Что такое визуальное мышление? Думать «глазами»: визуальное мышление
Давно известно, что понятия «смотреть» и «видеть» лишь отчасти являются синонимами. Специалистами доказано, что для человеческого мозга это разные процессы: первый ближе к физиологии, второй связан с сознанием. Так, несколько людей могут смотреть на один и тот же предмет, но видеть его по-разному. Самым простым примером может служить детский конструктор, из которого дети составляют разные фигуры-образы. Такая видеть не только глазами, но и воображением получила соответствующее определение - визуальное мышление.
Что это такое?
Это врожденный дар каждого человека. Однако с возрастом у одних людей он обостряется и превращается в профессию или образ жизни, у других, напротив, притупляется в силу различных причин. В психологии визуальное мышление рассматривается как творческий способ решения задач на основе образного моделирования. С таким явлением мы сталкиваемся каждый день и повсюду, начиная от представления выполнения рабочих дел до игры в шахматы.
Открытие Арнхейма
Само понятие «визуальное мышление» принадлежит американскому психологу Рудольфу Арнхейму, открывшему его еще в прошлом столетии. Суть его ярче всего раскрывает пример самого ученого, когда двух мальчиков спросили, сколько будет времени через полчаса, если сейчас на часах 3:40. первый произвел математический расчет. К 40 минутам он прибавил 30. Зная, что в часе лишь 60 минут, 10 из получившихся 70 минут перешли в следующий час. В результате вышло 4:10. Второй мальчик представил круглый циферблат, где полчаса - это половина круга. Он мысленно перевел стрелку и получил тот же результат, что и его предшественник.
Таким образом, первый мальчик интеллектуально, используя цифры и математические знания, а второй - визуально. Важным моментом здесь является то, что в последнем случае были использованы не иллюстрации к мыслям, а активировано само проявление мышления.
Исследуя специфику такого процесса, Арнхейм визуальное мышление четко отделял от привычных средств наглядности (картин, предметов). Разность их кроется, по мнению ученого, в самой природе явлений. Так, первое является не пассивным объектом-образом, а продуктом специфической деятельности разума, переводчиком с языка образа на язык понимания, действия и связи этого образа с другими объектами. Именно с этой позиции возникла мнемотехника - запоминание на основе визуального мышления.
Научное развитие
Теория о специфике мышления, предложенная американским психологом, получила продолжение во многих исследованиях современных специалистов и стала основой для разработки методов тренировки и развития умственных способностей. Большое количество таких работ посвящено проблемам обучения в школе. Ведь одна и та же информация усваивается детьми по-разному. Поэтому одной из задач педагогов является научить ребенка мыслить визуально. В этом случае происходит не просто сухое и бессмысленное заучивание правил и текстов, а формирование их связи с окружающей действительностью, одновременное соотнесение теории с практикой. Запоминание на основе визуального мышления является эффективным приемом тренировки памяти и и творческих способностей ребенка.
Тренировка
Как видно, мыслить визуально не является сверхспособностью. Этот процесс легко поддается тренировке и совершенствованию, для чего была создана масса приемов и методов. Самые простые человек получает, конечно, в школе, впитывая основы мнемотехники. Например, когда для запоминания иностранных слов используются созвучные русские слова-ассоциации. Или для пересказа сложных текстов применяют картинки с ключевыми событиями повествования. Для каждого предмета существует своя система образов-ассоциаций, помогающих усваивать информацию.
В визуальном мышлении немаловажная роль отведена воображению. Первые интуитивные попытки в его формировании предпринимаются еще в детстве, когда дети, лежа на траве, пытаются «расшифровать» причудливые облака. Воображение помогает вскрыть глубинные отсеки мозга и вытащить из них, как кажется на первый взгляд, нелогические и неожиданные решения.
Где научиться визуальному мышлению?
Сегодня это не является наукой или сложной областью познания. Во многих странах проводятся специальные тренинги и семинары, на которых человек может познакомиться с основными приемами, получить практические уроки, обменяться опытом и достижениями с другими участниками. Однако некоторые люди прибегают к самостоятельному изучению. Для этого существует немало тематической литературы, пособий, аудиокурсов.
Сколько времени потребуется?
Вопрос времени во многом зависит от возраста и стремлений самого человека. Однако на усвоение элементарных приемов уходят буквально минуты, остальное является делом частоты практики.
Специалисты рекомендуют применять методы визуального мышления еще в дошкольном возрасте. Однако следует учитывать процесса. В раннем возрасте он используется для качественного усвоения и использования информации, во взрослом требования возрастают и распространяются не только на
Техника Роэма
В 2011 году вышла книга “Как «продавать» свои идеи с помощью рисунков”. Труд принадлежит Дэну Роэму - крупнейшему современному специалисту в области визуального мышления. Сегодня он возглавляет успешную консалтинговую компанию, помогающую решать бизнес-задачи с помощью обычных картинок.
Автор методики рассматривает визуальное мышление как естественную способность человека видеть мысленно, тем самым обнаруживая внутри себя идеи, которые могут оставаться незамеченными и нереализованными. Такая способность помогает не просто их увидеть, но и развить и донести до других людей, то есть популяризировать.
Цель
Дэн Роэм визуальное мышление использует как инструмент для решения абсолютно любых проблем. Для этого, по его мнению, нужно лишь изобразить (нарисовать) волнующий вопрос, используя естественные дары природы: глаза, руки и воображение. При этом следует задавать себе общие вопросы: «Кто/что?», «Где/когда?» и «Зачем/почему?» Такой рисунок для человека становится своего рода «планом эвакуации» или стратегией, позволяющей приподняться над ситуацией и быстро найти наиболее безопасный выход из нее либо, напротив, найти короткий и успешный путь к цели. Таким образом, человек постепенно учится находить и фильтровать информацию, воображать, дополнять и объяснять ее.
Примечательно, что в освоении методики умение хорошо рисовать необязательно. Для изображения ситуации хватает схематической картинки. Главное - это мысленная визуализация.
Взгляд Шереметьева
Аналогичный вопрос успешного разрешения проблем был раскрыт и российским ученым Константином Шереметьевым, на протяжении многих лет занимающимся исследованием интеллекта. Он разработал специальный курс по тренировке определенного набора инструментов мышления (визиров), позволяющих творчески подходить человеку к любой жизненной задаче.
Автор представляет интеллект (или мозг) как лабиринт со множеством дверей. Когда человек принимает важное решение, он использует привычное Однако такой путь не всегда ведет к успеху. На этот случай есть альтернативный вариант - визуальное мышление. Шереметьев называет его самым быстрым, так как через зрение человек получает 90 % информации.
Авторская методика направлена и на тренировку памяти - быстрое запоминание с помощью визуальных образов. Также в процессе изучения человек приобретает навыки воспринимать и структурировать огромный поток информации.
Преимущества визуального мышления
Среди возможностей, которые дает визуальное мышление, основными являются:
- Умение видеть ситуацию в целом, что позволяет человеку быстро принять правильное решение.
- Умение держать в голове много информации, при этом анализировать и структурировать ее для дальнейшего использования.
- Умение видеть суть проблемы, фильтровать ненужные данные.
- Визуальное мышление является эффективным способом познания окружающего мира.
К преимуществам относится и универсальность данного типа умственного процесса. Так, Роэм визуальное мышление рекомендует применять в любых ситуациях: коммерческих, бытовых, образовательных, творческих и т. п. Более того, приемы визуализации значительно экономят время и энергию, делая процесс выбора занимательным и приятным.
Практическое применение
Практика визуального мышления подвластна каждому человеку сознательного возраста. Особой популярностью она пользуется у людей, генерирующих идеи. Ведь слов не всегда бывает достаточно.
В настоящее время в учебном и деловом процессе все чаще используются компьютерные презентации. Они помогают увидеть то, чего пока нет, и «оживить» в сознании информацию, сообщенную вербально. С этой позиции частыми пользователями визуального мышления являются:
- Руководители компаний. Ответственная должность требует ответственного подхода. Визуальное мышление в данном случае помогает находить правильные и оригинальные решения, быстро делать выбор.
- Топ-менеджеры и бизнес-консультанты. Людям этих профессий необходимо обрабатывать большое количество информации, корректно реагировать на любые изменения, работать энергично, оперативно, предлагая уникальные решения.
- Спортсмены. Футболисты, шахматисты и все, кому необходима стратегия, часто пользуются визуальным мышлением, прогнозируя ход игры.
- Архитекторы и дизайнеры. Для людей этих профессий визуальное мышление - самый важный инструмент, говорить о работе которого просто не требуется.
- Преподаватели и лекторы. Чтобы лекции и тренинги не превращались в сухой поток слов, эти специалисты часто используют наглядные пособия. Но это не просто красочные картинки, а осмысленные визуализаторы, которые формируют определенные информационные связи.
- Психологи. Разумеется, психологический метод не может быть проигнорирован самими специалистами. Очень часто при консультации пациента психолог просит мысленно представить проблему, то есть создать ассоциацию. Это может быть образ человека или животного, или просто предмета. В зависимости от этого выстраивается логическая цепочка причин и следствий, помогающая проникнуть в суть проблемы и найти ее решение.
