оправиться. «Кризис XVII века» сказался на русской торговле, об этом свидетельствуют данные о численности купеческих корпораций: «К концу XVI в. Гостиная сотня насчитывала 358 человек, а в 1649 г.- 171. Наблюдалось и уменьшение Суконной сотни: в конце XVI в. в ней состояло 250, а в 1649 г. – лишь 116 человек» [Гостиная сотня объединяла купцов (гостей), базировавшихся в Москве, а Суконная сотня – провинциалов, имевших в столице свои конторы].

Неудивительно, что российские купцы испытывали двойственные чувства по отношению к иностранцам. С одной стороны, голландцы и англичане имели куда больше капитала, а потому теснили своих русских конкурентов. В Архангельске все было у них в руках, да и в Москве их положение было весьма прочным. Русский торговый люд иностранцам завидовал и периодически на них жаловался начальству, надеясь, что вмешательство правительства изменит логику рынка. Но в то же время без участия иностранного капитала русское предпринимательство не могло развиваться, и чем дальше, тем больше от него зависело.

С 1617 года московские купцы неоднократно обращались к правительству с просьбой пошире открыть двери для иностранного капитала, поскольку-де русские люди должны у иноземцев учиться «мастерству и промыслам» (эта тема в разных вариациях будет отныне повторяться во всевозможных документах, письмах и статьях на протяжении столетий). Однако очень быстро успехи иностранных предпринимателей в России стали вызывать у местного купечества тревогу, и призывы к расширению свободной торговли сменялись требованием протекционизма. Подобные противоречия вообще характерны для периферийного капитализма. С одной стороны, он просто не может существовать без центра, внешнее влияние является для него основным стимулом развития. Но, с другой стороны, чем больше он развивается, тем больше потребность огородить собственные интересы или хотя бы добиться более выгодных для себя условий.

Если в XVI и первой половине XVII века государственное регулирование предпринимательской деятельности было не слишком активным, то к середине XVII столетия положение дел меняется. По мнению американского историка Ричарда Хелли, «русский «экономический человек» был вполне способен к инновациям и быстро адаптировался к меняющимся условиям», а потому сильное и экономически активное государство «не только не было необходимо, оно было вредно» . Легко заметить, что американский автор смотрит на русскую экономику XVII века глазами неолиберального эксперта конца XX столетия и даже повторяет задним числом те же общие места – если бы (в соответствии с позднейшими рекомендациями Международного валютного фонда) царское правительство провело приватизацию и либерализацию, то история России сложилась бы наилучшим образом. Однако с подобными выводами не согласились бы не только московские правители и купцы времен первых Романовых, но и их современники в Англии или Североамериканских колониях.

Вторая половина XVII века – время, когда экономическая роль государства возрастает повсеместно. Позднейшим либеральным авторам возникновение «большого» и экономически активного государства в Московии казалось связано с постоянной внешней угрозой [Американский историк утверждает, что «чем больше страна и чем менее безопасны ее рубежи, тем меньше она может позволить себе такую роскошь, как народовластие и гражданские права» (с. 9). Вдобавок к этому он заявляет, что не только политических свобод в России не было, но «и частная собственность так и не смогла развиться в русских городах» (с. 10). Откуда взялись в таких условиях коммерческая империя Строгановых и другие отечественные дома, остается для американского исследователя загадкой, как, возможно, и само существование этих торговых домов]. Сложившееся для борьбы с враждебным окружением, это «большое государство», по их мнению, впоследствии само себя поддерживало, удушая экономику и не давая развиться «экономическому человеку», то есть буржуа. Между тем русское государство в XVII веке руководствуется теми же принципами, что и его западные соседи. Авторитаризм нарастает в Европе повсеместно именно в процессе модернизации. Складывается современный бюрократический аппарат, реформируется и увеличивается армия, зарождается военно-промышленный комплекс (строятся артиллерийские мастерские, судоверфи, начинается стандартизация оружия, вводится армейская форма). Россия постоянно воюет, но точно так же ведут себя и ее западные соседи – Швеция, Польша, Франция, Англия, Австрия или Голландия.

