ИДЕНТИЧНОСТЬ (от англ. identity – тождественность) –многозначный житейский и общенаучный термин, выражающий идею постоянства, тождества, преемственности индивида и его самосознания. В науках о человеке понятие идентичность имеет три главные модальности. Психофизиологическая идентичность обозначает единство и преемственность физиологических и психических процессов и свойств организма, благодаря которой он отличает свои клетки от чужих, что наглядно проявляется в иммунологии. Социальная идентичность это переживание и осознание своей принадлежности к тем или иным социальным группам и общностям. Идентификация с определенными социальными общностями превращает человека из биологической особи в социального индивида и личность , позволяет ему оценивать свои социальные связи и принадлежности в терминах «Мы» и «Они». Личная идентичность или самоидентичность (Self-identity) это единство и преемственность жизнедеятельности, целей, мотивов и смысложизненных установок личности, осознающей себя субъектом деятельности. Это не какая-то особая черта или совокупность черт, которыми обладает индивид, а его самость, отрефлексированная в терминах собственной биографии. Она обнаруживается не столько в поведении субъекта и реакциях на него других людей, сколько в его способности поддерживать и продолжать некий нарратив, историю собственного Я, сохраняющего свою цельность, несмотря на изменение отдельных ее компонентов.

Понятие идентичность первоначально появилось в психиатрии в контексте изучения феномена «кризиса идентичности», описывавшего состояние психических больных, потерявших представления о самих себе и последовательности событий своей жизни. Американский психоаналитик Эрик Эриксон перенес его в психологию развития, показав, что кризис идентичности является нормальным явлением развития человека. В период юности каждый человек так или иначе переживает кризис, связанный с необходимостью самоопределения, в виде целой серии социальных и личностных выборов и идентификаций. Если юноше не удается своевременно разрешить эти задачи, у него формируется неадекватная идентичность. Диффузная, размытая идентичность – состояние, когда индивид еще не сделал ответственного выбора, например, профессии или мировоззрения, что делает его образ Я расплывчатым и неопределенным. Неоплаченная идентичность – состояние, когда юноша принял определенную идентичность, миновав сложный и мучительный процесс самоанализа, он уже включен в систему взрослых отношений, но этот выбор сделан не сознательно, а под влиянием извне или по по готовым стандартам. Отсроченная идентичность , или идентификационный мораторий – состояние, когда индивид находится непосредственно в процессе профессионального и мировоззренческого самоопределения, но откладывает принятие окончательного решения на потом. Достигнутая идентичность – состояние, когда личность уже нашла себя и вступила в период практической самореализации.

Теория Эриксона получила широкое распространение в психологии развития. За разными типами иденитчности стоят не только индивидуальные особенности, но и определенные стадии развития личности. Однако эта теория описывает скорее нормативные представления о том, как должен протекать процесс развития, психологическая реальность гораздо богаче и разнообразнее. «Кризис идентичности» – не только и не столько возрастной, сколько социально-исторический феномен. Острота его переживания зависит как от индивидуальных особенностей субъекта, так и от темпов социального обновления и от той ценности, которую данная культура придает индивидуальности.

В Средние века темпы социального развития были медленными, а отдельный индивид не воспринимал себя автономным от своей общины. Однозначно привязывая индивида к его семье и сословию, феодальное общество строго регламентировало рамки индивидуального самоопределения: ни род занятий, ни мировоззрение, ни даже жену молодой человек не выбирал сам, это делали за него другие, старшие. В новое время развитое общественное разделение труда и выросшая социальная мобильность расширили рамки индивидуального выбора, человек становится чем-то не автоматически, а в результате собственных усилий. Это усложняет процессы самопознания. Для средневекового человека «знать себя» значило прежде всего «знать свое место»; иерархия индивидуальных способностей и возможностей совпадает здесь с социальной иерархией. Презумпция человеческого равенства и возможность изменения своего социального статуса выдвигает на первый план задачу познания своих внутренних, потенциальных возможностей. Самопознание оказывается предпосылкой и компонентом идентификации.

Расширение сферы индивидуального, особенного, только своего хорошо отражено в истории европейского романа . Герой романа странствований еще целиком заключен в своих поступках, масштаб его личности измеряется масштабом его дел. В романе испытания главным достоинством героя становится сохранение им своих изначальных качеств, прочность его идентичности Биографический роман индивидуализирует жизненный путь героя, но его внутренний мир по-прежнему остается неизменным. В романе воспитания (18 – начало 19 в.) прослеживается также становление идентичности героя; события его жизни предстают здесь так, как они воспринимаются героем, с точки зрения того влияния, которое они оказали на его внутренний мир. Наконец, в психологическом романе 19 в. внутренний мир и диалог героя с самим собой приобретает самостоятельную ценность и подчас становится важнее его действий.

Изменение мировоззренческой перспективы означает и возникновение новых вопросов. Человек выбирает не только социальные роли и идентичности. Он заключает самом себе в себе множество разных возможностей и должен решить, какую из них предпочесть и признать подлинной. «Большинство людей, подобно возможным мирам Лейбница , всего лишь равноправные претенденты на существование. Как мало таких, кто существует на самом деле», – писал немецкий философ Фридрих Шлегель . Но самореализация зависит не только от «Я». Романтики начала 19 в. жалуются на отчуждающее, обезличивающее влияние общества, вынуждающее человека отказываться от своих наиболее ценных потенций в пользу менее ценных. Они вводят в теорию личности целую серию оппозиций: дух и характер, лицо и маска, человек и его «двойник».

Сложность проблемы идентичности хорошо раскрывается в диалектике «Я» и маски. Ее исходный пункт – полное, абсолютное различение: маска – это не «Я», а нечто, не имеющее ко мне отношения. Маску надевают, чтобы скрыться, обрести анонимность, присвоить себе чужое, несвое обличье. Маска освобождает от соображений престижа, социальных условностей и обязанности соответствовать ожиданиям окружающих. Маскарад – свобода, веселье, непосредственность. Предполагается, что маску так же легко снять, как надеть. Однако разница между внешним и внутренним относительна. «Навязанный» стиль поведения закрепляется, становится привычным. Герой известной пантомимы Марселя Марсо на глазах у публики мгновенно сменяет одну маску за другой. Ему весело. Но внезапно фарс становится трагедией: маска приросла к лицу. Человек корчится, прилагает неимоверные усилия, но тщетно: маска не снимается, она заменила лицо, стала его новым лицом!

Таким образом самоидентичность оказывается фрагментарной и множественной. Это также оценивается по-разному. В психологии и психиатрии 19 – начала 20 в. высшими ценностями считались постоянство и устойчивость, изменчивость и множественность «Я» трактовали как несчастье и болезнь, вроде раздвоения личности при шизофрении. Однако многие философские школы Востока смотрели на вещи иначе. Постепенно этот взгляд усваивают и западные мыслители. Немецкий писатель Герман Гессе писал, что личность – это «тюрьма, в которой вы сидите», а представление о единстве «Я» – «заблужденье науки», ценное «только тем, что упрощает состоящим на государственной службе учителям и воспитателям их работу и избавляет их от необходимости думать и экспериментировать». «Любое „я", даже самое наивное, – это не единство, а многосложнейший мир, это маленькое звездное небо, хаос форм, ступеней и состояний, наследственности и возможностей ». Люди пытаются отгородиться от мира, замкнувшись в собственном «Я», а нужно, наоборот, уметь растворяться, сбрасывать с себя оболочку. «...Отчаянно держаться за свое „я", отчаянно цепляться за жизнь – это значит идти вернейшим путем к вечной смерти, тогда как умение умирать, сбрасывать оболочку, вечно поступаться своим „я" ради перемен ведет к бессмертию » (Г.Гессе. Избранное, М., 1977).