Результаты
Неоценимо влияние на детское развитие. Визуальное мышление, по отзывам педагогов, наравне с логическим должно быть активным в процессе обучения и познания мира, так как использование наглядных материалов на уроках способствует повышению уровня знаний. Такой метод значительно облегчает работу, концентрирует внимание учеников на предмете, поддерживает интерес. Обучение перестает быть «слепым» заучиванием, а превращается в увлекательное погружение в предмет и быстрое усвоение информации.
Что касается сферы бизнеса, то Роем визуальное мышление не зря называет основным инструментом создания идей. Благодаря простым схемам и прорисовке ситуации любые проблемы решаются быстро и порой неожиданно легко. Кроме того, такой подход помогает максимально упростить задачу, четко ее изложить и донести до аудитории. Таким образом, команда начинает мыслить и действовать в едином направлении, без конфликтов и неловких моментов недопонимания.
%0AWarning
:%20Missing%20argument%201%20for%20wp_get_attachment_image_src(),%20called%20in%20/home/users/j/jin621/domains/сайт/wp-content/themes/ab-inspiration/single.php%20on%20line%2040%20and%20defined%20in%20/home/users/j/jin621/domains/сайт/wp-includes/media.php
%20on%20line%20751
%0A">
(статья 4. Как развивать ум Вашего ребенка)
Каждое мгновение ребенок чувствует мир: узнает лица, различает тысячи оттенков цвета, сотни нюансов вкуса, ощущает прикосновения и слышит множество звуков. Все это ребенок проделывает без усилий, ведь нормальному малышу не нужна помощь со стороны, чтобы видеть, слышать, чувствовать и ощущать. Однако, если не развивать, например, визуальное мышление, то разум ребенка привыкнет не утруждаться и взгляд будет скользить, не задерживаясь на деталях, не рассматривая и не обдумывая увиденное. Если не развивать пространственное мышление, то пострадает умение ориентироваться на местности и распознавать местонахождение объектов в пространстве.
– это не только способность видеть, но и способность воспроизвести увиденное и чему-то от этого научиться. Левое полушарие мозга ответственно за развитие речи, а правое за визуальное и пространственное мышление. Как правило, в дошкольных учреждениях и в школе большее внимание уделяется развитию левого полушария, а на развитие правого полушария внимание обращают гораздо меньше. Родители могут научить ребенка не просто смотреть, но и видеть, развивая его визуальное и пространственное мышление.
Развивать визуальное и пространственное мышление ребенка – это значит помогать ему понимать пространство и видеть больше, чем предстает его глазам. Видеть образами. Развитию визуального мышления способствуют рисование, раскрашивание, рассматривание предметов и карт, изготовление моделей, нахождение различий в «одинаковых» картинках.
Разноцветные и яркие игрушки, красочные картинки на стенах детской развивают визуальное мышление малыша в раннем детстве. Описывая цвета и форму игрушек, рассказывая, что нарисовано на картинке, вы помогаете ребенку не просто смотреть, но видеть.
Очень нравится малышам подходить к процессу рисования творчески, например, рисовать пальчиками, а не специальными предметами (карандаш, кисточка, фломастер).
Попробуйте такую игру:
Нарисовать как можно больше предметов на основе квадрата или любой другой геометрической фигуры;
Рисовать с закрытыми глазами;
Нарисовать произвольную «каляку-маляку», а потом сделать из нее что-то вразумительное;
Придумать и нарисовать собственный флаг, любимое животное, желаемую игрушку и т.д.
Дети постарше могут заняться срисовыванием понравившейся картинки, фотографии, иллюстрации;
Прочертите на листе произвольную линию и попросите ребенка нарисовать и раскрасить на этой основе произвольный узор.
Очень помогает в развитии визуального мышления составление коллажей из вырезанных картинок. И вы, и ребенок получите массу удовольствия от этого занятия и общения друг с другом. Коллажи можно составлять на отдельные темы, например Транспорт, Природа, Цветы, Животные, Профессии …
Поиграйте в игру 10 картинок. Для этого необходимо вырезать 10 картинок, на обороте каждой картинки проставить номера от 1 до 10. Показывать картинку и ее номер. Затем спрятать картинки и назвать какой-нибудь номер. Ребенок должен вспомнить, что нарисовано на картинке под этим номером. Если игроков несколько, то выигрывает тот, кто назвал больше картинок с правильными номерами.
Игра Найди морковку. В пакет сложите несколько морковок (можно картофелин, помидор, огурцов и др.) Вытащив одну морковку, внимательно рассмотрите ее вместе с ребенком. Потом положите морковь обратно в пакет. Пусть ребенок найдет именно эту морковь среди прочих. Спросите его, почему он считает, что это та самая морковка, которую вы рассматривали.
Игра Что изменилось? Внимательно рассмотрите комнату. Потом ребенок выходит, вы меняете что-либо в обстановке. Вошедший ребенок должен найти изменение. Поменяйтесь с ребенком местами.
Игра Угадай, что это. Ведущий описывает предмет, не называя его и не показывая. Нужно по описанию угадать, что это за предмет.
Попробуйте играть в воображение. Вы рассказываете или читаете малышу сказку. Он сидит с закрытыми глазами и представляет мысленным взором то, о чем вы ему рассказываете. Попросите описать, что он «видел» и как это выглядело в подробностях. Такое упражнение не только развивает визуальное мышление, но и способствует развитию творческого воображения и фантазии.
Для развития пространственного мышления можно поиграть:
Игра «Лабиринт». Поставить несколько стульев. Задача ребенка - пройти между стульями, под стульями, обойти их и т.д. и добраться до обозначенного пункта. При этом взрослый обязательно должен проговаривать вслух пространственные действия ребенка.
Игра «Холодно-горячо». Спрятать в комнате какой-нибудь предмет. С помощью слов-инструкций подводить ребенка к этому предмету. Слова-инструкции: шаг вправо, два шага вперед, три налево и т.д.
Игра «Пространство за спиной». Необходимо выполнить какие-то действия за своей спиной: завязать шнурок, застегнуть пуговицы, ощупать и узнать предметы…
Все мы видим глазами, но обрабатывает поступающую информацию наш мозг. И без участия мозга глаза будут бесполезны. Научите своего ребенка не просто смотреть, но и видеть. Это очень пригодится ему в жизни.
Что такое музыкальное мышление и как его развивать – это тема следующей статьи.
Петру и Павлу задали одну и ту же задачу: «Сейчас 3 часа 40 минут; сколько времени будет через полчаса?» Петр поступает так: он помнит, что полчаса - это тридцать минут: поэтому надо 30 прибавить к 40. Так как в часе только 60 минут, то остаток в 10 минут перейдет в следующий час. Так он приходит к ответу: 4 часа 10 минут.
Для Павла час - это круглый циферблат часов, а полчаса - половина этого круга. В 3 часа 40 минут минутная стрелка стоит под косым углом слева на расстоянии двух пятиминутных делений от вертикали (см. рис. 1). Взяв эту стрелку за основу, Павел разрезает диск пополам и попадает в точку, которая находится в двух делениях справа от вертикали, на противоположной стороне. Так он получает ответ и переводит его в числовую форму: 4 часа 10 минут.
И Петр, и Павел решали эту задачу мысленно. Петр переводил ее в количества, не связанные с чувственным опытом. Он производил операции с числами по тем правилам, которые он усвоил с детства: 404-30=70; 70-60=10. Он мыслил «интеллектуально». Павел же применил в этой задаче соответствующий визуальный образ. Для него целое - это простая законченная форма, половина - это половина этой формы, а ход времени - это не увеличение арифметического количества, а круговое движение в пространстве. Павел мыслил «визуально».
Все и всюду прибегают к визуальному мышлению. Оно направляет фигуры на шахматной доске и определяет глобальную политику на географической карте. Два ловких грузчика, поднимая рояль по вьющейся лестнице, пользуются визуальным мышлением, чтобы представить себе сложную последовательность подъемов, толканий, наклонов и разворотов инструмента. Кошка мыслит визуально, когда собирается преодолеть ко-
1 Хрестоматия по общей психологии. Психология мышления / Под ред. Ю.Б. Гиппенрейтер, В.В.Петухова. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1981. С. 97-107.
Тема 7. Человек как субъект познания
Во всех этих случаях элементы проблемной ситуации изменяются, перестраиваются и трансформируются; внимание переключается; вводятся новые функции и вскрываются новые взаимосвязи. Такие операции, если их предпринимать с целью прийти к решению, составляют то, что называется мышлением. И все же педагоги и психологи до сих пор не решаются признать, что процессы перцептивного мышления столь же трудны и результативны, требуют столь же большого разума, что и использование интеллектуальных понятий. Мы жертвы укоренившегося представления, согласно которому мышление происходит в отрыве от перцептивного опыта. Считается, что чувства связаны с отдельными конкретными явлениями, поэтому их роль ограничена сбором сырья для накопления опыта. Дальнейшая обработка сенсорных данных осуществляется «высшими» способностями разума. Чтобы учиться на опыте, разум должен из частностей выводить обобщения, а царство обобщений, как полагают, не может иметь ничего общего с прямым восприятием.