С 1630 года войны, которые ведет Московия, – наступательные. Главная цель военных походов – отвоевать доступ к рынкам для того самого «экономического человека», которому, по мнению позднейших авторов, так мешало правительство. Иными словами, «большое государство» не только не сдерживает развитие предпринимательства, но, напротив, обслуживает его. В свою очередь, частный капитал именно в таком государстве нуждается и всячески его поддерживает.

В середине XVII века Московское государство, как и большинство европейских стран, руководствуется в своей экономической политике принципами меркантилизма. По существу, меркантилизм был ответом на затяжной кризис, охвативший большинство европейских рынков. Уверенность в преимуществах свободной торговли сменяется надеждой на поддержку государства. Отныне правительства повсеместно стремились обеспечить положительный баланс внешней торговли, способствуя притоку серебра в страну и предотвращая его утечку. Как и в большинстве западных стран, московское государство стремилось достичь этой цели двумя способами. С одной стороны, поощрялось производство, прежде всего в тех отраслях, продукция которых имела высокую стоимость в чужих странах. С другой стороны, усиливались пошлины на импортируемые в страну иностранные товары. Иностранцам не разрешалось вести дела на внутреннем рынке. Государство поощряло отечественный капитал, содействовало формированию торговых монополий.

Московские цари руководствовались теми же принципами, что и «Король-солнце» Людовик XIV, поставивший руководить экономикой знаменитого Жана Батиста Кольбера, теоретика меркантилизма. Постановления Московского государства пронизаны меркантилистскими идеями в той же мере, что и решения французского двора. Первым шагом в этом направлении был «Таможенный устав» 1653 года. За ним последовал «Новоторговый устав» 1667 года, который оценивается западными историками как «крайне меркантилистский» . Разработку устава царь поручил датчанину Петру Марселису, который успел уже отличиться в Московии и в качестве предпринимателя и в роли дипломата (в 1665 году он вел переговоры с курфюрстом Бранденбурга). Именно поэтому проект Марселиса на утверждение был представлен главе Посольского Приказа Ордину-Нащокину, который тоже был прекрасно знаком с новейшими западными веяниями. После того, как замечания Ордина-Нащокина были учтены, устав был обнародован и вступил в силу. Документ, хоть и разрабатывался иноземцами, оказался явно протекционистским. Иностранные торговые привилегии в Московии не были полностью отменены, но серьезно ограничивались. Местный торговый капитал, выросший за сто лет, прошедшие со времени путешествия Ченслера, оказывается способен самостоятельно организовать экспортно-импортные операции, защищать собственные рынки и осваивать новые.

«Новоторговый устав» усиливал государственный контроль за импортом и экспортом, но одновременно устранял всевозможные феодальные ограничения для внутренней торговли. Ушли в прошлое всевозможные феодальные поборы. Правила стали едиными на всей территории страны.

Целью царских пошлин отныне было не только пополнение казны, но и создание выгодного для Московского государства торгового баланса. Таможенные сборы от вывоза сырья и продовольствия собираются русской казной в дукатах и риксдалерах (талерах). Западная торговля становится важнейшим источником серебра для внутреннего рынка, а немецкий талер под названием «ефимок» получает хождение в Московии и позднее становится прототипом русского серебряного рубля. Приток немецкого и голландского серебра позволяет развивать торговлю с Персией. Путь на Восток через Каспий был известен на Руси со Средних веков, но по большей части торговля здесь велась бухарскими и персидскими купцами. Как уже говорилось, в XV веке тверской купец Афанасий Никитин прошел и подробно описал каспийский торговый путь, а в XVI веке Дженкинсон освоил его коммерчески – в соответствии с новыми западными правилами.