В конце 20 в. эти идеи распространились и в социологии. Широкую популярность приобрел нарисованный американским востоковедом и психиатром Р.Д.Лифтоном образ «человека-Протея». Традиционное чувство стабильности и неизменности «Я», по мнению Лифтона, основывалось на относительной устойчивости социальной структуры и тех символов, в которых индивид осмысливал свое бытие. В конце 1960-х положение радикально изменилось. С одной стороны, усилилось чувство исторической или психоисторической разобщенности, разрыва преемственности с традиционными устоями и ценностями. С другой стороны, появилось множество новых культурных символов, которые с помощью средств массовой коммуникации легко преодолевают национальные границы, позволяя каждому индивиду ощущать связь не только со своими ближними, по и со всем остальным человечеством. В этих условиях индивид уже не может чувствовать себя автономной, замкнутой монадой. Ему гораздо ближе образ древнегреческого божества Протея, который постоянно менял обличье, становясь то медведем, то львом, то драконом, то огнем, то водой, а свой естественный облик сонливого старичка мог сохранять, только будучи схвачен и закован. Протеевский стиль жизни – бесконечный ряд экспериментов и новаций, каждый из которых может быть легко оставлен ради новых психологических поисков.

В начале 21 в. гигантское ускорение технологического и социального обновления, переживаемое как рост общей нестабильности, сделало эти проблемы еще более насущными. Как замечают английские социологи Энтони Гидденс и Зигмунт Бауман, для современного общества характерна не замена одних традиций и привычек другими, столь же стабильными, надежными и рациональными, а состояние постоянного сомнения, множественности источников знания, что делает самость более изменчивой и требующей постоянной рефлексии. В условиях быстро меняющегося общества неустойчивость и пластичность социальной и личной идентичности становятся закономерными и естественными. Как замечает Бауман, характерная черта современного сознания – приход новой «краткосрочной» ментальности на смену «долгосрочной». Молодых американцев со средним образование в течение их трудовой жизни ожидает по меньшей мере 11 перемен рабочих мест. Применительно к рынку труда лозунгом дня стала гибкость, «пластичность». Резко выросла пространственная мобильность. Более текучими стали и межличностные отношения, вплоть до самых интимных. Никого уже не удивляют краткосрочные браки или совместное проживание с другом/ подругой без регистрации брака и т.д. То, что мы привыкли считать «кризисом идентичности», – не столько болезнь, сколько нормальное состояние личности, которую динамичные социальные процессы вынуждают постоянно «отслеживать» изменения в своем социальном положении и статусе, этнонациональных, семейных и гражданских самоопределениях. Условный, игровой, «перформативный» характер идентификаций распространяется даже на такие, казалось бы, абсолютные идентичности как пол и гендер (проблема смены пола, сексуальной ориентации и т.д.). Это существенно усложняет понимание взаимосвязи нормы и патологии. Например, расстройство гендерной идентичности – это тяжелое психическое расстройство, однако человек, уверенный в том, что все мужские и женские свойства различаются абсолютно и даны раз и навсегда, также будет испытывать трудности.

Если в новое время проблема идентичности сводилась к тому, чтобы построить и затем охранять и поддерживать собственную целостность, то в современном мире не менее важно избежать устойчивой фиксации на какой-то одной идентичности и сохранить свободу выбора и открытость новому опыту. Как заметил великий русский историк В.О.Ключевский , «твердость убеждений – чаще инерция мысли, чем последовательность мышления» (Ключевский. Письма. Дневники. Афоризмы и мысли об истории , М., 1968). Но если раньше психологическая ригидность (жесткость) нередко помогала социальному выживанию, то теперь она чаще ему вредит. Самоидентичность все больше воспринимается сегодня не как некая твердая, раз и навсегда сформированная данность, а как незаконченный развивающийся проект (Э.Гидденс). В условиях быстро меняющегося социума и растущей продолжительности жизни личность просто не может не самообновляться, и это не катастрофа, а закономерный социальный процесс, которому соответствует новая философия времени и самой жизни.

Эти глобальные сдвиги происходят и в России, но здесь они протекают значительно труднее. Советское общество и культура в течение многих лет ориентировались не на обновление и изменение, а на поддержание стабильности, порядка и преемственности. Всякая новация казалась подозрительной и потенциально опасной, само слово «модернизм» было ругательным. «Обеспеченное светлое будущее» – главное преимущество социализма над капитализмом – выглядело простым продолжением и повторением настоящего и прошлого. Столь же сильным было равнение не на индивидуальную самореализацию, а на институционализированные, жесткие, бюрократические социальные идентичности. Советская пропаганда отождествляла общество и государство, а почти все социальные идентичности советских людей были государственническими. Эта атмосфера была губительна для индивидуальной инициативы и творчества, но люди привыкли к этому стилю жизни.

Распад Советского Союза и противоречия становления рыночной экономики вызвали в стране острый кризис идентичности, вопросы «Кто мы?» и «Куда мы идем? » стали насущными. Если на Западе трудности идентификации обусловлены плюрализмом и индивидуализацией, то в России кризис идентичности – прежде всего результат распада привычного социума, оставившего в сознании многих людей зияющую пустоту. К быстро меняющимся социальным условиям трудно приспособиться не только объективно, но и психологически. В начале 1990-х, отвечая на поставленный социологами вопрос «Кто Я?», люди часто отвечали: «Я никто», «Я винтик», «Я пешка», «Я никому не нужный человек», «Я рабочая лошадь». Такое самочувствие особенно характерно для пенсионеров, бедняков, людей, которые чувствуют себя в этом мире потерянными, бессильными и чужими.

Чтобы выйти из этого мучительного состояния и вернуть подорванное самоуважение, многие люди прибегают к негативной идентификации, самоутверждению от противного. Негативная иденитчность конструируется прежде всего образом врага, когда весь мир разделяется на «наших» и «не-наших», причем все собственные беды и неудачи изображаются как результат происков внешних и внутренних врагов. Идеология осажденной крепости, которую годами культивировала Советская власть, принимает при этом отчетливо националистический характер, этнические идентификации доминируют над гражданскими, а сами национальные ценности ассоциируются прежде всего с идеализированным историческим прошлым (традиционализм). На вопрос социологов «Что в первую очередь связывается у Вас с мыслью о Вашем народе?» многие россияне ставят на первое место «наше прошлое, нашу историю» или свою малую родину, «место, где я родился и вырос». Негативная иденитчность созвучна мировосприятию старых людей, для которых активная жизнь практически закончилась, но она не подходит молодежи, в создании которой значительно больше представлены ценности личного успеха и самореализации. Вопрос о соотношении личной и социальной идентичности и о том, на каких ценностях основывается конкретное групповое «Мы», очень важен как для индивидуального самоопределения, так и для социальной педагогики.

ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О СООТНОШЕНИИ СОЦИАЛЬНОЙ И ЛИЧНОСТНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ В СОВРЕМЕННОЙ ЗАПАДНОЙ ПСИХОЛОГИИ

В.Н. ПАВЛЕНКО

До недавних пор в отечественной психологии понятие идентичности практически не использовалось, оно не было предметом ни теоретического, ни эмпирического изучения. Оно не встречалось в монографиях, учебниках и журнальных публикациях, этого понятия не найти даже в последних изданиях психологических словарей. Только в последние годы оно начинает появляться на страницах психологической печати -, однако попрежнему для большинства читателей остается чуждым, малопонятным и плохо вписывающимся в привычный категориальный аппарат. Вместе с тем в зарубежной психологии данное понятие, начиная с работ Э. Эриксона, впервые обратившегося к нему , завоевывало все большую популярность и сегодня является неотъемлемым атрибутом понятийного аппарата. Какое же содержание вкладывается в него современными западными психологами?