Может быть, это угнетение чувств было неизбежным: наша цивилизация должна была заплатить эту цену за очевидные успехи наук, достигнутые теоретизированием с помощью бестелесных понятий. Из-за этого сдвига методов и ценностей искусство стали рассматривать как средство простого развлечения или украшения.
Однако чувства - это не просто служители интеллекта, не только его поставщики сырья. Визуальное мышление - это мышление посредством визуальных операций. Приведу пример из художественной деятельности. У тех, кто считает, что художники мыслят, распространено мнение, что мышление, будучи по необходимости неперцептивным процессом, должно предшествовать созданию образа, так что, скажем, Рембрандт вначале интеллектуально раздумывал над убогостью человеческого бытия и лишь потом вложил результаты своих размышлений в свои картины. Если считать, что художники не думают только тогда, когда рисуют, то нужно понять, что основной способ, которым художник пользуется, чтобы справиться с проблемами существования, - это изобретение и оценка образов и манипулирование ими. Когда такой образ достигает конечной стадии, художник воспринимает в нем исход своего визуального мышления. Другими
Арнхейм Р. Визуальное мышление 599
Словами, произведение изобразительного искусства является не иллюстрацией к мыслям его автора, а конечным проявлением самого мышления.
То же самое относится и к той пользе, которую получает от перцептивного материала учащийся. Я помню, как был недавно шокирован, когда услышал от одного канадского чиновника напоминание о том, что его страна граничит с двумя могущественными соседями, Соединенными Штатами и Россией. Уроженец Европы, я всегда думал, что Россия была соседом с востока, и, эмигрировав в Соединенные Штаты, я представлял эту страну далеко позади. Мое новое американское образование получило хороший толчок вперед, когда до меня дошел тот факт, что то, что далеко на востоке, довольно близко на северо-западе. Эта мысль потребовала конкретной реорганизации визуальных отношений на карте мира, которую я себе представлял.
Активное владение наглядным материалом возможно только в том случае, когда существенные свойства объектов мышления при помощи образа наглядно объясняются. Иногда считают само собой разумеющимся, что простой показ картинок, изображающих определенного рода объект, позволит учащемуся подхватить мысль, как подхватывают насморк. Но никакую информацию о предмете не удается непосредственно передать наблюдателю, если не представить этот предмет в структурно ясной форме.
Видеть свойства какого-либо предмета - значит воспринимать его как пример воплощения определенных общих понятий, видеть предмет кругом - значит видеть в нем круглость, т.е. всякое восприятие состоит в схватывании абстрактных черт. Вопреки существовавшей долгое время традиции мы не можем ограничить термин «абстрактное» только тем, что лишено сенсорных качеств. Термины «конкретное» и «абстрактное» ни в коей мере не могут служить для сортировки видов опыта по двум контейнерам. Они не являются антонимами и не принадлежат к двум взаимоисключающим популяциям. Конкретность - это свойство всех вещей, физических и умственных, но многие из этих же самых вещей могут служить абстракциями.
Теперь мы готовы предположить, что чувство зрения действует путем образования визуальных понятий, т.е. путем форм, которые соответствуют внешнему виду предметов в данном окружении. Эти визуальные понятия имеют свои эквиваленты в рисунках и картинах. Особенно ярко они видны на ранних ступенях умственного развития, когда они еще просты. Интересны, например, рисунки одной шестилетней американской девочки, которая при помощи червонных сердечек изображает руки, носы, кулоны, лиф платья - декольте и т.д. Сердечко - это простая и действительно удобная форма, но этот ребенок применяет ее совершенно оригинально. Она открыла шаблон, который соответствует ее собственному чувству формы и в то же время отвечает внешнему виду многих вещей в этом мире.
600 Тема 7. Человек как субъект познания
Мышление занимается предметами и событиями известного нам мира. Поэтому в процессе мышления эти предметы и события должны присутствовать и быть объектами действия. Если они присутствуют реально, то мы можем воспринимать их, думать о них, пользоваться ими. По сути дела, обращение с предметами - это мышление руками.
Когда предметы физически отсутствуют, они представлены косвенно нашей памятью и знаниями о них. В какой форме память и знания поставляют необходимые факты? Проще всего ответить - опыт откладывается в образах, и этими образами мы оперируем так же, как если бы они были самими оригиналами.
Однако этот простой ответ ставит новые вопросы. Действительно ли умозрительные образы присутствуют при мышлении? Или - еще более парадоксально - не сталкиваемся ли мы с той же проблемой, что предметы, представленные как «лично», так и в образах памяти, не считаются пригодным для мышления материалом?
К концу XIX - началу XX в. психологи начали искать экспериментальный ответ. Они задавали испытуемым вопросы, заставляя их думать, а потом опрашивали: «Что происходило в вас?». Из полученных результатов Карл Бюлер в 1908 г. сделал вывод, что «в принципе любой сюжет полностью и отчетливо мыслим и понятен без какого-либо участия воображения».
Учение о «мысли без образов» не утверждало, что при мышлении отсутствует что-либо наблюдаемое. Экспериментаторы не указывали, что плод мысли падает из ничего. Напротив, предполагалось, что мышление часто происходит осознанно, но это осознанное событие считалось по природе своей отличным от воображения. Даже опытные наблюдатели терялись при попытке объяснить, что происходит в их умах, когда они мыслят.
Когда мы сегодня возвращаемся к спору о роли воображения в мышлении, мы видим, что выводы были неудовлетворительны из-за смешения двух задач. Вопрос о том, требует ли мышление участия воображения, считался равносильным вопросу о том, отмечает ли сознание эту роль воображения. Обе стороны, по-видимому, согласились, что если интроспекция не устанавливает хотя бы минимальных следов воображения в каждом процессе мышления, то невозможно утверждать, что воображение необходимо. Так называемые «сенсуалисты» пытались объяснить негативные результаты многочисленных экспериментов, предположив, что «автоматизм и механизация» могут свести визуальный компонент мысли к «слабой искорке сознательной жизни» и что в таких условиях экспериментальные наблюдатели вряд ли могли правильно идентифицировать «неподдающиеся анализу вырожденные образцы» (Эдвард Б. Титченер).
Здесь возникает сомнение относительно природы воображения. Может быть, психологи тех дней и их испытуемые не отмечали присутствия образов потому, что их опыт не совпадал с их понятием образа. Действи-
Арнхейм Р. Визуальное мышление 601
Тельно, слово «умственный образ» смущает большинство из нас. Он предполагает полный, красочный и верный отпечаток какой-то видимой сцены или объекта, ощутимо плавающий в уме. Немецкое слова «Vorstellung» (представление) менее эмпирическое, оно избегает этого подтекста и потому представляется более подходящим. Но его значение неясно. Оно непереводимо, так как неясно, что оно описывает. Иногда оно передается на английском языке словом «representation» (представление) - термином, который показывает, какую роль должно выполнять данное явление, однако не описывает природы самого явления.
Итак, что же такое умственные образы?
В качестве первого допущения можно предположить, что память способна вырывать объекты из их контекста и показывать их в изоляции. Беркли признавал, что он «способен абстрагировать в одном смысле, а именно, рассматривать некоторые конкретные части и свойства отдельно от других, с которыми они объединены в каком-то объекте, но, возможно, могут реально существовать без них». Например, он мог вообразить «человеческое туловище без конечностей». Такого рода количественная разница между образом памяти и полной массой материала стимула теоретически понятна легче всего. Она не противоречит понятию о том, что перцепция - это механическая копия того, что содержит внешний мир, и что роль памяти сводится к простому сохранению такой копии в неизменном виде. При этом считается, что разум может вырезать куски из ткани памяти, оставляя самое ткань неизменной. Он может по-своему склеивать материал памяти, создавая в воображении кентавров или грифонов, сочетая механически воспроизведенные «куски реального».
Фрагментарные воспоминания действительно часто отмечаются в экспериментах с памятью. Один из подопытных Курта Коффки в ответ на словесный стимул «юрист» сказал: «Вижу только портфель в руке!» Еще чаще предмет или несколько предметов возникают в памяти на пустом фоне, полностью лишенные своего естественного окружения.
Но между берклиевым «туловищем без конечностей» и рукой юриста, которая держит портфель, - очевидная разница. Беркли говорит о нецелом предмете из природы - искалеченном теле или отбитом торсе, - который воспринимается полностью. Во втором случае мы имеем неполное восприятие целого предмета, мы видим только его существенную деталь. Такого рода неполнота характерна для умственной образности. Парадоксально, что при этом предполагается перцептивное присутствие того, что мы не воспринимаем. Юрист присутствует, но большая часть его не видна.
В большинстве случаев воображение слишком туманно проявляет детали, чтобы позволить чисто перцептивное разграничение. Чаще всего разница определяется тем, что психологи называют «смыслом» образа. Наблю-
602 Тема 7. Человек как субъект познания
Датель может заявить: «Я вижу этот предмет и неясно, и не полностью, но я знаю, что это такое!*
Как обычно, проблема «смысла» в восприятии вызвала разделение психологов на два лагеря: одни считают, что чувственные образы дополняются интеллектуальными знаниями о данном предмете; другие исходят из того, что смысл - это эффект наложения прошлых образов на текущие образы в памяти. Я разделяю последнее мнение, ибо я уверен, что интеллектуальное знание само по себе не может влиять на характер визуального образа. Только образы могут влиять на образы.