Русский торговый капитал не только пошел вслед за английским, но и полностью воспроизвел подход к торговле, принесенный в Россию «Московской компанией». Начав коммерческое освоение Персии вместе с англичанами, русские купцы через некоторое время взяли дело исключительно в собственные руки. Иностранцам торговать с Персией через Россию запрещено окончательно. В 1664 году шах Аббас II предоставляет русским в Персии точно такую же торговую привилегию, какой англичане добились за сто лет до того от Ивана Грозного. К этому же периоду относится расцвет Астрахани как торгового порта, Астрахань становится такими же «воротами на Восток», как Архангельск – «воротами на Запад». Почти непрерывный речной путь с юга на север позволяет вести транзитную торговлю. Персидский шелк, закупаемый московскими купцами в Астрахани, перепродается англичанам и голландцам в Архангельске.

В 50-е годы XVII века голландцы взяли в свои руки вывоз каспийской икры в Западную Европу. В свою очередь, московское правительство сделало торговлю этим товаром своей монополией. Точно так же московское начальство не упускает из своих рук контроль над транзитом персидского шелка по русским рекам. Торговое посредничество оказывается весьма прибыльным делом.

Царская администрация строго следит за тем, чтобы оно оставалось в руках отечественного купечества. Персов не пускают дальше Астрахани, европейцев – дальше Архангельска. В результате архангельская торговля непрерывно растет. В середине XVII века сюда прибывает уже 30- 40 судов в год: иными словами, за сто лет масштабы навигации увеличились примерно в 7 раз. Одновременно северная торговля продолжается и через Колу, другой порт, тоже начавший функционировать уже во времена Ивана Грозного. В XVII веке через Сибирь начинается и торговля с Китаем.

И все же периферийное положение России в складывающейся миросистеме означало, что русское государство не могло уже в XVII веке обойтись без иностранцев. Меркантилистская политика поощрения отечественного буржуа позволяла обеспечить для него наиболее выгодные условия в рамках этой системы, но основные центры накопления капитала находились на Западе. С.Ф. Платонов отмечает, что после Смуты влияние иностранного капитала в Москве существенно увеличилось. «При общем московском оскудении он оказался главной силой на русском рынке, и московское правительство неизбежно должно было вступить с ним в тесную связь в своих усилиях изжить экономический кризис. Иностранные купцы стали распорядителями русского торгового оборота и поставщиками серебра (даже самой русской монеты) для московской торговли. Они взяли такое засилье в московской торговой жизни, что местный торговый класс настойчиво стал искать защиты у правительства, пока не добился некоторых ограничительных мер в отношении торговых льгот иноземцам» .

Москва нуждалась в западных технологиях, а вслед за технологиями шел иностранный капитал. Правительство, в полном соответствии с требованиями меркантилизма, поддерживало строительство заводов, но местные купцы не готовы были воспользоваться плодами этой политики. «В неизвестное и рискованное промышленное дело русский купец начал втягиваться позднее – лишь в начале XVIII в.», – отмечают А.Д. Кузьмичев и И.Н. Шапкин в «Истории российского предпринимательства» .

Государство, напротив, активно содействовало созданию промышленности. Если в сфере внешней торговли правительством была организована система казенных монополий, успешно пополнявших царскую казну, то в промышленности правительство выступало в качестве главного заказчика. Даже Ричард Хелли, глубоко убежденный, что положительные экономические результаты может достигнуть только частное предпринимательство, вынужден признать, что «государство было главным источником инноваций в экономике» . Именно государство внедряло новые технологии и одновременно – новые капиталистические отношения (хотя и в специфически русской форме). «Впервые характер крупного коммерческого предприятия приняла царская торговля, – отмечает Покровский. – Царские же, дворцовые промышленные заведения были в числе первых образчиков крупной индустрии в России. За царем в деле создания торгового капитализма в Московском государстве шли иностранцы: они же являются и первыми у нас, кроме царя, заводчиками и фабрикантами. Причем, как и иностранные купцы, иноземные промышленные предприниматели действовали постоянно под покровительством царской власти и в тесном союзе с нею» .