Личностная идентичность (иногда ее называют личной или персональной) трактуется как набор черт или иных индивидуальных характеристик, отличающийся определенным постоянством или, по крайней мере, преемственностью во времени и пространстве, позволяющий дифференцировать данного индивида от других людей. Иными словами, под личностной идентичностью понимают набор характеристик, который делает человека подобным самому себе и отличным от других.

Cоциальная идентичность трактуется в терминах группового членства, принадлежности к большей или меньшей группе, включенности в какуюлибо социальную категорию. В социальной идентичности выделяются как бы два разных аспекта рассмотрения: с точки зрения ингруппового подобия (если мы члены одной общности, у нас одна и та же социальная идентификация и мы похожи) и с точки зрения аутгрупповой или межкатегориальной дифференциации (будучи похожи между собой, мы существенно отличаемся от "них " - тех, кто принадлежит не к нашей, а к "чужой " группе). Эти два аспекта взаимосвязаны: чем сильнее идентификация со своей группой, а значит, и ингрупповое подобие, тем значимее дифференциация этой группы от других.

Общим моментом для большинства современных исследований является противопоставление личностной и социальной идентичности. Действительно, если исходить из приведенных, наиболее распространенных представлений о социальной и личностной идентичности и попытаться соотнести их между собой, то становится очевидным, что социальная идентичность теснейшим образом взаимосвязана с ингрупповым подобием и

межгрупповой дифференциацией, личностная идентичность - с отличием от всех других людей и, что в данном контексте наиболее важно, в том числе - от членов своей группы. Поскольку же очень трудно представить, как можно в каждый данный момент, одновременно чувствовать себя и подобным членам ингруппы (проявляя социальную идентификацию), и отличным от них (в рамках личностной идентичности), то это противоречие породило идею о неизбежности определенного конфликта между двумя видами идентичности, об их несовместимости и, соответственно, о том, что в каждый данный момент времени только одна из них может быть актуализирована.

Эта идея получила свое первоначальное оформление в теории социальной идентичности Х. Таджфела - в идее существования определенного социальноповеденческого континуума, на одном полюсе которого локализованы формы межличностного взаимодействия, а на другом - взаимодействие людей как представителей определенных общностей. Первый вариант предполагает актуализацию личностной идентичности, второй вариант - социальной. Вопрос о том, какая из идентичностей будет актуализирована в данный момент, решается автором следующим образом: поскольку во главе угла данной теории стоит некая мотивационная структура - достижение позитивной самооценки, то человек будет прибегать к межгрупповым формам поведения (актуализируя социальную идентичность), если это кратчайший путь к достижению позитивной самооценки. Если же он может достичь ее на уровне межличностного общения (актуализируя личностную идентичность), ему нет нужды переходить к противоположным формам поведения данного континуума .

Разрабатывая теорию группового поведения, Дж. Тернер, как известно, отказался от мотивационной основы, осуществив качественный скачок от мотивационнокогнитивной теории социальной идентичности к чисто когнитивной теории самокатегоризации. Одним из постулатов его теории является возможность существования категоризации на трех разных уровнях, соответствующих общечеловеческой, социальной и личностной идентичности, при том, что между этими уровнями существует функциональный антагонизм. Таким образом, идея оппозиции личностной и социальной идентичности не только не исчезла, но стала даже еще более жесткой .

Представители когнитивной психологии и сегодня продолжают рассматривать социальную и личностную идентичности как взаимоисключающие понятия. Ярким, хоть и нетрадиционным примером современных исследований данного типа является работа М. Яромовиц , которая предложила несколько необычную трактовку соотношения личностной и социальной идентичности, методический инструментарий для его исследования и анализ последствий различных типов данного соотношения.

Личностная идентичность в понимании исследовательницы - это субсистема знаний о себе, которые формируются из сравнений себя с членами ингруппы и состоят из набора черт, но не просто характерных черт, а специфичных для Я. Социальную идентичность автор тоже предлагает рассматривать через набор специфических черт, но в данном случае выявляющихся в ходе социального сравнения представителей ингруппы и аутгруппы.

Для эмпирического изучения личностной и социальной идентичности М. Яромовиц разработан специальный "Опросник социальной перцепции " ("Questionnaire of Social Perception ") и особая процедура обработки и трактовки результатов. Опросник состоит из 70 позитивных характеристик. Он предлагается испытуемому трижды со следующими инструкциями:

Х в первой серии - отметить из предложенного набора те характеристики, которые, с точки зрения испытуемого, присущи представителям собственной группы, а затем из них отобрать десять наиболее часто встречающихся;

Х во второй серии - отметить из предложенного набора те характеристики, которые, с точки зрения испытуемого, присущи представителям другой группы, а затем опятьтаки из них отобрать десять наиболее часто встречающихся;

Х в третьей серии - просто отобрать десять характеристик, специфичных для себя лично.

Таким образом, в результате данной процедуры экспериментатор получает три набора характеристик из десяти пунктов каждый и начинает последовательно сравнивать эти наборы друг с другом, отбирая те характеристики, которые при сравнении не повторяются. Набор специфических характеристик, оставшийся после сравнения ингруппы и аутгруппы ("Мы - Они ", в терминологии автора) отражает социальную идентичность, а набор специфических характеристик, оставшихся после сравнения себя с членами ингруппы ("Я - Мы "), согласно автору, отражает личностную идентичность.

Социальная идентичность превалирует у тех, у кого высокий уровень отличий при сравнении "Мы - Они " и низкий уровень отличий при сравнении "Я - Мы ". И наоборот, личностная идентичность превалирует у тех, у кого высокий уровень отличий в случае сравнения "Я - Мы " и низкий - в случае сравнений "Мы - Они ". Предполагается, что чем выше уровень отличий, тем сильнее влияние идентичности на поведение индивида.

М. Яромовиц попыталась не только предложить новый взгляд на два основных вида идентичности и инструментарий для их исследования, но и определить влияние разных вариантов соотношений личностной и социальной идентичности на отношение к членам аутгрупп. Исследовательница выдвинула гипотезу, согласно которой низкий уровень отличий Я от Мы соотносится с недостаточно развитой способностью осознавать нужды, состояния и цели других (Они) и, наоборот, способность осознавать потребности и цели членов аутгрупп предполагает наличие развитого умения дифференцировать себя от членов собственной ингруппы.

В результате проведенных эмпирических исследований данная гипотеза в целом подтвердилась, что позволило сделать следующие выводы:

Х эгоцентризм, или ингрупповая ориентация - универсальное свойство человека;

Х дифференциация когнитивной схемы "Я - Мы - Другие " - необходимая предпосылка выхода за рамки эгоцентризма для осознания разных социальных перспектив и понимания других;

Х социальное Я и социальная идентификация вызывают синтонность и чувство ингрупповой включенности;

Х необходимой предпосылкой сосуществования с аутгрупповыми членами является способность отличения "Я - Мы ".

Формирование социальной и личностной идентичности необходимо для формирования способности переключения внимания индивида с одной перспективы на другую.