Но если мы согласимся, что образы придают смысл образам, то потребуются дополнительные разъяснения. Беркли утверждал, что фрагментарных умственных образов недостаточно для создания визуального эквивалента понятия. Чтобы визуализировать понятие о лошади, недостаточно способности вообразить лошадь без головы или без ног. Образ должен быть свободен от всех ссылок на те свойства, которыми лошади отличаются одна от другой; а это, утверждал Беркли, невозможно себе представить.
В начале нашего века несколько заслуживающих уважения исследователей независимо друг от друга установили, что именно обобщенность и приписывают наблюдатели формам тех образов, которые они видят. Альфред Бине подверг двух своих малолетних дочерей, Арманду и Маргариту, длительным и точным расспросам. Однажды он заставил Арманду проверить, что случится, когда он произнесет слово «шляпа». После этого он спросил, думала ли она о шляпе вообще или о какой-то конкретной шляпе. Ребенок дал классический интроспективный отчет. («Это подход не с той стороны: я стараюсь представить себе один из всех этих предметов, которые объединены этим словом, но я не представляю себе ни одного из них».) Бине отмечает, что опровержением Беркли звучит отчет одной из девочек, о «даме, которая одета, но невозможно сказать, белое на ней платье или черное, светлое или темное».
В аналогичной серии опытов, результаты которых были опубликованы в 1912 г., Коффка получил много Allgemeinvorstellungen (обобщенных образов), которые зачастую совершенно «нечетки»: развевающийся трехцветный флаг, довольно темный, непонятно, расположены ли цвета вертикально или горизонтально; поезд, о котором не скажешь, пассажирский он или товарный; монета без определенного достоинства; «схематическая» фигура, которая может быть мужской или женской.
Читая эти отчеты об экспериментах, замечаешь в формулировках исследователей и наблюдателей тенденцию обойти парадокс образов, которые одновременно и частны и общи. Из всех психологов один Эдвард Б. Титченер нашел в себе талант и смелость точно рассказать о том, что он видит, как бы ни противоречили его наблюдения теории здравого смысла. В своих «Лекциях по экспериментальной психологии мышления» он пишет:
Арнхейм Р. Визуальное мышление 603
«...при обычной деятельности мой ум - это довольно полная картинная галерея, в которой нет законченных картин, а лишь импрессионистские эскизы. Когда я читаю или слышу, что кто-то сделал что-то скромно, или важно, или гордо, или низко, или любезно, я вижу визуальный эскиз скромности, или важности, или гордости, или низости, или любезности. Величавая героиня вызывает у меня вспышку, в которой я вижу высокую фигуру, и единственная ясная часть у нее - это рука, придерживающая серо-стальную юбку; униженный проситель вызывает у меня вспышку с согнутой фигурой, единственная ясная часть которой - это согбенная спина, хотя иногда видны также руки, сложенные умоляюще перед отсутствующим лицом... Все эти описания могут быть или самоочевидными, или нереальными, как сказка».
Это голос новой эры. Со всей ясностью, которой можно достичь с помощью слов, Титченер указывает, что нецелостность умственного образа - это не просто дело фрагментации или недостаточно ясного понимания, это положительное качество, которым отличается умственное восприятие предмета от физической природы самого предмета. Тем самым он избегает ошибки «стимула», или - он предлагает без сомнения более удачные названия - «ошибки-вещи» или «ошибки-предмета», т.е. допущения, что умственная картина предмета идентична его объективным свойствам.
Важна ссылка на живопись и на импрессионизм. Титченерово описание визуального опыта («эскизов» и «вспышек») так же фундаментально отличается от описаний других психологов, как картины импрессионистов от работ их предшественников. Вместо того, чтобы выписывать во всех деталях форму человеческой фигуры или дерева, импрессионист давал аппроксимацию - несколько мазков, которые и не должны были создавать иллюзию выписанной фигуры.
Конечно, эскизное изображение, нарисованное на холсте или представшее перед мысленным взором, может быть неточным и путанным, но и тщательно выписанная картина тоже мажет быть такой. Здесь дело в бесформенности, а не в бездетальности. Это зависит от того, организован ли опорный скелет образа, упорядочен ли он. Собирательные изображения здоровых или болезненных людей, полученные Фрэнсисом Гальтоном путем многократного наложения фотопортретов многих лиц, мутны и невнятны из-за отсутствия формы, а не потому, что они неясно очерчены. При этом расплывчатость составных фотографий не спасает их от конкретности. Не являются они и «обобщенными» только потому, что исходят из множества индивидуальных образов. Это заметил "Уильям Джеймс, который напомнил, что «обобщенный характер как резкого образа, так и расплывчатого образа зависит от того, ощущается ли он в своей существенной функции. Эта функция - это загадочная прибавка, его понимаемый смысл». То же самое озадачило и Титченера, который считал, что в психологии говорить об абстрактной идее так же неправильно, как говорить об абстрактном ощущении. Это,
604 Тема 7. Человек как субъект познания
Говорил он, «смешение логики с психологией». Он не понимал, что конкретность и абстрактность не исключают друг друга и что конкретный образ может, сохраняя конкретность, испытываться как абстрактный, если он рассматривается как образ вида предметов, а не просто как образ одного индивидуального представителя.
Сэмюэл Джонсон определил результат абстрагирования как «меньшую величину, обладающую достоинством или силой большей». Такое определение содержит намек на более богатую и точную оценку абстракции, чем у представителей традиционной логики.
Абстракция - это не просто отбор образца из популяции и не образец ее основных черт. Например, определение или группа определений могут выделять один вид предметов из других, не являясь в то же время действительной абстракцией этого предмета. Точно так же простой знак или намек не является абстракцией. Клочок волос, подобранный сыщиком, не является абстракцией преступника. Однако запачканная кровью разноцветная одежда Иосифа - это больше, чем вещественное доказательство и свидетельство катастрофы. Для читавшего Библию, так же как и для отца и братьев Иосифа, - это сильнейшая зрительная абстракция семейной драмы.
Извлекать существенные черты из данного типа явлений бытия можно только при условии, если это явление организовано в такое целое, в котором какие-то характеристики занимают ключевые позиции, а другие - второстепенны, случайны. При этом нас интересует не выявление частных свойств, а описание структурных характеристик. Например, холодность человека - это не отдельное автономное свойство, как если бы мы говорили о холодной печке или холодной луне, а общее качество, влияющее на многие стороны поведения этого человека. Чтобы лучше уяснить себе эту характеристику абстракции, можно ввести различие между емкостным понятием и типом.
Понятие емкость - это сумма свойств, по которым можно узнать данный вид сущности. Тип - это структурная основа такого вида сущности. Абстракции, характерные для творческого мышления как в науке, так и в искусстве, - это типы, а не емкости. Примером может служить исследование Эрнста Кречмера, посвященное типам человеческого тела.
Кречмер отмечает, что его описание типов основано не на том, что наблюдается в большинстве случаев, а на примерах «самых блестящих» проявлений. Его «классические случаи» представляют собой «счастливые находки», которые не часто встречаются в обыденной жизни. Тип - это не набор свойств, которые либо наличествуют, либо отсутствуют у данного индивидуума. Для точности Кречмер настаивает на использовании метода составных фотографий и на измерениях, но считает их вспомогательным материалом, который не может заменить визуального впечатления.
Арнхейм Р. Визуальное мышление 605
Для пояснения творческой работы визуального воображения необходимо также показать различие между статическими и динамическими понятиями.
Обычно понятия стремятся к простой и четкой форме, к Платоновой жесткости, и это вызывает трудности в тех случаях, когда в охватываемый ими интервал входят существенные качественные различия. Соответствующие объекты могут быть столь непохожи друг на друга, что обнаружить их принадлежность к единому семейству явлений может только зрелый ум. Юному же уму они представляются такими же разными, как утренняя и вечерняя звезда в понимании древних. Ярким примером смены ряда статических понятий одним динамическим может служить история конических сечений в геометрии.
Эти различные кривые (окружность, эллипс, парабола и т.д.) благодаря их подкупающей простоте и законченному строению считались независимыми сущностями. Но если разрезать конус, сохраняя параллельность сечений или изменяя их ориентацию, то можно незаметно проскочить через замечательные формы окружности, эллипса и т.д. Плавные переходы затмевают качественные изменения. Предположим, что секущая площадь входит в конус параллельнее его оси; в этом случае сечение имеет вид гиперболической кривой, которая постепенно становится все больше по размеру и все более острой и, наконец, превращается в две прямых, пересекающихся под углом. Точно так же, если опускать на конус секущую плоскость, перпендикулярно к его оси, то первым сечением будет точка, а затем она расширится в окружность, которая будет увеличиваться в размерах, не меняя формы. Совсем иное случится, если текущая плоскость будет изменять угол наклона. Теперь круговое сечение начинает вытягиваться, превращается в эллипс, становится все длиннее и длиннее, наконец, разрывается с одной стороны, когда плоскость становится параллельной одной из образующих конуса: получается парабола. При этом окружность, эллипс, парабола, будучи фазами непрерывной последовательности, представляют собой качественно-различные фигуры.