ИНОЗЕМНЫЕ ПРОМЫШЛЕННИКИ

Промышленное производство в России XVII века создавалось либо руками иностранцев, либо по инициативе правительства, причем, как правило, государство и иностранный капитал действовали совместно. Как и в других обществах, где складывался периферийный капитализм, именно партнерство государства с иностранным капиталом стало основой технологических новаций.

Значительная часть иностранных предприятий была ориентирована на военные нужды. В 1632 голландец Андрей Виниус с разрешения казны построил оружейный завод в Туле, пообещав изготовлять пушки, ядра, ружейные стволы и «всякое железо» по низким ценам. Рабочая сила на предприятии была вольнонаемной, что особо оговаривалось в указе об учреждении завода. В 1637 году Виниус построил близ Тулы еще три предприятия, создав единый производственный комплекс и заложив основу знаменитого Тульского оружейного завода, прославившегося на весь мир уже в советское время.

По мере развития производства Виниус сделался настоящим русским патриотом, перешел в православие и, как отмечает Соловьев, «более хотел добра русским, чем своим» . Это, однако, не оградило его от нападок со стороны русских купцов, жаловавшихся на «немецкое» засилье.

Впрочем, на первых порах продукция Тульского завода не отличалась высоким качеством. Отправленные на испытание в Голландию тульские пушки оказались никуда не годными, а правительство продолжало закупать артиллерийские орудия и мушкеты в Германии. Производство доспехов вообще не удалось наладить. Зато Тульский завод в огромном количестве гнал «ширпотреб» – кровельное железо, металлические двери и ставни. На другом оборонном предприятии, построенном голландцами, выпускали якоря, которые не могли иметь никакого военного значения за отсутствием тогда у России флота, – зато эти якоря охотно покупали купцы, плававшие по Волге и другим рекам.

Виниусу не повезло с компаньонами. Документы сообщают, что Петр Марселис и голландец, фигурирующий в русских документах под именем Филимон Акема (Тилман Аккема), привлеченные им к участию в компании, вскоре вытеснили его из дела. Впоследствии голландцы судились между собой – в ходе рассмотрения дела как раз и обнаружилось низкое качество вооружения, что Виниус ставил в вину новым хозяевам завода. Производство, однако, осталось в руках Марселиса и Акемы [Самое любопытное, что, как отмечает Я.В. Велувенкамп, спустя некоторое время Марселис и Акема вновь завели общее дело, построив рядом с Вологдой завод для литья пушечных ядер. Затем, удалившись от Дел, Виниус получил от царя, в знак признания его заслуг, смоляной откуп на 6 лет, причем бесплатно Вообще смоляной откуп постоянно оказывался в руках иностранных предпринимателей, что неудивительно: ведь смола была экспортным товаром, необходимым для судостроения].

Расширив предприятие, они столкнулись с дефицитом рабочей силы и обратились к правительству с просьбой «приписать» к заводам крестьян. Власти пошли навстречу предпринимателям. Две дворцовые волости были приписаны к тульским и каширским заводам. Так именно «цивилизованные» западные инвесторы заложили основу того, что в последующие времена считалось специфически русской, варварской формой организации производства – использованию крепостного труда в промышленности. Это решение имело далеко идущие последствия. На протяжении почти столетия принимаются многочисленные постановления и указы, расширяющие применение крепостного труда в промышленности. Завершает этот процесс указ 18 января 1721 года, разрешающий промышленникам покупать целые деревни для прикрепления к фабрикам. Одновременно создается и возможность для помещиков создавать у себя крепостные фабрики. Покровский называет это началом «капитализма крепостнического, помещичьего» .

Показательно, что вслед за иностранцами заводы принялись организовывать не купцы, а бояре. Производством металлических изделий занимались и свойственник царя Илья Милославский, и любимец государя Борис Морозов, но дело у них не шло. Милославский в 1656 году продал свой завод за 1 тысячу рублей иностранцам, а предприятие Морозова после смерти боярина отошло казне.