Несмотря на изобилие современных исследований, в которых соотношение личностной и социальной идентичности рассматривается в традиционном для теорий социальной идентичности и самокатегоризации ключе, в последнее время идея жесткого противопоставления личностной и социальной идентичности подвергается критике даже со стороны приверженцев когнитивной психологии. Так, Г. Бриквелл полагает, что несмотря на кажущееся несовпадение содержания этих понятий, на самом деле они очень близки. В данном случае в качестве аргумента предлагаются рассуждения такого типа: с одной стороны, за обычной социальной категорией (типа: женщина, профессор, американец и т.п.) всегда стоит некое более развернутое содержание (что значит быть женщиной, профессором, американцем?), описывающее данную категорию в терминах тех же черт, характеристик и особенностей поведения, которые ассоциируются с данной категорией. С другой стороны,

личностные характеристики также редко бывают действительно индивидуализированными. Так, если некто описывает себя или другого как, например, умного или веселого, то это тем самым означает, что описываемый идентифицирует себя с группой умных или веселых и отчуждает себя от тех групп, у членов которых данные качества отсутствуют . Г. Бриквелл высказывает интересную гипотезу о том, что личностная и социальная идентичности являются просто двумя полюсами в процессе развития. Личностная идентичность является продуктом социальной идентичности: перцепция социального давления и адаптация к нему - это активный и селективный процесс, и личностная идентичность является его остаточным, резидуальным образованием.

Критично относятся к идее противопоставления личностной и социальной идентичности сторонники теории социальных репрезентаций С. Московичи . Ранее они в основном занимались изучением социальной идентичности, но в последнее время начинают уделять внимание и личностной идентичности. В частности, У. Дойс пишет о том, что личностную идентичность нельзя рассматривать только как набор уникальных характеристик и сводить индивидуальный уровень исключительно к различиям. С точки зрения исследователя, различия и подобия могут быть найдены как на уровне личностной идентичности, так и на уровне социальной. В целях демонстрации данного тезиса на уровне личностной идентичности автор выдвигает предположение о том, что личностная идентичность может рассматриваться как социальная репрезентация, а значит - как организующий принцип индивидуальной позиции в системе символических взаимоотношений индивидов и групп.

Для доказательства данного положения необходимо было показать, что личностная идентичность организована социально, что она, как и другие социальные репрезентации, может быть представлена как когнитивная структура, ориентированная метасистемой социальных регуляций. Конкретно же это означало необходимость демонстрации того, что:

Х существуют некие разделяемые большинством членов общества представления о личностной идентичности;

Х в рамках этих представлений можно выделить некие организующие принципы, задающие каркас индивидуальной позиции;

Х различные социальные факторы и переживания могут оказывать влияние на эти позиции.

У. Дойс осуществляет эту задачу, пользуясь результатами исследований, проведенных в рамках теории социальных репрезентаций. Так, для доказательства первого утверждения он привлекает исследования разных авторов, построенных по единому принципу; в исследовании принимают участие две группы респондентов: либо швейцарцы и иммигранты второго поколения, проживающие в Швейцарии, либо ученики обычной школы и классов для детей с отклонениями в физическом развитии, либо молодежь, принадлежащая к различным формальным или неформальным организациям, и т.п. Респондентам обеих групп предлагается описать посредством одних и тех же методических приемов представителей своей группы в целом (т.е. актуализировать автостереотип), представителей "чужой " группы в целом (т.е. актуализировать гетеростереотип), конкретных индивидов из каждой группы и себя.

В этих исследованиях с помощью различных статистических процедур, использованных разными авторами, было показано, что хотя авто и гетеростереотипы в описаниях респондентов обеих групп существенно различались, их самоописания, независимо от того, к какой группе они принадлежат, очень схожи. Более того, содержательно очень схожи также описания конкретных индивидов из обеих групп. В терминах теории социальных репрезентаций это интерпретируется как доказательство того, что различия обнаруживаются на категориальном уровне,

но они не проявляются при описании индивидуальных членов этих категорий. Другими словами, казалось бы, отличительные черты категорий должны быть атрибутированы и единичным членам данных категорий, но этого не происходит. Высокая степень подобия между самоописаниями членов различных групп свидетельствует, с точки зрения автора, о том, что общие нормы данного общества имеют большее влияние на самоописания, чем специфическое групповое членство. Содержание подобных саморепрезентаций варьирует от культуры к культуре и от эпохи к эпохе, но в рамках некоего одного пространства и времени оно подобно.

Для анализа второго положения У. Дойс привлекает иной класс работ. Исследователь показывает, что образы Я, которые конструируют индивиды, схожи не только по содержанию, но и по своей структуре. Так, согласно автору, во многих исследованиях, проведенных в рамках теории социальных репрезентаций, показано, что можно выделить пять основных измеренийосей, вокруг которых и располагается все разнообразие индивидуальных характеристик. Они условно называются "Экстраверсия ", "Приятность ", "Зависимость ", "Эмоциональная стабильность " и "Интеллект ". У. Дойс трактует их как параметры, задающие способы поведения человека в системе социальных отношений, т.е. его позицию в обществе.

Для анализа третьего положения исследователь анализирует работы, демонстрирующие влияние группового членства или социального статуса на саморепрезентацию и идентичность. Наиболее выразительно У. Дойс иллюстрирует данное положение на примере исследований Д. Дельвинь (1992), которая изучала и сопоставляла самоописания мужчин и женщин различного возраста и социального статуса. Ею было показано подобие факториальной структуры ответов всех групп на французский вариант опросника половых ролей. Вместе с тем оказалось, что оппозиция между феминным и маскулинным полюсами в факториальной структуре женщин была выражена сильнее, чем у мужчин. Различия еще более очевидны, когда сравниваются характеристики мужчин и женщин с разным социальным статусом. Так, было выявлено, что баллы по маскулинности высоки у индивидов более высокого социального статуса, независимо от их половой принадлежности, а баллы по феминности особенно низки у мужчин с высоким статусом. Анализируя эти данные и результаты других авторов, исследовательница приходит к выводу, который важен в плане рассмотрения третьего положения: половая идентичность - это не набор атрибутов, автоматически продуцируемый принадлежностью к определенной половой категории; это социальный конструкт, связанный с разными социальными элементами и в том числе - с доминантностью статуса в обществе.

Продемонстрировав с помощью описанных исследований правомерность всех трех вышеописанных положений, У. Дойс подтвердил свою первоначальную гипотезу о том, что личностная идентичность является одной из социальных репрезентаций, а значит, жесткое противопоставление личностной и социальной идентичности неправомерно.

Идея о полярности двух основных видов идентичности подвергается критике и со стороны последователей символического интеракционизма. Так, одной из последних работ, написанных в рамках процессуального интеракционизма и посвященных исследованию идентичности, является опубликованная в 1996 г. монография Р. Дженкинса под названием "Социальная идентичность " . Анализируя современную литературу по идентичности, исследователь приходит к мысли о том, что основные недостатки современных работ сводятся к следующим двум:

Х идентичность рассматривается как данность, вне процесса ее образования. С точки зрения автора, как и всех процессуальных интеракционистов, это в корне неверно, потому что на самом деле идентичность может быть понята только

как процесс. Оба основных значения понятия идентификации, которые рассматриваются автором, - идентификация как классификация, категоризация вещей, событий, людей и т.д. и идентификация как отождествление кого-то с кемто или с чемто - подчеркивают момент активности человека. Они существуют только в рамках делания, общения, практики и вне процессов активности поняты быть не могут;

Х изучение идентичности сводится к самодетерминации, самокатегоризации без учета роли других людей в процессе ее формирования или трансформации. Согласно Р. Дженкинсу, это неверно, и автор не принадлежал бы к сторонникам интеракционизма, если бы думал иначе.

Однако если предыдущие положения, как правило, разделяют все процессуальные интеракционисты, то основной пафос данной работы заключается в том, что автор пытается сделать шаг вперед в развитии своего направления, и, отталкиваясь от работ своих предшественников - Г. Мида, Е. Гофмана и Ф. Барта, выдвигает центральное положение своей работы: в отличие от традиционного взгляда на существование качественного отличия между индивидуальной и коллективной идентичностями, автор утверждает, что индивидуальная уникальность и коллективная разделенность могут быть поняты как нечто очень близкое, если не то же самое, как две стороны одного и того же процесса. Наиболее значимое различие между ними заключается в том, что в случае индивидуальной идентичности подчеркиваются отличительные характеристики индивидов, а в случае коллективной - подобные. Однако эта разница, по мнению автора, относительна. Одна не существует без другой. Процессы, в которых они формируются или трансформируются, аналогичны. И обе они - по происхождению социальны.