Так как эти геометрические фигуры вначале рассматривались как отдельные, статические понятия, их пришлось рассматривать заново, чтобы они стали различными сторонами одного и того же единого динамического понятия. Такая перестройка восприятия, идущая против первичных показаний органов чувств, заставляет рассматривать эллипс как искаженную окружность, а прямую линию - как предельный случай параболы. Это прекрасный пример визуального обобщения в творческом мышлении.
До сих пор мы рассматривали, как правило, умственные образы физических предметов. В заключение обсудим вопрос о том, насколько «абстрактным» может быть умственный образ?
Некоторые случаи визуализации теоретических понятий можно отнести к обычным метафорам. Гербарт Зильберер сообщал о «гипнагоги-
606 Тема 7. Человек как субъект познания
Ческих состояниях», которые он часто испытывал, когда пытался думать, но впадал в сонливость. Однажды, после безуспешной попытки сопоставить тогдашнюю философию Канта и Шопенгауэра, его неудача спонтанно приняла образ «угрюмого секретаря», который никак не хотел выдать информацию. В другом случае, после попыток лучше изложить неудачный отрывок в своих сочинениях, он увидел себя строгающим кусок дерева. Здесь образы отражают почти автоматический параллелизм между работой мысли и событиями физического мира.
Но эти образы не должны быть обязательно точными отпечатками физического мира. Рассмотрим следующий пример из полуснов Зильберера. В сумеречном состоянии дремы он размышляет о «суждениях транссубъективной ценности». Могут ли суждения быть ценны для всех? Очевидно, единственным путем к поиску ответа будет исследование соответствующих экспериментальных ситуаций. В мозгу дремлющего мыслителя неожиданно возникает образ большого круга или прозрачного шара в воздухе и вокруг него - люди, головы которых находятся внутри круга. Здесь исследуемая идея видится довольно схематично, но зато некоторые ее аспекты становятся метафорически ощутимыми: все головы собраны в единой области, а тела исключены из этого сообщества. Хотя этот образ абсолютно фантастичен как физическое событие, он очень функционален по отношению к идее, которая в нем воплощена.
Мы готовы указать, что воображение не ограничено представлением предметов и событий. Сведение предметов к нескольким важным вспышкам направления и формы ведет к появлению в воображении «абстрактных» форм, т.е. пространственных конфигураций, не имеющих прямого отношения к реалиям физического мира.
Об абстрактных образах редко пишут в психологической литературе. В то время, когда проводились исследования умственного воображения, необъективное описание определенного содержания было еще непостижимо. Теодюль Рибо, собравший девятьсот ответов, дает только один случайный пример - один из его наблюдателей видел бесконечность в форме черной дыры. И все же я решаюсь предположить, что «абстрактное» воображение принадлежит к числу обычных орудий мозга. Мы обнаружим его не только в форме бесполезного аккомпанемента к размышлениям, но и в виде необходимого средства демонстрации и эксперимента, когда мы размышляем на теоретические темы. Эти необъективные метафоры, видимо, и были теми самыми «нечувственными ощущениями отношений», которые своей парадоксальностью вызывали столько трудностей в дискуссиях о мышлении без образов. Эти несуществующие вещи существуют. Неудивительно, что наблюдатель описывал свое мышление как безобразное, если под образом он понимал плавающее подобие довольно реальных человеческих фигур или обеденных столов. Воспитанный на реализме традиционной живописи, такой наблюдатель, возможно,
Арнхейм Р. Визуальное мышление 607
Был просто неспособен постичь «абстрактные» образы. Даже и в этом случае такие образы могут быть совершенно обычными и действительно необходимыми для любого ума, который размышляет над обобщенными идеями, но при этом не может обойтись без реальной обобщенности чистых форм.
Элементы мышления в восприятии и элементы восприятия в мышлении дополняют друг друга. Они превращают человеческое познание в единый процесс, который ведет неразрывно от элементарного приобретения сенсорной информации к самым обобщенным теоретическим идеям.
Петру и Павлу задали одну и ту же задачу: «Сейчас 3 часа 40 минут; сколько времени будет через полчаса?» Петр поступает так: он помнит, что полчаса - это тридцать минут: поэтому надо 30 прибавить к 40. Так как в часе только 60 минут, то остаток в 10 минут перейдет в следующий час. Так он приходит к ответу: 4 часа 10 минут.
Для Павла час - это круглый циферблат часов, а полчаса - половина этого круга. В 3 часа 40 минут минутная стрелка стоит под косым углом слева на расстоянии двух пятиминутных делений от вертикали (см. рис. 1). Взяв эту стрелку за основу, Павел разрезает диск пополам и попадает в точку, которая находится в двух делениях справа от вертикали, на противоположной стороне. Так он получает ответ и переводит его в числовую форму: 4 часа 10 минут.
И Петр, и Павел решали эту задачу мысленно. Петр переводил ее в количества, не связанные с чувственным опытом. Он производил операции с числами по тем правилам, которые он усвоил с детства: 404-30=70; 70-60=10. Он мыслил «интеллектуально». Павел же применил в этой задаче соответствующий визуальный образ. Для него целое - это простая законченная форма, половина - это половина этой формы, а ход времени - это не увеличение арифметического количества, а круговое движение в пространстве. Павел мыслил «визуально».
Все и всюду прибегают к визуальному мышлению. Оно направляет фигуры на шахматной доске и определяет глобальную политику на географической карте. Два ловких грузчика, поднимая рояль по вьющейся лестнице, пользуются визуальным мышлением, чтобы представить себе сложную последовательность подъемов, толканий, наклонов и разворотов инструмента. Кошка мыслит визуально, когда собирается преодолеть ко-
1 Хрестоматия по общей психологии. Психология мышления / Под ред. Ю.Б.Гип-пенрейтер, В.В.Петухова. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1981. С. 97-107.
Тема 7. Человек как субъект познания
Во всех этих случаях элементы проблемной ситуации изменяются, перестраиваются и трансформируются; внимание переключается; вводятся новые функции и вскрываются новые взаимосвязи. Такие операции, если их предпринимать с целью прийти к решению, составляют то, что называется мышлением. И все же педагоги и психологи до сих пор не решаются признать, что процессы перцептивного мышления столь же трудны и результативны, требуют столь же большого разума, что и использование интеллектуальных понятий. Мы жертвы укоренившегося представления, согласно которому мышление происходит в отрыве от перцептивного опыта. Считается, что чувства связаны с отдельными конкретными явлениями, поэтому их роль ограничена сбором сырья для накопления опыта. Дальнейшая обработка сенсорных данных осуществляется «высшими» способностями разума. Чтобы учиться на опыте, разум должен из частностей выводить обобщения, а царство обобщений, как полагают, не может иметь ничего общего с прямым восприятием.
Может быть, это угнетение чувств было неизбежным: наша цивилизация должна была заплатить эту цену за очевидные успехи наук, достигнутые теоретизированием с помощью бестелесных понятий. Из-за этого сдвига методов и ценностей искусство стали рассматривать как средство простого развлечения или украшения.
Однако чувства - это не просто служители интеллекта, не только его поставщики сырья. Визуальное мышление - это мышление посредством визуальных операций. Приведу пример из художественной деятельности. У тех, кто считает, что художники мыслят, распространено мнение, что мышление, будучи по необходимости неперцептивным процессом, должно предшествовать созданию образа, так что, скажем, Рембрандт вначале интеллектуально раздумывал над убогостью человеческого бытия и лишь потом вложил результаты своих размышлений в свои картины. Если считать, что художники не думают только тогда, когда рисуют, то нужно понять, что основной способ, которым художник пользуется, чтобы справиться с проблемами существования, - это изобретение и оценка образов и манипулирование ими. Когда такой образ достигает конечной стадии, художник воспринимает в нем исход своего визуального мышления. Другими
Арнхейм Р. Визуальное мышление 599
Словами, произведение изобразительного искусства является не иллюстрацией к мыслям его автора, а конечным проявлением самого мышления.
То же самое относится и к той пользе, которую получает от перцептивного материала учащийся. Я помню, как был недавно шокирован, когда услышал от одного канадского чиновника напоминание о том, что его страна граничит с двумя могущественными соседями, Соединенными Штатами и Россией. Уроженец Европы, я всегда думал, что Россия была соседом с востока, и, эмигрировав в Соединенные Штаты, я представлял эту страну далеко позади. Мое новое американское образование получило хороший толчок вперед, когда до меня дошел тот факт, что то, что далеко на востоке, довольно близко на северо-западе. Эта мысль потребовала конкретной реорганизации визуальных отношений на карте мира, которую я себе представлял.
Активное владение наглядным материалом возможно только в том случае, когда существенные свойства объектов мышления при помощи образа наглядно объясняются. Иногда считают само собой разумеющимся, что простой показ картинок, изображающих определенного рода объект, позволит учащемуся подхватить мысль, как подхватывают насморк. Но никакую информацию о предмете не удается непосредственно передать наблюдателю, если не представить этот предмет в структурно ясной форме.