Итак, уже в XVII веке сложился расклад, типичный для последующего развития: технологическая модернизация не только сочеталась с крепостничеством, но опиралась на него, а укрепление военной мощи уживалось с зависимостью от иностранного капитала, который получал непосредственные выгоды от усилий государства .

Иностранный капитал создал в Московии и международную почту. В 1663 году было основано почтовое предприятие Иоганна фон Шведена, наладившее регулярную доставку писем в Западную Европу. Поскольку предприятие фон Шведена развивалось не слишком удачно (что, впрочем, относится ко многим западноевропейским проектам в Московии), то в 1668 году дело перешло к Леонарду Марселису, сыну автора «Новоторгового устава». Марселис догадался использовать для перевозки почты ямскую гоньбу – царскую транспортную организацию, заимствованную еще у монголов. Одновременно было заключено соглашение с почтмейстером Риги. Система оказалась весьма эффективной. Почта, организованная голландцами, работала настолько надежно, что по словам позднейшего английского историка, в этом отношении Россия могла похвастаться «более передовым положением дел, чем тогдашняя Великобритания и страны континента» . До Риги письмо шло 10 дней, до Гамбурга 3-4 недели. До Берлина письмо шло 21 день. Для сравнения, в советское время в Западный Берлин письмо приходило за две недели – задержка была вызвана, естественно, стремлением спецслужб изучать если не все, то большую часть сообщений, шедших за границу и приходивших из-за рубежа. Этому, однако, не чужды были и чиновники в допетровской России, причем немецкая почтовая компания в этом деле с царской администрацией сотрудничала. Все иностранные письма в посольском приказе откровенно вскрывались. Показательно, что иностранцы, посещавшие тогда Россию, относились к подобным порядкам с одобрением, видя в этом доказательство интереса московского правительства к международным событиям. Как отмечает Покровский, понятие «тайны переписки» было в те времена совершенно чуждо не только московским людям, но и их иностранным учителям .

В металлургии отставание России к XVII веку сказывалось особенно сильно – до 1636 года в Московии не было построено ни одной доменной печи, хотя на Западе первая печь появилась уже в 1443 году. Оказавшись на периферии торговых путей, страна оставалась и в стороне от технологической революции XV-XVI веков, что, в свою очередь, предопределило технологическую зависимость России от голландских и английских партнеров. Меркантилистская идеология требовала ускорить перенос технологий, и западные предприниматели были обязаны делиться своими знаниями. В 1647 году правительство под давлением местного капитала передало Тульский завод в руки отечественных предпринимателей, но, как отмечает Любименко, «в русских руках завод совсем запустел, и в 1648 г. заводы вновь были возвращены голландцам на 20 лет. Вскоре к ним перешли на 15 лет и Протвинские заводы, расположенные на Калужской дороге, а также и Угодские в Мало-Ярославском уезде. Таким образом, за исключением казенного Павловского завода вся железоделательная промышленность сосредоточилась в голландских руках» . Голландские предприниматели контролировали также и производство меди, стекла, бумаги.

Иностранные и русские мастера, трудившиеся на одних и тех же предприятиях, получали неравную плату за одинаковый труд. В 1663-1664 годах доменный мастер-иноземец получал 100 рублей в год, а его русский коллега – 60 рублей. Причем заработная плата неуклонно снижалась. В Туле с 1647 по 1690 год оплата труда иноземцев упала с 81 рубля в год до 57 рублей, а для русских – с 22,1 до 18 рублей. И это – несмотря на происходившее в это же время обесценивание рубля.

Петровские реформы в начале XVIII века привели к основанию изрядного числа новых мануфактур – по большей части казенных или создававшихся по прямому поручению царя. Однако административный энтузиазм великого реформатора далеко не всегда давал ожидаемые плоды. Многие из его промышленных начинаний оказались нежизнеспособными. Неэффективность государственного вмешательства отнюдь не компенсировалась частной инициативой. Как раз наоборот, именно отсутствие сколько-нибудь заметных успехов отечественной буржуазии и толкало правительство на путь административного предпринимательства.