Согласно исследователю, если идентификация - это необходимая предпосылка социальной жизни, то и обратное тоже верно. Индивидуальная идентичность, воплощенная в самости, не существует в изоляции от социальных миров других людей. Самость конструируется социально - в процессе первичной и последующих социализаций и в постоянных процессах социальных интеракций, в которых индивиды определяют и переопределяют себя и других на протяжении всей своей жизни. Восходящее к Г. Миду и Д. Кули представление о Я как о постоянно протекающем синтезе одновременно внутренних самоопределений и внешних определений себя другими стало исходной точкой для создания автором базовой "модели внешневнутренней диалектики идентификации " как процесса, посредством которого все идентичности - индивидуальная и коллективная - конструируются.

Очень интересный подход к трактовке взаимоотношений личностной и социальной идентичности недавно предложили Ж. Дешамп и Т. Девос . Авторы считают, что идея о жесткой полярности социальной и личностной идентичности должна быть пересмотрена. Анализируя в этом плане "эффект аутгрупповой гомогенности " (т.е. экспериментально продемонстрированное положение о том, что в глазах членов ингруппы собственная группа выглядит как менее гомогенная, чем аутгруппа), авторы приходят к выводу о том, что дифференциация между группами вовсе не всегда означает ингруппового подобия. И наоборот, согласно проведенным ими исследованиям, акцент на внутригрупповом подобии вовсе не ведет к усилению межгрупповых отличий. Поэтому исследователи приходят к следующему предположению: чем сильнее идентификация с группой, тем более значима межличностная дифференциация внутри групп. Уже существующим эмпирическим подтверждением этого положения является феномен "самосверхконформности " ("superior conformity of the self "). Он выражается в том, что чем более индивид идентифицирует себя с группой, тем более у него выражена тенденция воспринимать себя отличным от

других членов группы в том плане, что ему важно считать, что он более, чем другие члены группы, соответствует ее нормам и стандартам.

Ж. Дешамп и Т. Девос сформулировали модель межличностномежгрупповой дифференциации: процесс когнитивного центризма возникает, когда индивиды попадают в ситуацию дихотомизированного мира, разделенного на две взаимно исключающие категории. В этом случае при акцентировании данной категоризации будут одновременно усиливаться и ингрупповой фаворитизм или межгрупповая дифференциация (что может быть названо социоцентризмом), и аутофаворитизм или дифференциация между собой и другими (что может быть названо эгоцентризмом). Используя модифицированный вариант экспериментов Х. Таджфел по минимальной групповой парадигме, авторы получили экспериментальное подтверждение этой модели.

Вместе с тем дальнейшая работа над ней показала, что она срабатывает не во всех контекстах, поэтому итоговая "ковариационная модель взаимоотношений социальной и личностной идентичности ", предлагаемая авторами, рассматривает максимально широкий спектр их соотношений, в рамках которого и традиционный взгляд на их противопоставление, и предложенный авторами вариант модели межличностномежгрупповой дифференциации рассматриваются как ее частные случаи.

1. Антонова Н.В. Проблема личностной идентичности в интерпретации современного психоанализа, интеракционизма и когнитивной психологии // Вопр. психол. 1996. № 1. С. 131143.

2. Лебедева Н.М. Русская диаспора: диалог цивилизаций и кризис социальной идентичности // Психол. журн. 1996. Т. 17. № 4. С. 3242.

3. Павленко В.Н. Разновидности кризиса социальной идентичности в Украине // Этническая психология и общество. М.: Старый Сад, 1997. С. 8897.

4. Павленко В.Н., Корж Н.Н. Трансформация социальной идентичности в посттоталитарном обществе // Психол. журн. 1998. Т. 19. № 1. С. 8395.

5. Солдатова Г.У. Этническая идентичность и этнополитическая мобилизация // Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х годов / Под ред. Л.М. Дробижевой и др. М.: Мысль, 1996. С. 296367.

6. Стефаненко Т.Г. Этническая идентичность в ситуации социальной нестабильности // Этническая психология и общество. М.: Старый Сад, 1997. С. 97104.

7. Breakwell G.M. Integrating paradigms, methodological implications // Breakwell G.M., Canter D.V. (eds). Empirical approaches to social representations. Oxford: Clarendon Press, 1993. P. 180201.

8. Deschamps J.C., Devos T. Regarding the relationship between social identity and personal identity // Worchel S., Morales J.F., Paez D., Deschamps J. (eds). Social identity: International perspective. N.Y.: Sage Publ., 1998. P. 112.

9. Doise W. Social representations in personal identity // Worchel S., Morales J.F., Paez D., Deschamps J. (eds). Social identity: International perspective. N.Y.: Sage Publ., 1998. P. 1325.

10. Erickson E.H. Identity. Youth and crisis. L.: Faber & Faber, 1968.

11. Jaromowic M. SelfWeOthers schemata and social identifications // Worchel S., Morales J.F., Paez D., Deschamps J. (eds). Social identity: International perspective. N.Y.: Sage Publ., 1998. P. 4452.

12. Jenkins R. Social identity. L.: Routledge, 1996.

13. Moscovici S. Notes towards a description of social representation // Europ. J. Soc. Psychol. 1988. V. 18. P. 211250.

14. Tajfel H. Individuals and groups in social psychology // Brit. J. Soc. and Clin. Psychol. 1979. V. 18.

15. Turner J.C. A selfcategorization theory // Turner J.C. et al. (eds). Rediscovering the social group: A selfcategorization theory. Oxford: Basil Blackwell, 1987. P. 4267.

Поступила в редакцию 10.I 1999 г.

источник неизвестен

В научной и политической публицистике появилось слово, ставшее в последние годы необычайно частотным. Слово это -- «идентичность». Термин «идентичность» основательно потеснил, а кое-где и полностью вытеснил привычные термины вроде «самосознание» и «самоопределение».

Рассмотрим основные моменты традиционного толкования понятия идентичности. Еще в XIX веке Уильям Джемс говорил о феномене так называемого "личного тождества". На одно из центральных мест в современной социальной теории концепцию идентичности вывел Э. Эриксон. К осознанию значимости этой проблемы он пришел после второй мировой войны, оказывая психотерапевтическую помощь ее участникам - американским солдатам. Чувство идентичности, согласно Эриксону, обеспечивает способность ощущать себя обладающим непрерывностью и тождественностью, и поступать соответственно. 1 Оно рождается путем постепенной интеграции всех идентификаций, то есть всех социально значимых моделей, привычек, черт характера, занятий, идеалов реальных или вымышленных людей того или другого пола. Появляющаяся идентичность соединяет мостом стадии ранней взрослости, когда множество социальных ролей становятся доступными. Таким образом, идентичность рассматривается Эриксоном как основа целостности личности, ее непрерывности во времени и способности справляться с внутренними конфликтами.

В настоящее время разнообразные психологические словари и справочники приводят разные определения идентичности. Вот некоторые из них.

• 1) «Идентичность - в исследованиях личности - существенное, постоянное Я человека, внутреннее, субъективное понятие о себе как об индивидууме». 2
• 2) «Идентичность (идентичность Я, эго-идентичность) - чувство самотождественности, собственной истинности, сопричастности миру и другим людям.