Видеть свойства какого-либо предмета - значит воспринимать его как пример воплощения определенных общих понятий, видеть предмет кругом - значит видеть в нем круглость, т.е. всякое восприятие состоит в схватывании абстрактных черт. Вопреки существовавшей долгое время традиции мы не можем ограничить термин «абстрактное» только тем, что лишено сенсорных качеств. Термины «конкретное» и «абстрактное» ни в коей мере не могут служить для сортировки видов опыта по двум контейнерам. Они не являются антонимами и не принадлежат к двум взаимоисключающим популяциям. Конкретность - это свойство всех вещей, физических и умственных, но многие из этих же самых вещей могут служить абстракциями.
Теперь мы готовы предположить, что чувство зрения действует путем образования визуальных понятий, т.е. путем форм, которые соответствуют внешнему виду предметов в данном окружении. Эти визуальные понятия имеют свои эквиваленты в рисунках и картинах. Особенно ярко они видны на ранних ступенях умственного развития, когда они еще просты. Интересны, например, рисунки одной шестилетней американской девочки, которая при помощи червонных сердечек изображает руки, носы, кулоны, лиф платья - декольте и т.д. Сердечко - это простая и действительно удобная форма, но этот ребенок применяет ее совершенно оригинально. Она открыла шаблон, который соответствует ее собственному чувству формы и в то же время отвечает внешнему виду многих вещей в этом мире.
600 Тема 7. Человек как субъект познания
Мышление занимается предметами и событиями известного нам мира. Поэтому в процессе мышления эти предметы и события должны присутствовать и быть объектами действия. Если они присутствуют реально, то мы можем воспринимать их, думать о них, пользоваться ими. По сути дела, обращение с предметами - это мышление руками.
Когда предметы физически отсутствуют, они представлены косвенно нашей памятью и знаниями о них. В какой форме память и знания поставляют необходимые факты? Проще всего ответить - опыт откладывается в образах, и этими образами мы оперируем так же, как если бы они были самими оригиналами.
Однако этот простой ответ ставит новые вопросы. Действительно ли умозрительные образы присутствуют при мышлении? Или - еще более парадоксально - не сталкиваемся ли мы с той же проблемой, что предметы, представленные как «лично», так и в образах памяти, не считаются пригодным для мышления материалом?
К концу XIX - началу XX в. психологи начали искать экспериментальный ответ. Они задавали испытуемым вопросы, заставляя их думать, а потом опрашивали: «Что происходило в вас?». Из полученных результатов Карл Бюлер в 1908 г. сделал вывод, что «в принципе любой сюжет полностью и отчетливо мыслим и понятен без какого-либо участия воображения».
Учение о «мысли без образов» не утверждало, что при мышлении отсутствует что-либо наблюдаемое. Экспериментаторы не указывали, что плод мысли падает из ничего. Напротив, предполагалось, что мышление часто происходит осознанно, но это осознанное событие считалось по природе своей отличным от воображения. Даже опытные наблюдатели терялись при попытке объяснить, что происходит в их умах, когда они мыслят.
Когда мы сегодня возвращаемся к спору о роли воображения в мышлении, мы видим, что выводы были неудовлетворительны из-за смешения двух задач. Вопрос о том, требует ли мышление участия воображения, считался равносильным вопросу о том, отмечает ли сознание эту роль воображения. Обе стороны, по-видимому, согласились, что если интроспекция не устанавливает хотя бы минимальных следов воображения в каждом процессе мышления, то невозможно утверждать, что воображение необходимо. Так называемые «сенсуалисты» пытались объяснить негативные результаты многочисленных экспериментов, предположив, что «автоматизм и механизация» могут свести визуальный компонент мысли к «слабой искорке сознательной жизни» и что в таких условиях экспериментальные наблюдатели вряд ли могли правильно идентифицировать «неподдающиеся анализу вырожденные образцы» (Эдвард Б. Титченер).
Здесь возникает сомнение относительно природы воображения. Может быть, психологи тех дней и их испытуемые не отмечали присутствия образов потому, что их опыт не совпадал с их понятием образа. Действи-
Арнхейм Р. Визуальное мышление 601
Тельно, слово «умственный образ» смущает большинство из нас. Он предполагает полный, красочный и верный отпечаток какой-то видимой сцены или объекта, ощутимо плавающий в уме. Немецкое слова «Vorstellung» (представление) менее эмпирическое, оно избегает этого подтекста и потому представляется более подходящим. Но его значение неясно. Оно непереводимо, так как неясно, что оно описывает. Иногда оно передается на английском языке словом «representation» (представление) - термином, который показывает, какую роль должно выполнять данное явление, однако не описывает природы самого явления.
Итак, что же такое умственные образы?
В качестве первого допущения можно предположить, что память способна вырывать объекты из их контекста и показывать их в изоляции. Беркли признавал, что он «способен абстрагировать в одном смысле, а именно, рассматривать некоторые конкретные части и свойства отдельно от других, с которыми они объединены в каком-то объекте, но, возможно, могут реально существовать без них». Например, он мог вообразить «человеческое туловище без конечностей». Такого рода количественная разница между образом памяти и полной массой материала стимула теоретически понятна легче всего. Она не противоречит понятию о том, что перцепция - это механическая копия того, что содержит внешний мир, и что роль памяти сводится к простому сохранению такой копии в неизменном виде. При этом считается, что разум может вырезать куски из ткани памяти, оставляя самое ткань неизменной. Он может по-своему склеивать материал памяти, создавая в воображении кентавров или грифонов, сочетая механически воспроизведенные «куски реального».
Фрагментарные воспоминания действительно часто отмечаются в экспериментах с памятью. Один из подопытных Курта Коффки в ответ на словесный стимул «юрист» сказал: «Вижу только портфель в руке!» Еще чаще предмет или несколько предметов возникают в памяти на пустом фоне, полностью лишенные своего естественного окружения.
Но между берклиевым «туловищем без конечностей» и рукой юриста, которая держит портфель, - очевидная разница. Беркли говорит о нецелом предмете из природы - искалеченном теле или отбитом торсе, - который воспринимается полностью. Во втором случае мы имеем неполное восприятие целого предмета, мы видим только его существенную деталь. Такого рода неполнота характерна для умственной образности. Парадоксально, что при этом предполагается перцептивное присутствие того, что мы не воспринимаем. Юрист присутствует, но большая часть его не видна.
В большинстве случаев воображение слишком туманно проявляет детали, чтобы позволить чисто перцептивное разграничение. Чаще всего разница определяется тем, что психологи называют «смыслом» образа. Наблю-
602 Тема 7. Человек как субъект познания
Датель может заявить: «Я вижу этот предмет и неясно, и неполностью, но я знаю, что это такое!*
Как обычно, проблема «смысла» в восприятии вызвала разделение психологов на два лагеря: одни считают, что чувственные образы дополняются интеллектуальными знаниями о данном предмете; другие исходят из того, что смысл - это эффект наложения прошлых образов на текущие
образы в памяти. Я разделяю последнее мнение, ибо я уверен, что интел-
лектуальное знание само по себе не может влиять на характер визуального образа. Только образы могут влиять на образы.
Но если мы согласимся, что образы придают смысл образам, то потребуются дополнительные разъяснения. Беркли утверждал, что фрагментарных умственных образов недостаточно для создания визуального эквивалента понятия. Чтобы визуализировать понятие о лошади, недостаточно способности вообразить лошадь без головы или без ног. Образ должен быть свободен от всех ссылок на те свойства, которыми лошади отличаются одна от другой; а это, утверждал Беркли, невозможно себе представить.
В начале нашего века несколько заслуживающих уважения исследователей независимо друг от друга установили, что именно обобщенность и приписывают наблюдатели формам тех образов, которые они видят. Альфред Бине подверг двух своих малолетних дочерей, Арманду и Маргариту, длительным и точным расспросам. Однажды он заставил Арманду проверить, что случится, когда он произнесет слово «шляпа». После этого он спросил, думала ли она о шляпе вообще или о какой-то конкретной шляпе. Ребенок дал классический интроспективный отчет. («Это подход не с той стороны: я стараюсь представить себе один из всех этих предметов, которые объединены этим словом, но я не представляю себе ни одного из них».) Бине отмечает, что опровержением Беркли звучит отчет одной из девочек, о «даме, которая одета, но невозможно сказать, белое на ней платье или черное, светлое или темное».
В аналогичной серии опытов, результаты которых были опубликованы в 1912 г., Коффка получил много Allgemeinvorstellungen (обобщенных образов), которые зачастую совершенно «нечетки»: развевающийся трехцветный флаг, довольно темный, непонятно, расположены ли цвета вертикально или горизонтально; поезд, о котором не скажешь, пассажирский он или товарный; монета без определенного достоинства; «схематическая» фигура, которая может быть мужской или женской.