«Выросший на царских монополиях, окруженный условиями ремесленного производства, – пишет Покровский, – русский торговый капитализм очень плохо приспосабливался к тому широкому полю действия, на котором он очутился в начале XVIII столетия, не столько войдя туда по доброй воле, сколько вытолкнутый напором западноевропейского капитала. Этому последнему досталась и львиная доля всех барышей…»

После смерти Ивана Грозного, а затем его бездетного сына Федора династия Рюриковичей пресеклась. На Земском соборе 1598г. новым царем был избран один из близких к Ивану Грозному царедворцев - Борис Годунов. Стремясь укрепить свою власть, он принял меры к упрочению положения землевладельцев из числа как бояр, так и дворян. Сделано это было путем дальнейшего закрепощения зависимого крестьянского населения. Еще в 1597 г. был издан царский указ, вводивший «урочные лета», по которому был предусмотрен пятилетний срок розыска и возвращения хозяину беглых крестьян. Холопы, попавшие в кабалу за невозвращенный долг, теряли право обретения свободы после уплаты долга и оставались в зависимости до самой смерти того, кому они были должны. Свободный крестьянин, устроившийся по найму, через полгода терял свободу и превращался в холопа. Лишь сильный голод 1601-1603 гг. заставил Бориса Годунова разрешить крестьянам переход от одного хозяина к другому и освобождение тех холопов, которых землевладелец был не в состоянии прокормить. Однако это обернулось еще более серьезными последствиями, так как «освобожденные» таким образом люди были обречены на голодную смерть. Раздача государственного зерна не изменила ситуацию.

Правление Бориса Годунова было ознаменовано поддержкой посадского населения, введением ряда льгот и привилегий тем, кто занимался ремесленным производством и торговлей. Стремясь освоить земли, присоединенные Иваном Грозным в Поволжье, царь Борис заложил здесь несколько новых городов. Большое каменное строительство велось при нем и в Москве.

Еще будучи «государем-правителем» при Федоре Ивановиче, Годунов добился введения патриаршества на Руси. Этот шаг был серьезной поддержкой для царской власти.

Активной и весьма успешной была и внешняя политика Бориса. Он сумел заключить 15-летнее перемирие с Польшей, вернуть утраченные в ходе Ливонской войны Иван-город, Ям, Копорье, Корелу и выход в Балтийское море. Заметно окреп и международный авторитет царя.

Однако начало XVII в. было отмечено Смутой . Смута – события в русской истории конца 16- нач.17вв (название дано русскими историками 17в.), которые можно охарактеризовать как системный кризис русского общества. Это сочетание государственного, династического, экономического, социального, нравственного, национального, внешнеполитического кризисов.

Причины Смуты: пресечение династии, усиление налогового пресса, устремления боярства к власти, крестьянские и казачьи выступления, иностранное вмешательство, экономические неурядицы.

Ее главными причинами были заметно ухудшившееся экономическое положение страны в результате нескольких подряд неурожайных лет и обострение недовольства властью царя Бориса со стороны практически всех слоев населения. Бояре высказывали неудовольствие по поводу менее знатного, чем у них, происхождения нового царя. Часть дворян оказалась недовольна перебоями с выплатой жалованья. Многие крестьяне, пострадавшие более других, испытывавшие усиление крепостного бремени, оказались на грани выживания в неурожайные годы. В этих условиях было достаточно любого повода для дискредитации власти царя Бориса. Таким поводом стала появившаяся еще в конце 90-х гг. версия о том, что в 1591 г. в Угличе погиб не младший сын Ивана Грозного царевич Дмитрий, а другой ребенок. Вскоре в Польше появился человек (предполагают, что это был беглый монах из московского Чудова монастыря Григорий Отрепьев, близкий к боярам Романовым), называвший себя «чудом спасшимся» сыном Ивана Грозного. Он обратился за помощью к польским магнатам и королю Сигизмунду III. Лжедмитрий принял католическую веру, пообещал подчинить Русскую православную церковь папе римскому, передать Польше часть русских земель. Взамен поляки предоставили ему большую финансовую помощь и снарядили войско.