Чувство обретения, адекватности и стабильного владения личностью собственным Я независимо от изменений последнего и ситуации; способность личности к полноценному решению задач, встающих перед ней на каждом этапе развития»

Таким образом, можно увидеть, что различные источники затрагивают определенные общие аспекты понятия идентичности, а именно самотождественность личности и непрерывность ее опыта во времени.

Вряд ли может подвергаться сомнению право любого человека быть собой, однако когда речь заходит о формализации этого права, для его выражения и закрепления, то возникает проблема: что понимать под собой, и следовательно, под своей идентичностью? Действительно любое тождество предполагает наличие двух сторон, того, кто отождествляется и того, с кем отождествляются. В ситуации идентичности обе этих стороны представлены одним и тем же лицом. Таким образом, проблема идентичности коренится в проблеме самосознания. Проблема самосознания явно составляла основное содержание философской рефлексии на протяжении всей её истории. Категория идентичность вошла в гуманитарный дискурс в ХХ веке, скорее как попытка преодолеть субъективизм в трактовке самосознания, сделать самосознание личности и самосознающую личность предметом психологического и социологического исследования. Однако, механизмы самосознания очень плохо поддаются объективации (для подтверждения этого тезиса достаточно вспомнить философскую традицию). Отсюда, сохраняющаяся непрояснённость и спорность интерпретаций понятия «идентичность».

Принято считать, что термин идентичность введён в гуманитарно-научный оборот З.Фрейдом. С его помощью Фрейд описывал формирование инстанции «Супер-Эго» в структуре человеческой психики. По мнению основателя психоанализа, ребёнок приобретает свою идентичность, отождествляясь с авторитетом, прежде всего, с авторитетом собственных родителей.

Из этого следует, что идентичность приобретается со временем и её источником является отождествление с другим, т.е. идентичность изначально не носит исключительно субъективный характер, следовательно, идентичность не только требует признания другим, она просто не может состояться без другого.

В дальнейшем, понимание идентичности шло двумя путями. С одной стороны, большинство последователей психоанализа и социологов восприняли идентичность, как первичную социализацию, задающую фундамент человеческой личности, как социального существа. Согласно этой точке зрения, личность, становясь собой, неизбежно идентифицируется с теми или иными конкретными социальными институциями, в первую очередь, со своей семьёй, затем со своим полом, своим народом, своей религией и так далее. В результате этих отождествлений и формируется идентичность, на сохранение и охрану которой личность имеет право. Именно из этой позиции, как представляется, и исходят концепции «права на идентичность».

Второй вариант развития понимания идентичности можно обозначить, как «интерсубъективный», в противовес первому, который мы обозначим, как «социальный». Интерсубъективный подход исходит из приоритета межличностных отношений над социальными институтами. Согласно этой точке зрения, личность идентифицируется не с социальными группами и институтами, а с конкретными людьми, не с семьёй или национальностью, а с конкретными мамой и папой, конкретными представителями семьи или национальности, именно у них личность ищет подтверждения собственной идентичности. Вообще постоянное взаимодействие с Другими, интеракция, событие является адекватным способом человеческого существования. В философской традиции практически утвердилось представление о самосознании как сущности человека, дискуссии идут лишь о его механизмах. Самосознание предполагает взгляд на себя со стороны, со стороны Другого, в этом смысле человек определяется Другим. Однако сторонники предопределённости личности не учитывают того факта, что человек с самого рождения находится в перекрестье взглядов Других. Даже младенец отождествляет себя не только с матерью, но и одновременно с отцом, старшим братом или сестрой, бабушкой, кормилицей, няней, т.е. идентификация не бывает полной и окончательной. Именно поэтому она и нуждается в постоянном подтверждении, именно поэтому самосознание свободно, имеет творческий характер, а творчество, как функция самосознания, неискоренимо из человеческой природы и требует признания Другими. «Соответственно моя идентичность, а именно моя концепция меня самого как автономно действующего и полностью индивидуализированного существа, может быть устойчивой лишь в том случае, если я получу подтверждение и признание и как вообще личность, и как эта индивидуальная личность» 1 . При таком подходе идентичность, понимается не как нечто ставшее, сформировавшееся к определённому возрасту и изменяющееся лишь в силу трагических обстоятельств (ограничение физических возможностей), а как постоянное становление, постоянное проектирование собственной экзистенции (способа бытия человека в обществе).

Таким образом, идентичность предстаёт как постоянно меняющийся результат признания и подтверждения конкретным Другим экзистенциального выбора личности.

В науках о человеке понятие идентичность имеет три главные модальности.

• 1) Психофизиологическая идентичность обозначает единство и преемственность физиологических и психических процессов и свойств организма, благодаря которой он отличает свои клетки от чужих, что наглядно проявляется в иммунологии.
• 2) Социальная идентичность это переживание и осознание своей принадлежности к тем или иным социальным группам и общностям. Идентификация с определенными социальными общностями превращает человека из биологической особи в социального индивида и личность, позволяет ему оценивать свои социальные связи и принадлежности в терминах «Мы» и «Они».
• 3) Личная идентичность или самоидентичность (Self-identity) это единство и преемственность жизнедеятельности, целей, мотивов и смысложизненных установок личности, осознающей себя субъектом деятельности. Это не какая-то особая черта или совокупность черт, которыми обладает индивид, а его самость, отрефлексированная в терминах собственной биографии. Она обнаруживается не столько в поведении субъекта и реакциях на него других людей, сколько в его способности поддерживать и продолжать некий нарратив, историю собственного Я, сохраняющего свою цельность, несмотря на изменение отдельных ее компонентов.

В психологии и психиатрии термин «идентичность» долгое время не использовался (он отсутствует, например, в словаре Фрейда). Отсутствие термина не значит, разумеется, что соответствующая проблематика в психологических науках не обсуждается. Разве не об идентичности говорит Фрейд, выдвигая свой знаменитый тезис «Где было Оно, должно стать Я» (wo Es war, soil Ich werden)? Между прочим, с появлением и распространением психоанализа происходит в высшей степени любопытный поворот в осмыслении феномена «идентичность». Если прежде вопрос состоял в том, как ее обнаружить, вывести на свет сознания, то теперь проблема смещается в другую плоскость: наше «истинное Я», т. е. «собственно» идентичность, ускользает от схватывания, не хочет быть обнаруженным. Если до Фрейда вели речь о том, как отделить подлинное содержание личности от наносного и неподлинного (таков пафос и философии существования, и экзистенциально-феноменологической герменевтики, и марксистской борьбы с «отчуждением» и «превращенными формами» сознания), то с психоанализом ситуация принципиально меняется: речь идет не о сокрытой, а о скрывающейся идентичности. Причем скрывающейся не только от других, но и от «себя». Наше «Я» строится из иллюзий относительно себя самого. Психологические аспекты проблематики идентичности интенсивно разрабатываются в постфрейдовском психоанализе и, в частности, в революционных исследованиях Лакана. Речь здесь идет о складывании индивидуальности как возможного целого (которое вовсе не обязательно должно сложиться). То, что философы обозначают в качестве «самости» или «субъективности», отнюдь не представляет собой некоей естественной данности или само собой разумеющейся сущности. Как показывают наблюдения за развитием младенца, человеческий детеныш в возрасте до шести месяцев вообще не является психическим целым. Он представляет собой «фрагментированное тело». Период между полу- годом и полутора годами Лакан называет «зеркальной стадией». Формирование «Я», или личности, или персональной идентичности, т. е. связывание разрозненных впечатлений в «трансцендентальное единство апперцепции», есть результат отождествления ребенка с тем объектом, с которым он коммуницирует (в «нормальных» случаях -- с телом матери).

Наконец, в возрасте от восемнадцати месяцев до трех лет ребенок проходит «эдипальную стадию» -- через освоение языка он научается символическому опосредованию собственных влечений.