Читая эти отчеты об экспериментах, замечаешь в формулировках исследователей и наблюдателей тенденцию обойти парадокс образов, которые одновременно и частны и общи. Из всех психологов один Эдвард Б.Титче-нер нашел в себе талант и смелость точно рассказать о том, что он видит, как бы ни противоречили его наблюдения теории здравого смысла. В своих «Лекциях по экспериментальной психологии мышления» он пишет:
Арнхейм Р. Визуальное мышление 603
«...при обычной деятельности мой ум - это довольно полная картинная галерея, в которой нет законченных картин, а лишь импрессионистские эскизы. Когда я читаю или слышу, что кто-то сделал что-то скромно, или важно, или гордо, или низко, или любезно, я вижу визуальный эскиз скромности, или важности, или гордости, или низости, или любезности. Величавая героиня вызывает у меня вспышку, в которой я вижу высокую фигуру, и единственная ясная часть у нее - это рука, придерживающая серо-стальную юбку; униженный проситель вызывает у меня вспышку с согнутой фигурой, единственная ясная часть которой - это согбенная спина, хотя иногда видны также руки, сложенные умоляюще перед отсутствующим лицом... Все эти описания могут быть или самоочевидными, или нереальными, как сказка».
Это голос новой эры. Со всей ясностью, которой можно достичь с помощью слов, Титченер указывает, что нецелостность умственного образа - это не просто дело фрагментации или недостаточно ясного понимания, это положительное качество, которым отличается умственное восприятие предмета от физической природы самого предмета. Тем самым он избегает ошибки «стимула», или - он предлагает без сомнения более удачные названия - «ошибки-вещи» или «ошибки-предмета», т.е. допущения, что умственная картина предмета идентична его объективным свойствам.
Важна ссылка на живопись и на импрессионизм. Титченерово описание визуального опыта («эскизов» и «вспышек») так же фундаментально отличается от описаний других психологов, как картины импрессионистов от работ их предшественников. Вместо того, чтобы выписывать во всех деталях форму человеческой фигуры или дерева, импрессионист давал аппроксимацию - несколько мазков, которые и не должны были создавать иллюзию выписанной фигуры.
Конечно, эскизное изображение, нарисованное на холсте или представшее перед мысленным взором, может быть неточным и путанным, но и тщательно выписанная картина тоже мажет быть такой. Здесь дело в бесформенности, а не в бездетальности. Это зависит от того, организован ли опорный скелет образа, упорядочен ли он. Собирательные изображения здоровых или болезненных людей, полученные Фрэнсисом Гэлтоном путем многократного наложения фотопортретов многих лиц, мутны и невнятны из-за отсутствия формы, а не потому, что они неясно очерчены. При этом расплывчатость составных фотографий не спасает их от конкретности. Не являются они и «обобщенными» только потому, что исходят из множества индивидуальных образов. Это заметил "Уильям Джеймс, который напомнил, что «обобщенный характер как резкого образа, так и расплывчатого образа зависит от того, ощущается ли он в своей существенной функции. Эта функция - это загадочная прибавка, его понимаемый смысл». То же самое озадачило и Титченера, который считал, что в психологии говорить об абстрактной идее так же неправильно, как говорить об абстрактном ощущении. Это,
604 Тема 7. Человек как субъект познания
Говорил он, «смешение логики с психологией». Он не понимал, что конкретность и абстрактность не исключают друг друга и что конкретный образ может, сохраняя конкретность, испытываться как абстрактный, если он рассматривается как образ вида предметов, а не просто как образ одного индивидуального представителя.
Сэмюэл Джонсон определил результат абстрагирования как «меньшую величину, обладающую достоинством или силой большей». Такое определение содержит намек на более богатую и точную оценку абстракции, чем у представителей традиционной логики.
Абстракция - это не просто отбор образца из популяции и не образец ее основных черт. Например, определение или группа определений могут выделять один вид предметов из других, не являясь в то же время действительной абстракцией этого предмета. Точно так же простой знак или намек не является абстракцией. Клочок волос, подобранный сыщиком, не является абстракцией преступника. Однако запачканная кровью разноцветная одежда Иосифа - это больше, чем вещественное доказательство и свидетельство катастрофы. Для читавшего Библию, так же как и для отца и братьев Иосифа, - это сильнейшая зрительная абстракция семейной драмы.
Извлекать существенные черты из данного типа явлений бытия можно только при условии, если это явление организовано в такое целое, в котором какие-то характеристики занимают ключевые позиции, а другие - второстепенны, случайны. При этом нас интересует не выявление частных свойств, а описание структурных характеристик. Например, холодность человека - это не отдельное автономное свойство, как если бы мы говорили о холодной печке или холодной луне, а общее качество, влияющее на многие стороны поведения этого человека. Чтобы лучше уяснить себе эту характеристику абстракции, можно ввести различие между емкостным понятием и типом.
Понятие емкость - это сумма свойств, по которым можно узнать данный вид сущности. Тип - это структурная основа такого вида сущности. Абстракции, характерные для творческого мышления как в науке, так и в искусстве, - это типы, а не емкости. Примером может служить исследование Эрнста Кречмера, посвященное типам человеческого тела.
Кречмер отмечает, что его описание типов основано не на том, что наблюдается в большинстве случаев, а на примерах «самых блестящих» проявлений. Его «классические случаи» представляют собой «счастливые находки», которые не часто встречаются в обыденной жизни. Тип - это не набор свойств, которые либо наличествуют, либо отсутствуют у данного индивидуума. Для точности Кречмер настаивает на использовании метода составных фотографий и на измерениях, но считает их вспомогательным материалом, который не может заменить визуального впечатления.
Арнхейм Р. Визуальное мышление 605
Для пояснения творческой работы визуального воображения необходимо также показать различие между статическими и динамическими понятиями.
Обычно понятия стремятся к простой и четкой форме, к Платоновой жесткости, и это вызывает трудности в тех случаях, когда в охватываемый ими интервал входят существенные качественные различия. Соответствующие объекты могут быть столь непохожи друг на друга, что обнаружить их принадлежность к единому семейству явлений может только зрелый ум. Юному же уму они представляются такими же разными, как утренняя и вечерняя звезда в понимании древних. Ярким примером смены ряда статических понятий одним динамическим может служить история конических сечений в геометрии.
Эти различные кривые (окружность, эллипс, парабола и т.д.) благодаря их подкупающей простоте и законченному строению считались независимыми сущностями. Но если разрезать конус, сохраняя параллельность сечений или изменяя их ориентацию, то можно незаметно проскочить через замечательные формы окружности, эллипса и т.д. Плавные переходы затмевают качественные изменения. Предположим, что секущая площадь входит в конус параллельнее его оси; в этом случае сечение имеет вид гиперболической кривой, которая постепенно становится все больше по размеру и все более острой и, наконец, превращается в две прямых, пересекающихся под углом. Точно так же, если опускать на конус секущую плоскость, перпендикулярно к его оси, то первым сечением будет точка, а затем она расширится в окружность, которая будет увеличиваться в размерах, не меняя формы. Совсем иное случится, если текущая плоскость будет изменять угол наклона. Теперь круговое сечение начинает вытягиваться, превращается в эллипс, становится все длиннее и длиннее, наконец, разрывается с одной стороны, когда плоскость становится параллельной одной из образующих конуса: получается парабола. При этом окружность, эллипс, парабола, будучи фазами непрерывной последовательности, представляют собой качественно-различные фигуры.
Так как эти геометрические фигуры вначале рассматривались как отдельные, статические понятия, их пришлось рассматривать заново, чтобы они стали различными сторонами одного и того же единого динамического понятия. Такая перестройка восприятия, идущая против первичных показаний органов чувств, заставляет рассматривать эллипс как искаженную окружность, а прямую линию - как предельный случай параболы. Это прекрасный пример визуального обобщения в творческом мышлении.
До сих пор мы рассматривали, как правило, умственные образы физических предметов. В заключение обсудим вопрос о том, насколько «абстрактным» может быть умственный образ?
Некоторые случаи визуализации теоретических понятий можно отнести к обычным метафорам. Гербарт Зильберер сообщал о «гипнагоги-
606 Тема 7. Человек как субъект познания
Ческих состояниях», которые он часто испытывал, когда пытался думать, но впадал в сонливость. Однажды, после безуспешной попытки сопоставить тогдашнюю философию Канта и Шопенгауэра, его неудача спонтанно приняла образ «угрюмого секретаря», который никак не хотел выдать информацию. В другом случае, после попыток лучше изложить неудачный отрывок в своих сочинениях, он увидел себя строгающим кусок дерева. Здесь образы отражают почти автоматический параллелизм между работой мысли и событиями физического мира.
Но эти образы не должны быть обязательно точными отпечатками физического мира. Рассмотрим следующий пример из полуснов Зильбе-рера. В сумеречном состоянии дремы он размышляет о «суждениях транссубъективной ценности». Могут ли суждения быть ценны для всех? Очевидно, единственным путем к поиску ответа будет исследование соответствующих экспериментальных ситуаций. В мозгу дремлющего мыслителя неожиданно возникает образ большого круга или прозрачного шара в воздухе и вокруг него - люди, головы которых находятся внутри круга. Здесь исследуемая идея видится довольно схематично, но зато некоторые ее аспекты становятся метафорически ощутимыми: все головы собраны в единой области, а тела исключены из этого сообщества. Хотя этот образ абсолютно фантастичен как физическое событие, он очень функционален по отношению к идее, которая в нем воплощена.
Мы готовы указать, что воображение не ограничено представлением предметов и событий. Сведение предметов к нескольким важным вспышкам направления и формы ведет к появлению в воображении «абстрактных» форм, т.е. пространственных конфигураций, не имеющих прямого отношения к реалиям физического мира.