После внезапной смерти царя Бориса армия перешла на сторону самозванца, вступившего в июне 1605 г. в столицу и провозглашенного царем Дмитрием Ивановичем. Однако за год своего правления он не спешил с переходом страны в католичество, не передал Польше обещанных земель, не улучшил положения крестьянства. В мае 1606 г. в ходе стихийного восстания Лжедмитрий был убит.

Новым царем был провозглашен представитель старой боярской знати - Василий Шуйский. Однако осенью 1607 г. при поддержке поляков появился новый самозванец - Лжедмитрий II, объявивший себя «воскресшим» царем Дмитрием. Он сумел дойти до Москвы, где в предместье Тушино создал собственный двор, Боярскую думу, приказы, раздавал земли и должности тем, кто изъявил желание его поддержать. «Тушинского вора» поддержали и некоторые территории. В этих условиях, не имея сил для разгрома самозванца, Василий Шуйский обратился за военной помощью к Швеции, направившей свои войска в Россию (войска самозванца были разбиты, а вскоре погиб и он сам), но потребовавшей за это часть русских земель на Балтике. Это послужило поводом для непосредственного военного вмешательства в конфликт Польши, которая находилась в состоянии войны со Швецией. Польская армия двинулась на Москву, а русские войска не могли ей успешно противостоять. Против Василия Шуйского был составлен заговор, в результате которого он был свергнут с престола и насильно пострижен в монахи, а в Москве было образовано временное правительство из семи бояр («семибоярщина»), которое впустило в Москву польские войска и пригласило на царский престол польского королевича Владислава. Однако Сигизмунд III хотел стать главой объединенного польско-русского государства и вынашивал планы присоединения России к Польше.

Угроза утраты национальной независимости вызвала массовые волнения населения России. В южных районах стало формироваться народное ополчение, в состав которого вошли посадские люди, часть казаков и дворян. В марте 1611 г. ополчение подошло к Москве и начало ее осаду, в разгар которой обострились противоречия между частью дворян (во главе с Прокопием Ляпуновым) и казаками (во главе с Иваном Заруцким). Гибель Ляпунова привела к распаду ополчения. Однако вооруженная борьба против польских захватчиков не закончилась.

Второе ополчение стало формироваться осенью 1611 г. в Нижнем Новгороде по инициативе земского старосты Кузьмы Минина. Военным руководителем ополчения стал князь Дмитрий Пожарский. К марту 1612 г. ополчение было собрано и направилось в Ярославль. В августе оно взяло в осаду Москву. Попытки поляков прорваться к осажденному польскому гарнизону оказались тщетными, и 27 октября 1612 г. они были вынуждены сдаться. Вновь встал вопрос о власти. Земский собор 1613 г. избрал новым царем Михаила Романова, положившего начало новой династии.

Тем не менее борьба продолжалась. Швеция требовала от ослабленной Смутой России передать в качестве платы за предоставленную военную помощь новгородские земли. Опираясь на польскую армию, свои права на русский престол по-прежнему предъявлял королевич Владислав. Лишь в 1617 г. удалось заключить Столбовский мир со Швецией, по которому новгородские земли удалось сохранить, но пожертвовать ради этого выходом в Балтийское море. Лишь неудачная попытка поляков захватить Москву привела к подписанию Деулинского перемирия, по которому Владислав отказывался от претензий на русский престол, но взамен Польша получала Смоленские, Черниговские и Новгород-Северские земли.

Последствия Смуты и интервенции для России были крайне тяжелыми. Страна оказалась отброшена в своем развитии на несколько десятков лет. Однако, несмотря на суровые испытания, российская государственность была сохранена. В 1613 году на престол был избран новый царь- Михаил Романов. В окружении царя появляется много новых или давно забытых фамилий. Важным последствием явилось новое понимание роли народа- без народа нет государства. Однако коренная причина Смуты- социальный разлад на экономической почве- не была устранена. Поэтому 17 век станет веком народных выступлений.