О том, сколь проблематична идентичность, сколь хрупка целостность, называемая индивидуальностью, свидетельствуют многообразные феномены психических расстройств. Эриксон говорит в этой связи о «спутанной», или «смешанной», идентичности. Это бесконечное число случаев, когда личность как единство не сложилась. 1

Социология, социальная работа и статистика

Агеев Белинская В психологии: Идентичность психологическое представление человека о своем Я; отождествление человеком самого себя частично осознаваемое неосознаваемое с теми или иными типологич. Социальная и личностная идентичность. Эриксон: идентичность возникающий на биологической основе продукт определенной культуры на становление влияют особенности культуры и возможности данного индивида. Идентичность формируется в процессе взаимодействия с социокультурным окружением поэтому важно чтобы ребенок общался со взрослыми с...

13. Исследование личностной и социальной идентичности в психологии. (Агеев, Белинская)

В психологии: Идентичность — психологическое представление человека о своем Я; отождествление человеком самого себя (частично осознаваемое/неосознаваемое) с теми или иными типологич. категориями (социальным статусом, полом, возрастом, ролью, образцом, нормой, группой, культурой и т.п.). Половая И – внутр динамич-ая стр-ра, кот-ая упорядочиват стороны Л, связанные с осознанием себя как представителем пола. Гендерная И –ощущение половой И, психол-ий пол. Проффес-ая И –комплексная хар-ка соотвтествия Сб и Д. Проявляется в стабильном выполнении проф-х функций независимо от усл (Ермалаев, Климов, Холанд).

В социальных науках различаются : Социальная И . - отождествление себя с социальной позицией, или статусом, Культурная И. - отождествление себя с культурной традицией, Этнич. И. (Стефаненко, Лебедева) - отождествление себя с опр. этнич. группой, Групповая И . - отождествление себя с той или иной общностью, или группой.

По мере усвоения индивидом социокультурных образцов, норм, ценностей, принятия и усвоения разл. ролей во взаимодействиях с другими людьми его самоидентификации изменяются, и более или менее окончательно его И. складывается к концу юношеского возраста . Различаются позитивные и негативные И. (Э. Эриксон). Закреплению негативной И. (“преступник”, “сумасшедший” и т.д.) индивида может способствовать практика “навешивания ярлыков”, специальное или групповое давление (Эриксон).

Возможна утрата И., связанная либо с возрастными психол. кризисами, либо с быстрыми изменениями в социокультурной среде. Утрата И. проявляется в таких явлениях, как отчуждение, деперсонализация, маргинализация, психич. патологии, ролевые конфликты, девиантное поведение и др.

Социальная и личностная идентичность. Подходы к изучению идентичности.

Эриксон : идентичность - возникающий на биологической основе продукт определенной культуры, на становление влияют особенности культуры и возможности данного индивида. Идентичность формируется в процессе взаимодействия с социо-культурным окружением, поэтому важно, чтобы ребенок общался со взрослыми, с которыми мог бы себя идентифицировать. Выделил 8 стадий, переход=кризис идентичности. Протекает в основном в сфере бессознательного. В процессе становления идентичности накапливаются представления о себе, которые влияют на расширение самосознания и самопознания.

Идентичность - сложное личностное образование, имеющее многоуровневую структуру. Это связано с тремя основными уровнями анализа человеческой природы:

Индивидный – рез-т осознания тела, темперамента, задатков.

Личностный - ощущение неповторимости, уникальности.

Идентичность - личностный конструкт, отражает внутреннее согласие человека с социальными, групповыми идеалами и стандартами. Помогает процессу Я-категоризации: это характеристики, благодаря которым мы делим мир на похожих и непохожих на себя.

На каждой стадии развития у ребенка (Эриксон ) должно быть чувство, что его личная, персональная идентичность имеет: 1. социальное значение, значима для данной культуры; 2. является достаточно эффективным вариантом и групповой идентичности. Персональная и социальная идентичность - единство, 2 грани — процесса психосоциального развития ребенка.

Дальнейшее изучение процессов установления идентификации человека с группой проходило в рамках когнитивистски ориентированных концепций.

Исследования М. Шерифа : в условиях межгруппового конфликта - более полное осознание его участниками своей групповой принадлежности, которое, в свою очередь, повышало уровень их внутригрупповой солидарности в конфликтном взаимодействии (то есть, если есть другая группа, с которой конфликтуем, с нашей идентифицируемся лучше).

Концепция социальной идентичности А. Тэшфела и Тернера . Процесс социальной категоризации (система ориентации, которая создает и определяет конкретное место человека в обществе ) необходим человеку для определенной систематизации своего социального опыта и одновременно для ориентации в своем социальном окружении. Социальное поведение, по Тэжфэлу, регулирует Я-концепция, включающая в себя две подсистемы — персональную (самоопределение человека в терминах физических, интеллектуальных и нравственных черт ) и социальную идентичность (принадлежность к различным социальным категориям: полу, этносу ).

Теория социальной идентичности: человек, отождествляя себя с какой-либо группой, стремится оценить ее положительно, поднимая таким образом статус группы и собственную самооценку.

Члены группы стремятся дифференцировать, отделить свою группу от других групп (они должны осознавать свою принадлежность, идентифицироваться с группой; должны быть группы для сравнения – чтобы понять, какая моя группа классная). Когда социальная идентичность не удовлетворяет членов группы, они стремятся либо покинуть группу, к которой в данный момент принадлежат, и присоединиться к более высоко оцениваемой ими группе, либо сделать так, чтобы их настоящая группа стала позитивно отличной от других.

Эксперименты : разделить денежное вознаграждение. Когда чел распределял деньги только в своей группе – брал больше себе (личностная), а когда между своей и чужой группой – делил все поровну между членами (социальная). То есть для соц идентификации обязательно нужна другая группа для сравнения. Критика: говорил, что в зависимости от ситуации проявляется то личностная, то соц идентичность.

Механизмы становления социальной идентичности. 1. Человек самоопределяется как член соц категории (национ, вероисповед), 2. Усваивает нормы и стереотипы поведения, свойств.группе, 3. Приписывает себе нормы, они становятся внутренними регуляторами соц поведения.

Проблемы идентичности маргинальной личности.

МАРГИНАЛ — человек, находящийся вне своей социальной группы, изгой.

В этом случае человек колеблется между двумя культурами, не овладевая ни одной из них. Такие люди, путаясь в идентичностях, часто испытывают конфликты. Они могут быть агрессивно настроенными националистами – в пользу своей или в пользу чужой группы, в зависимости от того, какая из них имеет более высокий статус в обществе. Однако при сравнении своей этнической группы с другими, люди чаще всего стремятся сохранить или восстановить позитивную групповую идентичность.

Национальная и половая идентичность.

Половая идентичность – переживание и осознание человеком своей половой принадлежности, психологических, физиологических и социальных особенностей своего пола, аспекта личной идентичности. Половая идентичность определяет освоение половой роли, влияет на все поведение и развитие личности. Нормальное психосексуальное развитие ребенка происходит при условии, что позиции и поведение родителей дифференцированы по половому признаку – мать ведет себя как женщина, а отец как мужчина.

Этническая идентичность – часть социальной идентичности личности. В её структуре обычно выделяют два основных компонента – когнитивный (знания, представления об особенностях собственной группы и осознания себя её членом) и аффективный (оценка качеств собственной группы, значимость членства в ней). Выделяется также и поведенческий компонент социальной идентичности, построение системы отношений и действий.

Этническая идентичность проходит ряд этапов, соотносимых с этапами психического развития ребёнка. Одним из первых концепцию развития у ребёнка осознания принадлежности к национальной группе предложил Пиаже . Развитие этнической идентичности рассматривает прежде всего как создание когнитивных моделей, ответом на которые являются этнические чувства.