Об абстрактных образах редко пишут в психологической литературе. В то время, когда проводились исследования умственного воображения, необъективное описание определенного содержания было еще непостижимо. Теодюль Рибо, собравший девятьсот ответов, дает только один случайный пример - один из его наблюдателей видел бесконечность в форме черной дыры. И все же я решаюсь предположить, что «абстрактное» воображение принадлежит к числу обычных орудий мозга. Мы обнаружим его не только в форме бесполезного аккомпанемента к размышлениям, но и в виде необходимого средства демонстрации и эксперимента, когда мы размышляем на теоретические темы. Эти необъективные метафоры, видимо, и были теми самыми «нечувственными ощущениями отношений», которые своей парадоксальностью вызывали столько трудностей в дискуссиях о мышлении без образов. Эти несуществующие вещи существуют. Неудивительно, что наблюдатель описывал свое мышление как безобразное, если под образом он понимал плавающее подобие довольно реальных человеческих фигур или обеденных столов. Воспитанный на реализме традиционной живописи, такой наблюдатель, возможно,
Арнхейм Р. Визуальное мышление 607
Был просто неспособен постичь «абстрактные» образы. Даже и в этом случае такие образы могут быть совершенно обычными и действительно необходимыми для любого ума, который размышляет над обобщенными идеями, но при этом не может обойтись без реальной обобщенности чистых форм.
Элементы мышления в восприятии и элементы восприятия в мышлении дополняют друг друга. Они превращают человеческое познание в единый процесс, который ведет неразрывно от элементарного приобретения сенсорной информации к самым обобщенным теоретическим идеям.
Ответственный редактор и составители текстов - В.В.Петухов, Ю.Б.Дормашо? С.А.Капустин - преподаватели кафедры общей психологии факультета психологии МГУ имени М.В.Ломоносова. Более 10 лет ведут целостный кур." общей психологии на дневном и спецотделениях факультета. В 1993 году за создание этого курса В.В.Петухов был удостоен Ломоносовской премии
Курс общей психологии - фундаментальный для образования психологов всех специализаций,исследователей и практиков. Трехтомное собрание оригинальных психологических текстов, дополняющее любой базовый учебник, предназначено для проведения семинарских занятий по данному курсу и самостоятельного чтения. В первом томе представлен раздел "Введение" (темы 1-7), в котором органично сочетаются предметный, исторический и эволюционный подходы к изложению психологии. Читатели знакомятся с научными представлениями о психике, сознании человека, сопоставляя их с житейскими, узнают о становлении предмета психологии, ее основных понятиях, проблемах, принципах их решения Книга может быть интересна и полезна всем, кто увлекае тг я научной психологией и хочет познакомиться с ней по первоисточникам
ISHSf 5-93692-037-2
Тексты в трех томах
Наши читатели первыми познакомятся с… картинками из книги Дэна Роэма «Практика визуального мышления. Оригинальный метод решения сложных проблем» (в оригинале: «Unfolding the Napkin. The Hands-On Method for Solving Complex Problems with Simple Pictures»), которая вскоре выйдет в издательстве «Манн, Иванов и Фербер».
Вы не умеете рисовать? Это не повод проигнорировать книгу о том, как с помощью рисунков генерировать идеи, принимать решения, общаться с коллегами, обучать сотрудников и др.
К сожалению, сам я, будучи специалистом по работе с информацией и знаниями, долго отгораживался от визуальных инструментов, которые могли мне помочь делать свое дело быстрее и лучше. Хотя, время от времени, и отмечал периферийным зрением: визуальное мышление – одна из «горячих», обсуждаемых тем.
Но я же не умею рисовать!
Если бы не случай – я так бы и не узнал: чтобы овладеть методом Дэна Роэма Visual Thinking, вовсе не нужно уметь рисовать! Как видите, и сам гуру визуального мышления – далеко не мастер изобразительного искусства. Более того, по наблюдениям Роэма, люди, утверждающие, что совершенно не умеют рисовать, часто создают наиболее глубокие, проникающие в самую суть вещей визуальные образы.
Другими словами, если вы способны нарисовать квадратик, кружок, стрелку и самого простого, схематичного человечка – значит, в состоянии овладеть Visual Thinking. Ибо карандаш и лист бумаги (авторучка и салфетка, фломастер и флип-чарт) – это только инструменты стимулирования собственного мышления и коммуникаций с другими людьми. Если знать, как ими пользоваться в этом качестве.
Книга «Практика визуального мышления» – продолжение бестселлера «Визуальное мышление. Как «продавать» свои идеи при помощи визуальных образов» (в оригинале: «The Back of The Napkin. Solving Problems and Selling Ideas with Pictures»), изданного на 25 языках, признанного журналом Fast Company лучшей деловой книгой 2008 года и выбранного журналом Business Week книгой года в области инноваций и дизайна. Используя описанный в ней метод, Дэн Роэм помогал решать проблемы лидерам компаний Microsoft, Google, Wal-Mart, Boeing и др, а также американского Сената.
Первая книга («Визуальное мышление») была посвящена описанию и обучению методу Visual Thinking, основанному на естественной способности человека видеть суть вещей не только глазами, но и внутренним взором. Книга помогает освоить два главных инструмента визуального мышления («Правило 6х6» и SQVID), а также научиться трем вещам: а) находить новые идеи; б) быстро развивать и проверять идеи; в) объяснять свои идеи так, чтобы окружающие их быстро понимали и принимали. Причем, как доказывает в своих книгах Дэн Роэм, нет более мощного, быстрого и эффективного способа добиться этих трех вещей, как нарисовать простую картинку.
Вторая книга («Практика визуального мышления») – курс занятий по визуальному решению проблем. За четыре дня Дэн Роэм берется провести думающих, увлеченных и терпеливых читателей из точки: «Я не умею рисовать!» – в точку: «Кажется, моя картинка может изменить мир!» Инструменты те же, что и в первой книге – но вторая книга позволяет их освоить шаг за шагом на примерах решения реальных бизнес-задач.
Если теория и практика визуального мышления вас по-настоящему увлекут, могу рекомендовать знакомство и с третьей книгой Роэма: «Бла-бла-бла или Что делать, когда слова не работают» . Она рассказывает, как объединить для решения проблем инструменты визуального и вербального мышления, простые картинки и простые слова, точно отражающие суть проблемы.
Чтобы словам было тесно, а картинкам – просторно в моей рецензии, предлагаю вашему вниманию небольшой изо-дайджест из книг Роэма с короткими комментариями. Пусть визуальные образы сами расскажут о методе визуального мышления.
Итак, нарисованный ниже «швейцарский армейский нож» – метод Visual Thinking целиком на одной картинке. Здесь и три базовых инструмента визуального мышления, которые всегда с вами (глаза, внутреннее зрение, руки), и четыре этапа Visual Thinking (посмотреть, увидеть, вообразить, показать другим), и пять вопросов инструмента SQVID (просто или детально? качественно или количественно? видение или исполнение? индивидуальные характеристики или сравнение? изменения или статус-кво?) и шесть способов восприятия образов нашим мозгом, которым соответствуют шесть типов изображений (типа: «кто/что», «сколько», «где», «когда», «как», «почему/зачем»).
Возможно, этот ощетинившийся инструмент вам слегка напомнил ветвистые «деревья» ментальных карт? На самом деле, подобие случайно: между двумя методами нет ничего общего. Вот совершенно другой пример (с которого, к слову, и родился метод Visual Thinking). В свое время Дэна Роэма, сотрудника консалтинговой компании в Нью-Йорке, попросили в пожарном порядке выступить вместо коллеги в Шеффилде (Англия) на совещании по развитию удаленного образования. Должны были присутствовать важные персоны, включая премьер-министра Великобритании Тони Блэра – а времени на подготовку лекции и презентации PowerPoint уже не оставалось (встреча предстояла на следующее утро). Уже в вагоне-ресторане поезда Лондон-Шеффилд Роэм нарисовал на салфетке вот эту картинку. Она объяснила высокопоставленным чиновникам от образования все, что действительно имело значение в обсуждаемой теме, а также помогла структурировать дискуссию и сделать совещание продуктивным. Выступление самого Роэма прошло на «ура».
Ниже – сведены на одном листе основные инструменты визуального мышления: метод SQVID и «Правило 6х6». В итоге получилось некое подобие визуальной «таблицы Менделева»: все возможные варианты типов рисунков для решения любого из шести существующих в мире проблем (типа «кто/что», «сколько» и др.). Шпаргалка по эффективному использованию метода Visual Thinking, которая будет всегда под рукой.
«Правило 6х6» из книги «Визуальное мышление» сведено ниже в одну таблицу с инструментом «Живой Лес» из книги «Бла-бла-бла». Столкнувшись с проблемой определенного типа, вы сможете прояснить ее суть для себя и других людей как с помощью рисунков, так и с помощью слов, не тратя время и внимание на лишние, пустые детали.
Напоследок — тренировочное упражнение из книги «Практика визуального мышления». Рисуйте и получайте удовольствие!
Думать «глазами»: визуальное мышление