Пиаже выделяет три этапа в развитии этнических характеристик:

1) в 6-7 лет ребёнок приобретает первые – фрагментарные и несистематичные - знания о своей этнической принадлежности;

2) в 8-9 лет ребёнок уже чётко идентифицирует себя со своей этнической группой, выдвигает основания идентификации – национальность родителей, место проживания, родной язык;

3) в 10-11 лет этническая идентичность формируется в полном объёме, в качестве особенностей разных народов ребёнок отмечает уникальность истории, специфику традиционной бытовой культуры.

Осознание детьми своей этнической принадлежности варьирует от того, живут ли они в полиэтнической или моноэтнической среде. Чем полиэтничнее среда – тем лучше (развитие коммуникативных навыков, становится более выражена этническая идентичность).

Множественная идентичность позволяет человеку использовать опыт одной группы для адаптации в другой, овладевать богатством ещё одной культуры без ущерба для ценностей собственной. Это благотворно сказывается на личности, росте выходцев из межэтнического брака.

Процесс становления социальной идентичности (три когнитивных процесса):

Индивид самоопределяется как член некоторой социальной категории

Человек включает в образ «Я» общие характеристики собственных групп членства, усваивает нормы и стереотипы им свойственные

Процесс становления социальной идентичности завершается тем, что человек приписывает себе усвоенные нормы и стереотипы своих социальных групп, они становятся внутренними факторами его социального поведения.

Пути достижения позитивной социальной идентичности :

Индивидуальная мобильность – попытки члена низкостатусной группы покинуть ее и присоединиться к высокостатусной, - социальное творчество – переоценка самих критериев по которым производится сравнение, - социальная конкуренция : прямое приписывание желательных характеристик своей группе и противопоставление их группе сравнения.

Основной процесс, «запускающий» актуализацию и развитие социальной идентичности - процесс социального сравнения (межличностного или межгруппового), за которым нередко лежит конфликт (также имеющий межличностную или межгрупповую природу). «Я как человек могу это понять, но как администратор — нет». Человек начинает активно оценивать свою группу и сравнивать ее с некоторыми другими группами.

1. сравнение идет с похожими, близкими, релевантными группами (пятиклассник свой класс с другим пятым).

2. в процессе сравнения задействованы не все параметры групп, а лишь ценностно значимые качества и характеристики (один класс может соревноваться с другим, выясняя вопрос, кто умнее, а другой — кто сильнее). Позитивная социальная идентичность основана на положительных, благоприятных отличиях своей группы от другой, имеющих социальную значимость для субьекта сравнения.

Значит кризис идентичности – когда не совпадают свои ценности и ценности группы, когда группа негативно отличается от другой.

Причины кризиса личной идентичности:

1. неспособность человека идентифицировать себя со своим телом.

2. отказ признать смертность. Когда «я» осознает смертность человека — обычно это случается в подростковом возрасте,— оно иногда отвергает жизнь, которая не может быть вечной: самоубийство из страха смерти является, несомненно, шагом не очень логичным и, тем не менее, имеющим место в действительности.

3. Понимание несоответствия моего поведения всеобщим нормам.

А также другие работы, которые могут Вас заинтересовать
28536.		Требования к криптосистемам	29 KB
	Независимо от способа реализации для современных криптографических систем защиты информации сформулированы следующие общепринятые требования: стойкость шифра противостоять криптоанализу должна быть такой чтобы вскрытие его могло быть осуществлено только решением задачи полного перебора ключей и должно либо выходить за пределы возможностей современных компьютеров с учетом возможности организации сетевых вычислений или требовать создания использования дорогих вычислительных систем; криптостойкость обеспечивается не секретностью...
28537.		Имитостойкость и помехоустойчивость шифров	13.41 KB
	Они имеют своей задачей защиту информации при передаче по линиям связи хранении на магнитных носителях а так же препятствуют вводу ложной информации имитостойкость. Различают стойкость ключа сложность раскрытия ключа наилучшим известным алгоритмом стойкость бесключевого чтения имитостойкость сложность навязывания ложной информации наилучшим известным алгоритмом и вероятность навязывания ложной информации. Аналогично можно различать стойкость собственно криптоалгоритма стойкость протокола стойкость алгоритма генерации и...
28538.		КРАТКИЕ СВЕДЕНИЯ О КРИПТОАНАЛИЗЕ	39.5 KB
	Нарушителю доступны все зашифрованные тексты. Нарушитель может иметь доступ к некоторым исходным текстам для которых известны соответствующие им зашифрованные тексты. Его применение осложнено тем что в реальных криптосистемах информация перед шифрованием подвергается сжатию превращая исходный текст в случайную последовательность символов или в случае гаммирования используются псевдослучайные последовательности большой длины. Дифференциальный или разностный криптоанализ основан на анализе зависимости изменения шифрованного текста...
28539.		Получение случайных чисел	45 KB
	Последовательности случайных чисел найденные алгоритмически на самом деле не являются случайными т. Однако при решении практических задач программно получаемую последовательность часто все же можно рассматривать как случайную при условии что объем выборки случайных чисел не слишком велик. В связи с этим для случайных чисел найденных программным путем часто применяют название псевдослучайные числа.
28540.		Теоретико-информационный подход к оценке криптостойкости шифров	50.63 KB
	Начнем с описания модели вскрытия секретного ключа.Из этой модели в частности следует что сегодня надежными могут считаться симметричные алгоритмы с длиной ключа не менее 80 битов. необходимого для взлома симметричного алгоритма с различной длиной ключа. Тот факт что вычислительная мощность которая может быть привлечена к криптографической атаке за 10 лет выросла в 1000 раз означает необходимость увеличения за тот же промежуток времени минимального размера симметричного ключа и асимметричного ключа соответственно примерно на 10 и 20...
28541.		Классификация основных методов криптографического закрытия информации	79.5 KB
	Символы шифруемого текста заменяются другими символами взятыми из одного алфавита одноалфавитная замена или нескольких алфавитов многоалфавитная подстановка. Таблицу замены получают следующим образом: строку Символы шифруемого текста формируют из первой строки матрицы Вижинера а строки из раздела Заменяющие символы образуются из строк матрицы Вижинера первые символы которых совпадают с символами ключевого слова. Очевидно akjk1 если j =k a1j= aknkj1 если j...
28542.		Шифрование в каналах связи компьютерной сети	59.5 KB
	Самый большой недостаток канального шифрования заключается в том что данные приходится шифровать при передаче по каждому физическому каналу компьютерной сети. В результате стоимость реализации канального шифрования в больших сетях может оказаться чрезмерно высокой. Кроме того при использовании канального шифрования дополнительно потребуется защищать каждый узел компьютерной сети по которому передаются данные. Если абоненты сети полностью доверяют друг другу и каждый ее узел размещен там где он защищен от злоумышленников на этот недостаток...
28543.		Использование нелинейных операций для построения блочных шифров	35.87 KB
	В большинстве блочных алгоритмов симметричного шифрования используются следующие типы операций: Табличная подстановка при которой группа битов отображается в другую группу битов. Эти операции циклически повторяются в алгоритме образуя так называемые раунды. Входом каждого раунда является выход предыдущего раунда и ключ который получен по определенному алгоритму из ключа шифрования K.
28544.		МЕТОДЫ ЗАМЕНЫ	152.5 KB
	К достоинствам блочных шифров относят похожесть процедур шифрования и расшифрования, которые, как правило, отличаются лишь порядком действий. Это упрощает создание устройств шифрования, так как позволяет использовать одни и те же блоки в цепях шифрования и дешифрования.